Огонь снова обволакивает мои ноги, И грифы начинают кружить надо мной. Они шепчут мне: «Твое время вышло», Но я всё равно поднимаюсь. Это не ошибка и не случайность. Когда приходит мысль, что конец уже близко, подумайте снова. Не удивляйтесь, я всё равно поднимусь. — Rise — Katy Perry
«Тело Кейго Таками, ученика класса 1-A погибшего на стажировке, до сих пор не было найдено.» — голос ведущего новостей, эхом разносился в голове у морально разбитого Энджи. Он до сих пор не может поверить, он и не собирается верить, он не верит! Он не верит в то, что его мечтательный птенчик мог погибнуть при таких условиях. Он ведь до сих пор чувствует его. Он верит что его птенчик жив. Он единственный кто всё ещё верит… Тодороки хочет выть от переполняющих его чувств. Он чувствует себя долбанным волком потерявшим свою самку. Энджи потерял не только своего любимого в тот злополучный день, он потерял часть себя. Потерял кусок своей чёрствой души. Сил что-либо делать, после того дня, не было. Да и не хотелось. Хотелось вновь прижаться к любимому телу, хотелось опять приласкать кроваво-красные крылья, хотелось пригладить вьющиеся волосы. Хотелось зарыдать в голос, как маленький ребёнок, разбивший впервые в жизни коленку. Но альфы никогда не плачут, это ведь унизительно — именно это твердил отец маленькому Энджи. «Пусть даже убьют всю твою семью, но ты никогда не должен рыдать. Пусть ты будешь морально разбит, но ты не должен плакать. Пусть весь мир будет против тебя, но ты должен терпеть стиснув зубы. Альфы не плачут, ведь это проявление слабости. Ты ведь не слабак, или я ошибаюсь?» — изо дня в день, юный Тодороки слышал это от своего отца, который был для него примером, и подводить его не хотелось. Энджи до хруста челюсти сжимает зубы, и до появления разноцветных кружочков жмурит глаза. Хотелось не просто рыдать, а впасть в истерику и сжечь этот чёртов мир. Но Тодороки терпит. Терпит как настоящий альфа. В комнате альфы пахнет гарью, и еле различимым запахом пряностей (который делает ещё больнее). А сам хозяин лежит на заправленной кровати, не в состоянии сомкнуть глаз. Он чисто морально не может спать. Слишком уж больно. Он приходит в сновидениях Энджи. Стоит напротив него, улыбаясь. После нежно целует, и произносит лишь три слова, семнадцать букв, которые доводят Тодороки до трясучки: «Мы встретимся вновь~». И каждый чёртов раз, Кейго молча уходит. Энджи пытался его остановить, прижать к себе, и больше никогда не отпускать. Но почему-то голубоглазый каждый раз стоит как вкопанный, не в состоянии двинуться. А по пробуждению, альфа до боли массирует виски, пытаясь успокоиться. Но успокоиться у него так и не получается. После каждого сна, внутри Энджи всё больше разжигается пламя гнева. И рано или поздно это пламя выйдет наружу… Проходит неделя, месяц, год. И об Кейго забывают, будто его и не было. Но только не Энджи, он до сих пор помнит бархатный голос, и смех что столь похож на щебетание птицы. Но вот образ пепельноволосого вспоминается всё смутнее, как старый фильм на неисправной плёнке. Энджи просто смирился. Смирился с тем, что его дорогого человека больше нет рядом. Он смирился с тем, что больше не услышит голос и смех, крылатого. Он больше не сможет прикоснуться к нему. Огладить ладонями изгибы талии. Не сможет больше посмотреть ему в глаза. Он просто смирился. Смирился с несправедливой судьбой. С судьбой которая разделяет влюблённых, даже смертью.***
Лёгкий шум листвы, заставляет открыть налитые, будто свинцом, веки. Расфокусированный взгляд старается уловить мельчайшие детали. Трава под спиной, приятно щекотала открытые участки тела, касаясь не только рук и шеи, но и длинными стебельками «оглаживала» контуры мужского лица. Энджи прикрыл глаза, совершенно упуская тот момент, что рядом с ним кто-то находится. Ему было спокойно, впервые за долгое время. Он больше не чувствовал груза, который ужасно давил в груди. — Уже проснулся, Тодороки-кун? — бархатный голос, казался красноволосому далёким, но таким родным. Голубоглазый не спеша сел, осматриваясь, почти сразу же находя хозяина этого голоса. Спиной к нему сидел знакомый силуэт, с чьей спины тянулись длинные, красные перья, к которым хотел прикоснуться альфа весь год. — Кейго? — с недоверием спросил Энджи, вскакивая на ноги. Таками продолжал сидеть, не сдвинувшись ни на миллиметр. Его вьющиеся волосы спокойно развевались на ветру, спутываясь ещё больше. — Скажи что-нибудь, чёрт тебя подери! — неожиданно вскрикнул альфа, теряя над собой контроль. Блондин слегка вздрогнул, слегка отворачивая голову. — Мне очень жаль Тодороки-кун… — по дрожащим плечам краснокрылого Энджи сразу понял что омега собирается заплакать, — Мне правда очень жаль, но я не мог ничего поделать!.. — переходя на отчаянный крик, зарыдал Кейго. Энджи сжал губы в тонкую полоску, осторожно подходя к своему птенчику. Он присел сзади него, обнимая и прижимая к себе. — Я тебя не осуждаю, придурка ты кусок. — уткнувшись лбом в его затылок, произнёс Тодороки. Кейго был холодным, будто бы промёрз. А запаха не было. Энджи вероятно обнимал мертвеца… — Будь счастлив, Тодороки-кун…~ — неожиданно начал Кейго, поглаживая холодными пальцами тёплые руки альфы, — Я пришёл попрощаться~. — по тону крылатого, можно было понять что он улыбается. — Прощай, Тодороки-кун~. Энджи попытался сжать Кейго в объятиях чуть сильнее, не давая возможности встать и уйти. Но Таками словно пыль, рассыпался в его руках не оставляя за собой и следа. Притупленные чувства красноволосого в один миг вернулись, неся за собой лишь одну проживающую изнутри боль, из-за которой вновь захотелось выть. Тодороки сидел, и молча смотрел на свои руки, которыми он пару мгновений назад он обнимал своего птенчика. Которыми он прижимал его к себе. Которыми он сожжёт всё к чертям вокруг. Ярость в Энджи закипала молниеносно. Пламя так же быстро поглощало всё вокруг, оставляя лишь пустоту.***
Энджи проснулся в холодном поту, сжимая до побеления костяшек одеяло. Ладони ужасно пекло, будто бы он и вправду что-то сжёг; а в горле стоял ком, который не давал возможности вздохнуть полной грудью. Красноволосый понимал что это последний сон, в котором к нему приходит Кейго. Он не знал что делать дальше. Как смириться с нахлынувшими чувствами. Не знал как погасить в себе резко вспыхнувшие воспоминания. Он не знал как дальше быть. И как по старой пластинке, Энджи садится на кровати в кромешной тьме, до боли массируя виски, пытаясь успокоиться и понять, что же делать дальше… Тише-тише, засыпай страшный дракон, Пламя своё разрушительное погасив. Тише-тише, засыпай Энджи, Воспоминания свои в пепел превращая.