***
Парни приехали быстро. Хватило пяти минут, чтобы натянуть джинсы, залезть в кеды и выбежать на улицу, летя сломя голову в сторону дома Фелпса. В последние сутки, когда Тревис только привел девушку к себе (благо, что у отца сейчас много работы в церкви и он не может контролировать сына), она все время спала. Бессонные ночи дали о себе знать в виде долгого, беспокойного и часто прерывистого сна. Но все же, Тревис был рад, что Эшли хотя бы спала, что ему удавалось крайне тяжко. Девушка проснулась под вечер, когда на улице начали зажигаться фонари и когда Тревис впивался взглядом в нотные партитуры с аккордами выпускной песни. Только упорная учеба и постоянное заучивание чего-либо помогало отвлечься от мысли, что… Что его больше нет… Пробуждение Эшли было неожиданным, она резко подняла с подушки голову, подогнув колени и спрятавшись в них, закрывая ладонями уши. Громкий резкий крик, режущий слух, заполнил собой комнату. Девушка крепко зажмурила глаза, боясь открыть их. Фелпс, сидящий практически около, обезумевши подскочил с кресла, подбежав к ней. — Эшли, тише тише, все хорошо, — успокаивающе проговорил Тревис, поглаживая ее по голове. — Нет! Это все моя вина! Моя чертова вина! Я должна была! Должна! — кричала она, чувствуя как вновь намокают ее глаза. — Ты не виновата… — Это… моя вина… — уже тише начала говорить та, отходя от испытанного вновь ужаса. Из глаз покатилась новая орда слез и Тревис, в попытке успокоить девушку, крепко обнял ее. Стоит ли говорить, что девушке снились кошмары? Хотя, громко сказано. Сейчас вся ее жизнь казалась ей сплошным кошмаром, обычным дурным сном и, кто бы знал, как сильно та ждала пробуждение. Вот только оно не наступало. Вместо этого ее вновь окунали в пережитые сложности и, как она сама думала, в «чан с дерьмом». Каждый раз наглядно демонстрируя ей картину, как она просыпается от наркоза, чувствуя пустоту в области живота, и это вовсе не голод. Как она дрожащими руками ощупывает его, в сотый раз пытаясь убедить себя, что ей просто показалось. И постоянно сон заканчивается горьким, болезненным осознанием и этой гнетущей, сдавливающей нутро, виной. Дышать становится тяжело, а в ушах начинает звенеть. И самое страшное — Эшли не знает как унять этот шум. Тревис был рядом. Он всегда будет рядом. Она знала это. Вот только спокойнее не становилось. Было страшно и непонятно отчего. Кажется, это называется параноя? Или еще как-то… Впрочем, это не столь важно. Говорят, что привыкнуть можно ко всему. В том числе и к страху, поражающему все тело, и разум ледяным холодом. Вот и она старалась привыкнуть. Только выходило несколько плохо. Иногда она делала вид что спит, чтобы Тревис хоть немного успокоился и смог поспать. На самом деле девушка закусывала зубами подушку, чтобы не издавать никаких звуков, бесшумно пуская по щекам слезы, не в силах успокоиться. Порой Эшли не понимала, почему они лились. Они делали это без учета ее мнения. Позже, когда парень все же заметил, что девушка, прижавшись крепко к его груди не успокаивается от слова совсем. Все становится только хуже. Всхлипы учащаются, а футболка на нем все больше намокает, прилипая к телу. А потом, внезапно став тише, Кемпбелл, глубоко вздохнув, шепотом попросила позвонить Ларри, чтобы рассказать ему. Он должен знать об этом.***
Как только Джонсон вошел в комнату, ему в глаза бросилась бледная, валая и исхудавшая девушка. Он испуганно подошел к ней, спрашивая что произошло. Тревис хотел было рассказать сам, как вдруг Эшли прервала его, попросив, чтобы она смогла изложить всю ситуацию. Неохотно, но парень согласился. Он часто думал, как облегчить ношу девушки, но в голову не лезло толковых идей. Можно, например, попробовать избегать этих тем, как огня. Вот только получится ли? Почему-то все в Кемпбелл навевало на него воспоминания и ее солнечные мечты жизни с ребенком в Калифорнии, вот только мечты летали так высоко, что с грохотом разбились о черствую реальность. Дослушав слова девушки, парень побледнел еще больше обычного. Джонсон немым взглядом сверлил Эшли, пытающуюся преподнести как можно более мягко и не расплакаться снова от одной только мысли. Она даже подбирала слова, не совсем подходящие для объяснения, сторонясь конкретностей, но, кажется, Ларри прекрасно все понял. На самом деле, он бы понял это, если бы девушка не укуталась в одеяло, накрыв его поверх головы и скрывшись в нем так, чтобы било видно лишь ее лицо. Ей казалось это ее крепость, где никто ее больше не тронет. А еще, она боялась поймать того самого взгляда, пугающего ее до чертиков, когда Ларри кинет взгляд на исхудавший живот и отчетливо видные ребра. Джонсон поднялся и с немым лицом просто вышел из комнаты, потеряв дар речи. Эшли с печальным удивлением чуть приоткрыла рот, проследив за маршрутом парня. В момент она изменилась в лице, снова подумав о плохом. Накинув на себя одеяло целиком и спрятавшись в него, она впилась лицом в коленки, обвивая тощие ноги руками. Ее некогда милое бледное личико исказилось в той самой гримасе, в которой она была, когда зашла в свою комнату после… Этого… Тогда она пришла убитая, сломленная, подавленная. Без всяких эмоций она была до того момента, как зашла к себе, а затем, все будто нахлынуло на нее большим цунами. Она скатилась по двери, зарываясь руками в волосы. Тогда девушка рыдала на разрыв весь оставшийся день и всю предстоящую ночь. Тревис, полный страшного беспокойства, кинулся к ней, сдерживая свои эмоции. Сал сидел в ступоре. Он все еще не отошел от рассказа. В его голове сопоставлялись картинки, слова, предложения. Позже, через пару минут, когда парень все же оклемался, он встал и хотел было подойти утешить Эшли, но, увидев как Тревис с мокрыми глазами, прижимает ее к себе сквозь одеяло, давая ее мордочке спрятаться у него на груди, оставил затею. Сейчас не он должен поддерживать. Сал ничего не сможет сделать. Он тихонько вышел из комнаты в коридор, встретив взглядом фигуру Ларри. Парень сидел у стены, спряча лицо в коленях и запустив руки в волосы. — Ларри? — тихим голосом спросил Сал. Парень промолчал. Голубоволосый сел рядом с ним, молчаливо оглядывая обои. — Сал, что за дерьмо происходит вокруг? — Хотел бы я знать… — Честно — я не знаю, что я должен ей сказать, что я должен сделать. Я только… Я знаю, что терять близких тяжело… Но все равно в ступоре… Мне страшно, Сал. — Нам нужно держаться вместе… Это жизнь, Ларри, и она жестока ко всем. И, в этом ебаном мире, нужно быть всегда рядом, чтобы твои близкие не утонули в глубоком чане с дерьмом. — Ты прав, чел… Нам нужно быть рядом… Всегда…***
В дверь раздался звонок. «Странная вещь» — подумал Тревис, ведь обычно Джонсон заходил сам, чуть ли не сшибая ногой двери. Немного подумав, парень открыл двери. — Добрый день, — за ней стоял мужчина средних лет в форме, — я офицер полиции Герман Сандерсон, — он поправил деловитые усы, представившись. У Тревиса сперло дыхание. — Что Вам нужно? — коротко и небрежно вкинул Фелпс, изрядно нервничая. Проблем с законом у него ни разу не было. Может что-то совсем мелкое, то, что он уже не помнит, но факт на лицо. Тревис крайне смутился появлением этого должностного лица в своем доме. Вряд ли его отец водит дружбу с этим человеком, вряд ли он вообще с кем-то дружит. — Дело в том, что недавно из одного дома на Флексп-стрит похитили девушку, вы что-нибудь знаете об этом? — Офицер, читавший какие-то небольшие записи в своем блокноте, написанные неаккуратным почерком, вдруг кинул сверлящий взгляд на парня. Фелпс нервно сглотнул, надеясь, что парень не выдает своего волнения слишком сильно. — Нет. Знаете, Флексп-стрит довольно не близко отсюда, с чего вы опрашиваете дома практически на другом конце города? — Лучшая атака — нападение, и Тревис это прекрасно знает. Офицер Сандерсон неприятным взглядом сверлил парня, несколько опешив от грубостей в свой адрес от какого-то «сосунка». — Девушку звали Эшли Кемпбелл, она жила в четырнадцатом доме, не припоминаете такую? - проигнорировав вопросы Фелпса, вдруг спросил тот. — Эшли Кемпбелл? — Удивленно спросил блондин, ощутив как по коже пробежалась волна мурашек. И с чего это он так нервничает? Подумаешь какой-то странный тип спрашивает о девушке, якобы украденной, которая сидит сейчас в его комнате, втачивая ведерко клубничного мороженого. — О, да, знаете, мы с ней знакомы. — Могу ли я войти? — вдруг спросил тот, все же заметив, что парень немного нервничает. — Да, конечно, — непринужденно улыбнулся Фелпс. «Господи, хоть бы быстрее свалил». Они прошли в гостиную, где Сандерсон тут же осмотрелся. Блондин оперся спиной о стену, выжидающе смотря на полицейского. — Можно немного воды? Тревис кратко кивнул, удалившись на кухню, где и налил в стеклянный стакан воду. Как ни к стати было, что по воде проходили резонансы? от ходящих ходуном рук парня. К счастью, удалось быстро отдать мужчине стакан. — На самом деле я знаю о вашем знакомстве с Мисс Кемпбелл и о ваших с ней отношениях наслышан от ее матери. Дело в том, что она позвонила в полицию, как только заметила, что дочери нет дома и очень долго кричала, чтобы мы нашли ее. Очень… долго… — Офицер сделал большой уставший глоток, смотря в одну точку. — Она сказала, чтобы первым делом мы опросили Вас, Мистер Фелпс. Миссис Кемпбелл ни раз упомянула, что Вы с разыскиваемой состояли в длительных отношениях и, возможно, что Вы причастны к этому преступлению. — Да, — ответил Тревис испуганно, но при этом крайне сдержанно, — мы с Эшли долгое время встречались, а потом в тайне расстались, — он отвел взгляд в сторону, сложив руки, — буквально на днях… — Так, значит, вы ничего не знаете о ее похищении? Парень покачал головой, смочив сухие губы языком. Мужчина постучал пальцами по стеклянному стакану, еще раз пройдя взглядом по всему дому. — Миссис Кемпбелл сказала, что ее дочь в последнее время была подавлена из-за чего-то, видимо из-за вашего с ней расставания. Офицер вернул леденящий взгляд на лицо Фелпса, такой взгляд, каким смотрят на преступников или подозреваемых в этом, и вдруг вспомнил ту надоедливую женщину, или, как он прошипел в машине напарнику «чертова сука». Ему крайне не понравилось, что она как следует нахамила, в дополнении к этому, указав ему на его непосредственные обязанности. По началу он предполагал, что девушка просто напросто сбежала из дома (пожалуй Сандерсон бы сбежал), но женщина разуверила его в этом, сказав, что у них с дочерью идеальные отношения, любовь, взаимопонимание и другой поток волшебных слов. Как жаль, что офицер не заметил в ее словах каплю лжи. Большую, очень большую каплю лжи. — Вас, скорее всего, могут вызвать на допрос в участок, но это чистая формальность, чтобы та женщина наконец успокоилась. Поэтому, будьте готовы. — Хорошо, — коротко вкинул Тревис, повторяя в мыслях навязчивое желание — «когда же ты, блять, уйдешь». — Что ж, похоже тут ничего необычного, наверное я пойду, опросить много кого еще нужно, — сказал мужчина, устало почесав затылок. Они уже приблизились к двери, а Фелпс был готов облегченно выдохнуть, как вдруг к его комнате что-то громко упало. Очень громко. Мужчина в форме обернулся на звук, с минуту раздумывая, а затем кинул подозревающий взгляд на блондина. Зрачки парня сузились до невероятных размеров и он, понимая, что дело дрянь, в панике начал думать что ему делать. «Блятьблятьблять» — только и вертелось у него в голове, вместо полезных мыслей. — Аэм, это ветер, у меня окно открыто, — нервно вставил Фелпс, не удержав в узде свое испуганное до чертиков состояние. — Могу ли я осмотреть Ваш дом? — вдруг спросил офицер, сверля неморгающим взглядом лицо парня. — Конечно… — Неохотно выдавил Тревис, скупо улыбнувшись. Они прошли по коридору, надвигаясь прямо в сторону комнаты в которой, хотя бы, были закрыты двери. Но и то ненадолго. В голову не лезло толковых идей. Если Сандерсон сейчас засунет свой любопытный нос в его комнату, то явно ему в глаза кинется любопытный факт — девушка, которую разыскивают. Скорее всего Тревису грозит не слабый шквал проблем и, что самое для него страшное — Эшли вернется в тот ад. — Слушайте, офицер Сандерсон, — вдруг довольно громко обратился парень, сделав явный акцент на «офицер». — Я хотел спросить, сколько нужно учиться, чтобы стать полицейским? Знаете, это моя давняя мечта и может вы расскажете мне немного об этом? Мужчина остановился, сверля непробиваемым взглядом уже вспотевшего от нервов Фелпса. — от полугода, — коротко вкинул он, нагло схватившись за ручку. Только сущий дурак не заметит, как нервничает парень и то, как он всеми силами пытается остановить мужчину. — Аэм! А это сложно? — Вдруг снова вкинул Тревис, буквально в нервной тряске. — Не очень. Дверь открылась. Фелпс не выдыхал. На кровати лежало брошенное ведерко мороженого, шторы одернуты, а на полу, около окна, лежал разбитый горшок с цветком. Земля расстелилась ковром по полу. «Она что, хотела сбежать через окно? Серьезно? Здесь же второй этаж, блять. Она что, бессмертная?» — подумал Тревис, нервно оглядывая комнату. «Если так, то где она сейчас?». Этот вопрос был актуален до тех пор, пока парень не наткнулся взглядом на видимую пяточку под своей кроватью. Он нервно сглотнул, пройдя вслед полицейскому по своей комнате. Мужчина небрежно поднял юбку, лежащую на кресле. — Аэ. Это мое, — вдруг взболтнул парень, — у меня… странные увлечения… — Он стыдливо от собственных слов отвел взгляд в сторону. Офицер сдержал усмешку и, положив вещь обратно, чуть отшатнулся от странного парня подальше. — Это, полагаю, Мисс Кемпбелл? — он взял в руку фотографию, прилепленную на стену вместе с плакатами рок-групп. — Да. Мистер Сандерсон внимательно осмотрел ее, а затем, случайно выронил из рук. Девушка, с бешено бьющимся сердцем, лежала под кроватью и заметила, как прямо перед ее лицом упала фотография. Ей сперло дыхание. Она зажала рукой рот, чтобы, не дай бог, не издать лишних звуков. Тревис замер. Офицер нагнулся, чтобы поднять фотографию и, упустив из вида, небольшой шолох ног Кемпбелл под кроватью, поднял ее. В ту секунду, Тревис, вместе с облегчением, выдохнул всего себя разом. Офицер, поставив фото, сказал, что посмотрел все, что ему было необходимо и наконец ушел. А парень, как только захлопнул за ним двери, скатился по стене, в попытке успокоиться. Им завладела паника и гнетущий страх, медленным ядом распространяющийся по всему телу. — Эшли, так, значит, теперь ты в розыске? — спросил Фелпс, как только девушка, не менее напуганная и пребывающая в страшном оцепенении вылезла из-под кровати и встала в коридоре, смотря на парня.***
Прошло несколько часов метаний Фелпса из стороны в сторону. Он все думал, какой шаг сделать дальше, чтобы не упасть в глубокую пучину проблем. Идей, честно говоря не было от слова совсем. Благо, что, хотя бы, Эшли не переживала. Почему-то последняя неделя, проведенная в слезах сильно осточертела ей и она перестала плакать. Отчасти причиной послужило желание быть сильной и держаться, но с другой стороны девушка не могла больше этого делать. Безразличие и апатия на и так вялом, из-за недавних событий, лице, поселились, будто насовсем. Эшли было все равно даже если ее заметят полицейские и вернут к матери домой, было абсолютно плевать на себя, разве что она переживала за то, что будет с Тревисом. Она была настолько равнодушна, что Фелпсу пришлось самому одевать ее. Впрочем, это было несложно. Тревис надел на нее свою черную толстовку, самую неприметную, в которой девушку вряд ли заметят. Сказать, что она утонула в ней — ничего не сказать. Парень хотел надеть ей на нос темные очки, но та, задав вполне очевидный вопрос «Зачем мне солнечные очки, если на улице и так ночь?», осекся. Пожалуй так она еще больше привлечет внимания. В последнее время на улицах слишком часто ездит полицейский патруль. Наверное ловят стрит-артеров, стрит-рейсеров, наркоманов и еще бог знает кого. В Ноксвилле много разных людей.***
Сал, удобно уместившись в кресле, перебирал знакомые аккорды, создавая из них что-то интересное, изредка исполняя выученные любимые мелодии. В это же время Ларри, опечаленный и озадаченный происходящим, небрежно проводил кистью по холсту, периодически начерпывая на кисть краску. Волосы парня были собраны в неопрятный пучок, чтобы он ненароком не испачкал их, так, как это произошло с его лицом, на котором, по-обыкновению, уже красовалось несколько капель краски и пара мазков, которые он поставил в задумчивости. Как только в дверь постучали — Сал поднялся с кресла и, кинув короткое «я сейчас», скрылся в коридоре. Тревис залетел в квартиру с громким криком, чуть не снеся двери и таща за собой вялую Эшли. — Блять! Я чуть не сдох! — закричал он своим голосом на всю квартиру, приведя в замешательство парней. Эшли же устроилась на диване, уставши наблюдая за происходящим. — С хера ли ты кричишь? В чем дело? — спросил Фишер, дернувшись от резкого крика. — А в том, Фишер, что Эшли, мать вашу, чтобы вас, в розыске! — не снижая тона прокричал нервный паникер Тревис. Его обычное спокойное состояние и полный контроль ситуации резко сменились. Из комнаты вышел измазанный в краске Ларри, непонимающе и с какой-то тонкой претензией кинув взгляд на Фелпса. — В розыске? В каком еще розыске? — озадаченно спросил Джонсон. — А ты подумай головой, Джонсон, — рыкнул Тревис в ответ, — тот упырь чуть не нашел ее! Пиздец! — Так, к тебе приходили менты? — Один. Офицер, сукин он сын. Вы бы, блять, видели как он смотрел. Я ебаный кирпичный завод построил! — О черт… — ошалевши от слов Фелпса, сказал Ларри, — мы в дерьме. — В нем самом! Знаете, что ее мать растрепала полиции, что мол, Эшли похитили, она точно сама не могла сбежать бла бла бла, — Тревис по-детски передразнил его, — но, знаете, что самое дерьмовое? Она сказала им, что скорее всего я причастен к этому и теперь, пятой точкой чувствую, что эти уебки будут доебываться ко мне, и, похоже следить. В комнате повисло неловкое молчание. У парней отпала челюсть и, когда они ее подняли, единственное что удалось сказать — это скупое «пиздец». — Сладкий, может я просто сдамся им и скажу, что сама убежала? — вдруг спросила Эшли, грустно качнув головой. — Выкинь эту мысль из головы, сейчас же! Ты не вернешься в тот ад! Я не хочу, чтобы тебе опять было больно. Мы переждем трудные времена, может неделю, а может и месяц, возьмем билеты и умотаем отсюда. Девушка промолчала, слабо улыбнувшись в ответ, а затем, облокотившись о спинку дивана, легла себе на руку. — Короче, Джонсон, — вдруг сказал Тревис, — Эшли должна пожить у тебя. Чувствую, что этот чмырь еще не раз нагрянет с весточкой на допрос, а может придет обыскивать, черт его знает. Кажется он что-то заподозрил. — Конечно, но… Что нам делать? — Прятать Эшли, Ларри, как иначе то? — Фишер сложил руки у груди. — Верно мыслишь, Фишер, — подметил Тревис. — Я буду приходить каждый день, Джонсон, если ты против, то мне плевать, ясно? — четко поставил Фелпс, нагло изогнув бровь в сторону парня. Ларри закатил глаза, молча подойдя к Эшли и спрашивая ее, как она. Это был сложный вечер. Было уже поздно — около десяти, поэтому блондин остался ночевать с девушкой. Как бы он хотел быть рядом с ней всегда, но жизнь решила иначе. Не будет появляться дома — посыпятся вопросы от отца, или, что еще хуже чем отец — полиция узнает где Эшли, проведя «невъебическое расследование». А может он просто слишком много думает об этом. Вот девушка вообще не беспокоиться. Ей ничего не нужно, она ничего не хочет, вряд ли это хорошо, но, пожалуй, куда лучше, чем ходить из угла в угол, размышляя о грядущих и нынешних проблемах.