Зимнее королевство

Поселение готовилось к Середине Зимы. «Мир сдвинулся с места», — сказала ведунья Марра, — «зима закончится в срок, как и в прошлом году». Старуха вышла из своего шатра, пропахшего кровью и пряными травами, и объявила, что вскоре дни станут длиннее, побеждая ночи, следом расцветут подснежники, и наледь на реках начнёт тончать. Год назад Вольный Народ воспринял предсказание с насмешкой. В этот раз всё иначе, женщины не крутили пальцем у виска, а мужчины не сплёвывали под ноги презрительно. Вольный Народ оживился, стремился возблагодарить солнце, природу и Старых Богов за дар — приближение весны. Джон Сноу тащил сани, нагруженные добычей: кроликами, угодившими в силки, подстреленными белками и оленьей тушей. Как и многие мужи, он ушёл на охоту, чтобы поселение к завтрашней ночи, к празднику Середины Зимы, могло устроить общий, богатый пир. За спиной у Джона был лук, слева и справа у пояса висели кинжалы. На охоту он оделся в выбеленную меховую шубу, штаны и мягкие сапоги. Ничем не отличить от одичалого. Одежда дозорного осталась в шатре, стоящем на самой окраине, рядом с лесом и мелководной рекой, которую прозвали Тихая. Казалось, он оставил дома свою вторую кожу. Он бы шёл быстрее, но рядом семенила Фрейя, похожая на шар в своей тёплой серой шубке. За её плечами тоже висел маленький лук, из которого дети только учились стрелять. Видимо, девчонка посчитала, что её умений уже достаточно для охоты. В лесу, спрятавшуюся в корнях огромной ели, повидавшей множество зим, Джон её и встретил, и за капюшон потащил домой. — Смотри, они лепят кота, — пихнула Джона в бок Фрейя. Девчонка ткнула пальцем в ребят, которые копошились у края вытоптанной дороги, вылепливая фигуру из снега. — Хочешь с ними? — Ещё чего, — девчонка фыркнула и гордо тряхнула головой, из-под шапки вывалился рыжий локон. — Я уже взрослая. Джон сардонически изогнул брови и строго на неё посмотрел. — Но ещё недостаточно, чтобы сбегать от матери на охоту. — Ты же не расскажешь, где нашёл меня? — Фрейя вцепилась ему в руку, почти повиснув, и с мольбой запрокинула лицо. — Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! Она закусила нижнюю губу, и в серых глазах отражалась настоящая паника. Маленькая Арья выглядела в точности так, когда просила прикрыть свои проказы перед отцом и матерью. Джон вздохнул. Он беспомощен перед этой хулиганкой, чем она беззастенчиво пользовалась. — Только если ты пообещаешь, что больше не уйдёшь так далеко в лес, — придав голосу как можно больше строгости, сказал он. — Отцепись от руки, я не могу тащить тебя и сани. — Обещаю, — буркнула Фрейя. Несколько мгновений шли в молчании. Джон кивнул Овилу, который прибивал над порогом шатра еловые ветки, и помахал рукой Бригите, раскрашивавшей меха хижины охрой. Каждый житель Речного клана стремился украсить свой дом к празднику, как умел. — Почему Призрак к нам не возвращается? — Фрейя покрутила головой и подпрыгнула, будто стремясь разглядеть как можно дальше, из-под её сапожек в разные стороны разлетелся снег. Джон пожал плечами, лютоволк был частью него, большой частью, но не тенью. — Можно я приду к нему в гости? Вечером? — Можно. Но ещё раз узнаю, что ты пошла на охоту, больше волка не увидишь. И вот эта угроза попала в цель. Фрейя одарила его взглядом, полным искренних слёз, и часто-часто закивала. Наконец, они остановились у шатра, в котором жила Фрейя с матерью. Отец Фрейи умер в войне с Белыми Ходоками, Джон помнил этого парня с густой чёрной бородой и серыми глазами. Мать, Рула, так и не нашла себе нового мужа, делила кров с другими вдовами. Джон часто привозил им еду. В каком-то смысле чувствовал ответственность за то, что втянул их мужчин в долгую войну, начавшуюся с битвы за Винтерфелл против Рамси Болтона. — И где ты была? — Рула стояла у входа, уперев руки в бока. Из-под капюшона к поясу спускались две толстые, рыжие косы, на кончиках перевязанные синими лентами. Её щёки горели румянцем, а медовые глаза опасно сузились. Фрейя нервно сглотнула и открыла было рот, но Джон, улыбнувшись, её опередил: — Лепила снежных котов с детьми на окраине. Рула изогнула белёсую бровь, переводя недоверчивый взгляд с Джона на дочь и обратно. Но в итоге кивнула. — Сделаю вид, что поверила. Марш в дом. Ты тоже можешь войти, если хочешь, — уже гораздо мягче сказала она, смотря на Джона. Фрейя, расплывшись в довольной, солнечной улыбке, последовала приказу матери и побежала под крышу. Рула остановилась в паре шагов от Джона и заглянула в сани. — Ты нас балуешь, — она сложила руки на груди. — Спасибо, Джон. — Это не трудно. — Так в дом зайдёшь или нет? — она показала большим пальцем за спину. — Фрейя будет рада ещё с тобой побыть. У Рулы брови такие светлые, что их почти не видно, и ресницы как молоко. Но всё же со своими острыми скулами, чувственными губами и тонким носом, она была красивой. Тормунд уже несколько лун твердил, что у Джона в голове лужа, а член отсох, раз он до сих пор не украл эту девицу. Но «я не возьму себе жены, не буду отцом детям». А если ещё честнее, то дело было не только в клятве, которую он так и не произнёс во второй раз. — Ведунья говорит, что у тебя волчья душа, и она смотрит на юг, — вдруг сказала Рула, склоняя голову набок. — В сторону дома. Джон хрипло засмеялся. Надо же, старуха мало того, что предсказывает времена года, так ещё и заделалась знатоком человеческой натуры. — И что ещё ты от неё слышала? — Многое. И не удивляйся. К тебе и Тормунду мы приходим, чтобы разобраться с насущными делами, а к ведунье, чтобы готовиться к будущему. Значит, как он и опасался, Марра может оказаться третьим по важности человеком в клане. И возможно, не только в их клане. Ходят ли к вещунье Тенны? Или Лисы? Джон не знал. И это то, что отныне нужно будет держать в голове. — Я всё ещё брат Ночного Дозора, это так. Но скучать по закаменевшему мясу, холодным стенам и жёсткой кровати? — О, я думаю, она не про Дозор, — Рула криво улыбнулась. — Она про Винтерфелл. И, сдаётся, ты оставил там ту, которая тебе нужна. Прошлое, оставшееся за опущенными чёрными воротами Стены, на миг кажется совсем близко, дыхание можно ощутить, но Джон только нахмурился в ответ. Рула нежно провела ладонями по его плечам, поправляя воротник. — Ты знаешь, где можешь вылечить своё сердце, ворона. «Моё сердце разорвали драконьи когти, а то, что осталось — мне больше не принадлежит». Он осторожно взял её за запястья и опустил руки. — Ты слишком добра, Рула. — Моё дело предложить, — её щёки запылали как ягоды, и она схватила привязи саней, чтобы скорее покончить с неловкостью. — Давай всё, что привёз, праздник близко, а Вольный Народ любит сытно и вкусно поесть. Джон отправился дальше по вытоптанной в снегу дорожке. То, что он так долго пробыл с кланом Тормунда, было неправильным, он — разведчик Ночного Дозора, и у него есть своё задание («которое я выдал себе сам, но всё же»). Вот только тяжесть под сердцем почти отступила. За Стеной мир проще, всем было плевать, что он сделал, и это лечило лучше всего. Ночи Джона становились всё спокойнее, ему больше не являлись голубые глаза, застывшие в немой обиде и укоре; больше не снился огонь, в котором тонуло множество криков; обнявшиеся, обугленные трупы и брусчатка, омытая кровью. Значит, его неправильная остановка здесь — была одновременно и самой нужной вещью "волчьей душе". Тормунд как всегда обрушился на него внезапно, со всей силы хлопнув по плечу. — Маленький воронёнок, не расплатишься ты за мои добрые дела до конца жизни. Я привёл к тебе гостей. Солнце уже сияло не так ярко и клонилось к закату, но обычно Джон возвращался на ночлег гораздо позже. Он собирался зайти к Ярлку и выспросить про Теннов, ему нужно было сделать ещё сотню вещей, наверстать день, потерянный за охотой. Он остановился и хмуро посмотрел на Тормунда, который прятал в рыжей бороде хитрую ухмылку. — Я не ждал гостей. — Ты не будешь против этих гостей, — Тормунд толкал его по направлению к дому. — А если воспротивишься, то точно в твоей дурной бошке большая лужа. — Лучше скажи, что с Рогоногими и Лисами. — Да чтоб их снег побрал! — прогромыхал Великанья Смерть. — Совет на празднике собрались устроить. Но об этом завтра думать будем. Джон хотел было возразить, но они уже оказались у его дома. Три цепочки следов вели к пологу, скрывающему вход. Три лошади были привязаны к деревьям, растущим у самой кромки леса. Джон недоуменно посмотрел на Тормунда, ожидая ответов, но тот только снова пихнул его в спину. Трое гостей, и Джон замер, глядя только на одну из них, будто больше в комнате никого не существовало. Она оказалась такой же красивой, как и в его памяти. Двоих мужчин, сидящих за столом, Джон не знал. На их груди нарисованы гербы Мандерли и Гленморов, и он подумает об этом позже. Незнакомцы дружно вскочили на ноги, но мечи, лежащие на столе в ножнах, остались на месте. Призрак лежал у ног королевы Севера, положив голову на лапы, и немигающе глядел на хозяина, будто бы даже с укором «я знал, а ты нет». Санса Старк чинно поднялась со стула, сжимая края своего чёрного, мехового плаща в кулаках, и гордо вскинув подбородок.