Работа для оборотня

2 ноября 1981 года. 19:58 По новостям сказали – будет шторм. Едва выпрямившись после аппарации (на этот раз не вырвало – уже хорошо), Ремус услышал шум близкого моря. В нём чувствовалось что-то недоброе и угрожающее: похоже, буря разразится очень скоро. Он поднял голову и увидел редкие, рваные облака и крупные осенние звёзды. - Пойдём, - сказал Квентин. Он уже справился с собой, хотя Ремус видел, что парень сам не свой от тревоги – просто скрывает это. Натянув на головы капюшоны и взяв палочки наизготовку, они торопливо зашагали по берегу. Место было красивое, но дикое. Справа берег обрывался к морю не очень высоким, но крутым и скалистым обрывом. Слева к дороге подступал лес. Вскоре парни увидели вдалеке огоньки – это показался жалкий пригород Ипсвича, опустевший и запущенный из-за экономического кризиса. – Да, смотрится жалко, – проговорил Квентин, глядя под ноги, на растрескавшийся асфальт. – Сюда ручки миссис Тэтчер пока не дотянулись*. Он помолчал и нервно сказал: – Родители выгнали Джин из дому, когда узнали, что она заражена. Наверное, их можно понять. Они долго не могли родить второго ребёнка, её младшей сестре сейчас всего три года. Но я бы никогда так не сделал. Как вообще так можно – отказаться от собственного ребёнка…Её приютила у себя бабушка, но через полгода она умерла. Джин тут ни при чём, – он быстро взглянул на Ремуса, – просто бабушка была уже очень старенькая. В общем, Джин получила бабушкин дом в наследство, и теперь живёт тут. – Как же вы встречались, если ты в Лондоне, а она в Ипсвиче? – Мётлы для кого придумали? Они остановились на краю маленькой рощицы и посмотрели на дом. Добротная старомодная постройка, явно ещё прошлого века, пережившая бомбёжки Второй Мировой. В окнах горел свет. Квентин с присвистом выдохнул: Чёрной Метки над крышей не было. Пока не было. – Слушай меня внимательно, – зашептал Ремус. – Как только окажемся внутри, хватай Джин и Стива. Выбегайте за дверь и аппарируйте, как только я скажу: «Шалость удалась». – Чего? – поморщился Квентин. – Получше ничего придумать не мог? – Заткнись и слушай, – перебил его Ремус жёстким голосом, и с грустной иронией подумал, что уж Сириус точно оценил бы его выдумку. – Я использую Отложенные чары. Как только я скажу «Шалость удалась», у вас будет пять секунд, чтобы выйти за дверь. Потом она запечатается, и Пожиратели не смогут последовать за вами. Квентин покачал головой, глядя на Ремуса со страхом и уважением: – За такое они тебя убьют, это точно. – Не убьют, – Ремус отвернулся от него и тихо добавил: – по крайней мере, не сразу. Садик возле дома зарос колючей ежевикой и сорняками, по каменным стенам вился высохший плющ. Осторожно и тихо Ремус подобрался к окну и заглянул в него. Он увидел просторную комнату со старомодной мебелью, скупо освещённую лампами под абажурами. В комнате находились четверо мужчин. Ремус сразу заметил Долохова, и его охватила безумная ненависть при виде этого скособоченного лица. Возле Долохова стоял Стив, делая вид, что клюёт носом. Неподалёку от них за столиком сидел толстый волшебник с длинными рыжими бакенбардами и крутил ручку радиоприёмника. В глубине комнаты, у камина, виднелась ещё одна фигура, но Ремус не мог её разглядеть. Он услышал, как над его плечом прерывисто вздохнул Квентин. В комнату вошла юная девушка в просторной клетчатой рубашке, с коротко подстриженными каштановыми волосами – похоже, это и есть Джин. Следом за ней, упирая волшебную палочку ей в бок, шла женщина, которую Ремус совершенно не ожидал увидеть в такой компании. Она была маленькая, на голову ниже девчонки, хотя сразу видно, не первой молодости. Ядовито-розовый кардиган, точно украденный у куклы, туго обтягивал внушительный бюст, юбка из малинового твида была готова лопнуть на массивных бёдрах. Талия у ведьмы, впрочем, была на месте, хотя над поясом юбки уже нависли неприятные валики. Через пять-шесть лет эта сдобная булочка окончательно разжиреет и станет бесформенной, как жаба. Ремус с инстинктивным отвращением смотрел на её самодовольное, густо накрашенное лицо и мышастые кудри, подвязанные дурацкой розовой ленточкой. Должно быть, это и есть Амбридж… Слащаво улыбающиеся губки злобно искривились, когда ведьма ткнула палочкой девушке под рёбра, приказывая сесть. Лицо Джин дрогнуло от боли, но она спокойно села на диван, сложив руки на коленях. Подняв палочку, Ремус покрутил её в руке наподобие отвёртки. Квентин непонимающе посмотрел на него. – Это чтобы мы слышали, о чём они говорят, – шепнул Ремус. Парни прижались ушами к стене и сквозь нарастающий шум моря и вой ветра услышали, как в комнате задребезжал старенький телефон. Джин дёрнулась, но толстая тётка удержала её на месте. Рыжий волшебник поднял голову и перестал мучить радиоприёмник. Долохов нервно обернулся к аппарату. – Клянусь, если он ещё раз зазвонит, я выкину это магловское дерьмо в окно! – рявкнул он, поворачиваясь к Джин. Девушка лишь пожала плечами. – Это с работы, – сказала она. – Я же говорила, что они будут меня искать. – Тоже мне работа – обслуживать магловских выродков, – с мерзким смешком сказала Амбридж. – Другой мне всё равно не найти, – резко ответила Джин. – Я готовилась стать целительницей, а не жарить бургеры. И вообще, – она покосилась на телефон, который уже перестал звонить, – меня наверняка уже уволили. – Не переживай, милочка, – сладким голоском пропела Амбридж, – в больницу Святого Мунго ты так и так попадёшь, это лишь вопрос времени… Джин вздрогнула, её руки на коленях нервно сжались, комкая старенькие коричневые брюки. Улучив момент, когда Амбридж от неё отвернулась, она бросила короткий взгляд на Стива. Тот молча посмотрел в ответ. Ремус облегчённо вздохнул про себя: значит, Томасу удалось предупредить девушку. Долохов, похоже, сегодня встал не с той ноги, и на этот раз наехал на рыжего волшебника: – Хватит, Мур! Мне надоело это шипение! – Я… я… простите, господин, – пробормотал волшебник, отскакивая от радиоприёмника, словно тот мог выпустить жало и уколоть его. Долохов сверкнул глазами: – Иди на кухню и свари кофе. Живо! Мур тут же скрылся. Ремус сжал руку Квентина: – Сейчас! Быстро к дверям! Квентин прижался к косяку спиной, а Ремус направил палочку на дверь, сотворил Отложенные чары, и лишь затем постучал. Голоса в комнате тут же стихли. – Кто это, чёрт побери? – рявкнул Долохов через несколько секунд. – Томас, а ну-ка, проверь. – Сейчас, – спокойно отозвался Стив. Ремус услышал его шаги. Стив открыл дверь и выставил вперёд палочку, не подавая вида, что знает Ремуса. – Добрый вечер, – вежливо сказал тот. – Можно зайти? Под всеобщее удивлённое молчание он зашёл в комнату, расстегнул плащ и бросил его Стиву. Парень едва заметно улыбнулся, повесил плащ на рогатую вешалку и отступил – как и договаривались, за спину Долохову. Ремус широко улыбнулся и отвесил лёгкий поклон: – Очень рад встрече, леди и джентльмены. Я слышал, мистер Мур ушёл варить кофе. Не нальёте ли и мне чашечку? Похоже, надвигается шторм. В кои-то веки синоптики оказались правы… – Кто вы такой?! – взвизгнула Амбридж, вскакивая на ноги и рывком поднимая Джин, которая сердито вскрикнула от такого грубого обращения. Долохов улыбнулся, оскалив длинные жёлтые зубы. – Люпин, – выплюнул он. – Какая встреча. – Он поднял палочку, медленно направляя её то в голову юноши, то на его живот. – Надеюсь, ты готов к встрече со своими жалкими друзьями. Особенно с грязнокровкой. Вы с Поттером трахали её вдвоём? Мне всегда было интересно. Ремус ответил взглядом, полным презрения. – И вы здесь, господин Долохов, – сказал он. – Думаю, вы ждёте не дождётесь встречи со Стрёмным Лордом. Сириусу понравилась бы, снова подумал он. Чёрт, что за ерунда лезет в голову?! – Что-о-о?! – заорал Долохов, поднимая палочку. Внезапно со стороны камина раздался смех, и Ремус быстро посмотрел на высокого мужчину, который до этого не ввязывался в разговор, а теперь направился прямо к нему, пройдя комнату в два-три широких шага. Он был высок и атлетичен, светло-серый костюм не скрывал его широкие плечи и узкую талию. Прямые светло-русые волосы падали на лоб и слегка касались высоких скул. Брови у мужчины были очень светлые, а улыбка – широкой и обаятельной, что придавало ему дружелюбный вид, но Ремус сразу понял, что это впечатление ошибочно, едва заглянув в глаза незнакомца, холодные и прозрачные, словно лёд. – Антонин, где твои манеры, – укоризненно произнёс мужчина. – Что ж ты нас не познакомишь?.. Не желаешь? Ну ладно. Я – Эйнар Скуммель, а вы? Вместо раскрытой для рукопожатия ладони он протянул вперёд палочку и ткнул её в подбородок Ремусу, заставляя поднять голову. – Ремус Люпин, – проговорил тот, глядя на Скуммеля, который был выше его почти на голову. Кончик палочки был горячим, Ремус чувствовал, как искры магии касаются его кожи, оставляя крошечные отметины. Он услышал, как испуганно вздохнула Джин, и хотел взглянуть на неё, но не мог отвести взгляда от Скуммеля. – А знаешь, Антонин мне кое-что говорил о тебе, – улыбнулся Скуммель, и его красивое лицо с ямочкой на подбородке стало ещё обаятельнее, а глаза – ещё холоднее. – Долли, – бросил он в сторону Амбридж, – этот парнишка по твоей части. Он тоже оборотень. Резким движением он убрал палочку и отступил на шаг: – Так зачем ты к нам пришёл? – Хочу сдаться, – отозвался Ремус. – Я знаю, что вы обещали Грегору Гвилту привести эту девушку. Отпустите её и возьмите меня. Эйнар широко раскрыл глаза и рассмеялся. – Не знаю, Ремус, кто был твоим информатором, но он ввёл тебя в заблуждение. Мы обещали Гвилту привести не только эту малютку, но и ещё кое-кого. Её парня, который сейчас подслушивает за дверью. Сердце Ремуса пропустило один удар. Джин вся затрепетала, но не сказала ни слова. Долохов хищно улыбнулся. С кухни донёсся отвратительный запах пригоревшего кофе: похоже, Мур тоже подслушивает, вместо того чтобы выполнять приказ. – Ступефай!!! – прогремели сразу два голоса. Квентин, выскочивший из-за двери, и Стив одновременно выпалили оглушающим заклинанием в Долохова. Луч палочки Стива ударил Пожирателя Смерти в спину, Квентин выпалил в лицо, и на секунду длинная кривая физиономия Долохова озарилась изнутри алым светом, так что стали видны очертания черепа. А потом он тяжело рухнул на пол, и его палочка со стуком покатилась по полу. – Протего! – крикнули Ремус и Стив одновременно, но Эйнар Скуммель одним движением палочки уничтожил магический щит, который вызвал Ремус, и юноша бросился на пол и откатился в сторону, спасаясь от заклинания. Скуммель промахнулся, его заклинание прожгло дыру в полу. Амбридж завизжала. – Пусти меня, старая дура, пусти! – кричала Джин. – Опустите палочки! – орала Амбридж, – или ей будет больно! Слышите! – Да что тебе от неё надо, стерва? – заорал Квентин. Скуммель откинул голову назад и расхохотался. Потом повернулся к кухне. – Мур! – позвал он. – Ну, где ты там? Нам всем очень хочется кофе! – а потом посмотрел на Кевина и мягко сказал: – А ты до сих пор не догадался, мальчик? – Нет, – тяжело дыша, ответил Квентин. – Что здесь происходит? – А то, – Скуммель быстро взглянул на Ремуса, который держал его на прицеле волшебной палочки, – что я обещал Гвилту не двух оборотней… а трёх. И под третьим я имею в виду вовсе не твоего тощего дружка. На несколько мгновений в комнате воцарилась тишина. Потом глаза Квентина медленно расширились, а глаза Джин наполнились слезами. – Эта девчонка беременна! – заявил Скуммель. Долорес Амбридж мерзко захихикала: – Министерство не допустит рождения этой твари. Джин, крошка, – сладко протянула она, – ты ещё можешь отправиться со мной в больницу. Аборт и стерилизация не займут много времени… – Нет! – крикнула Джин в унисон с Квентином. – Долли, – всё ещё улыбаясь, протянул Скуммель, – не пори чушь. Девчонка нужна Гвилту, так же как и её щенок. Амбридж побледнела. Посеревшие губы вяло зашлёпали друг о друга, когда она залепетала: – Но Эйнар… Ты обещал мне… Эйнар… – Разумеется, пообещал, когда ты была мне нужна, Долли, – нетерпеливо отозвался Скуммель. – А теперь ты мне не нужна. Получишь своё повышение в другой раз. – Эйнар… я думала… – Не знал, что ты умеешь, – ухмыльнулся Скуммель. – То, что мы учились вместе, не значит, что я вечно захочу тебе помогать, Долли. И то, что мы спали вместе, тоже ничего не значит. Долорес задохнулась от унижения, её лицо стало пунцовым. – Как ты смеешь? – пролепетала она. – Мне это надоело, – протянул Скуммель, не обращая на неё внимания. – Всё, мальчики, игра окончена. Вы начинаете меня раздражать, особенно ты, Стив… надеюсь, ты уже успел попрощаться со своей жёнушкой? Стив посерел, но палочку не опустил. – Бросайте палочки, – всё тем же ленивым голосом проговорил Скуммель, но в глазах мелькнула ярость. – Мур! Что там с кофе? Улучив момент, Джин отчаянно рванулась из рук Амбридж. Ремус услышал треск рвущейся ткани, выставил палочку в сторону визга Амбридж и крикнул: – Экспеллиармус! Левикорпус! Палочка чиновницы отлетела в сторону, и Стив поймал её на лету. Амбридж взвыла, когда невидимая петля подцепила её за толстую лодыжку и вздёрнула в воздух. Вырвавшись, Джин бросилась в объятия мертвенно-бледного Квентина. Прижав её к себе одной рукой, парень поднял палочку и вызвал магический щит. «Браво, Лунатик», – усмехнулся в голове Ремуса Сириус. Проклятье… да когда он уже прекратит вспоминать его? Эйнар Скуммель остался один против трёх противников, если не считать Амбридж, которая всё ещё билась и выла, подвешенная к потолку вниз головой. Юбка у неё задралась, обнажив толстые ляжки, в которые врезались резинки чулок. – Эйнар, помоги мне! Помоги! – надрывалась она. Скуммель направил на неё палочку и произнёс: – Силенцио. Голос у Амбридж тут же пропал, она всё ещё продолжала разевать рот, но уже совершенно беззвучно. Скуммель молниеносно повернулся к Ремусу, пальнул в него заклинанием, но тот бросился в сторону, перепрыгнул через диван и упал на пол. Раздался громкий стук – дверь из кухни открылась, выскочил Мур, беспорядочно паля заклинаниями куда попало. Джин с визгом схватила с тумбочки лампу и швырнула её в Скуммеля, за лампой полетел телефон. Скуммель увернулся от обоих снарядов, и лампа разбилась о стену, а телефон попал прямо в голову Муру, который охнул и привалился к стене. Скуммель заклинанием поднял диван в воздух и швырнул его в Стива. К несчастью, тот не успел снова сказать «Протего», и тяжёлый диван врезался ему в плечо с жутким хрустом. Стив сполз по стене, с перекошенным от боли лицом держась за сломанную руку. – Стив! – хором крикнули Квентин, Ремус и Джин. Ремус выставил палочку вперёд, уже готовый произнести: «Ферула!», но тут Мур гаркнул у него над головой: – ЭКСПЕЛЛИАРМУС! Палочка вылетела из руки Ремуса и Мур поймал её в воздухе. Ремус попытался вскочить на ноги, но толстяк навалился на него всем своим весом, заломил руки за спину и, ткнув в них сразу двумя палочками, прохрипел: – Инкарцеро! Тонкие тугие шнуры стянули руки Ремуса. Запястья мгновенно затекли, и стало дико больно. Он почувствовал, как Мур хватает его за волосы и оттягивает голову назад, одновременно приставляя палочку к горлу. Ремус столкнулся взглядом с испуганными глазами Квентина и Джин. Пока он боролся с Муром, ребята уже успели затащить раненого Стива под защиту своего Протего. Эйнар Скуммель тяжело дышал, наставив на них палочку, но магический щит Квентина отбрасывал одно заклинание за другим. Ремус знал, что от Авада Кедавра никакой щит не спасёт, но Скуммель и не собирался применять Убивающее Проклятие: все трое были нужны ему живыми. – Так, – медленно протянул он, скосив глаза на Ремуса. – Ну что ж, ребята, повеселились и хватит. Мур убьёт вашего приятеля, если не сдадитесь… и убьёт медленно. Так что ещё раз повторяю: бросайте палочки. Игра окончена, чёрт побери. Ремус хрипло рассмеялся. Эйнар медленно повернулся к нему, его глаза метали молнии. – Ты правильно сказал, – проговорил Ремус. – Игра окончена. Шалость удалась! Квентин схватил Джин за руку, Стива за шиворот, и выволок их за дверь, пинком захлопнув её за собой. Лишь на секунду Ремусу удалось поймать его взгляд, благодарный и виноватый одновременно, - и вот уже между ними толстая, массивная дверь, которую не смогли снести с петель бомбы Второй Мировой. Скуммель бросился к двери, толкнул её, но с таким же успехом мог толкнуть стену. – Алохомора, – сказал он, наставив палочку на дверь. Никакого результата. – РЕДУКТО!!! – заорал Скуммель, но лишь несколько искр сорвались с его палочки и бессильно погасли. Заклинание Ремуса продержалось недолго, всего пять секунд, но этого хватило. За дверью, в шуме нарастающего шторма, раздался громкий хлопок – и только после этого дверь наконец с тихим щелчком открылась. Скуммель стремительно вылетел наружу, под только что грянувший дождь, и его яростный вопль, когда он понял, что пленники ушли, прозвучал музыкой для ушей Ремуса. Палочка у его горла нервно задрожала, когда Скуммель вновь появился на пороге, медленно отряхиваясь от воды, и захлопнул за собой дверь. Мур затрясся от страха при виде разгневанного Скуммеля и скулящим голосом проговорил: – Эйнар… Что нам теперь… Не обращая на него внимания, Скуммель подошёл к Долохову и тронул его носком ботинка. Пожиратель Смерти всё ещё лежал без движения, как мёртвый. Получить сразу два Оглушающих заклятия, одно из которых в голову – это не шутки, со злорадством подумал Ремус. Долохова это, конечно, не убьёт, но и проснётся он не скоро. Убедившись, что Долохов по-прежнему без сознания, Эйнар выпрямился и повернулся к Амбридж. Направил на неё палочку и произнёс: – Финита инкантатем! Голос вернулся к чиновнице, и она вновь завопила благим матом, но оставалась висеть вверх тормашками. Губы Скуммеля раздражённо скривились. Он склонился к Ремусу, зло глядя на него: – Говори, как её расколдовать? – Зачем? – дерзко спросил Ремус. – Пускай ещё повисит. Может, кровь к мозгу прильёт, начнёт лучше соображать. Скуммель медленно улыбнулся. – Думаешь, я не смогу тебя заставить? – тихо, вкрадчиво произнёс он. – Думаешь, заклятие Круциатус – это самое страшное? Я могу выдавить твои лёгкие через твою глотку. Я знаю заклинание, от которого ты останешься без кожи. Я могу сломать каждую кость в твоём теле одновременно… или по очереди. За несколько минут или за несколько часов – мне это неважно. Ремус снова рассмеялся, хоть это и было тяжело из-за того, что Мур по-прежнему давил на его шею палочкой. – Нашёл, чем пугать, – проговорил он, глядя с ненавистью в холодные глаза Скуммеля. – Со мной это происходит каждое полнолуние. С полминуты они молчали, глядя друг на друга. Амбридж всё визжала и визжала. Ремус вздохнул и сказал: – Скажи: «Либеракорпус». Это контрзаклятие. – Либеракорпус, – бросил Скуммель, небрежно махнув палочкой в сторону Амбридж. Она грузно шлёпнулась на пол, медленно перевернулась на живот, поднялась на колени, потом на ноги. Посмотрела на Ремуса злыми глазами и прошипела: – Я ненавижу оборотней. – Уйди, Долли, – сказал Скуммель. – Ку…куда? – всхлипнула Амбридж. – Я не смогу аппарировать, моя палочка… Ты видел, они отобрали мою палочку. – Тут есть камин, – нетерпеливо отозвался Скуммель. – На полке есть горшок, в нём должно быть ещё немного Летучего пороха. – Но куда мне идти? – плаксиво протянула Амбридж. – Я… я должна была привести её, а теперь… Что мне сказать начальству? – Понятия не имею, – Скуммель крепко сжал палочку, с которой срывались маленькие искры, прожигая дыры в ковре. Широко улыбаясь, он наступал на Амбридж, которая неуклюже пятилась к камину, а искры всё падали и падали. – Иди домой, или в Министерство, или к чёртовой бабушке, мне всё равно, куда, только побыстрее, Долли, потому что мне до смерти надоело твоё нытьё. – Сейчас… – толстые пальцы зашарили по каминной полке, залезли в пузатый горшочек. Амбридж бросила щепотку пороха в огонь, который тут же позеленел, и ступила в пламя. Обернулась. На её лице была написана мольба. – Эйнар… Пожалуйста… – Вали отсюда, – с улыбкой произнёс Пожиратель Смерти. Амбридж всхлипнула и пробурчала: – Мин… Министерство М-магии… Её фигура тут же закрутилась и исчезла. Пламя опять стало жёлтым, тонкие огоньки устало лизали обугленные брёвна. Эйнар постоял, задумчиво глядя на огонь. Потом обернулся к Муру: – Я пойду к Грегору. Этого возьму с собой. – А… а я? – растерянно спросил толстяк, поднимаясь на ноги. Ремус устало опустил голову на пол; корни волос всё ещё ныли от боли. – А ты останешься здесь. Твой господин ранен… и, кстати, так и не получил свой кофе. Удачи, Кевин, – и Скуммель рывком поднял Ремуса на ноги и выволок наружу. Обернувшись в последний раз на дом, юноша увидел бледное и потрясённое лицо Мура, уже представившего себе, с каким гневом обрушится на него Долохов, как только придёт в себя. * В 1981 году премьер-министром Великобритании была Маргарет Тэтчер, прозванная «железной леди». Она боролась с экономическим кризисом, охватившим страну, очень жёсткими методами, вызвав сильную неприязнь со стороны социалистов. Квентин её тоже недолюбливает.