Падение / The fall

Скарлет Через неделю после нашего приезда я получаю по почте посылку от Райана. Внутри совершенно новые водительские права, страховка, паспорт, даже карточка библиотеки в городе. Из документов на меня смотрит мое лицо — те же каштановые волосы, те же карие глаза, — но это единственное, что мне знакомо. Некоторое время я перечитываю новую информацию, которую прислал Райан, запоминая важные детали. По сути, я тот же человек, только с несколькими скелетами в шкафу. Я стараюсь не думать о том, как Райан получил все это так быстро, или кого он попросил об одолжении. Я поняла, что лучше всего просто сказать спасибо и отодвинуть все вопросы в сторону. Чем меньше я знаю, тем лучше. А так как это происходит, жизнь продолжается. Дни переходят один в другой, пока не становятся неделями. Боль ослабевает, но никогда не проходит. Она сидит под поверхностью моей новой кожи, уже не грубой и розовой, но все еще такой хрупкой и нежной, что требуется один маленький рывок, чтобы открыть рану, и она кровоточит. Иногда, теперь все реже и реже, я сижу на веранде с чаем в руках и думаю о нем. Интересно, думает ли он обо мне, где бы он ни был? Надеюсь я — последнее, о чем он думает перед сном. Надеюсь он в безопасности. Надеюсь он счастлив. Надеюсь он когда-нибудь найдет меня. Но это все лишь мысли. Ведь это всё, что у меня есть. Поэтому, вместо того чтобы валяться, я бросаю все силы на то, чтобы облегчить Коди переход в новый город. Медленно, но верно мы превращаем крошечный домик в конце длинной грунтовой дороги в дом. Мы убираем большой сарай в задней части дома, и я продаю все, что могу, в комиссионку. Ржавая косилка, куча сломанных электроинструментов, даже мотоцикл — все идет своим чередом. На то, что я получаю за все барахло, я покупаю милую маленькую бледно-голубую тойоту у парня в городе. Внутри пахнет тормозной жидкостью и сигаретным дымом, и отопление не работает. Но нам нравится. Хотя деньги от Джастина — это находка, я знаю, что не буду их тратить, потому что скоро начнутся такие вещи, как школа и счета. Я рассматриваю онлайн вакансии и на миллисекунду заглядываю в перспективу раздевания на веб-камеру. Но помимо того, что я не хочу, чтобы мое лицо было в интернете, просто идея, что я не знаю, кто смотрит на меня, кажется неправильной. Эта власть, которую я любила в танце, знание того, что в течение пятнадцати минут я держала этого мужчину в своей ладони, не делая ничего, кроме едва заметного движения бедрами, вызывала привыкание. Отказаться от этого — все равно что отказаться от силы. Ну, это и плата в пятьдесят центов в минуту за то, чтобы какой-то подонок дрочил в своей спальне, были за гранью отчаяния, даже для меня. — Джейк Уайт, тащи свою задницу обратно в дом! Моя посуду после завтрака, я наблюдаю из окна кухни, как из соседнего дома выскакивает подросток, бежит по извилистой тропинке на улицу, где вскакивает на велосипед и на полной скорости крутит педали. Высокая темноволосая женщина следует за ним, и ей приходится наблюдать, как он исчезает на грязной дороге, поднимая пыль за велосипедными шинами. Ее разочарование видно даже с того места, где я стою, ее руки сжаты в кулаки на бедрах. Я смотрю, как ее грудь поднимается и опускается от глубоких вдохов. Через мгновение она стягивает конский хвост и возвращается в дом. Это первый раз, когда я получаю хороший взгляд на своих соседей. Ее дом похож на мой, с двойным фасадом, тот же двор, но пока я изо всех сил стараюсь держать свой в чистоте, ясно, что в ее доме целая армия детей. Игрушки, качели и куклы покрывают траву перед домом, и есть по крайней мере три велосипеда, прислоненных к забору. Я видела так много детей, которые приходили и уходили в этот дом. Полный беспорядок, и иногда я слышу, как она кричит с другой стороны лужайки, но что-то в этом привлекает меня. Вид настоящей семьи. Мы с Мэри встречаемся в понедельник днем. Я только что закончила резать обед Коди, когда поняла, что не знаю, где он. — Код? Его комната пуста, игрушки все еще лежат на полу. Проходя мимо, я ставлю тарелку на кухонный стол. — Коди? Телевизор выключен, и я на мгновение замираю, мое сердце учащенно бьется, когда я понимаю, что нигде не слышу его. Ни звука. Надеясь найти его на переднем дворе, я распахиваю ширму, почти спотыкаюсь о тело, сидящее у входной двери. Сидя скрестив ноги, Коди разбросал свои игрушки по крыльцу, спиной к сетчатой двери. — Коди, я… — только перешагнув через него, я вижу ее, прижатую к фасаду дома, с набором статуэток Мстителей на коленях. Она крошечная, с ссадинами на локтях и коленях, с длинными темными волосами и красновато-коричневой кожей, и парой глаз, таких больших, что она выглядит мультяшной. Я сразу понимаю, что она из соседнего дома. — Ого. Привет, — тихо говорю я, опускаясь на колени между ними. Она робкая малышка, ее смуглая кожа краснеет на щеках. — Привет. — Это твоя подруга, Коди? — Она из соседнего дома, — небрежно говорит он. Я поворачиваюсь к ней, сразу же замечая сходство. — Ей тоже нравится Железный Человек. Девочка кивает. — Но мне, больше всего нравится Супермен. Коди хмурится и качает головой. — Вот ты где! — кричит соседка, которая только что появилась у моих ворот. — Мне казалось, я сказала оставаться во дворе! Девочка на моем крыльце склонила голову набок. — Я так и сделала! Женщина закатывает глаза, но на ее губах появляется намек на улыбку. — Я имела в виду наш двор. — Все в порядке, — говорю я, вставая и отряхивая руки. — Я не возражаю. — Я Мэри, — говорит женщина, входя на крыльцо, как будто чувствует себя как дома. Она протягивает мне руку. — С… Сара. — Приятно познакомиться, — говорит Мэри, скрестив руки на груди. — Добро пожаловать в наш район. — Благодарю… — Пойдем, милая, — говорит она, протягивая руку к девочке. — Надо забрать твоего брата. — Я не могу остаться? — она скулит. Мэри стоит твердо, качая головой. — Может быть, в другой раз. Попрощайся. Я смотрю, как крошечная девочка отстраняется от Коди, и понимаю, что в ней он, возможно, уже нашел друга. Мэри поворачивается, чтобы уйти, когда я наконец обретаю голос. — Эй. Ты случайно не знаешь, есть ли тут вакансии на работу? Она смотрит на меня, прикрывая лицо от солнца. — Ну… на шоссе есть бар. Это не далеко, но они хорошо платят, и график не плохой. Старина Гарри, управляющий этим заведением, ворчливый ублюдок, но у него хороший бар. — Как называется? — Просто «У Гарри» — О. Хорошо, спасибо. — Рози! — зовет она, протягивая руку малышке, которая полностью проигнорировала свою маму и села обратно. — Не за что. Скажи ему, что это я тебя послала. Он может выкинуть тебя на месте, но попробовать стоит. Розали-Мэй, я сказала, пойдем! С того дня не проходит и дня, чтобы Коди и Рози не были вместе. У нее лошадиный аппетит, на лице всегда грязь или что-то липкое в длинных волосах, но Коди ее обожает. Мы оба её обожаем. «У Гарри» оказался единственным баром в городе, и, как и сказала Мэри, владелец, Гарри, оказался сварливым старым занозой в заднице. — У тебя есть рекомендации? — он ворчит из-за стойки. — Нет, я просто пришла… Его глаза сужаются. — Ты раньше работала в баре, девочка? — Вроде того, я… — Так да или нет? — Да, Сэр. Я работала… — Мне не нужна история твоей жизни. Просто нужно, чтобы кто-то усердно работал и не залетал. Последние три женщины, которых я нанял, забеременели. Не могут работать, когда у них чертов пляжный мяч под рубашкой и лодыжки размером с пень. Я открываю рот, чтобы ответить, но ничего не выходит. — Да, да. Я знаю, права женщин и все такое, я понимаю. Но будь я проклят, если девочкам здесь нечем заняться, кроме как выйти замуж и завести детей. — Если ты хоть на минуту замолчишь и позволишь мне закончить, то узнаешь, что у меня уже есть сын. Ему пять лет. Я не замужем, у меня даже нет парня, я почти никого не знаю в городе, кроме соседки, и я привыкла работать шесть дней в неделю, так что быть работягой не проблема. Но если ты собираешься быть грубым старым мудаком, который встает на мою спину и орёт «проклятые женщины», тогда ты можешь засунуть свою работу… Его смех прерывает меня. Минуту он молчит с открытым ртом и слезящимися глазами. Но тут он взрывается, громко и хрипло, эхом разносясь по пустому бару. — Сара, да? Я хмурюсь, глядя на него через стойку. — Да. Он слегка наклоняется вперед и хватает меня за руку. Сильно дрожа, он улыбается. — Работа твоя, если хочешь. Черт, любой, кто может поставить меня на место, стоит хотя бы пробного прогона. — Вы серьезно? — Серьёзен, как сердечный приступ, девочка. Стажировка длится один день. После шестичасовой дневной смены Гарри практически умоляет меня остаться, предлагая мне лучшую зарплату в воскресенье и все чаевые в каждую смену. На следующее утро после работы у Гарри я приглашаю Мэри на чашечку кофе, чтобы сказать спасибо. — Ты можешь отвезти его к Атере, — говорит Мэри, высыпая еще одну чайную ложку сахара в свой кофе. — Заведует детским садом в своем доме. Это немногое, но она хорошо ладит с детьми, и недорого берет. — Ты отвозишь туда Рози? Она кивает. — Иногда. В основном за ней присматривают бабушка с дедушкой, когда я на работе, а мальчики забирают ее после школы и привозят домой. — Вы давно здесь живете? — Всю жизнь. Переехала сразу после того, как вышла замуж. Родители все еще в резервации, слишком упрямы, чтобы ехать куда-то еще. — Твой муж здесь? — Умер несколько лет назад. Сразу после рождения младшего. — Мне очень жаль. Она слегка улыбается и качает головой. — Не стоит. Нет причин для сожаления. Тупой сукин сын врезался на своем мотоцикле прямо в дерево. Прямо над гребнем холма, и бац. Умер, — ее открытость, ее способность свободно говорить о таких болезненных воспоминаниях поражает. Внушает благоговейный трепет. — А папа твоего сына здесь? Я обдумываю ложь. Но без Джастина я жажду близости, хочу вести открытую дискуссию с кем-то, кто не будет судить меня. И что-то в Мэри говорит мне, что она и глазом не моргнет, если я скажу ей правду. Поэтому я даю ей версию правды — очень маленькую ее часть. — Нет. Он в штате Нью-Йорк, отбывает двадцатилетний срок. — Дерьмо. — Да. — Вы поддерживаете с ним связь? Уставившись в свой кофе, я качаю головой. — Боже, нет. Мы обе замолкаем на мгновение, обдумывая услышанное. Мэри ерзает на стуле, темные волосы блестят, свисая толстой косой через плечо. — Итак, парень, который приходил сюда на прошлой неделе? Он не твой муж или парень…? — Какой парень? — Высокий, борода, весь в тату. Я смеюсь. — Нет. Райан… он друг. Брови Мэри слегка приподнимаются, и она прячет ухмылку за чашкой кофе, прежде чем сделать глоток. — Оу. — О Боже, нет! Не такой друг. Она лениво пожимает плечами, ее глаза полны насмешки. — В этом нет ничего постыдного, если он был не просто другом. Я просто подумала, раз он принес коробки и все такое… — Нет. Определенно нет. Мы снова молчим, но я вижу, как что-то мерцает в глазах Мэри. — Жаль, — размышляет она. — Он настоящий образец. К счастью для Мэри, Райан часто навещает нас. Каждый месяц. Каждый раз, когда он приходит, то приносит подарок. Новый телевизор. Комплект «В мире животных» DVD для Коди. Ноутбук для меня. В этом месяце щенка. Он уже вдвое меньше Коди, лапы, уши и мягкая шерсть. Он носится, принюхиваясь и чувствуя себя как дома, и через несколько секунд мы оба влюбляемся в него. — Сейчас он не очень, — говорит Райан. — Но через год или около того он станет чертовски хорошим сторожевым псом. — Мне нужна сторожевая собака? — спрашиваю я. Покачав головой, Райан улыбается. — Не для того, что ты думаешь. Но здесь ты сама по себе и никогда не можешь быть слишком осторожной. — Как… как дела? Хихикая, Райан наклоняется, чтобы почесать щенка за ушами. — Я в плохом бизнесе, Скарлет. Но мне всегда хорошо. Я так сильно хочу спросить. Но не знаю как. Мне и не нужно. Райан просто качает головой, понимающе, но грустная улыбка приподнимает уголки его рта. Требуется долгий, глубокий вдох, чтобы сдержать слезы. Но я делаю это, теперь я профессионал в покрытии эмоций. Я изображаю улыбку и наклоняюсь, чтобы погладить щенка у наших ног. — Как нам его называть? — спрашиваю я Коди, по-настоящему улыбаясь, когда пес облизывает мои пальцы. — Железный Человек? Я смеюсь. — Нет, детка, ему нужно собачье имя. Кости, или Рекс, или Гекберри. — Гекберри. — Тебе нравится Гек? Да! Мы будем звать тебя Гек, хорошо, Гек? Мы с Райаном оставляем Коди играть со щенком, а сами выходим на крыльцо. Лето уже в самом разгаре, соседские дети играют со шлангом, и я слышу, как вокруг стрекочут цикады. — Ты хорошо выглядишь, — говорит Райан, взъерошивая кончики моих волос. По привычке я провожу руками по месту, где раньше была челка. — Ты в порядке? — он спрашивает. Я задумываюсь на мгновение, прислушиваясь к звукам леса вокруг. — Да, — говорю я. — Каждый день имеет свои трудности, но нам хорошо, — я смотрю на улицу, на зеленые верхушки деревьев и горы вдалеке. — Я думаю, что это место хорошее для меня. Для нас. — Я тоже так думаю, — он снова надевает очки. — Убедись, что кондиционер работает, — он говорит и уходит вперед. — Лето будет долгим и жарким. Сетчатая дверь соседнего дома захлопывается, и я вижу, как Мэри выходит на крыльцо, а Рози уже перелезает через забор между нашими домами. Райан останавливается на полпути к машине, поднимая руку. — Добрый день, — говорит он, и я слышу улыбку в его голосе с расстояния шести футов. Мэри приветственно вздергивает подбородок, расправляет плечи. — Добрый.

***

— Как насчет стакана «Лайт» и твой номер? — Думаешь, я дам свой номер человеку, который пьет светлое пиво? Он смеется. — Ну же. Я закатываю глаза, зацепив край кружки под краном. — Знаешь, ты спрашивал каждую субботу в течение последних трех недель, и каждый раз я отвечала нет. Парень улыбается, на щеках появляются ямочки. Я могу только представить, скольких девушек он получает, улыбаясь такой улыбкой. — Думаю, однажды мне повезет, верно? Я со смехом ставлю перед ним пиво. — Нет. Десять пятьдесят. Он кудахчет, но отдает деньги. — На следующей неделе, Сара. Я спрошу еще раз на следующей неделе. — Ладно, Дэйв. Удачи. Субботняя толпа начинает прибывать. Дальнобойщики и работяги из лесозаготовительных компаний, несколько местных жителей и вездесущие завсегдатаи. Работать легко, а люди достаточно приятные. За исключением нескольких чересчур рьяных парней — с которыми, конечно, я более чем готова иметь дело — все добры и дружелюбны, что делает мою работу намного проще. — Привет, Эсме, — говорю я, нежно кладя руку ей на плечо. — Как ты? Старуха оборачивается, сморщив губы вокруг сигареты. — Привет, милая, — ответила она, голос потрескивал. — Было бы лучше, если бы старик Гарри поспешил с моим белым вином. Смеясь, я убираю пустой стакан перед ней. — Я посмотрю, что его задержало. Хочешь что-нибудь поесть? Она похлопывает меня по локтю узловатой рукой. — Ты слишком мила. — Я посмотрю, что смогу найти, — подмигнув, я предоставляю ее самой себе. Я ставлю стаканы на поднос, когда входная дверь распахивается позади меня, принося с собой порыв раннего летнего ветра. Пахнет опилками и влажной землей, и сладким запахом зеленой травы и леса. Сухие листья шуршат по полу, волосы сдувает с шеи, по спине бегут мурашки. — Сара, можешь мне помочь? — кричит Гарри с другого конца бара. Балансируя подносом на бедре, я беру несколько дополнительных стаканов. — Конечно. С подносом в руке я поворачиваюсь. И… Я чуть не врезалась в него. Я вижу только карие глаза. А потом выцветшие синие джинсы. Выглядят мягкими и изношенными, манжеты, лениво набитые в коричневые рабочие ботинки, покрытые пылью. Красная фланелевая рубашка и татуировки. Грязные светлые волосы, которые я уже чувствую между пальцами. Глаза такие чертовски яркие, что я и забыла, как они прекрасны в реальной жизни. Чернила на его горле движутся, когда Джастин сглатывает, прочищая горло. — Привет.