семейные узы

      когда донхек кладет трубку, в комнату заходит донен с подносом со всякими разными сладостями. они весь день, фактически, питались, чем попало: в конце концов, здоровую домашнюю еду он и у тэиля каждый день ест. главное, чтобы сам тэиль об их хулиганстве не узнал. тэен, будучи из всех троих самым главным сластеной, берет крекер и маршмеллоу, а в завершении кладет на «бутерброд» пару кусочков молочного шоколада. у кима от сладости свело бы челюсти, но как только старший за раз набивает этим щеки, он забывает обо всех свои возмущениях касательно чужих гастрономических пристрастий и не сдерживает смешок, вызванный не иначе, как умилением. чем бы «дитя» не тешилось.       донхек повторяет за тэеном и приходит в восторг, о чем говорит абсолютно довольное лицо и большие пальцы, поднятые вверх. спустя какое-то время оба сидят все перепачканные в подтаевшем шоколаде, и донен с ними за компанию, потому что тэен и его подкармливал исподтишка, хотя тот и упирался, мол, у него от такого сразу зубы выпадут, а стоматологи — это дорогое удовольствие.       в какой-то момент наступает тишина, но донхек подозревает, что это происходит не из-за того, что старшим нечего сказать. так уж вышло, что эту атмосферу он знает слишком хорошо: ему приходилось говорить на взрослые темы слишком часто, но подводить беседу к этому сложно каждый раз. он решает великодушно помочь в этом и взять инициативу в разговоре на себя.       — хотите поговорить, но не знаете, как начать? — заинтересованный взгляд устремляется почему-то именно на тэена, а тот, в свою очередь, переглядывается с доеном, молча удивляясь тому, какой мальчишка смышленый. никто из них специальной речи не готовил — как выяснилось, зря., но ким собирается с мыслями быстрее.       — мы тоже хотим усыновить ребенка, донхек. прости, это совершенно не твое дело и мы не должны забивать тебе этим голову, но нам, кажется, нужна помощь, — донхек на это согласно кивает, по нему явно видно, что мальчишке интересно, в чем он может быть полезен. тэен мягко берет руку подростка в свои, легонько гладит тыльную сторону ладошки и продолжает уже сам.       — я надеюсь, что в твоей жизни сейчас все хорошо и тебе действительно нравятся енхо и тэиль. потому что, знаешь, выглядишь ты довольно счастливым. мне бы правда не хотелось ворошить прошлое и заставлять тебя думать об этом, так что если тебе неприятны разговоры о детском доме, просто скажи, и мы больше никогда к этому не вернемся, — донхек благодарен за такую заботу о его комфорте, только, к сожалению, не проходило и дня, чтобы он не думал о том, через что прошел в прошлом. это уже не тревожит его настолько сильно, правду говорят: время лечит. он правда надеется, что с помощью его новой семьи однажды вылечится окончательно.       — не стоит волноваться, сейчас все правда хорошо, это главное. чем я могу помочь? — спрашивает, как ни в чем не бывало.       — ты ведь знаешь ребят из своего приюта, верно? ну, можешь рассказать о них и их характерах? — донхек свою задачу понимает и некоторое время анализирует. в конце концов делает для себя замечание, что взрослые люди слишком боятся делать выбор.       — воспитательницы всегда любили рёну и наен — они отличницы, да и ведут себя идеально, но вечно всех закладывают! противные девчонки, но для взрослых — настоящие ангелы. минхо — очень спортивный парень, ему даже выбивали пару раз путевку в лагерь! но он кажется высокомерным до жути., а еще есть джихун, ему единственному, кажется, там нормально. ему вечно позволяют делать, что хочется, потому что считают талантливым! ну брынчит он на гитаре, ну пытается что-то сочинять… все равно я его недолюбливаю! его друзья однажды побили джено.       донхек замолчал. надулся. чувствует, как обида за друга комом скапливается в горле. ему дают перевести дух и отвлечься: тэен гладит по голове и убеждает, что все в порядке, рассказывает что-то про закон бумеранга.       — джено — это твой друг? почему ты не рассказал нам про него? — ли теряется и не знает, как ответить., но в итоге решает рассказать все честно, и пусть его понимают, как хотят. и делают выводы, какие посчитают нужными: взрослые люди, в конце концов.       — я не думаю, что он вам подходит. он правда хороший парень, самый лучший, но настолько побитый жизнью. мать отказалась от него сразу после родов, видно беременность была нежелательной, и он с самого рождения был в доме малютки., но где-то в возрасте полутора лет его забрал одинокий мужчина в летах, потому что наследников не заимел, а завещание на кого-то писать надо: он, вроде, был не из бедных. за джено приглядывали няньки, а опекун почти не уделял внимания, будто игрушку купил, а не взял ребенка на воспитание. и воспитали его, кстати, так себе: разбаловали безумно, а в детском саду начались проблемы, потому что этот ребенок слишком много себе позволял. вечные жалобы, а потом и няни перестали справляться — как вы догадались, того мужчину это допекло и прямо перед первым классом мой друг снова оказался в приюте. со своими привычками он часто получал по делу и без дела, а из-за этого замкнулся и стал тихим-тихим.       и донен, и тэен слушали внимательно, но не могли не поразиться способности донхека сопереживать. сложно было представить, как он тоскует по другу и насколько привязан, если так эмоционально рассказывает про его проблемы, будто сам все пережил.       — но спустя какое-то время ему снова посчастливилось попасть под опеку. в этот раз действительно посчастливилось. его забрала замечательная, милая женщина, с которой они прекрасно ладили. он говорил, что еще немного, и был бы готов называть ее мамой., но буквально через год ей ставят ужасный диагноз — рак, и им приходится прощаться. он, совершенно разбитый, снова попадает в место где его травят и гнобят. боже, да его бы растоптали. хотя бы за это я благодарен своей мамаше: оказался рядом и смог заступиться.       парнишка не сдерживается и по его щекам пробегают две слезинки, а в голове только мысли в духе «как он там без меня?», и становится так горько, что продолжать говорить просто не представляется возможным.       ему требуется время, чтобы успокоить себя в очередной раз. говорить на подобные темы не приходилось еще ни с кем, хотя ему это было очень нужно. после он вытирает лицо и смотрит в глаза тэена, что подозрительно поблескивают от скопившейся влаги.       — я правда ни в чем не уверен. мне кажется, ему будет сложно приспосабливаться к новым условиям снова. и учиться доверять. поэтому я про него не сказал сразу, простите.       тэен подмечает, что им с донхеком не мешало бы умыться, и они идут в ванную, чтобы привести в порядок покрасневшие лица, а потом какое-то время стоят в обнимку. младший несколько раз всхлипывает, утыкаясь тэену в плечо, а у него сердце каждый раз пропускает по удару. его жалостливая и сердобольная натура успокоится еще нескоро.       все скоро разбредаются по постелям, вымотанные сложным разговором. и если у донхека на душе стало немного легче, потому что он наконец смог поговорить о том, что уже долгое время его тревожит, то донен и тэен засыпали с тяжелым сердцем. вернее сказать, пытались заснуть.       тэен возится долго-долго, донен знает — волнуется. он и сам испытывает непомерное чувство жалости к несчастному мальчишке, о котором услышал впервые в жизни. он обнимает ли поперек живота, придвигая поближе к себе — знает, как успокоить — и тот затихает. лишь на какое-то время.       а спустя пару минут разворачивается в объятиях, и в тусклом свете фонарей, проникающем через окно с улицы, ким видит поблескивающие влажные щеки и припухшие глаза. его тэен всегда был таким — чувствительным и до чертиков впечатлительным. донен нежно целует ли в лоб, потом в висок — едва прикасаясь губами, на что он прикрывает глаза и глубоко вздыхает.       — что думаешь? — тэен находит рукой свободную руку донена и осторожно переплетает пальцы. он полон надежды, что его точку зрения разделяют.       — думаю, что у парня должен быть еще один шанс на счастье.