Падение / The fall

Скарлет — Ты не можешь найти кого-нибудь другого? — Никого не осталось, Скарлет. Тиа, Эмили и Джейми в Вегасе, и я не могу связаться с Лией. Я кладу голову на спинку дивана и закрываю глаза. — Она, наверное, где-то прячется с Сэмом, — говорю я со вздохом. Бекка фыркает, и я представляю, как она закатывает глаза. — Именно. У Сэма тоже выходной, так что она ни за что не придет. Пожалуйста, согласись, Скарлет. Я нуждаюсь в тебе. Сейчас шесть часов вечера пятницы, и я свернулась калачиком на диване, а Коди сидит у моих ног, изучая страницы журнала «Где живут дикие звери». У меня болят ноги и спина от недели работы в закусочной, и я правда хочу отдохнуть. — Я хочу пить, — говорит Коди. — Все чаевые твои, — говорит Бекка на том конце. Я уже решила пойти — видит Бог, мне нужны деньги, — но все равно приятно слушать, как она умоляет. — Сок? — я спрашиваю Коди. Он кивает, и я наливаю ему напиток, в то время как Бекка продолжает умолять меня. — Если ты придешь пораньше, я уговорю Маркуса отпустить тебя в субботу. — Ах, вот как? Теперь я знаю, что она в отчаянии. — Конечно! Почему нет? Я что-нибудь придумаю, ты можешь взять выходной. Сходишь на свидание или еще куда-нибудь! — Ага, моё свидание — это Коди и мороженое. — Я все время говорю, что могу свести тебя с кем-нибудь, если захочешь. У меня есть подходящие клиенты. У меня отвисает челюсть. — О боже, нет. Бекка, нет. Я в порядке. Спасибо. Она смеется. — Ладно-ладно. Но, если вдруг решишься, дай мне знать. У меня щеки покраснели, и я чувствую жар от румянца, ползущий по шее. Не знаю, почему меня смущает мысль о свиданиях. Я провожу ночи с мужчинами: флиртую, улыбаюсь, поддерживаю разговоры. В конце концов, это все игра. Это не я. Это Роза. Мысль о том, что после почти пяти лет одиночества я стану настоящей, пугает меня до чертиков. — Буду в восемь, — говорю я, наконец. — Давай я тебе перезвоню, как только разберусь с Коди, ладно? — Спасибо, — говорит Бекка, вздыхая с облегчением. — Ты просто персик. Скоро увидимся. Я бормочу «увидимся» и бросаю телефон на кухонный стол. Убирая игрушки и книжки с картинками, я убираю сок Коди и сажусь на пол рядом с ним. Его волосы все еще мокрые после ванны и вьются вокруг ушей и затылка. Это до смешного восхитительно. — Почитаешь мне? — спрашиваю я, легонько толкая его в бок. Он еще не умеет читать, но тем не менее забирается ко мне на колени и рассказывает о мальчике в костюме монстра и других больших чудищ. Когда он заканчивает, мы возвращаемся к началу, и теперь я читаю ему. К сожалению, мне нужно готовиться к работе. Час спустя, после быстрого душа, я укутываюсь в халат, на моих пальцах рук и ног — свежий лак, а кожа чистая и гладкая. Я поворачиваю голову, позволяя волосам упасть вперед, и сушу их феном. Между ног я вижу, как Коди заходит в ванную и забирается на сиденье унитаза рядом с раковиной. Я поднимаю голову и приглаживаю челку. Это совершенно бессмысленно, так как я все равно уберу их под парик через несколько часов, но с чистыми волосами всегда чувствуешь себя лучше. Я одела Коди в его пижаму Железного Человека, и он собрал все свои вещи на ночевку у миссис Эйзади. — Что делаешь, малыш? — Ничего, — говорит он, наблюдая за мной и возясь с косметикой на тумбочке. Не успеваю я опомниться, как на его щеке появляется мазок хайлайтера, а подушечки пальцев на левой руке красные от румяны. Я выключаю фен, кладу его под раковину и достаю несколько салфеток для снятия макияжа, чтобы вытереть сыну руки. — Готов идти? — Можно я пойду с тобой? — он морщится, когда я вытираю блестящую полоску с его щеки. — Ты не хочешь к Неде? Снова чистый и опрятный, Коди поворачивается и хмуро смотрит на свое отражение в зеркале. — Она не разрешает мне смотреть динозавров по телевизору. Я ерошу его волосы, лезу в косметичку за бигуди и тушью. — Я разрешу тебе завтра смотреть весь день, хорошо? Он не отвечает, вместо этого удовлетворенно корчит рожи в зеркале. Мы оба смеемся над его глупыми лицами, когда раздается стук в дверь. Я смотрю на часы, и мое сердце подпрыгивает. Между возней с Коди и приведением себя в порядок я полностью потеряла счет времени. — Дерьмо. Коди зажимает рот руками, подавляя смешок, когда я выхожу из ванной. — Мама сказала гадкое слово! — кричит он, громко смеясь. — Я знаю, — отвечаю я ему, мысленно пиная себя. — Мама сожалеет. Никаких больше гадких слов, я… Слова застревают у меня в горле, когда я распахиваю входную дверь и вижу Джастина. Его капюшон поднят, почти полностью закрывая лицо. Но даже без этого я бы узнала его где угодно. — Джастин… Привет. Его рука скользит вверх, и он откидывает капюшон, открывая грязные светлые волосы под ним. — Привет. С лестницы дует холодный ветер, и я вдруг вспоминаю, что стою в одном нижнем белье и потрепанном розовом халате. Я плотнее закутываюсь в него. — Принес твой поднос, — говорит он. — Ох, — я тянусь к стеклянной тарелке в его руках. — Ты не должен был этого делать. Он пожимает плечами, его длинные пальцы почесывают челюсть, и он открывает рот, чтобы ответить, но останавливается, его глаза устремлены куда-то позади меня. Я чувствую, как рука Коди обвивает мое бедро, прежде чем замечаю его, и когда смотрю вниз, сын спокойно глазеет на Джастина. Я успокаивающе кладу руку ему на макушку, он смотрит на меня, а потом снова на Джастина. — Хочешь поздороваться? Коди очень тихо шепчет «привет», уткнувшись лицом мне в ногу. — Коди, верно? — спрашивает Джастин, протягивая ему руку. Что-то теплое и покалывающее разворачивается в моей груди, когда рука Коди ослабевает и он делает шаг вперед, глядя на руку Джастина, а конкретно — на красную кожу на казанках. — Ты поранился? Джастин сгибает пальцы на протянутой руке и кивает. — Да, поранился. — Было больно? Он снова кивает. — Когда я ударяюсь, мама дает мне пластырь с рисунками. Я нежно кладу руку на плечо Коди. — Коди любит пластыри «Мстители», да? — Коди кивает и снова смотрит на Джастина. Внезапно его глаза загораются, и он начинает извиваться рядом со мной. Мне приходится положить руку ему на спину, чтобы он не упал. Он тянет меня за руку, пока я не наклоняюсь, чтобы он мог прошептать мне на ухо. — Мама, давай наклеим ему пластырь? Чтобы ему стало лучше. — Я не знаю. — Пожалуйста! Я не могу сказать «нет», когда он в таком состоянии. Он широко раскрыл глаза и крепко сжал руки, умоляя меня. Я смеюсь. — Окей. Найдешь их в ванной? Он убегает, почти спотыкаясь о гоночную машину. Мы с Джастином тихо стоим в дверях, пока Коди роется в ящиках в ванной. — Как лазанья? — спрашиваю я. — Вкусно. Спасибо, — его нежная улыбка и то, как он дергает себя за мочку уха, когда кивает, заставляют мое сердце подпрыгивать под ребрами. — Не за что, — я прижимаю поднос к груди, плотно запахивая халат. Опять же, момент между нами, который может быть неловким, просто тихий. Я не могу придумать, что еще сказать, но тишина, кажется, не беспокоит ни одного из нас. Он снова улыбается, выглядя застенчивым, я улыбаюсь в ответ. Коди возвращается секундой позже, держа в руке упаковку пластыря. Он практически прыгает у моих ног. — Капитан Америка или Халк? — спрашиваю я, предлагая их Джастину. Он рассматривает два пластыря в моей руке. — Халк. Я протягиваю зеленый пластырь Коди, и Джастин наклоняется, поджимая под себя длинные ноги. С высунутым языком Коди осторожно отрывает заднюю часть и осторожно прикладывает пластырь к костяшкам пальцев Джастина. — Вот, — говорит он с довольной улыбкой, похлопывая Джастина по руке. — Теперь лучше. Джастин снова сгибает пальцы, кивая. — Да, я и правда чувствую себя лучше, — он встает. — Спасибо, приятель. Коди сияет, и, наблюдая, как он взаимодействует с Джастином, я чувствую, как мои внутренности плавятся. — В любом случае, — говорит Джастин, глядя на тарелку, про которую я совершенно забыла, все еще держа в руке. — Я больше не буду отнимать у вас время. Я просто пришел отдать тебе поднос. Время. Время. — О, черт, — я прижимаю руку к голове. — Который час? Джастин закатывает рукав куртки и смотрит на часы. — Почти половина восьмого. — Боже. Я опоздаю, — я хватаю Коди и втаскиваю его обратно в квартиру, практически швыряя поднос на кухонный стол. — Ты уже собрал свои вещи? Где твой рюкзак? Ты взял зубную щетку? — В ванной, мам. Я не замечаю, что Джастин все еще стоит в дверях, пока не оборачиваюсь через несколько минут с сумкой в одной руке и джинсами в другой. — Ты… — он нерешительно откашливается. — Тебя подвезти куда-нибудь? Я машу в его сторону штанами, бросая сумку на диван. — О нет, я вызову такси. — Такси доберется сюда не меньше чем за полчаса, — он пожимает плечами. — Пятничный вечер. Он совершенно прав. Не знаю, как я позволила этому случиться. Маркус надерет мне задницу, если я не приду во время. Я делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю, осторожно глядя на Джастина. — Тебя это не затруднит? Его рот слегка изгибается. — Честно, нет. Джастин терпеливо ждет, пока я захожу к Эйзади. Я торопливо целую Коди на ночь, изо всех сил стараясь избежать вопросительного взгляда Неды, когда она замечает Джастина в коридоре. — Скоро увидимся, малыш, — шепчу я, целуя его в последний раз. Только на полпути через парковку я понимаю, что поеду на машине Джастина. Очень блестящей и очень красивой машине Джастина. Внутри Мустанг так же хорошо сохранился, как и снаружи. Кожаные сиденья выглядят совершенно новыми, а внутренняя обшивка чистая и в отличном состоянии. Я проскальзываю внутрь, ставя сумку у ног. — Ты действительно не должен этого делать, Джастин. Он пожимает плечами. — Я же сказал, что мне не сложно. Двигатель оживает, и я чувствую, как он мурлычет по всей машине. Уличные фонари вспыхивают на капоте, когда он въезжает в яркие огни города. — Ты работаешь на Маркуса, верно? Я киваю. — Да. Мы оба молчим минуту или около того. — С работой все в порядке? Вздохнув, я откидываю голову на подголовник. Ночной воздух пахнет дождем, и аромат смешивается с кожаной обивкой и чем-то теплым. Меня давно уже не волнует, что люди думают о моем жизненном выборе, но впервые за несколько месяцев я жалею, что не работаю в обычном баре. Баре, где я могла бы оставаться в одежде, и где я не притворялась бы по ночам фантазией огромного количества безликих мужчин. Дело в том, что мне не все равно, что думает Джастин, и от этого мне не по себе. — Ты был там? Он смотрит на меня из-за руля, нахмурился, а я улыбаюсь в ответ. Я закрываю глаза, чувствуя, как холодный воздух обдувает мое лицо и охлаждает щеки. — Ну конечно же ты был. Не знаю, почему я продолжаю говорить. — Это не лучшее место в мире для работы, я знаю. Но так у меня с Коди есть крыша над головой и еда на столе. Маркус не так уж плох, если оставаться на его стороне, — я смеюсь. — Я, конечно, не на его стороне, но неважно. У меня неплохо получается притворяться. У меня есть постоянные клиенты и все такое. Плюс с девушками очень приятно работать. Ты бредишь. Хватит болтать. Господи, хватит болтать. Не то что бы мне нужно было заполнять тишину между нами, просто находясь так близко к нему, в одиночестве, в ограниченном пространстве, у меня почти кружится голова. И кажется, это единственное, что я могу сделать, чтобы не уползти прямо в окно. Не знаю, что на меня нашло. — А как насчет тебя? Он поворачивает голову, прежде чем сменить полосу движения. — Что насчет меня? — Чем ты занимаешься? Его длинные пальцы возятся с вентиляционными отверстиями, и я вдруг чувствую, как меня обдает порывом теплого воздуха. Я дрожу из-за такого резкого изменения температуры. — Холодно? — спрашивает он. Я качаю головой. — Ты ответишь на мой вопрос? Мы останавливаемся на красный свет, Джастин поправляет зеркало заднего вида и пожимает плечами. — Я работаю на друга. Выполню всякую работу. Чиню вещи в основном. — Вещи. Холодильники? Машины? Велосипеды? Ему требуется время, чтобы ответить. Краем глаза я вижу, как он задумчиво проводит рукой по подбородку. — В основном машины. — Так ты механик? Загорается зеленый, и он переключает машину на первую передачу. — Да. Наверное. Сколько лет Коди? Я улыбаюсь. — Ему скоро будет пять. — Он кажется старше. — Да, я знаю. Город пролетает мимо, что-то тихое и смутно блюзовое играет на радио Джастина. Вентиляционное отверстие у моих ног согревает пальцы, а ночной воздух прохлаждает лицо. Когда Джастин заезжает на парковку клуба, я кладу сумку на колени, прижимая к груди, пытаясь спрятать бьющееся сердце. Я знаю, что мне нужно выйти из машины, просто это сложнее, чем должно быть на самом деле. — Спасибо. Одна рука лежит на руле, автомобиль работает на холостом ходу, другая тянется, чтобы уменьшить громкость радио. — В любое время. Долгое сердцебиение тишины. Джастин бросает взгляд на сумку на моих коленях, прежде чем встретиться со мной взглядом. Я улыбаюсь в ответ, потому что по какой-то причине это все, что я могу сделать. Его взгляд ощущается, как солнце на коже — теплый и сфокусированный — и эта интенсивность одновременно пугает и возбуждает меня. Мои пальцы тянут ручку двери, и я выскальзываю из нее. — Пока, Джастин.

***

Голова не перестает кружиться всю ночь. Я не могу прийти в себя, как ни старалась бы. У каждого клиента есть татуировки, их руки слишком маленькие, слишком слабые и потные. Один из танцоров пихает мне в руку стакан виски, и я выпиваю его, надеясь стряхнуть с себя туман, но это не помогает. Алкоголь едва касается краев того, что свернулось у меня в груди. Я говорю себе, что Джастин просто хороший, что другой ситуации он помог бы любому, и что я волнуюсь из-за ничего. Но нельзя сказать сердцу, чтобы оно не чувствовало того, что оно хочет. Игнорируешь эмоции, а они все равно требуют, чтобы их чувствовали. И похоть — одна из них. Да и как могло быть иначе? Красивый — безумно красивый — парень обращает на вас немного внимания, нельзя не чувствовать трепет и жар притяжения. Это совершенно нормальная реакция. Верно? К тому времени как я выхожу из клуба, я почти не замечаю его машину, стоящую под фонарями через дорогу. Мой желудок сжимается от беспокойства, но кожу покалывает от предвкушения; что за странное столкновение ощущений. — Подвезти, детка? — спрашивает Джеймс, один из вышибал, закидывая тяжелую руку мне на плечо. Двигатель «Мустанга» Джастина с ревом завертелся, рассекая неподвижный утренний воздух. Я отмахиваюсь от Джеймса и качаю головой. — Нет. Кажется, у меня уже есть водитель. Хотя, спасибо. Он театрально надувает губы, пожимая плечами. — Ладно. Увидимся завтра вечером. — Да. Когда я подхожу, Джастин наклоняется, чтобы отпереть дверь. Я проскальзываю в тепло машины, бросая сумку к ногам.