Logical Thinking

      В целом на следующее утро всё в порядке.       Они встают на пятнадцать минут раньше, чем нужно, чтобы с минимальными рисками уйти из комнаты Намджуна. Юнги, когда просыпается, угрожает убить их обоих, стоит ему увидеть в отражении глубокие алые царапины на спине – в этом виноват Хосок – и синевато-лиловые следы на бёдрах – а в этом уже Намджун.       А потом происходит ключ-карточная путаница. Так случается, потому что они понимают, что ключ-карта от номера Юнги осталась в номере Хосока. Из-за этого Юнги приходится проскользнуть туда в одном белье и только потом вернуться к себе, и они едва успевают. К счастью, никто их не палит. Но урок усвоен – таскать все карты с собой.       Ночью, после выступления, Юнги снова угрожает смертоубийством. В этот раз потому, что в середине программы, когда они меняют костюмы, Чимин замечает следы ногтей на его спине и пояснице и тут же привлекает к этому внимание каждого, в том числе нун-визажистов и стилистов, которые мгновенно оборачиваются, чтобы взглянуть на него. И снова урок усвоен – не оставлять следов.       С этого момента всё каким-то образом… становится на свои места. Их игрища превращаются в нечто обыденное.       Они создают общий чат, договорившись писать туда только тогда, когда кому-то из них захочется секса, а также о том, что все сообщения в нём они будут шифровать. Шифр не очень мудрёный, но всё же осторожность не помешает. «Можете зайти ко мне в номер минут через пятнадцать? Не могу подобрать рифму». «У меня в студии в десять? Сделаем наброски бита». Впечатляюще? Нет. Но это лучше, чем писать что-то вроде: «Хочу вам отсосать, приходите ко мне».       Время для секса найти оказывается куда проще, чем думал Намджун, и, к счастью, каждый из них примерно в равной степени возбуждён… Очень сильно и практически постоянно. Сессии, которые они устраивают, чаще всего короткие, бывает всего-то пятнадцать минут, которые они выкраивают в перерывах, или в те дни, когда работы слишком много, и им дают отдохнуть в одиночестве. Они это время отдыха делят на троих.       А вот найти время, когда они останутся одни в общежитии, сложно. Только поздней ночью, когда большая часть народа уже покидает здание, они запирают замок, и их звуконепроницаемые студии служат хорошим укрытием. Ладно. По большей части, только студия Хосока. Юнги не нравится трахаться в своей студии. Но зато на его двери есть замок, что делает её наиболее безопасной для того, чем они занимаются. Однако он слишком ценит своё оборудование, а после того, как однажды кто-то кончил на его колонки, Юнги стал куда более непреклонен насчёт секса в его студии.       Студия Намджуна же слишком маленькая для них троих, хоть они всё равно пытались заняться там сексом. Но после того, как они разбили не одну, а сразу две дорогих фигурки из пиздец какой ограниченной серии… В его студии они тоже больше не трахаются. Поэтому хосокова студия.       Теперь их лучшие друзья ещё и отельные номера. Несмотря на всю ненависть к ним, там есть кровати, замки и много места. У них троих сложился порядок «секса в безопасности номера». Написать друг другу, выбрать наиболее безопасную комнату, время, прийти в выбранную комнату в нужное время со своей ключ-картой, запереть дверь, закрыть и зашторить окна, включить кондиционер, потрахаться, перейти в другую комнату вместе со всеми ключ-картами, чтобы пообниматься и поспать, проснуться на двадцать минут раньше и разойтись.       Это работает.       И на протяжении четырёх месяцев они не нарушили ни одного правила.       На первом месте всё так же была работа. Они не допускали странных прикосновений перед камерами. Даже Хосок, который поначалу беспокоился о том, что слишком тактильный, прекрасно справлялся. Что-то с сексуальным подтекстом допускалось между ними тремя только наедине. Никто не заикался насчет секса с кем-то на стороне, так что, если судить по правилам, ни один из них ни с кем больше не спал. Намджун думал насчёт этого, но в чём смысл рисковать быть увиденным или рисковать нарваться на хренового партнёра, если у тебя уже есть возможность отлично потрахаться, не выходя из дома? И он полагает, что Хосок с Юнги считают так же.       Никто из мемберов ещё не знает.       Намджун, Юнги и Хосок иногда об этом разговаривают. «Мы должны сказать им», «Нужно придумать, как рассказать об этом», «Когда-нибудь они нас спалят. Это неизбежно. Лучше, если мы сейчас сами расскажем». Но когда приходит время, после того, как они тысячу раз откладывают, решено, что, может, лучше будет подождать. Если им удаётся скрывать это от своих лучших друзей, от тех, с кем они живут, с кем видятся каждый день, значит, это хороший знак. Значит, что никто левый точно ничего не разнюхает. С другой стороны, мозг Намджуна продолжает бить в колокола о том, что они должны всё рассказать остальным, но он старается пока что это игнорировать.       А сам секс? Он пиздец какой охуенный.       Из-за того, что они чаще всего ограничены во времени, в большинстве случаев приходится обходиться минетами или дрочкой. Обычно Юнги тот, кто опускается на колени, и они оба – Намджун и Хосок – ебут его в рот. Это завораживающее зрелище. И Юнги на самом деле возбуждается от этого. Зачастую происходит так, что после того, как Юнги отсасывает им, Намджун или Хосок собираются отплатить ему тем же, но к тому времени он уже сам доводит себя до оргазма.       Иногда на коленях Хосок. У него уже получается лучше. Намного лучше. Теперь он может взять больше. Глубже. Он всё ещё не так хорош, как Юнги, но тот помогает ему, и Хосок медленно, но верно улучшает навык. Намджуну кажется, что и у него самого получается лучше. Хоть он и понимает, что не так хорош, как Хосок, и даже рядом не стоял с мастерством Юнги, но он очень старается. Правда. У него не получается брать глубоко. Не важно, как много раз он пытался, он всё равно давится. Так что обычно, когда он оказывается на коленях перед парнями, Намджун дразнит головки языком, а по остальной длине работает ладонью.       Вообще-то, несмотря на то, что у него не получается, Намджуну всё равно нравится отсасывать им. Нравится, что только с помощью рта он может довести их до оргазма, нравится, что для этого приходится постараться. Даже вкус не так плох, когда он понимает, какое удовольствие приносит парням, чтобы те кончили ему в рот. Ему также нравится делить эти моменты с Юнги: они вместе устраиваются на полу, целуясь, вылизывают и сосут хосоков член. А иногда один из них отсасывает Хосоку, пока другой вылизывает его дырочку. И Хосок… Хосок из-за них так прекрасен в накрывшем его безумии. Намджун никак не может насмотреться на Хосока, которого после оргазма трясёт.       Анал – это то, что они позволяют себе только в отелях или оставаясь в общежитии одни, когда у них есть время и удобное место. Но отели всё равно предпочтительнее, потому что там они могут потом пообниматься и вместе заснуть, чего в общежитии, к сожалению, никак нельзя. В этих обнимашках они тоже становятся куда лучше − не то чтобы они были плохи раньше − просто теперь это становится естественным: лечь в постель и заснуть с другим человеком. С парочкой человек.       Им действительно нравится секс, и именно поэтому они и дожидаются этих особых условий. Намджун, если сосредоточится, может продержаться довольно долго, и Юнги знает, как использовать это. Чаще всего они заканчивают трахающим Хосока Юнги, которого, в свою очередь, трахает Намджун.       Со временем Хосок учится лучше принимать в себя член. Его простата всё ещё сверхчувствительна, но они подбирают нужный темп. Нельзя касаться её в самом начале, потому что ему слишком больно, но, чем ближе он к оргазму, чем больше его накрывает, тем меньше он реагирует на боль, и вот тогда долбить по простате − самое лучшее решение. А ещё он очень хорош в том, чтобы кончать без рук.       С Хосоком Намджун ещё не был сверху, хоть тот иногда и просит об этом: прямо посреди действа, дрожа всем телом, когда Юнги медленно трахает его, или прямо после оргазма, когда его мозг всё еще в посторгазменной неге.       — В следующий раз, — Хосок смотрит на Намджуна, они оба стонут или шепчут. — Хочу, чтобы в следующий раз ты трахнул меня. Жёстко. Растянул бы до боли.       И Намджун соглашается. Даже если его очень беспокоит мысль об этом, потому что он не хочет сделать Хосоку больно. Не хочет ранить его. Но он говорит: «Да, в следующий раз», потому что это именно то, что хочет услышать Хосок, потому что, стоит Хосоку услышать эти слова, как он закатывает глаза от удовольствия.       За прошедшие четыре месяца Намджун думал и насчёт того, чтобы попробовать быть снизу с ними. Но этого ему тоже не хочется. Не сейчас. Он пока не готов. Может, когда-нибудь.       И, если быть совсем честным, он начинает соглашаться со всем этим «секс с вами смешон» от Юнги. Они дружат. И постоянно обсуждают всякую дружескую херню. И они не прекращают даже на время секса.       — Я вирус словил на комп, — говорит как-то Намджун, когда два его пальца погружены в Хосока. — И всякий раз, когда я в интернете, всплывает куча предложений порнухи.       — Что за порнушку ты там до этого смотрел? — смеётся над ним Юнги, передёргивая рядом с ними.       — Вообще никакой, — жалуется Намджун, сжимая пальцы и наслаждаясь хосоковым стоном. Когда Юнги на это приподнимает брови, он застенчиво добавляет: — я не смотрел на этом компе.       Или же:       — Помните Роя? Из подтанцовки? — внезапно спрашивает Хосок, медленно опускаясь на член Юнги. — Он вёл себя странно на вчерашнем выступлении, как бы был куда менее энергичным, чем обычно. Так что после шоу я спросил, в порядке ли он, и он ответил, что Хаын бросила его.       — Подожди, — Юнги убирает руку с намджунова члена и сжимает бёдра Хосока, останавливая его. — Серьёзно?       — Но они же почти два года вместе, — говорит Намджун.       — Знаю, — отзывается Хосок, снова начиная медленно двигать бёдрами. — Она сказала, что не может с ним быть, когда он на месяцы уезжает за границу.       Такие разговоры длятся дольше, чем принято в их положении.       Но иногда бывает и по-другому.       — Погоди, — просит Хосок, в один из их первых разов. Юнги только что сказал, что он и не думал, что секс с двумя парнями включает в себя так много разговоров. — До нас у тебя не было тройничков?       — Нет, — отвечает Юнги, отрываясь от намджунова члена и полностью опускаясь на хосоков.       — У меня тоже, — признаётся Намджун. — А у тебя?       Хосок светится.       — Был! — восклицает он. — Наконец-то, блять! Хоть в чём-то я опытнее вас.       — Ну, технически, — возражает Намджун, — теперь каждый из нас пробовал секс втроём.       — Не с двумя девушками, — дуется Хосок, очевидно, гордясь собой.       — С двумя девушками? — смеётся Юнги, начиная вскидывать бёдра, сидя на Хосоке. — Ты смог сразу с двумя справиться?       — Не надо произносить это так, будто это невозможно, — осуждает Хосок. — И, ладно… Они много чего делали друг с другом, так что там не всё от меня зависело.       — Хорошо, — заговаривает Намджун, когда губы Юнги вновь касаются его члена. — Это горячо.       Итак, четыре месяца.       Четыре месяца охрененного, лёгкого секса, хорошего общения и честности во всём. Четыре месяца, и наконец нарушенное правило.       Это не что-то значительное. Намджун уверен, что раздувает из мухи слона. То самое «сексуальная активность только между ними тремя» правило.       Этот вечер он проводит в своей постели, рядом с ним Тэхён, играющий в какую-то игру у себя на кровати. Он бросает взгляд на часы: уже почти половина одиннадцатого. Не слишком поздно, но они встали около шести утра, день был сложным, и ещё один такой же ждёт их завтра. Он откладывает ноутбук и выходит из комнаты.       Чонгук на кухне, Хосок в ванной. Намджун знает, что Чимин с Сокджином всё ещё работают над хореографией в здании компании, потому что Сокджин бесился из-за того, что не мог всё сделать правильно, и Чимин предложил помощь. Они сказали, что вернутся не раньше, чем через час, так что за них он не переживал. А вот за Юнги да.       За Юнги, который после целого дня промоушена решил, что ему нужно поработать в студии, потому что в его голове крутилась мелодия, которую нужно было записать. Это нормально. Это не впервой. Но прошло уже три часа.       Так что Намджун пишет ему, интересуясь, всё ли в порядке и собирается ли Юнги домой. Тот отвечает минут через десять: «просто нужно ещё немного времени».       «можно отложить до завтра, — снова пытается Намджун. — Нам вставать в 6».       «ещё чуть-чуть», — отвечает Юнги.       Дальше переписываться бессмысленно. Опираясь на предыдущий опыт, эти слова значат, что он раздражён и зависнет там ещё на пару часов. Намджун бездумно бродит по квартире с телефоном в руках, тщетно надеясь, что Юнги придёт в чувства и напишет, что возвращается домой. Из душа выходит Хосок. Он без футболки, вода капает с волос на грудь, и это подаёт Намджуну прекрасную идею.       Он тут же идёт прямо к комнате Чимина и Хосока и стучит в дверь, которую моментом позже открывает Хосок, сушащий волосы полотенцем. В глазах Хосока мелькает непонимание, но каким-то образом он догадывается, зачем пришёл Намджун. Так что Хосок позволяет ему войти и запереть дверь.       — Твой взгляд говорит одно, — произносит Хосок, продолжая вытирать волосы, — но тот факт, что мы дома не одни, говорит другое.       — У меня есть идея, — делится Намджун, чувствуя, как нарастает предвосхищение. Хосок вскидывает брови. — Юнги не дома, — продолжает он, Хосок хмурится.       — Я думал, он здесь, — откладывая полотенце отвечает Хосок.       — Должен быть, но он до сих пор на студии.       Хосок тяжело вздыхает, подходя к их с Чимином гардеробу.       — Почему он так над собой издевается?       — Потому что он перфекционист, забывающий, что существуют границы? — предполагает Намджун.       — Точно, — у Хосока вырывается горький смешок, и он натягивает футболку через голову.       — Так, идея, — напоминает Намджун, и Хосок оборачивается к нему. — Пойдём туда, — Намджун понижает голос до шёпота, — заставим его так сильно кончить, что он станет сонным, и вернём домой.       Хосок заминается, кажется, на секунду задумавшись.       — Звучит как плохая идея, — в итоге говорит он, — по многим причинам.       Но Намджун зациклился на этом. Прекрасная идея. Необдуманная. Спонтанная. Не в их стиле. Но Юнги всегда уставший после секса, так что это единственное, что поможет вернуть его домой.       — И самая веская причина: он может не хотеть сейчас, — добавляет Хосок.       — Он всегда хочет.       — Ну, ладно, это правда. Но сейчас он работает над музыкой. Сейчас, может, единственный раз, когда он не захочет.       Оу. Точно, этого Намджун не учёл.       — Ладно, — говорит Намджун, беря под контроль волнение и возбуждение и начиная рассуждать логически. Он приваливается к стене. — Тогда в худшем случае мы пойдём и убедим его вернуться домой… без оргазма.       Хосок мягко улыбается ему.       — Ещё проблемка, — продолжает он, подходя к Намджуну и тоже шепча: — мы просто не сможем вытащить его из студии. Придётся буквально отрывать его от экрана собственными ртами на члене, если мы хотим, чтобы он перестал работать над песней, с которой у него затуп, даже если мы делаем это ради того, чтобы он мог выспаться, — Хосок опирается на стену рядом с Намджуном. — И ты знаешь, что он думает о сексе рядом с оборудованием.       Об этом Намджун вообще не подумал. Он подходит к кровати Хосока и берёт с нее полотенце, которое тот скинул.       Хосок качает головой, не понимая.       — Подложим полотенце, — предлагает Намджун. — Проблема решена.       Хосок подходит к нему, замирая в нескольких дюймах.       — Мы только пару дней назад трахались, — шепчет Хосок. — А ты уже снова возбуждён?       — Я вроде как, — начинает Намджун, — всегда для вас возбуждён.       Хосок смеётся и забирает у него полотенце. Не то чтобы Намджун поведал ему что-то новое.       — Ладушки, — подытоживает Хосок, — пошли вытаскивать его.       И вот Намджун снова взбудоражен.       Хосок качает головой, подаваясь вперёд и целуя Намджуна. Тот прикрывает глаза и отвечает на поцелуй.       Он даже не замечает всего, что происходит после того, как он покидает комнату Хосока и Чимина и идёт к себе за курткой. Не задумываясь, отвечает Тэхёну, когда тот спрашивает, куда он собрался, что они с Хосоком идут за Юнги в студию. Пропускает тот момент, когда они с Хосоком запирают за собой дверь. Он включается только когда они спускаются вниз на лифте, чтобы взять машину Хосока.       Они поцеловались. Без Юнги. В этом ведь нет ничего страшного? Во всяком случае не было, пока они целовались. И технически это даже не что-то сексуальное. Совсем. Но это что-то, чего никогда раньше не происходило, и теперь казалось, что это против правил. Они всегда втроём, если дело касается их «привилегий». Всегда.       Он трясёт головой, усаживаясь на пассажирское сиденье хосоковой машины, и решает сосредоточиться на том, как они будут убеждать Юнги пойти домой, если секс не сработает. О правиле они и потом смогут поговорить.       — Так что, — Хосок выезжает с парковки на дорогу, — есть какой-то план?       — Как заставить его уйти? — уточняет Намджун.       — Ага.       — Будем давить на жалость, говоря, что вернёмся обратно только с ним, — говорит Намджун. — Скажем, что настолько переживаем о его сне, что решили пожертвовать своим.       — Может сработать, — кивает Хосок. — А что насчёт секса? Есть планы?       — Типа того, — улыбается Намджун. Они останавливаются на светофоре. — Собираюсь вылизать его. Хорошенько. Как с самого первого раза хотел.       Хосок бросает на него быстрый взгляд.       Довольно сложно ответить, почему Намджун хорошенько не вылизал Юнги до этого. Он хотел. Но ему совсем не хотелось делать это в спешке, так что все их коротенькие сессии отметались. А поскольку у них сравнительно редко бывают долгие сессии, и они предпочитают оставлять их для анала, а Юнги любит анал, ну… заставлять Юнги кончить только от языка… нельзя. Играет роль и тот факт, что всякий раз, когда ему удавалось протолкнуть язык Юнги в задницу во время секса, тот начинал жаловаться, что не может сосредоточиться на отдаче, так что ему приходилось останавливаться.       Из-за этого Намджун даже подумал, что Юнги просто не хочет подобного, и он принял бы это, но он точно помнил, как Юнги говорил, что ему такое нравится, и помнил, как тело Юнги реагировало на римминг. И, так как в этот раз они будут сосредоточены на Юнги, а тому не нужно будет беспокоиться о том, чтобы ублажить их, сегодня идеальная возможность.       — Помнишь? — спрашивает он Хосока, наблюдая за дорожной разметкой, исчезающей под капотом машины. — В самый первый раз, когда я протолкнул в него язык, он задыхаться начал. И голос потом дрожал.       — Да, — выдыхает Хосок. — Я тогда видел его лицо. Он выглядел так, будто у него ни одной мысли в голове не осталось, будто он внезапно вообще перестал думать.       — Такой чувствительный, — так же на выдохе произносит Намджун с ноткой восхищения в голосе. — Интересно, каково это?       — Что именно? — спрашивает Хосок.       — Трахнуть его вообще без подготовки, так жёстко, как захочешь, так жёстко, как сможешь, — начинает Намджун. — Он ведь примет это. Не жалуясь. Откроется, упиваясь болью. Наслаждаясь каждой секундой. Но язык в нём… Это что-то мягкое. Нежное. Никакой боли. Он с ума сойдёт от такого.       Хосок резко выдыхает, и Намджун поворачивается к нему.       — Если хочешь поговорить о римминге для хёна, то, пожалуйста, делай это как-нибудь так, чтобы это не заводило меня, пока я за рулём.       Намджун смеётся и больше ничего не говорит, позволяя Хосоку сосредоточиться на дороге.       Внезапно его осеняет, что это тоже может быть против правил. Они никогда не придумывали правил спонтанно, а нарушали их в последний раз, когда незапланированно занимались сексом в хосоков первый раз. Теперь они говорят или переписываются об этом, но больше секс не внезапный.       Он задумывается, нарушит ли это их «работа на первом месте» правило. Но это он быстро отметает. Юнги в любом случае не должен работать сейчас. Это не смешивается с работой, это только ради того, чтобы Юнги смог нормально работать завтра. Так что нет. Это правило не нарушено. И, может, первое они не нарушили тоже. Может, просто поцелуй не считается. Он без понятия.       Хосок паркует машину, и они поднимаются в здание на лифте. Выйдя из него, они проходят мимо ночного охранника. Это приветливый мужчина средних лет, не выглядящий слишком мускулистым, но что-то в его лице говорит о том, что он в одно мгновение уложит тебя на лопатки, если ты перейдёшь ему дорогу.       — Здравствуйте, Мёнхун-ши, — говорит Намджун.       — Вы не поздновато? — спокойно спрашивает он, пропуская их через главную дверь.       — Мы ненадолго, — улыбается Хосок. — Приехали, чтобы забрать Юнги-хёна.       — Тогда и Чимина с Сокджином захватите, — отзывается охранник. — Они уже несколько часов в зале.       — Да, мы в курсе, — говорит Хосок, — они уже скоро уйдут.       — Есть кто ещё в здании? — интересуется Намджун. Может, немного информации не повредит. Большинство уходит около восьми, но некоторые иногда остаются.       — Донсук и Чонюль ещё здесь, а остальные уже разошлись.       Один из менеджеров и его ассистент. Не те, которые приглядывают за ними. Это хорошо.       Хосок и Намджун ещё с минуту продолжали вежливую беседу, спросив, как у того прошёл день, как дети, а потом наконец продолжили путь. Вверх на лифте и до конца коридора, прямо к студии Юнги. Они обмениваются быстрыми взглядами, и Хосок стучит в дверь.       Юнги открывает секундой позже, всё ещё в кресле и с наушниками на голове. Он непонимающе смотрит на Намджуна и Хосока и стягивает наушники вниз, к шее. Он выглядит уставшим. Чертовски бледный, один глаз краснее другого, позади него два стаканчика кофе, и, если честно, тени, появившиеся на его лице от экрана компьютера и небольшой лампы на столе, вовсе не делают картинку лучше.       — Какого хера вы здесь? — спрашивает он хрипло.       — Пришли тебя домой увести, — говорит ему Намджун.       Юнги закатывает глаза и отъезжает обратно к столу. Они входят, и Намджун тут же следует за ним, оставляя Хосока запереть дверь.       — Я ещё не закончил, — Юнги размещает обе руки над клавиатурой, начиная печатать. — Минут пятнадцать, может, двадцать ещё.       — Пятнадцать минут… Двадцать минут… Может, час, — бормочет Намджун.       Юнги поднимает на Намджуна такой взгляд, словно он самая большая в мире помеха.       — Может, час, — строго отвечает Юнги.       Намджун смотрит на Хосока, оставляющего сумку на диванчике.       — Как давно ты тупишь над этим? — спрашивает Хосок, подходя к Юнги с другой стороны и оперевшись на стол.       — Я не туплю, — протестует Юнги, снова натягивая наушники. — Идите домой, я через час приеду.       Хосок стаскивает наушники с Юнги и откладывает на стол.       — Ты сказал пятнадцать минут.       Если бы Намджуну нужно было описать взгляд Юнги в этот момент одним словом, он сказал бы «убийственный».       — Мы проделали весь путь сюда, чтобы забрать тебя, — пробует Намджун, — и ты серьёзно хочешь отправить нас домой?       — Да, — с каменным лицом отвечает Юнги.       — Тебе нужно поспать, — убеждает Хосок.       — Я посплю, — говорит ему Юнги.       — Больше, чем пять часов, — добавляет Хосок.       — Сейчас только… — Юнги смотрит на экран, — …одиннадцать. Ещё куча времени на сон.       — Ты как минимум весь следующий час просидишь здесь. Мы все это знаем, — объясняет Намджун. — И к тому времени, как ты вернёшься домой и подготовишься ко сну, спать останется, может быть, часов пять. А завтра нужно быть бодрым. Впереди сложный день, и ты нужен нам.       Юнги глубоко вздыхает и прикрывает глаза.       — Мелодия звучала идеально у меня в голове, — недовольно жалуется Юнги, — но стоило попытаться записать её в программе, что-то пошло не так, и я не понимаю что.       — Ты устал, — мягко говорит Намджун, — Завтра разберёшься на чистую голову.       — Завтра уже всё будет по-другому. А мне нужно вложить в неё то, что я чувствую сейчас, — спорит Юнги. — Завтра всё может повернуться совсем не так.       — Но оно может повернуться именно так, как ты хочешь, — звучит от Намджуна. — Или всё будет совсем иначе. Но ведь не обязательно мелодия станет хуже, чем ты её себе представляешь.       Юнги кривится, вновь переводя взгляд на монитор.       — Ещё пятнадцать минут, и я разберусь.       — Хён, — шепчет Намджун, и Юнги поворачивает к нему голову.       Намджун наклоняется, обхватывает пальцами его подбородок и целует. Несколько мгновений Юнги не шевелит губами, а потом снова сдаётся и целует в ответ. Так приятно целоваться с ним вновь. С тех пор, как они целовались в последний раз, прошло целых два дня, и Намджун, честно сказать, не до конца понимал, как сильно жаждал этого.       Юнги стонет ему в губы, и Намджун отстраняется, чтобы увидеть, как Хосок нежно разминает плечи Юнги. Тот приоткрывает влажный рот, его веки трепещут.       — Всего лишь пятнадцать минут, — шёпотом произносит Юнги, откидывая голову на спинку кресла.       Намджун улыбается, чмокает его в губы и опускается на колени. Он укладывает ладони Юнги на бёдра и долгим движением проводит по ним вверх и вниз. Когда он поднимает голову, то видит, что глаза Юнги закрыты, а Хосок смотрит на них обоих с любовью.       Протестов не следует, когда Намджун тянется к ремню Юнги, тот лишь радует Намджуна негромким стоном. Кажется, Юнги забыл о том, что ему не нравится секс в студии. Как только Намджун тянет вниз его джинсы, Юнги приподнимает бёдра, позволяя стащить и их, и трусы.       У Юнги почти полностью стоит, Намджун точно уверен, даже если не прикасается к нему. Это мило, знать, что они едва успели хоть что-то сделать друг с другом, чтобы он так возбудился. Это практически автоматическая реакция. И Намджуну нужно всего пару раз повести по его члену, чтобы тот полностью затвердел в его руке.       Вылизать Юнги − всё ещё идея фикс для Намджуна, но он выжидает, обхватывая губами головку и прикладывая все усилия, чтобы расслабить Юнги и сделать его более податливым. Он спускается губами ниже, касаясь члена языком, а потом обводя им головку именно так, как − он знает − нравится Юнги.       — Блять, — тихонько выдыхает Юнги, сжимая пальцы в намджуновых волосах, — так хорошо.       Ладони Хосока смещаются с его плеч на шею, и Юнги со вздохом склоняет голову. Боже, должно быть, он устал даже сильнее, чем думал Намджун. Может, не стоит прибегать к риммингу сегодня. Может, стоит довести его обычным минетом, а затем доставить домой. Но Юнги вдруг начинает толкаться бёдрами, и, ладно, может, он и не устал.       Он не трахает Намджуна в рот, потому что знает: Намджун не сможет взять глубоко. Просто лёгкие толчки, изъявление воли, контроль над Намджуном. Но это нормально. Намджун позволяет вести.       Намджун пользуется возможностью и сжимает сквозь одежду собственный член, чтобы облегчить давление. Он чертовски ненавидит стояки в джинсах, потому что его члену никогда не хватает места. Но он, блять, потерпит. Честно, чтобы завестись, ему даже не нужны действия Юнги. Одной только мысли о римминге достаточно.       Когда Намджун ведёт языком по члену и целует в самый кончик, Юнги не прерывает его. Он отпускает намджуновы волосы и позволяет ему подняться на ноги.       — Юнги, — шепчет Намджун и Юнги поднимает голову, — встанешь?       Юнги выглядит так, будто совсем этого не хочет, словно слишком устал, но, стоит Намджуну протянуть ему руки, он всё равно хватается за них. Он позволяет Намджуну поднять себя, а Хосоку снять с себя куртку и футболку, и просто стоит. Полностью обнажённый. Единственный, кто обнажён. И смотрит на них обоих. Освещение в комнате не самое лучшее, но Юнги всё равно великолепен.       — Великолепен, — озвучивает Намджун, касаясь ладонями груди Юнги, пока Хосок сжимает чужие предплечья.       Юнги не краснеет. Хотя обычно да. Возможно, он слишком устал для этого. Возможно, у Намджуна получилось произнести это так, что Юнги ему поверил. Как бы там ни было, Намджун улыбается и мягко касается губ Юнги, размыкая их своими и скользя языком между.       Намджуну потребовалось время, чтобы на самом деле комфортно себя чувствовать в те моменты, когда он хвалит парней и делает им комплименты. Каждый их секс Юнги и Хосок каким-то образом замечали, что он воздерживается от этого. Он не понимает, как именно, как он палился, но каждый раз они настаивали на том, чтобы он произнёс это вслух.       Хосоку легче делать комплименты. Не потому, что он даёт больше поводов хвалить его, а потому, что легче принимает похвалу. Когда он хвалит его, то чувствует, что Хосок наслаждается этим точно так же, как он сам. Когда же он хвалит Юнги, кажется, что ему это нравится больше, чем самому Юнги, что в начале беспокоило. Но Намджун надеется, что Юнги научится наслаждаться этим.       — Развернись, — шепчет Намджун, оставляя последний поцелуй на губах Юнги. Старший пялится на него ещё мгновение, а потом делает, как велено.       Как только Юнги оборачивается, он тянется вперёд и целует Хосока. Намджун наблюдает за ними и нежно ведёт ладонями вниз по спине Юнги, останавливаясь на заднице. Он сжимает половинки и слышит, как Юнги стонет. Тогда он подаётся ближе, прижимаясь − полностью одетый − к абсолютно голой спине Юнги. Намджун обхватывает его поясницу одной рукой, другой потянувшись к члену.       — Я хочу попробовать кое-что особенное, — шепчет он Юнги на ухо, двигая кулаком по чужому стояку, из-за чего Юнги шипит.       Юнги отрывается от хосоковых губ.       — Что?       — Римминг, — признаётся Намджун.       Сначала Юнги не отвечает, и Намджун прекращает движения рукой.       — Разве вы не собирались утащить меня домой?       — Ты сейчас это спрашиваешь? — пытается улыбнуться Намджун. — После минета?       Юнги смеётся.       — Мой мозг слегка подтормаживает.       Намджун широко улыбается и целует в основание шеи.       — Так… Ты не против?       Никто ничего не говорит, и улыбка Намджуна пропадает. Он отнимает руку от члена и просто обнимает Юнги со спины.       — Мне… — Юнги вдыхает. — Если ты хочешь этого, то мне нужно почиститься.       — Разве ты не был в душе, прежде чем уйти? — спрашивает Хосок, опережая Намджуна.       Они снова молчат.       — Оу, — выдыхает Юнги и кивает, — как-то забыл об этом.       Намджун верит ему, безусловно, но при этом он чувствует нерешительность в голосе Юнги.       — Тебе не обязательно соглашаться, — говорит Намджун, вновь касаясь губами шеи Юнги. — Если тебе не хочется, то и мне тоже.       Юнги оборачивается, вновь встречаясь с ним взглядом, а потом глубоко вздыхая.       — Я хочу, — кивает Юнги и целует Намджуна.       Несколько мгновений они не размыкают губ, но затем Хосок притягивает Юнги к себе, и Намджун ведёт ладонями вниз по спине Юнги к бёдрам, хватает под коленями и надавливает, заставляя его забраться на кресло.       — Боже, — восклицает Юнги, становясь коленями на сиденье, — даже не помню, когда кто-то в последний раз вылизывал меня.       — Джун иногда пытался, — вклинивается Хосок, запуская ладонь в волосы Юнги.       — Да, но я имел в виду...— подбирает слова Юнги. — Типа основательный римминг. Чтобы я не жаловался и... не просил прекратить.       — Ты уверен, что хочешь? — спрашивает Намджун.       — Ты когда-нибудь видел меня неуверенным? — убеждает Юнги.       Намджун улыбается и прокладывает дорожку поцелуев вниз по спине Юнги.       — Сразу предупреждаю, — вставляет Юнги, пока Намджун опускается на колени, оказываясь один на один с великолепной задницей Юнги, — я не очень-то в состоянии что-то делать во время римминга, — Намджун в очередной раз целует, укладывая ладони на бёдра Юнги и надавливая большими пальцами, заставляя того прогнуться в спине. — Я как бы вообще не смогу ничем отплатить, — Юнги вдыхает, а потом гулко сглатывает. Намджун даже ничего не делает, просто сжимает бёдра и смотрит на него.       — Я понимаю, — нежно произносит Намджун.       — Нервничаешь? — спрашивает Хосок.       Намджун касается ладонями задницы Юнги и шумно целует его в левую ягодицу.       — Нет, — отзывается Юнги. — Можешь член достать?       Намджун знает, что эта просьба адресована Хосоку, но он всё равно тоже расстёгивает молнию, высвобождая член, позволяя ему, возбуждённому и тяжёлому, выглядывать из джинсов. Хосок становится сбоку и, как Намджун может видеть, проделывает то же самое. Юнги тут же касается его члена, сжимая его в кольце из пальцев.       — Я просто заставлю тебя кончить от дрочки, ладно? — спрашивает Юнги, глядя на Хосока. — У меня получится сконцентрироваться на простых движениях рукой вверх и вниз.       Хосок фыркает от смеха.       — Или я могу просто трахнуть тебя в рот.       — Не, — Юнги поднимает взгляд, задумавшись. — Хотя, может сработать.       Намджун мягко смеётся над ними, вновь прикасаясь к заднице Юнги.       — Не беспокойся, Джун, — дразнится Юнги, — мы про тебя не забудем.       — Я и не переживаю, — говорит Намджун, сжимая половинки обеими ладонями. — Давай ты просто… Останешься стоять вот так, кончишь, как хороший мальчик, а я подрочу на это и обкончаю твою задницу.       — Чёрт, Джун-и, — произносит Юнги, и в его голосе всё ещё есть дразнящие интонации, но Намджуну видно, как сжимается его дырочка от этих слов, так что… — а ты знаешь, как завести парня.       Намджун игриво прихватывает зубами кожу на одной из половинок, на что Юнги смеётся.       Но это быстро прекращается, стоит только Намджуну коротко чмокнуть его рядом с маленькой сжатой, прелестно-розовой дырочкой.       — Говори со мной, хорошо? — просит Намджун, наклоняясь, чтобы осторожно коснуться языком яичек. — Говори, насколько тебе нравится.       — Ага, — отвечает Юнги, и Намджун ведёт языком вверх по промежности.       Он ещё даже не лизнул вход, останавливая язык прежде. Но вместо этого он целует. Вытягивает губы и оставляет нежный поцелуй. Будто целует что-то бесценное. Он и целует кое-что бесценное.       Юнги резко вдыхает и выдыхает, словно стараясь успокоиться с помощью дыхательной гимнастики. Намджун вновь касается дырочки губами, разводя пальцами половинки задницы в стороны. И, пока Юнги дрочит Хосоку, тот откидывает ему волосы со лба. Юнги двигает ладонью уверенно и размеренно. Намджун собирается это исправить.       В ответ на первое касание языка Юнги шумно выдыхает, и это заставляет Намджуна улыбнуться. Он и правда не понимает, почему от того, что кто-то мягко вылизывает его, Юнги теряет контроль больше, чем от секса с проникновением. От второго, более уверенного прикосновения дырочка Юнги сжимается под языком.       Она так и остаётся крепко сжатой, когда Намджун набирает темп. Дыхание Юнги с каждой секундой становится всё тяжелее, но сам он не издаёт ни звука. И, даже когда Намджун становится ещё активнее, Юнги по-прежнему молчит. Это ему не свойственно. Юнги обычно много говорит во время секса, независимо от того, грязные эти разговорчики или просто общение. И он точно должен больше говорить в этот раз, потому что Намджун попросил об этом.       — Как ты себя чувствуешь? — спрашивает Намджун, тут же возвращаясь к процессу.       Юнги хнычет, и, откровенно говоря, это уже неплохая реакция, но всё же.       — Хорошо? — интересуется Намджун, обведя колечко мышц кончиком языка.       — М-мне, — слова на выдохе превращаются в стон.       — Чёрт, — тихо произносит Хосок, — ты так хорошо смотришься, хён.       Юнги снова стонет, дырочка разжимается и сжимается ещё сильнее, и Намджуну хочется увидеть его лицо в этот момент.       — Ты правда сможешь кончить вот так? — спрашивает Хосок. Ответа не слышно. — Нельзя просто кивать, — Хосок смеётся. — Джуну нравится слышать тебя.       Боже, спасибо за Хосока.       — Да, блять, — шепчет Юнги, — да, я могу кончить только от этого.       На спину. Чёрт бы побрал. Он должен был положить Юнги на спину. Идиот.       — Как он выглядит? — любопытствует Намджун между касаниями языка, адресуя эти слова Хосоку.       — Горячо.       Ладонь Юнги на хосоковом члене больше не двигается, но тот, кажется, не возражает, толкаясь в сжатый кулак Юнги. У Юнги так и не получилось сконцентрироваться на простых движениях вверх и вниз. Намджуну интересно, замечает ли это он сам.       — Он всегда горяч, — отзывается Намджун, оставляя поцелуй на одной из половинок. — Мне нужно больше деталей.       Намджун снова водит языком по кругу, слыша, как Юнги всхлипывает, стоит только коснуться дырочки кончиком языка.       — Хм… Он закрыл глаза. О, теперь они открыты.       — Кажется, ты так и не продвинулся в грязных разговорчиках, Сок, — Намджун дразнит его, а затем дразнит Юнги, проталкивая кончик языка внутрь и тут же вытаскивая.       — Завали, — смеётся Хосок. — Тебе что, надо, чтобы я написал блядскую поэму о его сахарных розовых губах?       — Напиши рэп-версию, — громко говорит Юнги, — опиши погорячее, — добавляет. — А потом бешено толкайся бёдрами в воздух под это на выступлении.       Хосок от души хохочет, и это вызывает у Намджуна улыбку.       — Это будет выступление только для вас двоих, — отвечает Хосок. — Используйте эти «бешеные толчки бёдрами» с умом.       — Ну ещё бы, блять, — Юнги стонет, а потом смеётся, сотрясаясь всем телом.       Намджун легонько шлёпает его по ягодице.       — Хватит двигаться, — жалуется Намджун, сдерживаясь, чтобы не засмеяться. — Это было бы горячо.       Юнги только сильнее смеётся, так что Намджуну не остаётся ничего, кроме как упереться лбом ему в зад и улыбаться.       — Прости, — извиняется Юнги, и Намджун по голосу слышит, что он тоже улыбается. — Не могу перестать представлять, как Хосок трахает меня и рэпует мне на ухо.       — Никак не пойму: это чертовски горячо, — вбрасывает Хосок, — или чертовски смешно.       — Смешно, — решает Юнги. — Это было бы пиздец как смешно.       — Нет-нет-нет, это было бы супер горячо, — спорит с ним Хосок. — Я бы читал рэп о том, как сильно хейтеры хотят выебать тебя, и как хорошо тебя ебу я сейчас.       С мгновение ничего не происходит, а потом Юнги хрюкает, типа на самом деле хрюкает, и снова начинает ржать.       — Это хреново, — восклицает Юнги, и Намджун не может сдержать смешка.       — Перестаньте сбивать! — обращается к ним Намджун. — Пиздец, это вообще не честно. Я хорош в римминге, клянусь.       Теперь Юнги и Хосок только сильнее смеются. И, хорошо, Намджун тоже смеётся.       — Прости, Джун, — говорит Юнги, успокоившись. — Можешь просто трахнуть меня, если хочешь. Или отсосать мне. Или давай я тебе отсосу, без разницы.       — Нет, блять, — Намджун поднимается на ноги. — Я кучу всего изучил и настроился, так что похуй как, но сегодня тебе придётся кончить от моего языка в заднице.       — Это угроза? — Юнги оборачивается на него. — Почему звучит как угроза?       — Угроза в хорошем смысле, — защищается Намджун.       — Не знал, что так бывает, — произносит Юнги с улыбкой.       — Ну, — Намджун делает ещё попытку, но замолкает, понимая, что ему нечем крыть. — Пойдёмте на диван.       — Что? — спрашивает Юнги. — Зачем?       — Потому что я хочу тебя на диване, — отвечает Намджун.       Повисает пауза. Юнги приподнимает уголок губ в ухмылке.       — Ладно, — говорит Юнги, толкая Намджуна в грудь до тех пор, пока тот не отступает, и слезая с кресла.       Он поворачивается к Намджуну передом, и тот позволяет себе скользнуть взглядом по его телу. Когда он вновь смотрит на его лицо, Юнги уже смотрит в ответ. В какой-то момент Намджуну кажется, что Юнги поцелует его, но вместо этого Юнги просто ухмыляется и проходит мимо них с Хосоком, делает ещё полтора шага к небольшому диванчику в углу студии, скидывает оттуда хосокову сумку и упирается в обивку коленом.       — Подожди, — просит Намджун, прежде чем Юнги успевает забраться на диван.       Юнги замирает, и Намджун подходит к нему, ставит на ноги, а затем касается ладонью его обнажённой груди.       — На спину, — тихо проговаривает Намджун, но Юнги даже не колеблется.       Диванчик крошечный и тесный, но они справятся. Юнги ложится, удобно устроив голову на спинке дивана, а обе ноги поставив на пол, позволяя Намджуну занять ту позицию, которую ему захочется. Намджун снова опускается на пол между его колен и поднимает ноги Юнги, разведя их в стороны и придвинув его чуть ближе. Юнги быстро соображает, чего от него хотят, обхватывает ноги под коленями и придерживает их, выставив себя напоказ перед Намджуном.       Именно так Намджун и хотел, хотя всё освещение теперь сконцентрировано позади них, так что ему всё равно почти ничего не видно. Но это ничего: света от одного из мониторов достаточно, чтобы видеть, насколько дырочка Юнги уже мокрая, увидеть, как она сокращается, и Юнги тоже выглядит невероятно ебабельно с намджуновой точки зрения. Абсолютно голый, открытый и жаждущий.       Теперь смех кажется совершенно неуместным, его вытесняет напряжение. Каменный стояк Юнги упирается ему же в живот, и Намджун возбуждён так же. И, когда Хосок подходит ближе, забираясь коленями на диван и застывая совсем рядом с Юнги, его член тоже колом стоит в джинсах. Намджун чувствует себя счастливым от того, что Хосок возбуждён не меньше их.       Намджун целует яички, и в момент, когда он касается мягкой нежной кожи, они напрягаются и поджимаются. Возможно, в предвкушении. В ожидании. Не может же он уже быть так близко. Ни за что.       — Ладно, — шёпотом выдаёт Юнги, — вот теперь это горячо.       После этого они не теряют времени. Намджун раздвигает ноги Юнги так широко, насколько тому позволяет растяжка, сосредоточившись на том, чтобы вернуться к прерванному занятию. Длинный мазок языком, короткий, едва коснуться, мягко надавить, обвести по кругу, затем протолкнуть язык внутрь. Намджун не может понять, что нравилось Юнги больше, а что меньше, потому что тот на всё реагирует хныканьем и стонами.       В какой-то момент Намджун поднимает взгляд и понимает, что Хосок уже скользнул головкой в рот Юнги и медленно трахает его. Судя по всему, от Юнги не многое зависит: его губы расслаблены, глаза закрыты, он просто принимает всё, что возможно, от них обоих. И то, что он такой уступчивый, неожиданно. Когда они занимаются сексом, он более боевой, более разговорчивый, более подвижный, более… совсем другой. И это не от усталости. Намджун знает, как Юнги ведёт себя, когда устал. Сейчас он не устал. Он уступает.       Юнги уже дышит очень тяжело, грудная клетка резко поднимается и опускается, и Намджун может представить себе, как необычно чувствует себя в этот момент Хосок. Юнги через нос выдыхает прямо Хосоку в лобок, не всасывает, не сдавливает. Вероятнее всего, Намджун прав, потому что Хосок внезапно вынимает член из чужого рта и пропускает сквозь пальцы волосы Юнги. А Юнги… Он даже не пытается вернуть упущенное, взгляд опускается вниз, туда, где находится между его ног Намджун.       С губ Юнги срывается мягкий звук, когда Намджун ведёт языком, резко надавливая на дырочку, а носом утыкаясь в яички как раз по пути наверх, так что Намджун повторяет это движение. Повторяет единожды и продолжает повторять, наблюдая, как сильно Юнги хмурит брови, и как открывается его рот.       — Медленнее, — едва слышно выдыхает Юнги.       Поэтому Намджун замедляется, даже слишком.       — Ты так хорош для него, — произносит Хосок, и что-то внутри Намджуна лопается от непреодолимой гордости.       Юнги выпускает дрожащий стон.       — Жёстче, — Намджун смотрит, как лицо Юнги искажается в отчаянии. — Жёстче, — шёпотом просит Юнги, — пожалуйста, жёстче.       Пожалуйста. Намджун ничего не говорит, но он помнит тот раз, когда Юнги противился этому. От этого та необъяснимая гордость разрастается только сильнее. Они прошли такой долгий путь.       Намджун изо всех сил напрягает язык, сохраняя медленный темп.       Он всё ещё внимательно всматривается в лицо Юнги, пока тот только сильнее округляет губы, пока его нахмуренные брови слегка поднимаются вверх. Юнги сильно жмурится, а его грудная клетка вовсе перестаёт двигаться, хватка под коленями разжимается, одной рукой он хватает бедро Хосока, а другой зарывается Намджуну в волосы. Он тянет так сильно, что Намджуну даже немного больно, но это не сбивает его; он выдерживает медленный темп, обеспокоенный тем фактом, что Юнги буквально не дышит.       Затем Юнги внезапно выдыхает и резко втягивает воздух, поджимает пальцы на ногах − а его яички поджимаются сами собой − и он снова не дышит. Намджун не останавливается, в то время как Юнги запрокидывает голову и вновь стремительно выдыхает, и вдыхает. Он прогибается в спине, раздаётся очередной вдох-выдох, мышцы под намджуновым языком только сильнее сжимаются, Юнги вжимает голову в спинку дивана, а потом он хнычет и захлёбывается стонами, сотрясается, кончая, дырочка расслабляется, рука, держащая Намджуна за волосы, ослабляет хватку и безвольно падает вниз, голова мечется из стороны в сторону.       Всё заканчивается намного быстрее, чем Намджун ожидал, но это не имеет значения. Намджун продолжает вылизывать его даже по наступлении оргазма, продолжает до тех самых пор, пока Юнги не начинает отстраняться от него. Намджун поднимается чуть выше, всё ещё стоя на коленях, и ноги Юнги касаются пола. Его живот всё ещё быстро поднимается и опадает, и на нём отчётливо видна полоса спермы, поднимающаяся к груди, а под головкой члена образовалась небольшая лужица, будто один раз струйка была сильной, а остальное просто скапывало.       И это так мило, что Намджун не может удержать себя от того, чтобы слизать это всё, проведя языком от яичек вверх, затем от основания до кончика члена, несмотря даже на то, что Юнги попытался увернуться, Намджун слизнул ту самую лужицу и прошёлся языком по подтёку на животе и груди. Он проглатывает всё, что смог собрать, упирается кулаками в диван по обе стороны от Юнги и целует его. Медленно и развязно, язык к языку, позволяя Юнги распробовать его же собственный вкус.       — Это было охуеть как восхитительно, — говорит Намджун, обхватывая ладонями щёки Юнги. Того всё ещё немного потряхивает, и он не открывает глаз. Намджун чмокает его в лоб. — Ты такой молодец, — шёпотом добавляет он.       — Перестань хвалить меня ни за что, — слабо выдыхает Юнги, открывая глаза. — Я даже не смог отсосать Хосоку.       — Ты со всем справился превосходно, — убеждает Намджун, заглядывая Юнги в глаза. — Без рук. Так красиво, — Намджун ведёт пальцем по обмякшему члену Юнги. — Я позабочусь о Сок-и.       Подняв взгляд, Намджун видит нежную улыбку Хосока.       — Позаботишься обо мне? — спрашивает он, улыбаясь ещё шире.       — Конечно, — отвечает Намджун, снова оказываясь на ногах.       Прежде чем он успевает потянуться к Хосоку, тот поднимается с дивана, обнимает его за шею и утягивает в глубокий поцелуй. Намджун скользит ладонями по чужому торсу и сжимает подол хосоковой футболки, разрывая поцелуй и стягивая её с парня через голову.       Он слышит, как Юнги вздыхает и оборачивается, чтобы взглянуть на него. Глаза Юнги прикрыты, а тело распластано по диванчику. Он выглядит усталым, удовлетворённым и умиротворённым. Намджун знает, что причина такого состояния старшего − это он, и не может сдержать улыбки.       Он снова поворачивается к Хосоку, и видит, что тот тоже улыбается, так что он касается чужого лица ладонями и сцеловывает эту улыбку. Сейчас нет никакой причины хвалить Хосока, правда нет, но Намджун всё равно хочет этого. Он прокладывает себе путь из поцелуев по хосоковой шее и ещё ниже, к груди. Он собирается вновь опуститься на колени − в который раз за вечер − полностью готовый к тому, чтобы взять в рот, когда…       — Стой, — тормозит его Хосок. Намджун смотрит на него, выпрямляясь. — Э-э-э, — Хосок сомневается. — Я хотел бы… Мы можем… — он несколько секунд ничего не говорит, а потом качает головой.       — Что такое? — подбивает его Намджун.       Хосок поворачивает голову к Юнги.       — У тебя здесь есть резинки?       — Уф, — Юнги пару раз моргает, стараясь сконцентрировать внимание. — Да, парочка. Но… Сок, я вряд ли смогу продолжить сейчас, правда.       — Это… — начинает Хосок, а потом отходит от Намджуна к столу Юнги, — …не для тебя.       В этот момент Намджун решает, что, возможно Хосок хочет попробовать быть сверху с ним, и немного паникует. По-видимому, он волнуется об этом сильнее, чем думал. Но потом Хосок оборачивается с презервативом и смазкой в руках, протягивая всё это ему, и Намджун начинает волноваться по совершенно другой причине.       Он не берёт предложенного, его мозг просто… не может собрать кусочки мозаики. Единственная причина, по которой он вообще понимает, что что-то не так − он закономерно замечает, что Хосок нервничает. Впервые за эти четыре месяца он видит в Хосоке откровенную неуверенность.       — Эм, — выдаёт Хосок. — Точно. Да, точно, ты прав, не время, сейчас… не время.       Намджун выхватывает у него смазку и презерватив быстрее, чем он успевает отвернуться.       — Я не хочу сделать тебе больно, — серьёзно произносит Намджун.       — Ты и не сделаешь, — отвечает Хосок. Он говорит так, будто верит в это, будто доверяет Намджуну, будто не понимает.       — Это не от меня зависит, на самом деле, — шепчет Намджун.       — Это больно, — вмешивается Юнги. Он сидит нога на ногу, с полностью обмякшим членом. — А тебе будет в особенности больно. — Хосок в смятении смотрит на Юнги. — Для тебя это будет не просто боль от недостаточной растяжки, — объясняет Юнги. Он и говорит, и моргает заторможено. — Ещё из-за чувствительной простаты.       — Но он может просто не касаться её, — аргументирует Хосок в противовес.       Намджун притягивает Хосока ближе, обнимая его сбоку, оставляя поцелуй на его плече, пытаясь успокоить и подарить ощущение комфорта.       — У него нет шансов не коснуться её, — улыбается Юнги.       — О чём ты? — спрашивает Намджун, тоже замявшись.       — Не знаю, замечал ли ты, — обращается к нему Юнги, — но у тебя большой член. И, несмотря ни на что, он постоянно задевает мою простату. Этого не избежать.       — Но… — пытается возразить Намджун, но Юнги прерывает его.       — Обычно ты не касаешься её напрямую, пока не… не проворачиваешь все эти свои штучки и не долбишь прямо по ней, но ты постоянно задеваешь. И даже если ты стараешься подобрать угол так, чтобы не касаться, то для маневров остаётся очень мало места. А если начистоту, то из-за этого ты ещё сильнее растягиваешь, а это значит… больше боли.       — Я не… Я не понимал.       — Это не так важно, — пожимает плечами Юнги. — Мне нравится боль, как и растяжка. Так что это неплохо для кого-то вроде меня с простатой вроде моей, — Юнги улыбается Хосоку. — Но у тебя-то простата особенная.       — Я… — Хосок мечется взглядом от Юнги к Намджуну. — Я всё ещё хочу попробовать. Медленно и… и с хорошей подготовкой, но… да.       Намджун улыбается.       — Ты уверен, что сейчас подходящее время? Не хочешь, чтобы это произошло на кровати?       — Мне кажется… — Хосок пожимает плечами. — Мне кажется, да. Понимаешь, Юнги уже кончил, а мы с тобой всё ещё нет, так что это, наверное, идеальный момент.       — Почему? — спрашивает Намджун.       — Мне нужно сфокусироваться только на тебе, как сейчас, — объясняет Хосок. — Если это займёт много времени, то я буду грызть себя за то, что хёну не достанется внимания.       — Но я не против и подождать, — мягко успокаивает Юнги, — ты ведь знаешь.       — Знаю, — говорит Хосок, а потом ненадолго замолкает. — Так…       — Я готов, если ты и вправду этого хочешь, — шёпотом произносит Намджун, обхватив ладонями лицо Хосока. — Но всё в порядке, если ты раздумаешь. Ты не обязан.       — Конечно я этого хочу, — говорит Хосок, заглядывая Намджуну в глаза. — Я бы не спрашивал, если бы не хотел.       От этого в груди Намджуна разливается тепло, и он кивает.       — Хорошо, — улыбается Намджун и касается губ Хосока своими. — Тогда медленно и с хорошей подготовкой, так?       Хосок кивает.       — И ты не будешь торопиться, — добавляет Намджун. — Мне будет всё равно, насколько ты будешь возбуждён. Я хочу, чтобы тебе было настолько небольно, насколько это вообще возможно.       — Я доверяю тебе, — признаёт Хосок, хотя Намджун и так это знает. Он знал это все эти четыре месяца, да все эти годы, но эти слова, произнесённые вслух, заставили сердце в груди затрепетать.       — И Юнги тоже будет помогать, — говорит Намджун, смотря на Юнги. — Я знаю, что ты сейчас после оргазма и всё такое, но если у тебя будут советы, или…       — Несомненно, — отзывается Юнги. Он переползает на край дивана, на противоположную от стены сторону, подгибает под себя одну ногу, а другую опускает на пол. — Я тоже не хочу, чтобы ему было больно.       Хосок сладко улыбается, и Намджун целует его, потому что не может поступить иначе.       Так они и целуются: Намджун, обняв Хосока за талию, всё ещё держа в руках смазку и презерватив, и Хосок, обхвативший его за шею. Намджун чувствует желание Хосока в движениях его языка, и это немного расслабляет. А когда он прижимает Хосока к себе и ощущает прикосновение обнажённого и возбуждённого хосокова члена к своему собственному, Намджун расслабляется ещё больше. То, что он чувствует, как сильно Хосок хочет этого, зажигает в Намджуне желание дать ему всё это, дать ему всё, чего бы тот не хотел, и исполнить даже те его желания, о которых он сам не догадывается.       — На колени на диван, — приказывает Намджун, поймав взгляд Хосока. — Держи руки на спинке для меня.       Хосок кивает и тут же подходит к дивану. Намджун наблюдает, как Хосок скидывает джинсы, а сам разворачивается и идёт к рабочему столу Юнги. Переложив смазку и презервативы в одну руку, другой он открывает ящичек, из которого выуживает упаковку влажных салфеток. Когда он оборачивается, Хосок уже там, где он приказал ему быть: голый, колени разведены в стороны, спина изогнута так, что Намджуну хочется упасть на колени и его тоже вылизать.       Голова Хосока повернута к Юнги, и тот смотрит на него в ответ. Между ними тот самый «момент», Намджун видит это, и ему не хочется прерывать их. Ему хочется иметь возможность узнать, что сейчас происходит в их головах. Они не разрывают зрительного контакта даже когда Намджун подходит к диванчику и выкладывает на него всё, что до этого держал в руках.       Он ведёт ладонью вниз по хосоковой спине, но прежде тянется к Юнги, достав влажную салфетку и вытирая его живот до того, как сперма успеет окончательно засохнуть. Кажется, именно это выводит Юнги из ступора, и он с улыбкой смотрит на Намджуна, пока тот чистит его. Как только он заканчивает, то коротко целует Юнги в губы, а затем наконец возвращается к Хосоку.       В нормальных обстоятельствах он бы растягивал Хосока медленно, дразнил бы его кончиком пальца, затем протолкнул бы его внутрь, добавил бы второй и, может, третий. Однако сейчас, после того, как он смазал четыре пальца и провёл ими по дырочке пару раз, он вводит сразу два. Он не хочет причинить Хосоку вреда. Совсем. Но Хосок должен знать, о чём просит и какую боль ему придётся вытерпеть. И, к чести Хосока, тот не жалуется. Шипит, впивается пальцами в спинку дивана, но всё равно позволяет Намджуну быстро толкнуться внутрь двумя пальцами, и поступает точно так же, когда тот добавляет третий.       Может быть, это что-то меняет. Он и Хосок посреди прелюдии, когда Юнги уже кончил. Раньше такого не было. Они всегда вместе, всегда кончают один за другим с небольшими промежутками – один ещё отходит от оргазма, когда другой только кончает. Технически они всё ещё вместе, просто Юнги смотрит. Сонный. Его сознание частично здесь. И, возможно, это тоже является своего рода нарушением правил, потому что вся ситуация больше походит на то, что сексом прямо сейчас занимаются только Хосок с Намджуном, а не все трое.       Накручивает. Вот что он делает. Нет в этом никакого нарушения правил. Они здесь все вместе. Может быть, им следовало поговорить об их с Хосоком поцелуе перед тем, как заняться сексом, просто чтобы он выбросил это из головы. В любом случае, не об этом он должен сейчас думать. Нужно полностью сосредоточиться на Хосоке и его реакциях. А Юнги вовсе не ушёл никуда. Он может быть сонным, но он всё ещё пристально наблюдает за ними во все глаза.       Хосок хорошо справляется. Он полностью принимает три намджуновых пальца внутрь, выпускает их, снова насаживается так, словно это даётся ему легко. Но Намджун знает, что три − это непросто. Несмотря на это, Намджун склоняется над ним, целуя в спину, и приставляет ко входу ещё и мизинец.       — Четыре пальца? — спрашивает Хосок. — Серьёзно?       — Да, — шепчет Намджун, успокаивающе поглаживая Хосока по спине. — Ты готов, или тебе нужно ещё немного времени?       Хосок перестаёт двигать бёдрами и сжимается вокруг трёх пальцев.       — Готов, — выдыхает он.       Итак, Намджун добавляет четвёртый палец и медленно, но уверенно растягивает Хосока сильнее. В этот раз тот даже не шипит, просто глубоко и размеренно дышит, расслабляя мышцы для Намджуна.       — Ты так хорошо справляешься, — хвалит Намджун, на что Хосок скулит. — Так прекрасно раскрываешься.       Хосок принимает пальцы в собственном темпе, медленно насаживаясь на них, растягиваясь тем сильнее, чем больше в него погружается мизинец. Намджун внимательно наблюдает за ним, но оборачивается, чтобы посмотреть на Юнги.       Взгляд Юнги следит за Хосоком, но затем встречается с намджуновым. Его член всё ещё мягкий. Намджун не может не взглянуть на него. На такой милый, очаровательный и нежный член. Особенно, когда он такой мягкий. Но под взглядом Намджуна он вдруг дёргается, и Намджун удивлён этому, так как он не думал, что сегодня Юнги сможет возбудиться снова. Но Юнги ведёт ладонью по своей груди вниз, по бёдрам, и аккуратно касается пальцами яичек.       — Ох, хён, — внезапно вырывается у Хосока, и Намджун осознаёт, что тот тоже наблюдает за Юнги.       Хосок всё ещё подаётся назад бёдрами, насаживаясь на пальцы Намджуна. Он всё ещё не вобрал их полностью, но уже близок к этому, и Намджуну нестерпимо хочется сказать ему, что он проделал хорошую работу для этого, однако его отвлекает ещё одно сокращение члена Юнги.       — Ты снова возбудился? — спрашивает Хосок.       Юнги заторможенно кивает:       — Для вас, — и произнося это, он смотрит на них обоих.       Хосок стонет и сжимается вокруг намджуновых пальцев, из-за чего Намджун неожиданно вспоминает о собственном возбуждении, борясь с желанием сказать что-то глупое, вроде: «Видишь? Я знал, что ты будешь хорош для меня».       Когда Намджун вынимает пальцы, Хосок хнычет, дырочка на несколько секунд остаётся полностью открытой, а затем снова туго сжимается.       — Поднимайся, — говорит Намджун, сжав его бёдра и стащив с диванчика. — Залезь на меня.       Хосок кивает и тянется, чтобы стащить с Намджуна футболку, джинсы и бельё прежде, чем он сядет на диван и усадит его сверху. Рука Хосока тут же находит его член, но Намджун, качая головой, отстраняет её. Он обнимает Хосока за пояс и увлекает в страстный поцелуй.       Он позволяет Хосоку вести, позволяет прижаться к себе, пока сам шарит по дивану в поисках презерватива и пытается его открыть. На секунду он теряется, когда тот вдруг исчезает из ладони, но вскоре понимает, что это пришедший на помощь Юнги. Намджун продолжает целовать Хосока, путаясь пальцами в его волосах, пока Юнги раскатывает презерватив по его члену и размазывает по нему смазку.       Намджун больше не ощущает губ Хосока на своих и, открыв глаза, видит, что Юнги потянул его на себя, чтобы тоже поцеловать. Член Юнги всё ещё не встал, но уже тверже, чем был до этого, и так даже лучше. Всё ощущается лучше, когда они втроём участвуют.       — Это будет отличаться от первого раза со мной, — объясняет Юнги Хосоку, заключив его лицо в ладонях, — главное – не торопись.       Намджун поглаживает Хосока по боку, успокаивая, и тот кивает, упираясь руками Намджуну в плечи. Намджун уже собирается обхватить ладонью собственный член, чтобы направлять его, когда чувствует, как Юнги сжимает его пальцами, подставляя головку к дырочке Хосока и несколько раз надавливая ею, чтобы подразнить Хосока.       А потом Хосок подаётся вниз, и… ничего. Только самый-самый кончик головки проталкивается внутрь, и все. Хосок хмурится и издаёт такой звук, словно ему больно. Юнги целует его в висок, и Хосок пытается насадиться ещё раз. И опять не получается. Он расстроен, и это очевидно.       — Ч-ш-ш, — шепчет Юнги, прижимаясь лбом к хосокову виску. — Расслабься.       — Я уже расслабился, — рычит в ответ Хосок, хотя очевидно, что это не так.       — Ладно, — терпеливо выговаривает Юнги, касаясь ладонью подбородка Хосока, прижимаясь к Хосоку. — Тогда тужься.       — Чего? — спрашивает Хосок. Намджун ведёт ладонью по его боку и сжимает её вокруг – к счастью, ещё возбуждённого – члена.       — Натужься, словно хочешь вытолкнуть его, — шёпотом продолжает Юнги, — а потом уже опускайся.       Хосок не выглядит убеждённым, но затем жмурится, челюсть его напрягается, и он подаётся вниз. Мышцы живота напряжены от усилий, он задерживает дыхание, но опускается практически на всю головку.       — Глубокий вдох, — Юнги инструктирует, Хосок выполняет и продолжает двигаться.       Когда головка намджунова члена исчезает внутри, Хосок вскрикивает. Он так сильно впивается Намджуну в грудь ногтями, что тот уверен: останутся следы, но он не может собраться и сказать хоть что-нибудь. Не сейчас. Не тогда, когда он понимает, насколько Хосоку больно.       — Блять, — восклицает Хосок, — блять, блять, блять.       — Вот так, вот так, у тебя отлично получается, — говорит Юнги, но Хосок совершенно не реагирует на похвалу. — Худшее позади.       Хосок хнычет и открывает глаза, в которых застыли слёзы. Вот же чёрт, слёзы. Намджун бездумно тянется вперёд, чтобы обнять Хосока, из-за чего его член двигается внутри, и Хосок снова вскрикивает от боли.       — Ох, чёрт, прости, прости, — просит Намджун, поглаживая его по шее. — Хочешь слезть?       Хосок отчаянно крутит головой из стороны в сторону.       — Всё в порядке.       — Ты плачешь, — спорит Намджун, не отводя взгляда от слёз, стекающих по хосоковым щекам.       — Всё в порядке, — повторяет Хосок, делая глубокий вдох.       — Сок… Детка… — шёпотом обращается к нему Юнги, вытирая слёзы. — Ты такой молодец.       Хосок всхлипывает, закрывает глаза и прижимается ко лбу Юнги своим. Он глубоко дышит, пока Юнги чмокает его в щёку и висок. Потом Хосок открывает глаза, уже выглядя спокойно. Ещё раз вдохнув, он опускается ниже. Может, на дюйм, не больше, и останавливается.       — У тебя такой большой, — задушенно выдаёт он.       — Прости.       У Хосока вырывается смешок.       — Извиняешься за то, что у тебя большой член?       — Прости, что сделал больно, — уточняет Намджун, поглаживая его по щеке большим пальцем.       — Но ты нет, — улыбается Хосок.       — Это неправда.       — Ладно, было больно, — соглашается Хосок, но всё равно улыбается, — Но прямо сейчас я счастлив.       Юнги тоже улыбается, смотря на Намджуна широко распахнутыми глазами. И Намджун всё ещё очень и очень сильно переживает, но ведь на их лицах улыбки. Они улыбаются ему, так как он может быть несчастлив, когда счастливы они?       Ему хочется чуть наклониться вперёд, и поцеловать Хосока, может, поцеловать ещё и Юнги, но он сосредоточен на том, чтобы не сделать Хосоку ещё больнее, так что он не двигается. Хосок единственный, кто движется, опускаясь ещё чуть ниже. Затем он медленно приподнимается, оставляя внутри только головку, и насаживается вновь. Он заламывает брови и сжимает челюсти. Он такой узкий, что Намджун не в силах удержаться от того, чтобы переложить руки с его шеи на бёдра, с силой сжимая их, потому что… просто потому что.       Хосок медленно двигается вверх и вниз, продолжая принимать намджунов член. Его выражение лица становится мягче, но он всё ещё выглядит сосредоточенным, будто заставляет себя выглядеть расслабленным.       — Как простата? — спрашивает Юнги.       — Чувствительная, — шепчет Хосок, всё ещё с отсутствующим выражением на лице.       — Да, я в курсе, — улыбается ему Юнги, — больно?       — Ага, — кивает Хосок.       — От растяжки вообще не легче?       — Нет, — отвечает Хосок, насаживаясь чуть глубже, и это уже почти половина.       — Совсем? — спрашивает уже Намджун.       — Может чуть-чуть. Жжения чуть меньше, кажется.       Намджун может помочь. Он знает, что должен для этого сделать. Кое-что, чем поделилась с ним одна из девушек, с которыми он спал. Но он переживает. Может, не стоит, потому что ради удовольствия придётся пережить ещё больше боли. Он убирает одну руку с хосокова бедра и заводит ему за спину, осторожно поддевая кожу у входа. Хосок скулит.       Намджун открывает смазку, нанося немного на палец. Он смазывает ею чужой анус.       — Ты же мне доверяешь, да? — спрашивает Намджун. Хосок тут же кивает. Вообще не сомневаясь. — Юнги, — обращается к старшему Намджун, — поцелуй его.       Юнги смотрит на него с подозрением, но потом в его голове что-то щёлкает. Может, он понимает, что Намджун на самом деле просит не поцеловать Хосока, а отвлечь его. Так что Юнги целует Хосока, а Намджун приставляет палец к проходу, проталкивая его внутрь, добавляя к члену.       Хосок давится воздухом и тут же отстраняется от Юнги.       — Какого хера, Намджун? — он кричит, хмурится, шипит сквозь стиснутые зубы. — Блять, Намджун, это слишком, слишком!       Намджун вынимает палец. Юнги выглядит удивлённым и обеспокоенным. Хосок ловит губами воздух, но Намджун остаётся спокоен. Насколько можно. Пытается обнадёжить их. Он замечает непонимание на хосоковом лице и понимает, что всё получилось.       — Теперь не так больно, — произносит Хосок с вопросительной интонацией.       — Это вопрос?       — Нет, — отзывается Хосок, резче двигая бёдрами, — Стало не так больно. Что ты сделал?       — Показал, что твоё тело способно на большее, — одной ладонью поглаживая хосоков бок, а другой обхватывая его член, объясняет Намджун. — По сравнению с этим, боль от одного моего члена кажется тебе меньше.       Хосок немного набирает темп. Он не насаживается глубже, но расслабленность на его лице становится более естественной, и Намджун надеется, что это от наслаждения.       — Откуда ты это узнал? — спрашивает Юнги.       — От девушки, с которой у меня был первый анал, — отвечает Намджун, надрачивая Хосоку.       Хосок стонет, и это самый приятный для Намджуна звук.       — Лучше? — выдыхает Намджун, обводя головку члена Хосока большим пальцем.       — Ага, — выстанывает Хосок, и в момент, когда он подаётся вниз, он пропускает Намджуна глубже. — Боль уходит.       — Ну слава яйцам, — выдыхает Намджун, наконец двинувшись вперёд и поцеловав Хосока.       Хосок улыбается в поцелуй.       — Ты волновался за меня?       — Да, и вполне оправданно, — отбивает Намджун, дроча отрывистее и притягивая Хосока ближе свободной рукой.       Юнги вплетает пальцы Хосоку в волосы, другой ладонью сжимая свой почему-то всё ещё мягкий член. Намджун хочет заменить руку Юнги своей, но так же не хочет и отрываться от Хосока, так что он расставляет приоритеты в пользу Хосока. Но он смотрит на Юнги, пялится на его губы, пока тот не замечает этого и не целует его.       Это недолгий поцелуй, но всё же, как только всё прекращается, Намджун чувствует, что теперь его ничто не отвлекает. Одной рукой он продолжает водить по члену Хосока, а другой помогает ему двигаться, контролируя скорость, но позволяя ему самому определить глубину проникновения.       — Юнги, — произносит Хосок, выпятив нижнюю губу, — возбудись для нас.       — Пытаюсь, — отзывается Юнги, водя ладонью по члену.       — Успешно?       — Ага, дай мне минутку, — усмехается Юнги.       — Теперь я понял, кажется, — переводит тему Хосок.       — Понял что?       В это самое мгновение Хосок насаживается ещё ниже.       — Его член настолько хорош, — шепчет Хосок и тянет уголки губ в улыбке.       Юнги на это смеётся, и Намджун не может сдержать улыбки.       — Он как бы совершенно меня заполнил, — пускается в объяснения Хосок, прикрывая глаза, — Хотя я понимаю, что даже не близок к тому, чтобы полностью его принять.       — Вообще-то уже почти всё, — перебивает Намджун, — осталось всего несколько дюймов.       — Правда? — спрашивает Хосок, сияя. Намджун улыбается и кивает. — А ты можешь просто толкнуться? Типа быстренько?       — Тебе будет больно, — произносит Намджун. — С чего бы мне это делать?       — Потому что я попросил, — отвечает Хосок, но Намджун никак не реагирует на это. — Я справлюсь. Я точно знаю. Если насаживаться по чуть-чуть, то боль только затянется, разве нет?       — Ты уверен? Прям стопроцентно? — пытается убедиться Намджун, отнимая руку от хосокова члена и притягивая самого Хосока ближе, сталкиваясь с ним грудью.       — Да, — отзывается тот, обнимая его за шею. — Просто протолкни его внутрь. Дай мне, что я прошу.       — Становишься мазохистом, как Юнги, — подытоживает Намджун и в момент, когда Хосок открывает рот, чтобы ответить, насаживает его, потянув бёдра вниз до тех пор, пока не ощущает их на собственной коже.       Хосок хватает ртом воздух, а потом стонет.       — Чёрт. Блять, — восклицает он. — Слишком глубоко, — он снова стонет. — Так, блять, глубоко, господи боже.       Его дырка пульсирует вокруг намджунова члена, сжимая его и расслабляясь, а потом он начинает двигать бёдрами, глубоко дыша и выпуская протяжный стон. У Хосока снова глаза на мокром месте, и Намджун не уверен, отчего это, так что он только вытирает дорожки слёз.       — Просто не обращай внимания, — просит Хосок.       — Что?       — Слёзы. Просто… — слова Хосока прерываются стоном, — ...просто не обращай на них внимания. Я в порядке. Всё хорошо. Правда. Просто… простата… слишком чувствительная.       — Но тебе это нравится? — любопытствует Юнги, и Намджун замечает, что Юнги ускоряет движения рукой. Он снова возбуждён. Боже.       — Ага, — выдыхает Хосок. — Ещё больно, но да.       Хосок снова сжимается вокруг члена, и от этого низ живота Намджуна затапливает теплом. Он притягивает Хосока вплотную к себе и начинает вбиваться в его тело, рыча.       Хосок улыбается.       — Со мной хорошо?       — Чёрт, — вскрикивает Намджун. — Конечно хорошо. С тобой всегда хорошо.       — Мне нравится, когда ты рычишь. Ты как будто не можешь сдержаться, — произносит Хосок, поднимаясь и опускаясь. — Ты часто так делаешь, когда ебёшь Юнги.       — Да… Это и правда притягательно, — выдыхает Юнги. Головка его члена вновь становится розовой. Намджун облизывает губы. Ему хочется заполучить в рот этот член.       Тогда Юнги поднимается, опираясь на спинку дивана, и встаёт на ноги прямо рядом с ними, теперь его возбуждённый член на одном уровне с их с Хосоком головами. А Намджун не понимает, вообще не понимает, как Юнги смог прочесть его мысли, но тот делает ещё шаг ближе и упирается головкой прямо ему в губы.       Намджун целует и лижет её, тут же услышав, как Юнги стонет, может, он всё ещё слишком чувствителен после предыдущего оргазма, может, он уже слишком близок к ещё одному, Намджун не уверен. И это настолько непередаваемые ощущения: слышать, как они оба стонут, доставлять удовольствие им обоим одновременно, что Намджуну приходится закрыть глаза. Всего лишь на мгновение. Он всё ещё выцеловывает член Юнги, неуверенный, стоит ли ему сосредоточиться на этом или же на движениях навстречу Хосоку. В конечном итоге он не может сосредоточиться ни на чём.       То самое тепло поднимается от низа живота по спине вверх, к шее, и Намджун понимает, что приближается к оргазму, так что он стискивает Хосока в объятьях и замедляет движения.       — Прости, — проговаривает он, делая пару глубоких вдохов. Член Юнги упирается ему в губы. — Дай мне секундочку.       Он держит глаза закрытыми, стараясь отсрочить оргазм, но, когда он слышит звуки коротких поцелуев прямо перед собой, глаза приходится снова открыть. Он думает, что, возможно, Юнги наклонился, чтобы поцеловать Хосока, но нет, Юнги всё ещё стоит рядом. Эти звуки издаёт Хосок, который делает ровно то же самое, что до этого делал Намджун: оставляет поцелуи на члене Юнги. Намджун ещё мгновение любуется на него, а потом присоединяется.       Вместе они заботятся о Юнги, каждый со своей стороны, двигаясь одновременно. Намджун пересекает невидимую границу у самой головки, ведя языком по нежной коже, и тут же сталкивается с другой, ещё большей мягкостью – языком Хосока.       Головка члена Юнги оказывается зажатой между их с Хосоком соединёнными губами. Развратно. Мокро. Вот как он себя чувствует, когда Хосок начинает двигать бёдрами сверху, раз за разом упираясь своим стояком Намджуну в живот. Намджун облизывает головку Юнги, и Хосок делает то же самое, так что их языки случайно сталкиваются. Намджун потом пропускает член в рот, а Хосок вылизывает у основания, переходя к яичкам, и Намджун, как по сигналу, вновь чувствует тепло.       Сложно услышать что-то из-за внезапно громко шумящей в ушах крови, но он старается, внимательно прислушиваясь к тому, как надрывно стонет Хосок, к тому, как поскуливает Юнги. Звуки, что издаёт Хосок, пронизаны болью, но он всё ещё стремительно двигается, сидя на Намджуне, и он понимает, что от этих движений его член проходится прямо по хосоковой простате.       Юнги хнычет коротко и негромко, и что-то болезненное в этом тоже есть. Может, из-за чувствительности. Намджун заглатывает его член чуть глубже, и Хосок, несмотря на собственные стоны, продолжает вылизывать и посасывать его яички. И Юнги даже не нужно озвучивать, что он на грани: Намджун слышит это в более громких поскуливаниях, чувствует это по солоноватости предэякулята, видит это в том, как поджимаются его яйца под хосоковым языком. Юнги не нужно произносить этого вслух, чтобы Намджун понял.       — Джун, — задушенно предупреждает он, потянув его за волосы, — Намджун.       Да, Намджун знает, и он только усерднее сосёт, полностью готовый к тому, что на язык попадёт первая струйка спермы. Её, кстати, не так много, как обычно, может, потому что это второй для Юнги оргазм за вечер, и Намджун проглатывает всё максимально старательно, но всё равно чувствует, что кое-что срывается с уголков губ. Но это ничего, потому что, стоит Юнги вынуть член из намджунова рта, как Хосок слизывает остатки с его губ.       У Юнги колени подгибаются, и одним он ударяет Намджуна по предплечью так сильно, что это отвлекает его от собственного оргазма. Юнги, повалившийся на диван рядом с ними, отрывает Хосока от Намджуна и впивается в хосоковы губы.       Ладонь Юнги скользит между телами Хосока и Намджуна, и обхватывает хосоковы яйца, пережимая их, заставляя Хосока двигаться активнее, насаживаться на член Намджуна, а самого Намджуна вновь сдерживаться от того, чтобы не кончить.       — Ну же, детка, ты можешь и пожёстче, — шепчет Юнги Хосоку в самые губы. — Детка, — это что-то новенькое, — давай же...       Хосок хнычет, запрокинув голову, сжимаясь на члене так сильно, что даже не получается нормально двигаться. Из-за этого Намджун вскидывает бёдра, толкаясь глубже. Мышцы, должно быть, огнём горят, но он даже не замечает этого, потому что слишком близок к оргазму, потому что ему невероятно хорошо, и потому что это неважно, ведь Хосок громко стонет от этих толчков.       Пальцы Юнги всё ещё на яйцах Хосока и только на них, он не касается члена, но головка всё равно влажная от капельки предэякулята, сорвавшейся на живот Намджуну, а ещё у него щёки мокрые от слёз, а ещё…       — Быстрее, — умоляет Хосок. — Пожалуйста, пожалуйста, быстрее, пожалуйста.       Намджун в ответ упирается спиной в диван и двигается быстрее, резче, проталкивает член глубже, под тем углом, который так необходим Хосоку.       — Во-о-от так, — рычит Намджун. — Так хорошо принимаешь мой член, — он неустанно вколачивается в Хосока, и тот не сдерживает крика. — Блять. Кончи для меня, Сок. Кончи для нас.       Но первым кончает Намджун, что вообще неожиданно. Тепло накрывает его, выбивая воздух из лёгких, но он всё равно продолжает трахать Хосока, не останавливаясь, пока тот не валится на него, задыхаясь, стоная сорвавшимся голосом, кончая вместе с ним и изливаясь прямо меж их грудных клеток. Его члена так и не касались, Юнги просто отпустил яички.       К тому времени, как всё это заканчивается, Намджун истощён. Он откидывает голову на спинку дивана, слишком уставший даже для того, чтобы выйти из Хосока. Тот, кажется, тоже слишком вымотан для такого, он обхватывает Намджуна руками, а лбом жмётся к предплечью Юнги, его тело всё ещё скручивает в посторгазменных судорогах, отчего он слабо сжимает член Намджуна по всей длине. Юнги поглаживает Хосока по голове, тот ловит ртом воздух, а затем вздыхает.       — Чёрт, я никогда в жизни не плакал так много во время секса, — заключает Хосок, слегка посмеиваясь. — Что за херня?       — Сила конского члена, — отвечает ему Юнги, и Хосок на это хохочет.       — Не называй его так, — ноет Намджун.       — Ну а что, я просто констатирую факт.       Хосок ржёт только сильнее, сжимаясь из-за этого вокруг члена.       — Вот же, — Хосок хмурит брови, — я так сильно растянут, да?       — Не притворяйся, что тебе это не нра… — начинает Юнги, но его прерывает стук в дверь. Они все замирают, Намджун и Хосок паникуют, но Юнги остаётся невозмутимым. — Всё нормально, — говорит он, — у нас есть ещё пара минут. Сделаем вид, что не слышали, оденемся и…       Но дверь открывается, она была открыта, и Юнги явно напуган.       — ...открыто, — доносится до них голос Сокджина за секунду до того, как в комнату попадает свет из коридора, и в проёме появляется сам Сокджин. — Юнги, пора домой…       Сокджин замечает. Сокджин замирает. Намджун замирает. Все замирают.       На мгновение повисает оглушающая тишина.       — Какого хера? — почти кричит Юнги, смотря на Хосока и Намджуна. — Какого хера вы не заперли дверь?       — Я запирал! — возражает Хосок. — Клянусь, я вбил код, правда.       Но несмотря на это, дверь открыта, Сокджин смотрит на них с широко распахнутыми ртом и глазами, и Намджун представляет себе, как это всё выглядит для него: его лучшие друзья, совершенно голые и потные переплелись телами на диване. На животах Намджуна и Хосока сперма последнего, Намджун чувствует её и на своей груди, а ещё он знает, что там остались следы от хосоковых ногтей. Так что он представляет себе. Может представить. Но хотелось бы не представлять.       — Вот чёрт, — выдыхает Юнги. — Это я виноват. Я поменял код пару недель назад.       — И не сказал нам? — Хосок кричит.       — Я был уставшим! — Юнги тоже повышает голос. — Я за…       — Заткнитесь, — тихо обрывает их Сокджин, и Юнги, и Хосок тут же захлопывают рты, распахивая глаза. Глаза Намджуна расширяются тоже. Сокджин кажется совершенно безэмоциональным. Опустошённым. И это признак злости. Для Сокджина так точно. — Я буду снаружи, — спокойно говорит он. — Одевайтесь и выходите. Я соберу экстренное совещание группы.       — Слишком поздно для этого, — тихо спорит Намджун. — Все уже спят.       Сокджин неверяще распахивает глаза.       — Значит, проснутся.       Намджун слова не может вымолвить, как и Юнги с Хосоком. Сокджин взбешён. Это, безошибочно, ярость. Это очевидно по его выражению лица, точнее, по отсутствию на нём какого-либо выражения, и это страшно. Сокджина трудно разозлить. Действительно очень трудно.       Он выходит из студии, закрывая за собой дверь. Они смотрят друг на друга несколько мгновений, ничего не говоря, приходя к безмолвному соглашению, а потом начинают двигаться. Одним из преимуществ этой ситуации становится то, что член Намджуна так быстро опал, что теперь Хосоку не составляет труда с него слезть. Он всё равно шипит, но ведёт себя так, будто ничего не чувствует, почти теряя равновесие, но Юнги успевает поймать его.       Не то чтобы они не ожидали чего-то такого. Ладно, это не было запланировано, но они понимали, что когда-нибудь так случится. Они обсуждали это даже слишком часто. Может, один из их сценариев признания воплотился в жизнь. Нужно было о другом говорить.       Намджун тоже поднимается на ноги, беря в руки пачку салфеток и вытирая одной свой живот, а другой – живот Хосока. Хосок не протестует, он вовсе не реагирует. Он ведёт себя странно. Все они. И сейчас это имеет смысл. Так что, может, для этой ситуации это перестаёт быть странным.       Посторгазменная нега испаряется, будто её и не было. Они быстро одеваются, и Намджун чувствует себя виноватым в том, что Хосок чуть прихрамывает. Их отдаление друг от друга – это то, что больше всего пугает Намджуна в этой ситуации. Им придётся поговорить с остальными. У них нет выбора. Но сейчас между ними тремя появляется такая решимость и холодность, что Намджун действительно не понимает, как им с этим справиться. Раньше такого не было. Они друзья. И в конце концов можно надеяться на тёплые чувства.       Намджун выуживает телефон из джинсов и открывает сообщения.       «Кухня. Через полчаса. Срочное общее собрание», — от Сокджина.       «Кук уже спит, — отвечает Тэхён. — До завтра не подождёт?»       «Нет. Разбуди его», — Сокджин.       «Ладно, — отправляет Тэхён, а через несколько минут добавляет: — Все в порядке?»       Ответ Сокджина приходит в тот момент, пока Намджун ещё смотрит на телефон:       «Да. Если бы с кем-то что-нибудь случилось, я бы позвонил, а не писал».       — Он созвал кухонное собрание, — озвучивает Намджун.       — Чёрт, — выдыхает Юнги, застёгивая куртку, — это серьёзно.       — Ага, — отзывается Намджун. Они держатся на расстоянии, и Юнги с Хосоком не отрывают глаз от пола. Что-то в намджуновой груди сжимается. — Как мы с этим справимся?       Юнги укладывает ладонь Хосоку на поясницу, и даже в этом его движении Намджун видит нерешительность. Но Хосок не отталкивает его. Вместо этого он поднимает взгляд на них, и на лице легко угадывается усталость. И Намджун тут же видит на лице Юнги то же самое. Узел в груди становится всё туже и туже.       — Просто… — Юнги вздыхает. — Будем честны. Как и всегда.       — Точно, — шепчет Намджун, и Хосок кивает.       — Ответим на их вопросы… — продолжает Юнги. — Попробуем объяснить… Как сможем.       Намджун отвечает кивком и подходит к ним, утягивая обоих в объятья. Сердце Намджуна обеспокоенно колотится, но они оба обнимают его в ответ, и он чувствует себя чуточку лучше. Он отпускает их, поднимает с пола хосокову сумку прежде, чем тот начинает искать её, открывает дверь, и Сокджин стоит прямо за ней, в коридоре, подпирая стену спиной. Это ошеломляет Намджуна. Он не ожидал, что Сокджин будет прямо здесь.       Сокджин отрывается от телефона, как только слышит, что они вышли. Он всё ещё злится. Намджун понимает это, взглянув на него даже мельком. Это очевидно по тому, в какой позе он стоит, как нахмурены его брови, раздуваются ноздри, и Намджуну приходится отвести взгляд, потому что ему стыдно, стыдно, что он так разозлил хёна. Юнги выключает свет в студии и вводит незнакомый код на панели у двери, запирая её.       — Вы на машине? — спрашивает Сокджин.       — Да, — отвечает Намджун, — на машине Хосока. А ты?       — Приехал на такси, — слышно в ответ. — И уехать планировал так же. Сок, дай мне свои ключи.       — Зачем?       — Затем, что я поведу.       — Почему? — снова спрашивает Хосок.       Сокджин вскидывает брови.       — Ты хромаешь. Я за рулём.       При других обстоятельствах румянец Хосока был бы миленьким, но сейчас Намджун знает, как он себя чувствует.       До лифта они идут в тишине. Даже воздух вокруг потяжелел. Намджун точно чувствует это, потому что задыхается.       — А где Чимин? — спрашивает Намджун, когда они все уже стоят в лифте. Все на почётном расстоянии друг от друга.       — Ушёл где-то с час назад. Я остался подольше порепетировать.       — Ты в итоге справился с тем движением? — интересуется Хосок.       — Ага.       И всё на этом. Они молчат до самой машины. Сокджин за рулём, Юнги на переднем сидении, а Намджун с Хосоком сзади, возле окошек. Расстояние. Слишком его много. Намджуну хочется, чтобы они все были ближе, и Юнги, и Хосок, и Сокджин.       Но в тишине у них получается ехать только минут пять. А потом всё рушится.       — Не бесись, — отрезает Юнги, глядя на Сокджина. — Ты вообще не имеешь права злиться.       — У меня на это есть все права, — выплёвывает Сокджин в ответ. — Вы вообще представляете себе, как вам повезло, что это я спалил вас сегодня? Это мог быть кто-то другой. Кто угодно, и что бы тогда случилось?       — Никто больше не стал бы вламываться в студию, — спорит с ним Юнги. — Кто угодно подождал бы, пока я открою. Кто угодно не вломился бы.       — Пытаешься меня обвинить? — бросает ему Сокджин, останавливаясь на красный и поворачиваясь к Юнги. — Это ваши оправдания? Это лучшее объяснение вашей безответственности?       Намджун чувствует, что должен помочь, что должен сказать что-то, хоть что-нибудь, но он не знает, что можно сказать, чтобы исправить сложившуюся ситуацию. Так что он просто наблюдает за происходящим, как маленький ребёнок, когда взрослые ругаются.       — Это была ошибка, — шипит Юнги, но его голос срывается под конец, — одна-единственная.       — Одной достаточно, — безэмоционально произносит Сокджин. Загорается зелёный, и на этом спор заканчивается. Юнги роняет голову, сцепляя ладони в замок на бёдрах. Напряжение даже не думает спадать.       Больше они не говорят ни слова до самой квартиры. Намджун заглядывает на кухню, пока снимает обувь. Чимин, Чонгук и Тэхён уже там, первые двое сидят за столом. Чонгук трёт глаза, волосы Чимина ещё влажные; Тэхён ставит перед ними две чашки горячего чая, а затем садится между ними за стол.       Сокджин незамедлительно занимает место во главе стола, и трое младших смотрят на него потерянно и обеспокоенно. Юнги подходит к столу следом за Сокджином, и Намджун не может избежать ощущения, что Юнги защищает их с Хосоком от Сокджина. Намджун садится рядом с Юнги, напротив Тэхёна, и к нему присоединяется Хосок, занимая место напротив Чимина.       Наступает тишина. Чимин, Чонгук и Тэхён переглядываются, будто не понимают, что произошло, и ведь так оно и есть. Сокджин складывает руки на груди. Хосок упирается взглядом в колени, а Юнги стискивает зубы, словно сдерживая злость.       — Ну? — подталкивает Сокджин.       Юнги глубоко вдыхает, стараясь успокоиться. — Мы с Намджуном и Хосоком спим, — произносит он, и вот так вот легко всё всплывает на поверхность.       Нет никакой мгновенной реакции на это признание. Остальные просто сидят с отсутствующими выражениями на лицах, словно Юнги непонятно выразился.       — Что? — спрашивает в конце концов Чимин.       — Мы с Намджуном и Хосоком спим, — повторяет Юнги в этот раз медленнее.       — Типа… — начинает Чимин, пока Тэхён и Чонгук тупят. — Спите в одной кровати… Или в сексуальном плане?       — В сексуальном, — отвечает Юнги.       — Что? — теперь повторяет уже Чимин, выглядя абсолютно растерянным.       — Серьёзно? — спрашивает Тэхён.       Юнги теряет лицо, впервые за вечер показывая, как ему некомфортно.       — Ага, — занимает его место Намджун.       — И ты знаешь об этом? — интересуется Тэхён, смотря на Сокджина.       — Узнал буквально полчаса назад, когда наткнулся на них у Юнги в студии.       — Вы были… В студии Юнги? — изумлённо спрашивает Чимин.       — Как это началось? — а это уже Тэхён. — Когда?       — Сложно объяснить как, — говорит Юнги, почёсывая кончик уха.       — Всё закрутилось из-за меня, — объясняет Хосок, поднимая взгляд.       — Нет, не из-за тебя, — спорит Юнги. — Мы все там были. Это общее решение.       — Да… — Хосок вздыхает. — Но я был тем, кто начал это всё.       Юнги закатывает глаза.       — Ага, а я закончил.       — Фэ-э, — шепчет Чимин, и Юнги закатывает глаза так сильно, что на секунду его зрачков совсем не видно.       — Когда? — настаивает Тэхён.       — Около четырёх месяцев назад, — отвечает Намджун.       — Четыре месяца? — Юнги смотрит на Намджуна, широко распахнув глаза. — Уже четыре месяца?       — Может больше, да, — произносит Намджун в ответ.       — Пиздец, — шёпотом ругается Юнги.       — Пиздец? — переспрашивает Чимин. — Четыре месяца?! Как мы не смогли ничего понять за четыре месяца?       Озлобленное выражение лица Сокджина внезапно сменяется на удивлённое. Видимо, он ожидал услышать о меньшем периоде времени.       — Мы неплохо скрывались, — отвечает Юнги.       — Стоп-стоп, не так быстро, — вмешивается Тэхён и переводит взгляд на Намджуна. — Я думал, что ты натурал.       — Я тоже так думал, — признаётся Намджун, краснея щеками. — Но за прошедшее время пришёл к определению себя как би.       — Хах, — вдыхает Тэхён, поднимает чонгукову нетронутую чашку чая и отпивает из неё.       — Подожди, — подаёт голос Хосок, — а про меня ты не хочешь то же самое сказать?       — А должен?       Хосок набирает воздуха чтобы ответить, но ничего не говорит.       — В тебе и раньше это было. Так что это ожидаемо, — говорит ему Чимин, взмахнув ладонью. — Однажды в клубе ты сказал мне, что если бы я был девчонкой, то ты отсосал бы мне. Не трудно было сложить два и два.       Хосок тоже краснеет.       — Чонгук… — произносит Намджун, и тот поднимает взгляд от стола. — Ты… молчишь.       Чонгук закусывает губу в раздумьях. Остальные ждут, что он скажет.       — Я… — начинает он, — я понимаю, почему Джин-хён злится на вас, и я тоже немного злюсь за то, что вы… были неосторожны настолько, что спалились, но… — он снова замолкает, пожимая плечами. — Не думаю, что мы можем обсуждать то, что происходит… между вами тремя. Ну, как бы, мы можем попросить вас быть осторожнее, но я имею в виду… кто мы такие, чтобы спорить с любовью, да?       И, пока Намджун обдумывает его слова, повисает тишина.       — Кук, — мягко произносит Юнги, — мы не влюблены друг в друга.       Чонгук поднимает голову.       — Правда? Разве?       — Мы просто… — продолжает Юнги. — Развлекаемся. Как друзья.       — А, — Чонгук выглядит практически расстроенным, — ладно тогда.       Боже, Намджун чувствует себя так, словно разочаровал Чонгука, словно разрушил его веру в любовь или что-то типа того. И, когда Юнги поворачивается к нему, и они встречаются взглядами, ему кажется, что в глазах напротив плещется то же самое.       — Так это не любовь, — говорит Чимин, — и вы не встречаетесь?       — Нет, — качает головой Юнги, на что Чимин кивает.       На несколько мгновений все снова замолкают.       — Если честно, я… — предпринимает попытку Юнги. — Я без понятия, что ещё сказать.       — Чонгук прав, — говорит Сокджин, и теперь он тоже выглядит уставшим. Как и все они. — Насчёт всего, кроме последнего. Мы не можем указывать, что вам делать друг с другом, — он делает глубокий вдох. — Я разозлился… Я и сейчас зол из-за этой промашки, из-за вашей беспечности. Но вы же не идиоты. Вы понимаете, какие у всего этого могут быть последствия, и я уверен, что вы извлечёте урок из этой ситуации, и она не повторится.       Сокджин смотрит на них устало и строго, и Намджун с Хосоком кивают.       — Но, если честно, — продолжает Сокджин, — я удивлён, как долго вы смогли скрывать это от нас. И… на самом деле я понимаю, почему вы нам не сказали, но лучше, что мы теперь в курсе, — он прерывается. — Я бы предпочёл, чтобы вы занимались подобным дома, в безопасности.       Хосоку, кажется, некомфортно от этих слов, как и всем остальным. Но это мнение Сокджина, и с ним никто не спорит.       — Ладненько, — говорит Сокджин. — Завтра вставать рано, и, если никто больше не хочет ничего сказать, то я иду спать.       Никто не произносит ни слова, Сокджин поднимается из-за стола, и спустя несколько секунд то же самое делают Чимин, Чонгук и Тэхён. Чонгук тормозит и оборачивается, будто хочет добавить что-то, но вместо этого решает всё-таки уйти. Намджун, Хосок и Юнги так и остаются сидеть. По правде говоря, Намджун думал, что это будет куда более долгий разговор. Больше вопросов. Больше ответов. Больше всего.       — Вот и всё, — заговаривает Юнги. — Вроде неплохо прошло.       — Да, — выдыхает Хосок, укладывая голову на столешницу.       — Теперь спать? — спрашивает Юнги неуверенно. Может, ему тоже показалось, что разговор был слишком коротким.       — Нам нужно поговорить втроём, — отвечает Намджун, внезапно вспомнив, что он хотел сказать им до всего этого. — Только… Мы можем перейти в гостиную? Кухня – слишком формально.       — Хорошо, — Юнги встаёт на ноги и уходит в гостиную, плюхнувшись там на большой диван.       Намджун дожидается, пока Хосок тоже встанет и последует за Юнги, а потом присоединяется к ним, садясь посередине, между ними. Они не касаются друг друга. Они слишком далеко.       — Мне кажется, мы с Хосоком нарушили одно из правил, — Намджун переходит сразу к делу, чтобы облегчить душу. Хосок и Юнги смотрят на него непонимающе. — Перед тем, как прийти к тебе сегодня, — объясняет Намджун, — Сок и я целовались одни.       — Разве это… — говорит Хосок. — Разве это считается нарушением?       — Не уверен, — отвечает Намджун.       — Вообще-то, — заговаривает Юнги, — мы с Хосоком целовались сегодня утром в ванной. Мы чистили зубы вместе, и он чмокнул меня, — произносит Юнги, не веря собственным словам. — Я не осознавал, что это произошло до настоящего момента.       — Это нехорошо, — озвучивает Намджун.       — Потому что это против правил? — спрашивает Хосок.       — Нет, — отзывается Намджун. — Потому что я тоже не осознавал этого какое-то время. А это значит, что нам становится психологически комфортно вместе. Это опасно.       — Мы ни за что не сделаем этого перед камерами, — говорит Юнги, и кажется, что он сам вполне убеждён своими словами. — Мы же так много тренировались. У нас достаточно опыта.       — Надеюсь, — заключает Намджун.       — Подождите, — Хосок придвигается к Намджуну так, что теперь они касаются боками, и Намджун чувствует себя в десять тысяч раз легче от одного только физического контакта. — Так это считается нарушением правила?       — Мне так не кажется, — проговаривает Юнги. Он опирается спиной на подлокотник и закидывает ноги Намджуну на колени. Намджун поглаживает его лодыжку, и от этого тоже хорошо. — В этом же… ничего сексуального.       — Э-эм, — Намджун автоматически понижает голос. Даже если сейчас, как он предполагает, им больше не обязательно скрываться. — Если честно, то мой мозг, кажется, переключился, так что всякий раз, когда мы целуемся, у меня встаёт.       Юнги фыркает от смеха.       — Ладно, тогда не целуйся так увлечённо.       Намджун улыбается. Он быстро решается сдвинуться по дивану ближе к Юнги, и тот понимает его, опуская одну ногу на пол и устраиваясь так, чтобы Намджун мог прижаться к нему спиной. Намджун притягивает к себе Хосока, и тот тоже укладывается поудобнее, притуляясь спиной уже к намджуновой груди. Он обнимает Хосока за пояс, а Юнги обхватывает руками их обоих.       — Теперь мы можем здесь так делать, — подаёт голос Намджун. — В гостиной. Это так странно.       — Точно, — смеётся Хосок. Он касается рукой ладони Намджуна на своём животе, и да, определённо есть что-то странное в том, чтобы проворачивать подобное в гостиной. Вот так в открытую. Но с другой стороны Намджуну нравится чувствовать их так близко после всего, что произошло сегодня, после того, как у них отняли такой момент после секса.       — Как ты себя чувствуешь? — спрашивает Намджун.       — В смысле?       — Физически, — уточняет он. — Я вроде как недостаточно позаботился о тебе сегодня.       — Я в порядке, — отвечает Хосок. — Немного побаливает, но станет лучше со временем.       — Ты обо всём так говоришь, — улыбается Намджун.       — Но я серьёзно, — Хосок поворачивает к нему голову и улыбается в ответ. Намджун зарывается пальцами в его волосы. — Ты был хорош, знаешь, — говорит Хосок. — То есть, конечно, ты знаешь, но эти твои… Штучки.       — Штучки? — переспрашивает Намджун.       — Ну, как бы с… тем, что ты… добавил палец, когда уже был…       — А, — выдыхает Намджун, — это.       — Круто получилось.       — Реально круто, — добавляет Юнги, — Хотел бы я знать об этом, когда впервые трахался с Нейтом.       — Кстати, — обращается к нему Хосок, — мы беспокоились о твоём нежелании заниматься сексом в студии, так что взяли с собой полотенце.       — Ты же в курсе, что иногда я так сильно кончаю, что забрызгиваю даже что-нибудь позади себя, — смеётся Юнги. — Полотенце бы не помогло. Но за заботу спасибо.       Намджун тоже смеётся.       — И ты тоже попробовал кое-что новое сегодня.       — Что?       — Назвал Хосока «детка», — улыбается Намджун.       — О, точно, — говорит Юнги. — В первый раз просто вырвалось, а Хосок, кажется, был не против, так что я просто продолжал повторять это. Мне… не стоит?       — Стоит. Мне нравится, — разрешает Хосок, опуская голову Намджуну на плечо в поисках уюта.       — Не засыпай так, Сок, — просит Намджун, вновь пробегаясь пальцами по его волосам.       — Ага, хорошо, — отзывается он, зарываясь носом в намджунову футболку.       — Могу я и тебя звать деткой? — спрашивает Юнги.       — Тебе хочется?       На мгновение Юнги заминается.       — Пока не знаю.       — Можешь звать меня так, если тебе понравится, — решает Намджун. — А мне можно?       — Звать меня деткой?       — Вас обоих, — уточняет Намджун.       — Конечно, — тут же звучит от Хосока.       — Конечно, — секундой позже произносит Юнги, и Намджун чувствует, как он кивает.       Намджун улавливает странный шорох со стороны коридора и, повернув голову, обнаруживает там три пары глаз, наблюдающих за ними.       — Ждёте чего-то? — спрашивает Юнги.       — Э-э-э, — пытается Тэхён.       — Вы… обнимаетесь, — утверждает Чимин.       За ними двумя едва видна макушка Чонгука. Это даже слегка забавно.       — Хотите присоединиться? — задаёт им вопрос Хосок.       И Намджун думает, что да, конечно, они захотят, почему бы и нет?       — Эм, — чиминов рот так и остаётся распахнутым. Он выглядит уже готовым согласиться, но потом Чонгук позади них качает головой.       — Пойдёмте спать, — говорит он.       Чимин и Тэхён смотрят на него, и, после того, как Чонгук говорит им ещё что-то − что-то, что Намджун не может услышать, − Чимин и Тэхён опускают глаза в пол.       — Спокойной ночи, хёны, — прощается Тэхён.       — Ночи, — добавляет ещё и Чимин, а потом они уходят.       — Нам тоже нужно идти спать, — произносит Намджун. — Сок уже практически уснул на мне.       — Неправд, — бормочет Хосок в намджунову футболку.       — Детка, — шепчет Намджун, позволяя себе произнести это слово.       Хосок поднимает на него взгляд широко распахнутых глаз.       — Хорошо, — так же шёпотом отвечает он, — спать.       Он слезает с Намджуна и поднимается на ноги, чуть пошатываясь. Намджун уже готов подскочить к нему, когда…       — Подожди, не вставай, — убеждает его Хосок, прикрывая глаза. — Сейчас вам двоим нужно поцеловаться.       — Зачем?       — Чтобы сравнять счёт, — отвечает Хосок, снова покачнувшись. — Я поцеловал Юнги. Я поцеловал тебя. Сейчас вы двое тоже поцелуетесь, но дождитесь, пока я уйду. Нужно, чтобы это произошло без меня.       — О чём ты вообще говоришь? — шёпотом спрашивает Юнги.       — Просто сделайте это ради меня, — просит Хосок. — Тогда мне станет лучше.       — То есть сейчас тебе плохо? — возмущается Намджун.       — Нет, хорошо, — опровергает Хосок, несколько раз моргая, чтобы хоть немного проснуться. — Просто я целовал вас и даже не понимал, что, возможно, нарушаю правила, так что немного переживаю по этому поводу. Но мне станет лучше, если вы поцелуетесь.       Юнги поглаживает Намджуна по груди ладонями.       — Ладно, — шепчет Юнги.       — Вот и хорошо. Спокойной ночи, — выдыхает Хосок, а затем разворачивается и уходит.       Именно так Намджун и оказывается наедине с Юнги, лёжа в его объятьях.       — Ты его вымотал, — говорит ему Юнги. Намджун поворачивает голову и переползает повыше, так, что между их лицами остаётся пара дюймов. — Ты и меня тоже вымотал.       — Ты кончил дважды, — улыбается Намджун.       — Гордишься собой? — дразнится Юнги.       — Да, — честно отвечает Намджун. — Хочу вылизывать тебя чаще.       — Что ж, моё разрешение на это у тебя есть, — говорит Юнги, прижимаясь своим носом к намджунову, а потом целуя его.       Поцелуй мягкий и ненавязчивый, просто прикосновение губ к губам, после которого Намджун отстраняется и заглядывает Юнги в глаза, пытаясь хоть что-то в них прочесть. Есть что-то странное в том, чтобы целоваться наедине. И ещё более странно оттого, что они делают это на диване в общей гостиной, когда кто угодно из мемберов может выйти и увидеть их.       Но, несмотря на всё это, он всё равно целует Юнги, нежно прижимаясь к его губам своими. В этой странности нет ничего плохого. Намджун считает, что её вообще можно будет обернуть в свою пользу.