***
На утро Фелпс и Кемпбелл получили время побыть одним (в большинстве своем по просьбе первого) — Салли и Ларри пошли на утреннюю прогулку, кажется, впервые. Ларри даже начал чувствовать, что его дом уже не принадлежит ему. Не то чтобы он был против, скорее часто задумывался как так вышло вообще. До сих пор иногда ночью, лежа в постели и от бессонницы прожигая потолок взглядом, он думал, как странно, что рядом с ним прямо сейчас спит Салливан Фишер — тот самый, с которым он раздраженно переглядывался в коридорах, и не прочь был съездить ему по лицу кулаком. Как странно, что этот голубоволосый паренек поприветствует его утром с теплой улыбкой и спадающей по оголенному плечу гигантской Джонсоновской футболкой, а потом они вместе отведают кофе на кухне, дожевывая вчерашние пончики, заказанные в забегаловке неподалеку. Как странно, что тот самый Салливан Фишер, будет прижиматься к нему под горячей струей душа, чтоб ненароком не замерзнуть. Как все это странно. Особенно его смущал факт, что Тревис нагло ввалился в его дом без приглашения, впрочем, если Эшли ему доверяет и любит, то Джонсон тоже. Доверяет. Только доверяет. Теплое утреннее солнце светило в глаза, заполняя весенний Ноксвилл своим нежными лучами. Снега уже давно не было, близилось лето, близилось что-то хорошее. Казалось, вот, еще немного и дата в календаре перевалит за май принеся с собой другую жизнь. Откроется новое, необузданное, интересное. А поток проблем наконец закупорит свою огромную дыру. Парни шли по улице, накинув сверху теплые кофты, чтобы ветер не достал их. Они просто молча гуляли, не зная что говорить. В последнее время диалоги шли крайне туго, хотелось только думать, пытаться найти выход из сложных ситуаций, и это все. Позднее, примерно через пятнадцать минут прогулки в тишине, Ларри вдруг остановился и, ожидая взгляда Фишера, застыл. — Пойдем в магазин? Фишер кратко кивнул, следуя маршруту Джонсона. Вышло так, что вместо задуманной заранее банки газировки, может вина, или другой еды, они купили немного кошачьего корма… А затем, вернувшись в район апартаментов, накормили бездомных котиков. Искать их не пришлось, потому что бедные животные повсюду. Сал ласково провел рукой по пыльной от дороги шерсти, пока животное, мило, по-кошачьи прихрюкивая, доедало свой обед, кажется единственный за последние пару дней. Вот она, грустная романтика.***
День предстоял тяжелый и Фил почувствовал это еще утром, когда, лениво вылезя из постели, поплелся заваривать чайник. Последнее время все кажется ему таким странным и неустойчивым. Сильнее всего его напрягало отсутствие Кемпбелл на работе. Так приятно было наблюдать за ее фигурой, перескакивающей от столика к столику, за ее прекрасными зелеными глазами, и этими сладкими, с каким-то нежным манящим ароматом, волосами. Как бы он хотел прикоснуться к ним, но такую непростительную наглость Фелпс вряд ли упустит из внимания. Не то чтобы Тернер боялся его, нет, совсем нет. Он, при желании, мог подключить к делу «случайного» избиения на улице своего старшего братца — глупого громилу. Поверить сложно, что они родные братья. Но он ничего не сделает, раздражающему до скрипа зубов, Фелпсу — Эшли будет недовольна. Тернеру нужно хотя бы ее общение, неприязнь ни к чему. После ее четких и твердых отказов на предложения Фила, он уже потерял всякие надежды на нее, хотя, все же, в голове порой тлел еле теплым огоньком маленький, почти сгоревший уголек. Парень еще ни перед кем так не пресмыкался как перед ней. Удивительно как он пожертвовал всей своей гордостью ради нее. Даже предложил тайне отношения или, в крайнем случае, побег ото всех. Он до сих пор помнит этот момент, когда девушка наконец получила возможность отдохнуть минут десять в стороне, пока десятый столик съедал свой десерт. Он подошел к ней, заранее обдумав слова, обдумав последствия, обдумав буквально все. Поправив черные как смоль волосы, непослушно спадающие на нос, парень встретил ее своей фирменной Тернеровской улыбкой. Обычно девушки таяли от нее, но не в случае с Кемпбелл. Он сказал ей негромким голосом, чтобы лишние уши не услышали: — Слушай, Кем, я тут подумал… Знаешь, я готов ради тебя на все, в буквальном смысле. И я ненавижу самого себя за это. Но черт, что я могу с собой поделать? Кажется я скоро потеряю рассудок. — К чему ты клонишь? — Разве непонятно? Давай будем вместе? Я готов скрывать это, давай наврем всему миру, давай скрываться от знакомых, целуясь в темных закоулках, давай съедим сердца друг друга до конца, давай отдадимся сладкому влечению, послав весь здравый смысл к чертям? — Фил… Девушка одарила его расстроенным видом. Он рассчитывал на такой ответ, но не думал, что он так ударит по его самолюбию. — В любом случае, Кем, знай, ты нагло украла мое сердце и, несмотря на все, не возвращай его. Я хочу, чтобы оно сгорало только в твоих руках, мне никто больше не нужен. Пусть Тернер был жестко «продинамлен» и говорил самому себе, что ему стало совершенно все равно на девушку что с ней будет, как она будет, особенно после новости о ее беременности, он бы, не смотря на все, пришел бы к ней на помощь как ее верный пес.***
В тот день Тернер пришел на работу с опозданием — он почти не спал последнюю неделю, поэтому чуть не уснул в ванной, разбудила только вода, заполняющая легкие. В кафе было пусто. Клиентов, на удивление, почти не было. Зато был «хер в форме», которому что-то бурно рассказывала одна из самых болтливых официанток. — Да, да! Она постоянно вела себя странно и вообще ее недолюбливали, знаете, сукой она была и так далее. — Попрошу без выражений. — Ну да, ну да. — отмахнулась та, — так вот, когда-то она пролила на меня молочный коктейль, из-за того что я всем рассказала, что она ведет себя как лесбиянка, ну знаете там, странно смотрит на девок и все такое, а потом все узнали о ее парне, и мне влетело не только от нее, но и от того ее упыря. Пришлось на другую смену перевестись, представляете? — Вы владеете какой-нибудь более ценной информацией? — В смысле? — выпучила глаза та, раззявив рот. Черноволосый парень вопросительно отшатнулся в сторону и, не отрывая взгляда от следователя, обратился к старшей официантке. — Что здесь происходит? — Ты не в курсе? — удивленно хлопая глазами, спросила та, попивая свой завтрак в виде кофе. — О чем ты? — Кембелл пропала ведь, — девушка сделала глоток ароматного напитка, заправив за ухо непослушную прядь. — В смысле пропала? — В том самом. — более грубо и раздраженно ответила та, — ходят слухи ее похитили, когда она домой шла, прикинь? — Какого х… — не договорил парень, будучи прерванным. — Доброе утро, Фил Тернер, верно? К парню вдруг подошел тот самый человек в форме. Темноволосый напрягся. Но ведь нельзя верить слухам, так? Наверняка все в порядке, просто раздули из мухи слона и все. Но Фил думал так сначала, а потом, когда его опросили, он все-таки выпытал подробности. Само собой, информацией с ним поделились очень скупо, пришлось пуститься в гнилую яму слухов. Хоть что-то ведь должно быть верным. Вот только Фил быстро пожалел об этом. Кто-то говорит, что видел ее на стройке с какими-то взрослыми байкерами, кто-то утверждает, что точно знает, что она убила человека, и сейчас скрывается от полиции в каком-нибудь наркопритоне, а третьи вообще сказали, что она теперь принимает ставки в мордобое, устраиваемом по пятницам на пустыре. Голова пошла кругом. Вокруг столько лжи, слухов, что собрать их в логичную картину кажется чем-то невозможным. Впрочем, Тернер собрал. Получился дрянной, однако, портрет. По крайней мере его радовала мысль, что некоторые слухи можно смело откинуть в сторону. Касательно байкеров точно — Фил знает однозначно, что она бы мало того что не стала бы водиться с ними, так и не прижилась бы, наверное. Хотя… Только парень убедил себя в одном, как сомнения окутали всю мысль. Ну, если бы среди банды байкеров была столь миловидная девушка, он бы точно знал. Как никак сам принадлежал, хоть и тайно, одному такому сборищу, которым и руководил. Тернер тот еще пройдоха. В кафе и при Эшли — белый и пушистый, а ночью, среди своих — грубый, наглый и сильный лидер. За это его и уважали. Но так же нельзя упускать из виду, что его братец тот еще громила, а ссориться с Филом — ссориться с Костеломом (или, как его звали в действительности - Арнольд. Думаю стало понятно, почему он не распространяется о своем имени). А если ты имеешь плохие отношения с последним, то тебе лучше не выходить из дома в принципе. И, к тому же, нелишним будет прикупить себе крепкие амбарные замки. Так Костелом и помогал удерживать власть в руках Тернера. Вряд ли Эшли бы скрывалась в наркопритоне. При всех усилиях, Фил не может даже представить ее наркоманкой. Хотя, кто знает.***
— Ебушки-воробушки че творится… — Парень устало качал головой, сидя за баром. Вдруг дверь кафе открылась. Парень, зашедший только что, подошел к одной из официанток, спросив что-то. Ему указали в сторону служебных кабинок. — Спасибо, — поблагодарил он, отчего девушка опешила. Никогда она не слышала благодарности от него. Знакомый голос заставил Тернера лениво метнуть взгляд в сторону парня. — Фелпс! — Вдруг крикнул тот, чуть ли не подлетев к блондину. Тревис испугался и тихо сматерился себе под нос. — Че надо? — грубо ответил тот, раздраженно оглядев его. — Пойдем выйдем, недоумок, — скрипя зубами сказал темноволосый, развязав рабочий фартук и откинув его на спинку одного из барных стульев. — Может мне еще пятки тебе почистить? Пошел к черту. — Парень плюнул в него взглядом, все еще точа зуб за все произошедшее ранее и разбитую бровь. — Если ты такой услужливый, только позже. Я сейчас на работе, сладкий, — по бледному лицу скользнула едкая усмешка, — нужно о Кемпбелл поговорить. — В момент темноволосый посерьезнел. Тревис скривил в отвращении лицо, не отрывая взгляда от Тернера. — Жди здесь, идиот, — пробубнил тот, продолжив путь к кабинкам. Эшли забыла на работе дорогой сердцу кулон. Не нужно долго гадать, чтобы понять, кто пошел за ним, сильно рискуя. Парень допускал возможность того, что в кафе тоже заявятся с допросом, как никак Эшли тут работает. Ну, работала. Когда он подошел к зданию, то увидел полицейскую машину около заведения. Пришлось караулить минут десять и только потом, незаметно, как ниндзя, заходить в кафе. Тревис думал забрать кулон и быстро свалить, незаметно пройдя через Тернера — ему не хотелось вести с ним всякий диалог. Парень прокрался, выглянув из-за двери. Надоедливых черных волос, блестящих на свету, не было и светловолосый уже было выдохнул, но вдруг сзади послышался знакомый голос, перепугавший Тревиса до смерти. — Че выгнулся? Кого это ты высматриваешь, м? — с ухмылкой спросил тот, оперевшись рукой о стену и подперев голову ладонью, которая, в свою очередь, закопалась в волосах. Фелпс закатил глаза, поняв, что отмазаться от общения с ним не вышло.***
— Ну и, о чем ты хотел поговорить? Опять надеешься на что-то с Эшли? — Тревис злорадно улыбнулся, довольствуясь тем, что задел больную тему. — Заткнись, придурок. Что с ней? Почему менты спрашивают про нее? — Эшли пропала. — Сухо ответил парень, понимая, что сейчас ему нужно сыграть неплохую драму. Нет желания рассказывать что-либо Тернеру. — Стоп. Это что, правда? — парень заметно занервничал. Фелпс промолчал. В его памяти всплыла та ночь. Он, сам того не понимая, побледнел, а лицо его исказилось, только теперь он не стремился «сыграть эмоции». Фил увидел это выражение. В момент парню стало дурно. Голова сильно закружилась, а к горлу подступил тяжелый ком. Темноволосый запустил руку в короткие по подбородок волосы и, смочив сухие губы, отвел беспокойный взгляд, оглядываясь. Со стороны могло бы показаться, что он кого-то искал в ту секунду, но, вернув свой взгляд на Фелпса, он словно слетел с цепи — вцепился руками в горло футболки, чуть приподняв ее и гневно проскрипел зубами. Парень всмотрелся в глубоко печальные глаза, смотрящие в ответ. — Как ты, чертов мудак, почему ты не был рядом? — темноволосый отпустил его, оттолкнув, отчего парень отшатнулся в сторону. — Как? Как? Почему, сукин ты сын?! — прокричал он, сжав кулаки. Фил хотел ударить. Но не стал. Отойдя на метр, он посмотрел на серый асфальт, загруженно потерев лоб, а потом и резко заболевшие глаза. — Она не пропала. — Вдруг сказал Фелпс, неожиданно даже для самого себя. Как бы он ни ненавидел парня, тот должен был знать, все же он был каким-никаким другом Эшли и, по нему было предельно понятно, что он переживал не меньше Тревиса. Иногда ему кажется, что привязанность «темноволосого ублюдка» знакома парню куда ближе, чем он думает. Тернер, пребывая в полном замешательстве, обернулся. — В смысле? — В прямом. Я помог ей сбежать из дома. — с абсолютно серьезным лицом ответил Фелпс. — Ее мать насильно сделала ей аборт. Лицо Тревиса холодело с каждой секундой. Ему было больно только думать об этом, а говорить в слух… Сравнимо с агонией, бешеной бурлящей болью и обидой в сердце. Парень всегда сдерживает эмоции и в этот раз сдержал. Так же доблестно выстоял, как деревянный солдатик из детского набора игрушек. Руки Фила опустились. С минуту он сверлил пустые глаза Фелпса, наполненные немой болью, беззвучным криком в пустоту, не в силах выронить какое-либо слово. — Ты… — сказал он со страшной улыбкой, — Ты, почему ты… Как ты мог допустить это? Именно сейчас, от кипящей обиды, он хотел было ударить его, но порыв был сдержан как и предыдущий. Это ведь все бесполезно? Да и зачем? — Я знаю, что это моя вина. Прекрасно знаю. Ты не представляешь как сильно я ненавижу каждую клетку себя за такую ошибку. Поэтому хватит. — Фелпс говорил через тяжелый ком, остро вставший в горле. Между ними повисла немая пауза. Оба сверлили глаза друг друга горящими взглядами, как вдруг Тернер нарушил тишину: — Где она сейчас? — спросил тот стихшим голосом. — У Джонсона. У того патлатого. — Помню. Отведешь меня к ней, — указал парень, ни чуть не думая об отрицательном ответе. Тревис слабо кивнул, собираясь с мыслями.***
Всю дорогу они шли молча, да и о чем им вообще говорить? У них только одна общая тема, общая мысль, общая проблема — Кемпбелл. И все. В остальном они считают себя абсолютно разными и не способными нормально контактировать — Фелпса до одури бесила наглая ухмылка Тернера, а того, в свою очередь, крепкая привязанность Эшли к этому неудачнику. Встретили Фила с каким-то особым спокойствием. Странная штука — что Фишеру, что Джонсону, было абсолютно плевать на чужие амурные дела, поэтому неприязни к Тернеру они не питали. Разве что Ларри раздражал тот факт, что его дом превращается в проходной двор, но не более. Девушка встретила Фила со слабым удивлением на лице. Она не ожидала увидеть его, но была рада его приходу. Половину дня парень провел у них, разговаривая с девушкой. Невооруженным глазом, Тернер заметил ту глубокую печаль в ее глазах. Вроде с виду улыбается, даже шутит, вот только это все… как-то лживо… Успокаивало только то, что Фелпс рядом. Он пообещал как и самому себе, так и Тернеру, почуявшему что-то плохое, всегда, каждую минуту, быть рядом с девушкой, не упуская ее из виду.***
В этот же день Тревису, как бы он ни хотел остаться, пришлось пойти к себе домой (долгое отсутствие вызовет непосредственные отцовские вопросы), поэтому сегодня Эшли спала одна. Ларри, чтобы хоть чуточку порадовать Кемпбелл, опечаленно сверлящую потолок сухим взглядом, заказал несколько коробок пицц с недавно полученного гонорара. В числе начинок, он взял самую ее любимую — с ананасами. Джонсон не понимал чем ей нравится кисло-сладкий вкус в пицце, но ни в коем случае не упрекал ее за это. Себе с Фишером он взял пепперони. Кемпбелл, на удивление, быстро уснула. Казалось, будто она не спала целую вечность, ворочаясь ночами от бессонницы. Но в этот раз, похоже, мягкость уступленной парнями кровати, пришлась ей по вкусу. Сладкий сон все же пришел к ней и это не могло не радовать. Салу с Ларри выделилось драгоценное время, чтобы побыть вместе. Пусть диван не такой большой, пусть приходится ютиться и делить одно небольшое одеялко, пусть пяточки периодически обдает холодком — они рядом и этим фактом можно смело перекрыть все невзгоды. Накинув сверху теплый плед, они доедали оставшуюся пиццу, хватаясь зубами за ее краешек и тяня сыр, создавая длинную паутинку. Сал грозно посмотрел на Ларри, едва возмущенно не вскрикнув, из-за того, что Джонсон, откусил рекордное растяжение сыра, нагло сьев его. Все это действо сопровождалось каким-то фильмом по телевизору. Кажется что-то про зомби. Экран стал куда менее интересен, чем ласка Ларри. Парень, дабы отомстить за съеденный сыр, дождался подходящего момента, когда Джонсон тоже поддастся детскому желанию и тоже растянет тянущийся продукт. Так и случилось. Сыр был растянут, а Сал, повторив проказ Ларри, откусил его на середине пути, не в силах сдержать улыбку. Но парень не ожидал, что его за щеку втянут в горячий долгий поцелуй. Не часто было так, когда улыбка может просто появиться от каких-то глупых вещей, особенно когда она не несет в себе обезумевший, болезненный вид. Жизнь — это куча дерьма, которое просто случается, но им удавалось, не без малого труда держаться на плаву. Сал был более спокоен, когда Ларри начал спать. Раньше парень просыпался ночью и, незаметно для темноволосого подкрадывался сзади обвивая талию руками, пока тот стоял вымазанный в краске, уставший от бессонницы, рисующий картины в гостиной под тусклым светом. Один раз, в тайне от Фишера, Ларри не спал трое суток. Нет-нет — вовсе не специально, хотя, лучше бы специально. Приятно, когда ложась в кровать ты засыпаешь через какое-то время, потому что с ним так просто не работало. Выходило так, что тот ложился на мягкую постель, закрывал глаза и был не в силах заснуть: поверхность матраса казалась в один момент жесткой, схожей с тысячью иголок, впивающихся в спину, а на глаза настилалась тяжелая болезненная пелена, от которой ты чувствуешь себя вдвойне уставшим. Чувство, будто тебя переехал камаз. Дважды. И так, лежа пол ночи и прожигая взглядом потолок, он зависал в прострации. Но так было раньше. Сейчас жизнь медленными километровыми шажками, неторопливо становится лучше. Последнее, что держало на ногах от навалившихся проблем — это ожидание той самой долгожданной белой полосы, которая подло просто напросто не попадается на глаза.***
Пожалуй в то утро Фелпс не ожидал звонка в дверь. Кто к нему мог прийти то? Друзей у него особо и не было, он ни с кем не гулял, да и Эшли — единственный его посетитель, сейчас скрывалась дома у Джонсона. Парень не хотел открывать — в прошлый раз от такой любезности он чуть не спалился, пустив в дом полицейского. Но вышло так — либо откроет он, либо откроет его отец. Причем в его же интересах опередить второго в этом деле. Вряд ли Святой Отец города Ноксвилл будет рал видеть представителя власти на своем пороге. Вряд ли он будет в восторге, узнать немного из жизни Тревиса, которому строго настрого запрещалось иметь какие-либо связи с особой из рода Кемпбеллов. Все же в участке, не смотря на отсутствие вещественных доказательств, часто склонялись к мысли, что парень имеет самое что ни на есть непосредственное участие в пропаже Эшли Кемпбелл. Странное поведение парня стало первым маячком к этому подозрению, а вторым — его удивительное спокойствие по ее исчезновению. Нет, на лице была какая-то грусть, нервозность, но, казалось, вовсе не от этого. Все было относительно хорошо, до того момента, как Фелпс старший увидел на пороге своего дома мать Кемпбелл, заместо предполагаемого полицейского.