Logical Thinking

      — Долгожданная ночь, — говорит Намджун Юнги, входя в номер Сокджина.       — Успокойся, — просит его Чимин, — всё пройдёт отлично. Вы буквально всё учли. Каждую мелочь. То, о чём я даже не подумал бы.       — Нет, — качает головой Намджун. — Мы с ума сошли. Нас точно спалят.       — Послушай меня, — обращается к нему Юнги, подходя ближе, хватая за плечи и заглядывая в глаза. — Если ты будешь истерить, то и я стопроцентно заистерю. А тогда, даже если никто нас не спалит, у меня всё равно не встанет, чтобы мы могли исполнить задуманное.       Чимин и Тэхён фыркают.       Сокджин обречённо стонет:       — Фу-у, разговоры о членах.       — Всё будет хорошо, — Юнги игнорирует их, обхватывая лицо Намджуна ладонями, и заставляя его взглянуть на себя. — Мы заберём Хосока, дождёмся, пока подготовят машины, а потом поедем туда, и всё будет хорошо, — делится планом Юнги. — Все, кому надо знать о том, где мы, знают, и они в курсе, что нас не стоит беспокоить. Всё будет хорошо.       — Да, да, ладно, — кивает Намджун, а затем снова качает головой. — Всё будет в порядке. Точно будет хорошо.       — Чем больше ты нервничаешь, тем сильнее у меня член скукоживается, — серьёзно предупреждает Юнги. — Пройдём через это вместе. Мы слишком много готовились, чтобы сдаваться.       Намджун делает глубокий вдох.       — Сейчас или никогда.       — Не говори так, будто мы умрём! — восклицает Юнги. — Мы делаем это, потому что мы, блять, самые лучшие в мире парни!       — Да, — Намджун ещё раз глубоко вздыхает, успокаиваясь. — Ты прав, — он целует Юнги. Увлечённо.       — Они такие милые, — подхихикивает Чонгук.       — Идёмте, — Намджун отходит от Юнги. — Все помнят план?       Он оглядывает их. Все кивают. Включая Юнги.       Намджун отвечает им кивком, и они выходят из номера Сокджина.       В тот момент, когда Намджун собирается открыть дверь в свой собственный номер, он замирает, делая ещё один глубокий вдох. Чья-то ладонь ложится ему на плечо, и он оборачивается, обнаруживая, что это Сокджин.       — Всё будет в порядке, — говорит Сокджин, и по какой-то причине именно это даёт Намджуну достаточно сил, чтобы опустить ключ-карту в замок и открыть дверь.       Хосок лежит на кровати с ноутбуком. Он поднимает взгляд, его глаза распахиваются, а брови приподнимаются, когда он видит их, затем на его лице отражается смущение.       — Какого хера? — спрашивает Хосок. Его глаза сосредоточены на Намджуне и Юнги, которые стоят у двери, впереди всех. — Я думал, что вы ушли.       — Мы все уходим, — говорит ему Юнги, входя в комнату. Намджун следует за ним, остальные остаются за дверью. — Обувайся и прихвати куртку.       — Что? — Хосок не двигается. — Что случилось?       — Мы едем в концертный зал, — объясняет Намджун, ещё больше запутывая Хосока.       — Зачем?       — Запоздалый подарок ко дню рождения, — отвечает Намджун, подходя ближе к кровати, поднимая ноутбук с хосоковых бёдер и переставляя его на тумбочку.       Хосок смотрит на него:       — В зале?       — Давай пока без вопросов, — шепчет Намджун. Юнги приносит Хосоку обувь и куртку. — Мы всё расскажем на месте, ладно? — Хосок, что логично, не выглядит так, будто ему стало хоть малость понятнее. — Пожалуйста?       Хосок глубоко вздыхает, но морщинки у него на лбу разглаживаются. Он снова смотрит на дверь, потом на Намджуна и Юнги, поднимается с кровати, забирает у Юнги куртку и обувается.       Намджун берёт Хосока за руки и тянется с поцелуем. Юнги улыбается им, забирая заранее подготовленный рюкзак.       — Пришло смс от водителей, — говорит Юнги, проверив телефон. — Машины готовы. Пошли.       Намджун отпускает Хосока, и тот нерешительно следует за ними в коридор.       Все вместе они вваливаются в лифт.       — Знаете, я заметил, что вы странно себя ведёте, — произносит Хосок, глядя на Намджуна и Юнги, — пожалуйста, скажите, что это – причина.       Они молчат. Намджун не осознавал, что они с Юнги были так очевидны.       — Да, это и была причина, — отвечает Юнги.       Все остальные ведут себя как нельзя лучше: они просто наблюдают. Чонгук что-то шепчет Чимину. Намджуну не слышно, что именно, но зато слышно Тэхёну: и он, и Чимин улыбаются.       — Хорошо, — кивает Хосок. — Я думал, что придётся усаживать вас для разговора.       — Мы были так очевидны? — спрашивает Юнги.       — Было понятно, что вы что-то скрываете, — отвечает Хосок. — Я думал, что просто накручиваю. Но сегодня это было слишком очевидно, — он прерывается, и Намджун понимает, что Хосок был сильно обеспокоен с тех пор, как заметил что-то не то. Кажется, Юнги тоже только что осознал это. Хосок всё ещё не выглядит убеждённым, его глаза сощурены. — Думаю, это хороший показатель стабильности наших отношений: в этот раз я даже не думал, что вы можете со мной порвать…       — Мы бы не стали! — выпаливает Намджун.       — Нет, я понимаю, — Хосок поджимает губы. — Был момент, в который я подумал, что вы собираетесь сделать предложение, но… — Хосок вскидывает брови, будто сама идея брака неосуществима.       Намджун только моргает.       — Я имею в виду, что однажды, может быть, конечно, да, возможно… — Намджун запинается. Глаза Юнги открываются шире, как и у Хосока. Остальные раскрывают рты. — В любом случае, сейчас это юридически невозможно, — бормочет Намджун. — О, смотрите, мы уже внизу! — добавляет он, когда двери лифта открываются в вестибюле.       Трое телохранителей встречают их внизу и провожают до машин. Времени только половина десятого, но уже очень тихо. Никаких помех. Ни одного папарацци. Они действительно очень постарались, когда всё продумывали.       Чонгук в одной машине с ними тремя. Он сидит на переднем сидении, а они позади, с Хосоком посередине. Сокджин, Тэхён и Чимин едут в другой машине с телохранителем, а впереди ещё машина с двумя другими охранниками. Как только они отъезжают, Юнги поворачивается к Намджуну.       — Брак? — он не конкретизирует, чтобы водитель ничего не понял, но поняли остальные.       — Заткнись, — просит Намджун, краснея. Совершенно точно не брак. Даже если они могли каким-то образом пожениться в Корее – все втроём – то ещё слишком рано. Они встречаются всего три месяца. Но не то чтобы Намджуну не нравилась сама идея того, чтобы когда-нибудь выйти замуж на них.       — Три месяца, Джун, — добавляет Юнги, улыбаясь. По крайней мере, Юнги больше не думает о том, что их план провалится.       — Я в курсе, — отзывается Намджун.       Чонгук поворачивается к ним, зажав между зубами нижнюю губу и обхватив ладонями щёки.       — Не надо, — говорит ему Намджун и краснеет ещё сильнее.       Хосок с Юнги тоже смеются, но хотя бы тоже заливаются румянцем от этого.       — Так… — подталкивает Хосок. — Вы сейчас мне расскажете или…       — Когда доедем, — обрывает его Юнги.       — Только… — Намджун наклоняется, чтобы прошептать Хосоку на ухо. — Если кто-то что-то спросит, дай нам ответить.       — Несомненно, — говорит Хосок, и оставшаяся часть пути проходит в тишине.       Двадцать минут спустя они паркуются позади здания. Намджун благодарит водителя, который остаётся в машине, и выходит. Сокджин, Тэхён и Чимин уже там, вместе с телохранителями. Никаких причин охранять их нет, вот совсем, тут даже никого не видно, но ладно, у них инструкция.       Они идут к заднему входу, Тэхён, Сокджин и Чимин обсуждают то, что для Намджуна звучит как прогон хореографии перед следующим шоу. Хорошо. Это подтверждает то, для чего они по официальной версии сюда приехали. Чонгук присоединяется к обсуждению, и, когда они равняются с ночными охранниками, те пропускают их внутрь, сказав только: «Здравствуйте. Как вы?». Никаких других вопросов. Внезапно Намджун ощущает, что наконец может дышать.       — Хиёри-сан сказала, что вы можете пробыть там столько, сколько понадобится, — сообщает один из охранников, проводя их через большую комнату ожидания, где все обычно собирались, чтобы поесть, к общей гримёрной. — Дверь автоматически блокируется, как только закрывается, но изнутри её можно открыть без кода, так что не волнуйтесь, — продолжает он, останавливаясь перед дверью и набирая код. Намджун и Юнги и так всё это знают.       Дверь открывается, и охранник придерживает её, чтобы они всемером могли пройти внутрь.       — Напишите нам, как только закончите, и мы заберём вас, — говорит Минву, отходя к Донгуну и третьему телохранителю, новенькому, имя которого Намджун не помнит.       — Спасибо ещё раз, — благодарит Намджун, удерживая дверь. — Это ненадолго.       — Не торопитесь, — мужчина из охраны здания машет им свободной рукой. — Мы составим им компанию. — Он поворачивается к их телохранителям. — Хотите кофе?       — Я бы не отказался, — отвечает Минву, следуя за ним, и остальные уходят вместе с ними.       Намджун отпускает дверь и наблюдает, как она закрывается. Затем оборачивается.       — Так… — снова начинает Хосок.       — Пока ещё нет, — спокойно отвечает Намджун, осознавая, что они еще в поле зрения камеры, и кивает на коридор, ведущий к сцене. — Идём.       — Л-ладно, — Хосок приподнимает брови, и Намджун ведёт их через дверь по длинному белому коридору, сворачивая направо – там путь короче, а затем поворачивает ещё раз, выходя к залу, как раз туда, где есть выход на сцену.       Тёмные стены, тёмные полы, крупные части их концертного оборудования в стороне, заготовленные для выступления, и чёрные с серебром ящики, в которых под замком лежит более мелкое оборудование. Намджун быстро оглядывает длинный коридор, ведущий к сцене, но видит только темноту. Хорошо. Тут и правда никого. Потом он замирает, позволяя другим подняться на сцену.       Он догоняет их, и перед ним возникает длинная и пустая сцена, на которой нет никого, кроме шестерых его лучших друзей. Он осматривается. Так странно видеть это огромное место таким пустым. Четырнадцать тысяч сидячих мест и ещё две тысячи стоячих. Самая маленькая площадка этого тура. За все эти годы Намджун привык к безлюдным концертным залам. Они чаще видят их опустошёнными, чем заполненными, но даже во время репетиций вокруг всегда кто-то ходит и болтает. Фоновый шум. Сейчас здесь ни души. Тишина.       Они не проходят далеко, все всемером останавливаются где-то на середине сцены. Хосок стоит рядом с Юнги и смотрит на Намджуна. И ему не нужно в очередной раз произносить своё «так», чтобы Намджун его услышал.       — Ладно, — говорит Намджун. — Кому-то надо напоминать?       — Нет, — говорит Чимин, — мы готовы.       Тэхён подходит к Чимину.       — Сейчас? — спрашивает он.       Намджун кивает, и Тэхён отзеркаливает его, берёт Чимина за руку и выводит обратно в гримёрку.       — Повеселитесь! — в последний момент кричит Чимин.       Хосок в замешательстве наблюдает за этим.       Намджун поворачивается к Чонгуку и Сокджину.       — Если кто-то придёт… — начинает Намджун, но Сокджин перебивает его.       — Позвонить, — говорит Сокджин.       — Мы помним, — добавляет Чонгук.       — Хорошо, — кивает Намджун и смотрит за тем, как Сокджин и Чонгук расходятся к лестницам по краям сцены, спускаются по ним и направляются ко входам для зрителей в задней части помещения. Это длится довольно долго.       Юнги и Хосок тоже наблюдают за Чонгуком и Сокджином, когда Намджун поворачивается, чтобы взглянуть на них. Он подходит вплотную и закидывает руки им на плечи.       — Зачем мы приехали? — спрашивает Хосок.       Юнги уходит из-под хватки Намджуна и скидывает лямку рюкзака, перекидывает его вперёд, открывает маленький кармашек и достаёт бутылочку смазки.       — Запоздало с днём рождения, — поздравляет Юнги, передавая её Хосоку.       Хосок шлёпает его по рукам.       — Что ты делаешь?! — шипит Хосок. — Убери! Здесь камеры.       Юнги кажется ошарашенным, а Намджун просто смеётся.       — Нет, — говорит Намджун, — их здесь нет.       — Что? — Хосок поворачивается к нему.       — Мы в курсе, что с твоего дня рождения прошло почти три недели, — Юнги подходит к Намджуну, вставая вместе с ним перед Хосоком. — Но это твой официальный подарок.       — Что «это»? — любопытствует Хосок.       — Секс на сцене, — отвечает Намджун.       Хосок распахивает глаза.       Но молчит.       — Помнишь, — начинает Намджун, — когда мы впервые занимались сексом, ты сказал, что с нами ты можешь позволить себе то, чего никогда не делал раньше? — Намджун замечает понимание, мелькнувшие в хосоковом взгляде. — Я спросил тебя, что, например, и ты сказал…       — Например, потрахаться на сцене, — заканчивает Юнги, потому что Хосок молчит.       Хосок тупо пялится на них.       — Не думал, что когда-нибудь это реально произойдёт, — в конце концов говорит он. — Да и вообще, как мы сделаем это? Как вы узнали, что здесь нет камер?       — Мы планировали около недели, — говорит Юнги. — И ещё дольше обдумывали саму возможность. Месяц. Может, чуть меньше.       — Юнги предложил это примерно за пару недель до твоего дня рождения, — добавляет Намджун. — И… сначала я решил, что это безумие, — продолжает он. — Да я и до сих пор так думаю. Но не то чтобы мне не нравилась сама идея…       — Он дрочил на саму идею, — поправляет Юнги, и Намджун видит короткую улыбку, мелькнувшую на губах Хосока.       — Я дрочил на это, — признаёт Намджун, тоже слегка улыбаясь. — А потом я начал думать логически. Когда, где, как. Я подумал, что этот зал стал бы, вероятно, лучшим местом для её воплощения. Единственным местом.       — На сцене, — выдыхает Хосок, оглядываясь вокруг. — Каждый раз, когда я представлял себе подобное, это были просто фантазии. Я не думал, что это сбудется, никогда не представлял себе концертный зал. Всегда что-то поменьше. Где легче всё предусмотреть.       — Он небольшой, — улыбается Намджун, пожимая плечами. Он почему-то чувствует себя намного спокойнее. Они всё предусмотрели. Всё будет хорошо. — Самый маленький в этом туре.       — Я знаю, — говорит Хосок, снова уставившись на них. — Объясните поподробнее. Почему вы так уверены, что мы не попадём на записи камер?       — Мы проверили, — объясняет Намджун. — Юнги добился разрешения порепетировать, а я разбирался с камерами. Случайно встретил главного охранника, и он отвёл меня в комнату охраны, куда транслируются записи со всех камер, и показал, что здесь камер нет. И звук не пишется. Мы одни. А потом я заистерил, что мог не учесть чего-то, так что я снова нашёл этого охранника, на этот раз специально, и попросил посмотреть камеры снова. Их и правда здесь нет. Только снаружи, но они смотрят на двери, — Намджун указывает на вход для аудитории: — одна там, — и на другой вход, — и одна вон там. Где Чонгук и Сокджин.       — Ты так уверен, — произносит Хосок. К счастью, отсюда им не видно ни Сокджина, ни Чонгука, но они здесь, в этом зале, прямо у дверей.       — Да, — Намджун глубоко вздыхает. — Я дважды проверил.       — А ты… — Хосок поворачивается к Юнги.       — Я нашёл ту, кто дал нам разрешение прийти сюда, — отвечает Юнги. — Поговорил с ней и убедил дать разрешение провести здесь какое-то время одним.       — Как у тебя получилось? — спрашивает Хосок.       — Вчера на репетиции я сказал ей, что во время последнего выступления у нас возникли проблемы с хореографией, что мы не могли занять верные позиции, и во время этого прогона мы так и не смогли выяснить всё, поэтому нам нужно чуть больше времени. Спросил её, сможет ли она попросить охрану впустить нас, если мы приедем вечером. Она согласилась.       — Оправдание такое себе, — Хосок настроен скептично.       — Но мы здесь, — пожимает плечами Юнги. — Я не мог придумать ничего лучше, а она… не осведомлена достаточно, чтобы спорить, да и не хотела спорить, похоже. Думаю, я произвёл на неё хорошее впечатление.       — Я потом переговорил с Бан-ПиДи, — добавляет Намджун. — Ему ведь нужно знать, куда внезапно исчезла вся группа. В целом, я сказал ему то же самое, что нам нужно время, чтобы кое в чём разобраться, и мы уже получили разрешение от помощницы режиссёра.       — Но он-то более прошарен, — говорит Хосок. — Он ничего не сказал?       — Ты же знаешь, я могу быть убедителен, — пожимает плечами Намджун. — Возможно, я целенаправленно подошёл к нему с этим разговором после того, как он выпил парочку бокалов шампанского.       — А, — выдыхает Хосок.       — Так что он не был более «прошарен» в тот момент, — продолжает Намджун. — Думаю, он заметил, что повод глуповат, но о чём бы он ни подумал, он, вероятно, решил не заострять на этом внимания. Ну а, как бы, что мы могли устроить здесь кроме прогона? — Намджун и Юнги смеются.       — Так вот как вы подняли водителей и телохранителей в десять вечера, — понимает Хосок. — Приказ Бан-ПиДи.       — Да, — кивает Намджун.       — А остальные здесь, потому что… — Хосок замолкает.       — Не только у нас есть доступ сюда, — разъясняет Юнги. — Поэтому нам нужна была наша собственная охрана. По эту сторону.       — Постоять на стрёме у входов, — Намджун чувствует себя шпионом из фильма, — у выходов, вообще-то.       Они замирают.       — Объясняйте дальше, — смеётся Хосок. — Мы и правда будем заниматься сексом, пока здесь Чонгук и Сокджин?       — Ну, тут довольно просторно, — Юнги тоже смеётся.— И если ты не начнёшь кричать, они даже не услышат нас оттуда.       — Боже! — кажется, Хосока озаряет. — Вот почему вчера на репетиции ты накричал на Юнги со сцены? Вы проверяли слышимость?       — Ага, — Юнги всё смеётся.       — Невероятно, — качает головой Хосок.       — Чонгук и Сокджин следят за входами для зрителей, — рассказывает Намджун, обеими руками показывая направления. Хосок должен знать всё. — Там на дверях маленькие окошки, задача парней посматривать в них и сообщить нам, если кто-то появится. Чимин и Тэхён в общей гримёрке, следят за той дверью. У них почти всё то же самое, только сложнее.       — Почему?       — Если кто-то появится здесь, — Намджун указывает туда, где стоят Сокджин и Чонгук. — То нам нужно будет уйти за кулисы, одеться там, где нет камер, а потом пойти к Чимину с Тэхёном. Чонгук с Сокджином последуют за нами, — Хосок кивает и Намджун продолжает. — Если кто-то войдёт через общую гримёрку, то бежать нам будет некуда, и прятаться негде, придётся остаться здесь. Так что Чимин с Тэхёном должны будут задержать того, кто придёт, на достаточное время для того, чтобы мы оделись и сделали всё, что нужно. Тогда мы будем на сцене с Сокджином и Чонгуком, петь, танцевать, делать всё, чтобы избежать подозрений.       — Ладно, — снова кивает Хосок. — Кто решал, кто будет здесь, а кто – в гримёрке?       — Мы сами, — отвечает Юнги. — Несмотря на все возражения.       — Кто возражал? — интересуется Хосок со смехом.       — Чимин, Тэ и Сокджин, — отзывается Юнги. — Чимин и Тэ хотели быть здесь, а Сокджин, наоборот, отчаянно хотел здесь не быть. Чонгуку было всё равно.       — Я понимаю, почему Сокджин не хотел быть здесь, — начинает Хосок. — Но Тэ и Чимин…       — Извращуги и вуайеристы, — перебивает его Юнги, смеясь. На лице Хосока одновременно проступают веселье и отвращение. — Мы сказали им, что они должны быть в гримёрке, потому что могут очаровать и задержать там любого, — Юнги выдерживает паузу. — На самом деле, мы решили, что, если Сокджин и Чонгук просто подглянут из любопытства, то Чимин и Тэ будут откровенно пялиться.       — Я… поверю, — кивает Хосок.       Юнги кивает, приподняв брови и поджав губы.       — Если появится кто-то со стороны Сокджина и Чонгука, они позвонят мне, — говорит Намджун. — Это будет сигналом. Я поставил на них специальную мелодию. После этого они позвонят Чимину и Тэхёну, чтобы предупредить их. То же самое, если Чимин и Тэ заметят кого-нибудь. На них тоже стоит своя мелодия. И это единственные рингтоны, которые имеют значение этой ночью. Юнги уже выключил телефон, выключи свой тоже, пожалуйста, — Намджун замолкает, и Хосок пытается отыскать свой телефон, чтобы выключить его. — Если услышишь мою обычную мелодию звонка, то игнорируй её. Мы тоже не будем на неё отвлекаться. Мы с Юнги знаем те, которые важны. В общем-то, — он перехватывает хосоков взгляд, — паникуй, только если увидишь, что мы паникуем.       — Ладно, — кивает Хосок, сунув свой телефон обратно в карман. — Вы реально всё учли.       Намджун улыбается.       — Во многом нам просто повезло, но да, мы постарались.       Молчание затягивается.       — Я правда не знаю, как реагировать на это, — говорит Хосок, выходя на середину сцены, а потом делая шаг вперёд.       Намджун и Юнги следуют за ним. От центра сцены до середины зала проложен длинный подиум, который выступает в качестве дополнительной сцены. Хосок притормаживает в начале подиума.       — Стояк был бы неплохой реакцией, — говорит Юнги, останавливаясь слева от Хосока.       — Ага, — выдыхает Хосок, осматривая себя сверху вниз. — Не, я сейчас другим занят.       Намджун подходит к Хосоку с другой стороны и на мгновение просто всматривается вдаль. Четырнадцать тысяч пустующих мест, которые были переполнены людьми пару ночей назад. Отсюда задние ряды выглядят такими крохотными. Намджун всегда видит огни на месте сидений во время выступления. Никаких лиц. Он едва может различить людей там, наверху. Только темнота и огоньки бомбочек в руках фанатов, движущихся туда-сюда. Они слишком далеко, чтобы он мог увидеть их. Но сейчас они кажутся ближе, будто смотрят прямо на него.       Намджун делает глубокий вдох. Его тело тоже не собирается реагировать стояком. Вокруг так пиздецки тихо.       — Это немного… — Хосок замолкает. — Зловеще.       — Да, — выдыхает Намджун.       — Я привык к шуму, — добавляет Хосок.       — Ага, — соглашается Намджун.       — И мне кажется неуместным вообще вытаскивать член, — признаётся Хосок.       — Точно, — снова соглашается Намджун.       Юнги согласно хмыкает. Он скидывает рюкзак и садится на пол, поставив рядом смазку.       — Что ты делаешь? — спрашивает Хосок.       — Сижу, — отвечает Юнги, вытягивая ноги.       Намджун решает, что сесть – неплохая идея, поэтому делает то же самое. От этого сидения на задних рядах выглядят ещё мельче.       Хосок садится между ними, скрестив ноги, и вздыхает.       — Насколько было бы херово, если после всего этого я бы струсил? — спрашивает Хосок.       — Ни насколько, — говорит Намджун, поворачиваясь к Хосоку и хмуря брови. — Это должно быть чем-то прикольным… сбывшаяся фантазия. Если это не так, то… в этом нет смысла, — он берёт Хосока за руку и сцепляет пальцы. — Это твой подарок. Тебе решать.       Хосок смотрит на их руки. Юнги берёт другую его ладонь. Много раз до этого они держались за руки на сцене. И два дня назад в конце шоу они тоже кланялись и держались за руки. Сейчас это ощущалось иначе.       — Даже держаться за руки так странно, — говорит Хосок. — Чувствую себя обнажённым. Будто за нами наблюдают. Как в те моменты, когда мне не позволено касаться вас на людях.       — Но иногда тебе нравится чувствовать себя обнажённым, нет? — спрашивает Юнги, поглаживая большим пальцем большой палец Хосока.       — Да, но… — Хосок поднимает голову. — Не здесь. Не перед… ними.       — Их здесь нет, — мягко говорит Намджун.       — Я понимаю, — отзывается Хосок, уставившись перед собой. — Но я всё равно вижу их.       Намджун отпускает ладонь Хосока и переползает, не вставая, так, чтобы сесть перед Юнги и Хосоком, спиной к подиуму, к сиденьям, к несуществующим зрителям, и обеими руками берёт Хосока за руку, которая свободна от хватки Юнги, снова соединяясь с ними.       — Закрой глаза, — командует Намджун Хосоку.       И Хосок, и Юнги закрывают глаза. Намджун улыбается.       — Представьте, что свет выключен, — просит Намджун. — Представьте, что вы на сцене, только что закончилась песня. Представьте, что в тот момент весь свет погас, и звук вырубился до следующей песни, — Намджун делает паузу. — Представили?       Хосок и Юнги кивают.       — Итак, всё выключено, — говорит Намджун, и пока он наблюдает за Юнги и Хосоком, его сердцебиение учащается. — Вы смотрите вверх, — продолжает он. Голова Хосока чуть приподнимается, но он не открывает глаза. — Вы видите, как двигаются огоньки арми-бомбочек. Видите фонарики телефонов. Никаких лиц. В эти секунды вокруг темнота. Абсолютная темнота. Даже первые ряды погружены в неё. Только бомбочки и фонарики. Вам не видно людей. Их там нет. Не смотрите на них. Смотрите на огни. И слушайте. Слышите?       Они снова кивают.       — Слышите выкрики? — спрашивает Намджун, слыша их сам. — Речёвки?       Они кивают.       — Слышите меня? — спрашивает Намджун.       Ещё кивки.       — Я люблю вас, — говорит Намджун.       Они открывают глаза и фокусируются на Намджуне. Хосок дрожаще выдыхает и подаётся вперёд, отпуская обе их руки, обхватив ладонями лицо Намджуна и целуя его. Глубоко, отчаянно и требовательно, и Намджун отвечает ему.       — Оу, — выдыхает Хосок, смотря вверх, Намджуну за спину, а затем тянется за ещё одним поцелуем.       Намджун чувствует ладонь у себя на плече и понимает, что Юнги тоже пересел ближе к ним. Он отрывается от Хосока и поворачивается к Юнги, чтобы поцеловать и его тоже. Всё ещё странно делать это здесь. Но Намджун воспринимает это проще, чем, видимо, должен. Он видит, как неуверенно и неловко чувствуют себя Юнги и Хосок, и решает, что лучше сосредоточиться на этом, чем на зале. На них сосредоточиться не трудно, он привык к этому.       Этот подарок не для Намджуна, а для Хосока и, может, немного для Юнги. Они так давно об этом мечтали. И Намджун решает, что его задача – исполнить их мечту как можно лучше.       Намджун отрывается от Юнги и жмётся лбом ко лбу Хосока.       — Чего ты хочешь, детка? — спрашивает Намджун.       — Я… Я не знаю, — говорит Хосок, снова касаясь его губ своими.       Намджун дотрагивается рукой до чужого паха. У Хосока встаёт.       — Ты хочешь этого? — настаивает Намджун. — Мы можем остановиться.       Хосок потирается об его ладонь.       — У нас ведь больше никогда не будет такой возможности, да?       — Будет, — заверяет его Намджун. — Будет нелегко, но всё может получиться. Не соглашайся только из-за того, что думаешь, что этого больше не повторится. Соглашайся, только если хочешь.       Хосок снова прижимается стояком к намджуновой ладони, всхлипнув.       — Я хочу.       — Блять, иди сюда, — Юнги отвлекает Хосока от Намджуна и целует его, утягивая Хосока себе на колени.       Стоит Хосоку отстраниться, Намджун тянется к рюкзаку, открывая большое отделение, и достаёт свёрнутый коричневый плед, который они захватили из номера Юнги. Он кладёт его на сцену, достаёт из того же отделения ленту презервативов и небольшую упаковку влажных салфеток, затем поднимает плед и встаёт на ноги.       Хосок поднимает на него взгляд.       — Плед?       — Мы подготовились, — пожимает плечами Юнги.       Юнги, придерживая Хосока за бёдра, чуть смещается в сторону, позволяя Намджуну расстелить плед посреди сцены, прямо в начале подиума. Хосок переползает с коленей Юнги на одеяло. Юнги следует за ним, прихватив смазку и презервативы.       — Какой-то странный пикник, — отзывается Хосок.       — Мы весь день были на сцене, тут грязно, — говорит Намджун, опускаясь на плед. — Это ответственное отношение.       Хосок смеётся. Он выглядит так счастливо, что Намджун улыбается от этого.       Намджун подбирается ближе к ним и аккуратно убирает волосы с хосокова лба.       — Чего бы тебе хотелось? — снова спрашивает Намджун.       — Я правда не знаю, — качает головой Хосок. — Я… Не знаю.       Намджун выдерживает паузу.       — Хочешь…       — Можно… — Юнги перебивает Намджуна, но потом, кажется, передумывает. — А чего тебе хочется?       — Э-эм… ничего конкретного, — отвечает Намджун. Он не считал, что это мгновение для него. И не думал, чего сейчас может хотеть.       Юнги отводит взгляд, сомневаясь.       — Но у тебя что-то такое есть, — утверждает Намджун, Юнги всё ещё не смотрит на него. — Что именно?       — Не знаю, подходящее ли время, — отзывается Юнги.       Хосок тянется к Юнги, оперевшись ладонью на его бедро.       — Хён, — шепчет Хосок. Он выглядит слегка потерянным и немного отчаянным. Будто нуждается в направлении от Юнги. — Пожалуйста.       — Хочу, чтобы вы трахнули меня, — говорит Юнги, поднимая взгляд.       — Хорошо, — незамедлительно отвечает Хосок.       — Вы оба, — добавляет Юнги.       Хосок всё кивает. Намджун не понимает, почему Юнги так беспокоится об этом. Не то чтобы они никогда не трахали его вдвоём.       — Нет, типа… — исправляет Юнги. — Одновременно.       Намджун слишком шокирован, чтобы ответить. Он знает, что у него большой, знает, что Юнги больно принимать один только его член, и он не может представить, что Юнги сможет взять два сразу.       — Я уже долго хотел попросить, — продолжает Юнги, краснея. Хосок без слов седлает его, расстёгивая ремень на чужих брюках. Юнги либо игнорирует его, либо слишком нервничает, чтобы заметить. — Я просто… — Юнги сглатывает, не приподнимая бёдра, чтобы помочь Хосоку стянуть с себя штаны. — Хотел дождаться особенного момента. Я думал, может, попросить об этом на свой день рождения или типа того, не знаю, в общем, по особому случаю.       — Сейчас особый случай, — говорит Хосок, кивая. — Давай снимем с тебя штаны. Пожалуйста. Нам нужно подготовить тебя.       Намджуна слегка удивляет такое рвение Хосока, но Юнги реагирует на это только смущённой улыбкой.       Намджун перехватывает взгляд Юнги.       — Я не хочу сделать больно, — прямо говорит Намджун. Это же будет больно. Может, даже слишком.       — Хочу, чтобы было больно, — с нежностью в глазах шепчет Юнги. — Хочу… — он сглатывает, наконец-то приподнимая бёдра. — Хочу почувствовать вас обоих внутри. Хочу, чтобы мы стали настолько близки, — Хосок поднимается с колен Юнги и стягивает его брюки и нижнее бельё.       Сейчас Юнги выглядит прекраснее, чем в любом из их концертных костюмов. Он, в свитере оверсайз, со вставшим членом между ног, кажется таким… крохотным.       — Пожалуйста, — добавляет Юнги. Намджун снова заглядывает ему в глаза. — Пожалуйста, Джун.       Намджун наклоняется и толкает Юнги на плед.       — Раздвинь ноги, — говорит Намджун, и Юнги даже не колеблется.       Видеть его голым на сцене странно, Намджун не может проигнорировать это. Но и сосредотачиваться на этом долго тоже нет возможности. Не когда Юнги так выглядит. Просто великолепно.       — Такой красивый, господи, — говорит Намджун, кладя ладони на внутреннюю часть бёдер Юнги и раскрывая его ещё сильнее.       — Точно, — Хосок поглаживает его по голове, потом берёт смазку и передаёт её Намджуну.       Намджун забирает бутылочку. Возможно, он ебанулся, раз позволил Юнги убедить себя заняться подобным здесь. Но Юнги и не делал ничего для того, чтобы его убедить. Это всё атмосфера. Намджун решает, что здесь каждый из них чувствует себя чуть смелее. И немного бунтарём. Намджун уверен в этом. Потому что для чего-то подобного они должны быть на кровати, где Юнги будет максимально комфортно. Не здесь. Не на полу, блять. Не в крайне стрессовом состоянии.       Юнги касается намджуновой щеки ладонью.       — Ты нервничаешь, — констатирует он. — Не стоит. Ты ведь знаешь, что я справлюсь.       — Не буду, — и это правда. — Но это должно было произойти на кровати. Тебе должно быть комфортно.       — Мне комфортно, пока я с вами, — говорит Юнги. Он перехватывает ноги под коленями и подтягивает их к себе, выставляя себя напоказ. — Пожалуйста.       — Не могу тебе отказать, — практически беззвучно выдыхает Намджун.       — Знаю, — улыбается Юнги. — Но ещё я знаю, что ты всё равно отказал бы, если бы думал, что я и правда совершаю ошибку. Я доверяю тебе настолько, что позволил бы остановить себя, если бы делал что-то действительно тупое. — Он замолкает. — Но ты не откажешь мне.       Намджун качает головой. Он не откажет. Юнги любит комфорт во время секса, так что он должен действительно сильно хотеть этого сейчас, раз решился от него отказаться. Намджун открывает смазку.       — Как мы сделаем это? — спрашивает Намджун у Юнги. У него никогда подобного не было. Он не уверен, как лучше.       — Растяни меня, а потом ляг на спину, — говорит Юнги. — Сначала приму тебя, а потом и Сока.       — Ладно, — снимает Хосок у Намджуна с языка. Его глаза широко раскрыты. — Ладно.       — Ты с нами? — Намджун поглаживает его по щеке.       Взгляд распахнутых глаз Хосока фокусируется на нём.       — Не уверен.       — Иди сюда, детка, — просит Юнги, похлопывая по одеялу рядом с собой.       Хосок ложится на бок рядом с Юнги, обнимая его одной рукой, а другой зарываясь в волосы, и утыкается носом ему в висок. Юнги берёт его за ту руку, которая оказывается у него на животе, и смотрит прямо на Намджуна, и тот, поняв намёк, выливает на ладонь немного смазки. Ладно, вообще-то, много, но это специально: чем больше, тем лучше.       Приставив кончики пальцев к дырочке Юнги, Намджун смотрит на него и, только дождавшись кивка, проталкивает их внутрь. Юнги реагирует одним только вздохом. Намджуну хорошо знаком этот вздох – Юнги контролирует себя. Он знает, что Юнги больно. И знает также, что Юнги прекрасно скрывает это.       Юнги обращается к Хосоку:       — Достань для меня свой член.       Хосок выполняет, и Юнги обхватывает его пальцами, проводя вверх и вниз. Хорошо. Это хорошо. Почему Намджун не додумался до этого? Он недостаточно сконцентрирован.       — Давай три, — просит Юнги.       Намджун сглатывает и проскальзывает внутрь третьим пальцем. Юнги на секунду вскидывает брови, но на этом всё. Намджун рад, что Юнги попросил добавить третий палец, потому что обычно он этого не делает. Приятно знать, что Юнги проявляет особую осторожность.       И тогда Намджун совершает ошибку: он поднимает взгляд. Боже, это шокирует. Зал слишком большой. Он понимает, о чём до этого говорил Хосок: это место может быть и пустое, но ему так не кажется. Намджун видел этот зал заполненным. Дважды. И теперь тоже.       Юнги касается его лица.       — Вытащи пальцы и ляг на спину.       Намджун не сказал бы, что привык к приказам, но сейчас подчиняется. Команды Юнги помогают сосредоточиться на том, что действительно важно. Намджун вынимает пальцы. Хосок дрочит себе сам, и Намджун не уверен, когда именно Юнги перестал касаться его. Он слишком отвлёкся.       — Ложись, — говорит Юнги, приподнимаясь на локтях. Потом он упирается руками в намджунову грудь, толкая его, и Намджун просто слушается, опускаясь возле Хосока на спину.       Юнги грубо стягивает с него штаны и трусы, откидывая их подальше. Прохладный воздух касается намджуновой кожи, заставляя вздрогнуть, но его член стоит колом.       Хосок обнимает Намджуна за пояс, пока Юнги усаживается на его бёдрах. Намджун прижимает Хосока к себе, пока его член не упирается в бедро. Хосок всё ещё выглядит немного шокированным, но, стоит Намджуну двинуть чужими бёдрами, заставляя хосоков член проехаться по своему обнажённому бедру, Хосок, кажется, снова приходит в себя, потираясь о Намджуна. Это успокаивает.       Юнги тянется за презервативом, раскрывает упаковку и раскатывает его по члену Намджуна.       — Ты уверен? — спрашивает Намджун, но даже он слышит, насколько слабо прозвучала его попытка. Ему тоже хочется, чтобы они стали настолько близки. Он даже представить себе не может, насколько восхитительно будет толкаться в Юнги вместе с Хосоком.       В ответ Юнги берёт смазку, обхватывает член Намджуна, капает немного прямо на головку, а потом пересаживается чуть ближе и опускается прямо на его член.       Намджун стонет, хватаясь за бёдра Юнги. И Юнги требуется чуть меньше полминуты, чтобы принять его на всю длину.       — О, чёрт, — Юнги запрокидывает голову. Он ведёт бёдрами вперёд-назад. — Блять.       — Хён, ты так хорошо смотришься, — хвалит Хосок.       И это правда. Чистая правда. Сцена такая огромная, но даже сейчас он главный на ней. Нижняя губа закушена, головка члена выглядывает из-под кромки свитера, такая розовая и очаровательная. Намджун не сможет отвести взгляда, даже если попытается.       — Сок, нужно, чтобы ты вставил ещё, не знаю, хотя бы один палец в меня, прежде чем трахнешь, — Юнги передаёт Хосоку смазку. — Растяни меня ещё немного.       — Я могу, — выпаливает Намджун. Он протягивает руку, чтобы перехватить смазку, но Юнги не даёт ему это сделать, отдавая её Хосоку.       — Просто лежи, — Юнги скачет на его члене, отчего по телу Намджуна расходится жар. — Дай мне привыкнуть.       Намджун кивает. Он притягивает Юнги ближе, и тот опирается руками по обе стороны от его головы и целует его. Он целует Юнги так, словно желает этого отчаянно, словно он не целовал его несколько дней и теперь жаждал этого. Намджун не уверен, почему он так нуждается в этом. Он также не уверен, почему в голове так пусто.       Когда Хосок расцепляет их, Намджун целует и его тоже. С тем же голодом. Отчаянно и без каких-либо мыслей в голове. Намджуну нужно сосредоточиться. Это важный момент. Нужно наблюдать за Юнги. Сейчас нельзя быть легкомысленным. Но потом Хосок отстраняется, и вместо того, чтобы сосредоточиться, он только сильнее теряет контроль.       Юнги удерживает его голову обеими руками, заставляя смотреть себе в глаза. Хорошо. Это полезно. Что-то, на чём можно сосредоточиться. Юнги так всматривается в его глаза, будто пытается отыскать там что-то. Намджун не уверен, что именно.       — Разведи ноги, — просит Юнги. — Соку нужно место.       Намджун раздвигает ноги под Юнги и видит, как Хосок занимает место позади него.       — С тобой всё в порядке? — спрашивает Намджун, восстанавливая самообладание.       Юнги кивает, перенося вес тела на предплечья и прижимаясь лбом ко лбу Намджуна. Его возбуждённый член лежит на намджуновом животе.       — Так хорошо ощущать тебя, — выдыхает Юнги, — не могу дождаться, когда Сок тоже окажется во мне.       — Я сейчас введу ещё палец, ладно, хён? — спрашивает Хосок. Он делает что-то за спиной Юнги, его рука движется. Намджуну не видно, что именно.       — Да, — отвечает Юнги. И если Намджун не сможет прочувствовать, как палец Хосока проталкивается рядом с его членом, то точно сможет увидеть это в глазах Юнги.       Такая решимость. Такая концентрация. Юнги глубоко вдыхает и не отводит взгляда от Намджуна, и тот не может ничего поделать, но тоже становится более решительным и сфокусированным. Как ёбанная подпитка. Намджун не может сдержаться.       — Сильно больно? — спрашивает Намджун. Хосок проталкивает палец на всю длину. Боже, Намджун чувствует его.       — Больно, — только и отвечает Юнги ровным голосом, глубоко дыша. Слава богу, что его член всё ещё твёрдый.       Намджун чувствует, как входит и выходит палец Хосока.       — Нет, — говорит Юнги, чуть повернувшись к Хосоку. — Не надо трахать меня пальцем. Добавь ещё один, а потом нормально выеби. Не хочу твои пальцы, хочу тебя.       Хосок касается щеки Юнги, поворачивает его к себе и целует, а затем кивает.       Намджун чувствует, как Хосок вынимает один палец и приставляет к дырочке уже два.       — Сейчас, — командует Юнги, и Хосок толкается внутрь.       Юнги отпускает намджунову голову и с силой вцепляется в его плечи. Хосоку требуется больше времени, чтобы протолкнуть два пальца. Намджун даже представить себе не может, насколько это больно. Он не представляет себе, как у Юнги получается так спокойно терпеть это. Он спокоен, но ему всё равно больно. Намджун слишком хорошо знает Юнги и замечает, как тот пытается избавиться от складки меж бровей, как сильно он впивается ногтями Намджуну в плечи, даже через рубашку.       Намджун поглаживает его по щекам.       — Ты так великолепно справляешься. Так восхитительно.       Юнги сглатывает и долго выдыхает.       — Третий палец? — спрашивает Хосок, и Намджун рад, что звучит он сосредоточенно. Даже после всего он с ними. Это хорошо. Потому что Намджун всё ещё немного отвлечён.       — Нет, — отвечает Юнги. — Просто вынь их, надевай презерватив и входи. Медленно.       — Уверен? — убеждается Хосок, выскальзывая пальцами из Юнги.       Юнги кивает, выдыхая, стоит только пальцам выйти.       Всё затихает, пока Хосок натягивает презерватив, а Намджун, поглаживая Юнги по бёдрам, думает о том, что в любой момент может зазвонить телефон, и им придётся уйти. Он думает, есть вероятность того, что Чонгук и Сокджин, вместо того, чтобы следить за дверьми, наблюдают сейчас за ними. Чёрт, возможно, Чимин и Тэхён по очереди стоят на своём посту, чтобы узнать, что тут происходит. Намджун оглядывается. Никого.       — Что с тобой? — слышит он внезапно голос Юнги.       Он возвращается к Юнги, и тот ловит его взгляд.       — Хватит так много думать, — шепчет Юнги, и Намджун чувствует, как головка Хосока упирается в основание его собственного члена. — Всё в порядке. О чём бы ты там ни думал, прекрати. Будь с нами.       — Хорошо, — выдыхает Намджун. Юнги прав. Сейчас Намджун должен быть с ними.       — Готов? — спрашивает Юнги.       Намджун изумлённо распахивает глаза. Это он должен спрашивать об этом.       — А ты?       — Готов, — спокойно отвечает Юнги. — Скажи мне, что и ты тоже.       Намджун сглатывает, сжимая пальцами бёдра Юнги.       — Я тоже.       — Сок, детка, — зовёт Юнги, наклоняясь и утыкаясь лицом в изгиб шеи Намджуна. — Как только ты будешь готов.       Хосок толкается внутрь. Он входит, и Намджун слышит шипение Юнги до того, как осознаёт, насколько же в нём становится тесно. Теперь, когда Юнги прижался к нему, Намджуну видно Хосока. Тот вздыхает и сглатывает, нахмурившись.       — Блять, — шепчет Намджун, как только внутри оказывается головка члена Хосока.       Юнги хнычет, и Намджун опускает одну руку на поясницу Юнги, выписывая круги, а другую покровительственно кладёт Юнги на затылок. Успокаивая его. Намджун рядом.       — Не останавливайся, — задушенно произносит Юнги, и Намджун не понимает, о чём он, пока Хосок не продолжает толкаться внутрь.       Юнги снова всхлипывает, и хватка Намджуна усиливается и на его спине, и на его шее.       — Хён, — шепчет Хосок.       Юнги хмыкает в ответ. Намджун отмечает, что его член всё ещё стоит, несмотря на всё то, через что он проходит.       — Хён, — повторяет Хосок, не говоря ничего больше. Намджун понимает, как он себя чувствует.       — Ещё, ещё, — упрашивает Юнги. — Просто продолжай. На всю длину, ну же.       Хосок наклоняется, опираясь на вытянутые руки по обе стороны от намджуновой головы, и начинает уверенно толкаться. Намджун никогда не чувствовал такой тесноты. Никогда. Так тесно. Намджуну кажется, что он сгорит заживо. А потом он представляет себе, каково это было бы без презерватива, и ему срочно нужно подышать, чтобы успокоиться. Идея кончить в Юнги вместе с Хосоком такая ошеломительная.       Он снова слышит всхлипы Юнги и чувствует, как тот тычется губами в шею, а потом перемещается к плечу. У Хосока дрожат руки. Юнги вообще весь дрожит, понимает Намджун, и поэтому сжимает его сильнее. Юнги смыкает зубы на его плече, но Намджун даже не думает останавливать его.       — Кусай, детка, — поощряет его Намджун. — Кусай.       И Юнги кусает. Это больно. Хотя было бы, наверное, куда больнее, если бы не было рубашки. Но это и хорошо одновременно. Боль – это хорошо. Юнги хорош. Хосок хорош. Отметины, которые Юнги неизбежно оставит, тоже хороши. Хосок входит на всю длину, его яйца у самого основания намджунова члена, и Намджун снова чувствует, как исчезают мысли.       На мгновение они замирают. Ни Намджун, ни Хосок, ни Юнги не двигаются. Они все тяжело дышат. Юнги пытается привыкнуть. Намджун тоже. Хосок дрожаще выдыхает и вжимается лбом Юнги между лопаток, из-за чего Намджуну больше не видно выражения его лица.       Через некоторое время дыхание Юнги выравнивается, и он отрывается от плеча Намджуна.       — Сок, двигайся, — говорит Юнги, Хосок подаётся назад и толкается обратно, и Намджун закатывает глаза от ощущений.       Юнги стонет, опирается на предплечья и делает глубокий вдох. Он тоже закатывает глаза.       — Больно? — спрашивает Намджун. Плечо пульсирует там, где Юнги вцепился в него. Намджун не может дождаться момента, когда увидит её. Метку. Они никогда не оставляли следов, но они бунтуют, и это так хорошо.       Юнги кивает.       — Но тебе нравится эта боль? — спрашивает Намджун.       Юнги вздыхает и снова кивает.       — Быстрее, Сок, — просит Юнги.       Хосок стонет, всё ещё прижимаясь лбом к спине Юнги, но всё равно ускоряется.       — Блять, — Юнги жмурит глаза, водя рукой по собственному члену между их с Намджуном телами. У него всё ещё стоит. Слава богу. — Быстрее.       Юнги стонет, но это звучит как-то разочарованно.       — Всё нормально? — спрашивает Намджун, обхватывая ладонью его лицо и поворачивая к себе.       — Хочу без презервативов, — говорит Юнги, и его голос просто пропитан отчаянием. — Боже, блять, просто снимите презервативы. Вообще не надо было их надевать.       — Так чище, — напоминает ему Намджун. — Мы же обсуждали.       — Похер, — качает головой Юнги. — Похер, похер. Хочу, чтобы вы кончили в меня, снимите их. Пожалуйста. Блять, пожалуйста.       Хосок останавливается.       — Сок, выйди, сними презерватив, и с Джуна сними тоже, — настаивает Юнги. — Пожалуйста.       Ощущение того, что Хосок вынимает член, шокирует. Юнги сжимается вокруг Намджуна, будто пытается восполнить потерю. Намджун убирает волосы со лба Юнги, ошеломлённо наблюдая, как Хосок откладывает презерватив на край одеяла.       По итогу Хосоку даже не приходится вынимать намджунов член из Юнги, потому что тот сам быстро поднимается вверх, покидая его. Потом Хосок стаскивает резинку и добавляет смазки, которая холодит разгорячённую плоть. Юнги сжимает член Намджуна у основания и с выдохом опускается обратно. Он склоняется ближе к Намджуну, и, когда Хосок снова входит, Намджун крепко целует Юнги.       А Юнги вовсе не целует его в ответ. Он только задыхается. Намджун открывает глаза и видит, что Юнги настолько закатил глаза, что их карий цвет едва виднеется. Рот Юнги распахнут, и Намджун собирается наблюдать за ним, за его реакцией, но потом вдруг осознаёт, что чувствует, как к его собственному члену прижимается член Хосока, между ними нет никакого латекса, и больше он ни на чём сосредоточиться не может.       — Чёрт, да, — задушенно выдаёт Юнги. — Блять, я так ярко вас чувствую.       — Каково это? — дрожащим голосом спрашивает Хосок.       — Я заполнен, — отвечает Юнги. — Так сильно. Так горячо, чёрт, не могу дождаться, пока вы кончите в меня. Джун, можешь тоже попробовать двигаться?       Намджун не уверен, что у него получится, но он хватает Юнги за бёдра и приподнимает его.       Они все стонут.       — Всю дорогу до отеля из меня будет вытекать ваша сперма, — с улыбкой на губах делится Юнги. — Буду разъёбанным и заполненным, и… — он стонет. Он снова надрачивает себе. — Я скоро кончу, — он запинается. — Жёстче, — Намджуну потребовалось несколько секунд, и он последовал приказу. — Жёстче, быстрее.       Хосок и Намджун набирают темп, и если раньше Намджун горел, то сейчас он уже пиздец как полыхает. Они все уже на грани. Намджун перекладывает руку с бедра Юнги на предплечье Хосока. Тот ловит его взгляд, и Намджун поднимает руку выше, к хосоковой шее, и притягивает его ближе. Целует его. Хосок хнычет.       Намджун ускоряется ещё немного, пытаясь добиться одновременности, но это не срабатывает. Они продолжают потираться друг о друга в разном ритме, и это вовсе сводит Намджуна с ума.       — Сейчас кончу, — шепчет внезапно Хосок, всё ещё остервенело толкаясь в Юнги, а Юнги продолжает дрочить.       — Чёрт, так горячо, — стонет Юнги. — Собираешься обкончать Намджуна внутри меня.       — Блять! — восклицает Намджун, одна только мысль об этом стремительно приближала его собственный оргазм.       Когда Хосок кончает, Намджун чувствует это. Становится жарко и влажно, сперма оказывается на намджуновом члене, отчего скользить внутри становится легче. Поэтому Намджун двигается, толкаясь, наконец, сильнее.       Хосок не выходит. Он, только что кончивший, остаётся внутри, и Намджун будто трахает его, вовсе его не трахая. Юнги снова утыкается Намджуну в шею и стонет. Куда громче, чем раньше. Намджун думает о том, что Чонгук и Сокджин, возможно, услышали его, но ему как-то всё равно. Он жёстко ебёт Юнги, напрягая каждую мышцу, которая у него вообще есть.       Намджун прикладывает усилие, чтобы запрокинуть голову, открывает глаза и видит потолок, такой высокий и далёкий, что у него голова идёт кругом. Он крепче сжимает в объятиях Юнги и Хосока, трахает их жёстче, и запрокидывает голову сильнее, смотря на зал. Так много сидений, перевёрнутых из-за его положения, у Намджуна в голове звучат выкрики и речёвки, и на секунду он опасается, что сошёл с ума, но затем всхлип Хосока и очередной громкий стон Юнги возвращают его к реальности.       — Юнги, я тоже скоро кончу, — предупреждает Намджун. Ему не хочется достигать оргазма до Юнги, но он ничего не может с собой поделать.       — Сильнее, — выстанывает Юнги, и Намджун слушается, чувствуя, как хосоков член наконец начинает мягчать.       Юнги двигает рукой быстрее. И быстрее. И быстрее. До тех пор, пока вовсе не замирает, изливаясь себе и Намджуну на животы.       Намджун тоже кончает. Так сильно, что в глазах темнеет. Он закрывает глаза. Крики, стоны, речёвки, аплодисменты и всхлипы – всё смешивается, и он продолжает вбиваться в Юнги. Он продолжает, и Юнги стонет так громко, что теперь-то Чонгук и Сокджин точно его слышали. Но Юнги не замолкает, а Намджун не останавливается. Предплечья Хосока больше не дрожат, потому что он – обессиленный – навалился на спину Юнги.       Когда толчки Намджуна становятся медленнее, член Хосока выскальзывает. Тело Юнги тоже слабеет, но Намджун всё продолжает вколачиваться в него. Слегка. Едва толкаясь вообще. За этим нет никакого воздействия. Намджун не открывает глаз, боясь, что в противном случае, всё вокруг превратится в безумную карусель. Просто внутри Юнги так хорошо, тепло и влажно.       — Джун, — выдыхает Юнги, проводя пальцем по его щеке. — Джун.       Намджун неохотно открывает глаза, и, наконец, прекращает двигать бёдрами. Боже, щёки Юнги так порозовели.       Хосок тоже смотрит на Намджуна и улыбается, хотя и выглядит усталым.       — Сок, иди сюда, — шепчет Намджун, и Хосок изящно поднимается с Юнги, опускаясь на плед рядом с Намджуном.       Намджун целует его. И он всё ещё внутри Юнги, он помнит. Но он не хочет вынимать, а Юнги, похоже, не спешит его заставлять.       — Запоздало, но с днём рождения меня, — говорит Хосок в поцелуй, широко улыбаясь.       Намджун чмокает его в нос и улыбается в ответ. Потом Хосока целует Юнги. А потом он целует и Намджуна. И до сих пор не просит его выйти.       — Люблю тебя, — признаётся Намджун, когда Юнги отстраняется от него. Он поворачивается к Хосоку: — И тебя люблю.       — Я тоже тебя люблю, — отвечает Хосок, утыкаясь носом Намджуну в висок.       — Люблю вас обоих, — улыбается Юнги, кладя голову Намджуну на грудь, дотянувшись рукой до хосоковой руки и переплетаясь с ним пальцами.       Намджун снова смотрит в потолок. Он всё ещё далеко, но, по крайней мере, больше не кружится. Да и в принципе головокружение проходит. Осталось только удовольствие. Удовольствие и счастье.       В концертном зале, на полу, внутри Юнги, с размазанной по члену спермой Хосока, обнимаясь со своими детками, Намджун не может быть счастливее.       Просто не может.       — Мои детки, — шепчет Намджун.       — Твои, — отзывается Хосок, и Юнги, лежащий на намджуновой груди, кивает, смежая веки.       — Мои, — выдыхает Намджун, улыбаясь.