***
За окном струился с неба легкий пушистый снег. Пеленой он ложился на уличные скамейки, на песок в детской песочнице, на асфальт. Картина казалась жутко обыденной, настолько, что вызывала тошноту. Блеклое свечение луны добавляло эффект. Скривив лицо в брезгливом отвращении, голубая макушка решила прекратить смотреть. Сегодня какое-то мега дерьмовое настроение. Может во всем виновата бессонница? Сал все то время пытался уснуть, то ходил из угла в угол, после чего снова устало падал на кровать. И так по кругу. Как же все это раздражало. Ближе к трём часам, кажется, ему в голову ударила мысль, что он хочет увидеть Ларри. Когда он закрывал глаза, средь пустой темноты начинали проясняться воспоминания с его нежной улыбкой, а когда вновь открываешь — пустота. Ни его смеха, ни нежных рук. Странно, что Фишеру хочется ощущать его прикосновения, дышать одним с ним кислородом, делить кровать, и вместе просыпаться под соседский шум. Вот чего он хочет. «Почему так печально? Почему так больно? Почему хочется умереть? Или, как альтернатива, увидеть его лицо. Неужели я… Соскучился? Но ведь мы не виделись меньше суток. Что за херня со мной происходит???» Фишер сам не понимал, что творит. Он потерянно вышел из комнаты. Вокруг было темно, но отчетливо видно почти все. Его будто кто-то подтолкнул к входной двери, отчего тот легонько открыл её, так же легко закрыв. Пару шагов по холодному бетону и прошедший холод, захвативший все тело мурашками, заставили его очнуться. Он даже не обулся… Но наплевав на собственное безрассудство тот спустился вниз.Чего хочет Фишер.
24 октября 2019 г. в 23:32
Ларри долго прокручивал в голове как он расскажет другу о своей ненормальности.
Кажется в детских книжках говорилось, что это все возраст. Что это пройдёт. Но Джонсону уже 18. Так какого черта с ним происходит все это?
— Мне тяжело молчать, будто рот набит ватой, и мне сложно сказать, что… — Ларри замер. — Нет. Все это глупо.
И вот он опять подбирает слова, готовя диалог.
Но как в несколько слов уместить все что чувствуешь? Как рассказать ему насколько прекрасны его небесные глаза? А нежные мягкие волосы, что так чудесно пахнут? Ну, а как обьяснить, что его улыбка настолько действует на него, что ноги непроизвольно подгибаются?
Как рассказать, что Салли просто взял и повернул ориентацию друга как тому вздумалось?..
Впрочем Фишеру тоже не лучше.
Он так сильно запутался. Попал в такую липкую паутину из которой не может выбраться. И теперь, потеряв всякий ориентир, он сам не понимает что творит. Быть может, если бы он перестал опасаться ответственности, все вышло бы иначе.
Сал знал это. Но ничего не мог поделать.
Даже поднимаясь на лифте, он думал об этом. Вот только какой толк от обычных мыслей? Верно, никакого.
Парень сам не помнит как пришёл в свою комнату. Он все время думал и находился, будто в какой-то прострации. Такого прежде не было. Так странно.
Он так хотел спрятаться. Например в своей комнате, но вернувшись в эту преисподнюю на четвёртом этаже, он внезапно понял, что даже эти четыре стены не подарят желанного спокойствия. Запах отчаяния уже давно пропитал это место насквозь.
Парень с небывалым страхом осматривал свою комнату. Вроде все как обычно — те же дурацкие обои, та же неудобная кровать, те же полки с годовалым слоем пыли, но раньше здесь было комфортнее.
Видимо он слишком привык жить на несколько этажей ниже. Даже очень.
— Эй! Иди обедать.
Вдруг из-за двери появилась хмурая морда. Сал поднял встревоженно-удивлённый взгляд. Перед ним стоял отец, все так же недружелюбно сводящий густые брови вместе. Такое же хмурое лицо, то же недовольство в голосе. Но какой ещё обед?
Сал уже не помнит такого. Похоже это шутка. И не смешная, ибо у голубоволосого предательски заурчал живот.
Отец удалился из комнаты, а Сал, поддавшись желанию поесть, недоверчиво вышел из комнаты вслед за ним. Сидеть в углу комнаты, как отчуждённый или наказанный было, конечно, интересно, но поесть хотелось куда больше.
Отец Салли поставил на стол тарелку, наполненную двумя поджаренными яйцами. От неё исходил горячий пар, стимулирующий обильное выделение слюней. Рядом лежал кусок хлеба, на который я кинул заинтересованный взгляд. Было понятно, что полетит в желудок первым. Но это было странно. Может он отравил ее?.. Или, например, подмешал чего?..
Салли с трудом верится, что его отец способен быть таким… Благодетельным?
Но как бы то ни было Салли уселся за стол. Генри бросил короткое «ешь» и вновь уселся за телевизор. Протезник, на удивление, даже не увидел бутылку возле отца. Что творится в этом мире?
После кусочка хлеба в рот полетел кусок поджаренного яичного белка, умело зацепленный на вилку. На удивление, на вкус это было очень даже ничего. Салли удалось отлично перекусить. Почему-то от такой небольшой заботы со стороны отца он как-то мягче взглянул на него. Но заставить простить было выше его сил. Тем более, подумаешь, один раз покормил. Ничего крышесносного не сделал.