Ах, лето.

Иголочки. Слава уже проснулся, но глаза открывать не хотел, он как бы невзначай продвинулся к Мирону, который спал спиной к парню, Слава продвинулся к нему и обнял за плечи. Мирон открыл глаза и повернулся лицом к Машнову. — Знаю, что не спишь, заяц, вставай. — Я хочу поваляться ещё, — Слава по-прежнему не открывал глаза. — И вообще, почему если ты проснулся, то весь дом нужно разбудить? Где твоя пропитая совесть? — Тебе не кажется, что ты сам ответил на свой вопрос? — Мирон улыбнулся и встал с тёплой постели, холодная комната приняла его в свои объятия. Фёдоров наспех натянул брюки, а затем и рубашку. Мужчина вдруг представил, как он влезает на балкон к пенсионерке, живущей этажом ниже, и начинает её будить. — Подъем! Подъем! Василиса Петровна, чего вы разлеглись, как Ленин в Мавзолее? Встаем! Из размышлений Мирона вырвали легкие касания, Слава уже проснулся и даже успел одеться, а теперь он гладил Мирона по спине. — Слава, тебе вчера Денис звонил, — Мирон вспомнил, как когда Слава пошёл в магазин за продуктами со списком, аккуратно написанным почти каллиграфическим почерком Мирона, раздался звонок. — Ну, чего он хотел? — Слава явно был раздражен. — Попросил, чтобы ты ему перезвонил. Слава взял со стоящей рядом тумбочки телефон и нашёл номер Дениса, тот почти сразу взял трубку. — Слава! –радостно воскликнул Денис. — Чего тебе? — Слава сказал это очень злобно, даже Мирон удивился. — Я…только лишь хотел сказать, что ты очень дорог для меня, несмотря ни на что, прости меня, если тебе это не понравится, но помни, что я всегда буду рад тебя видеть, и ещё, — Денис сделал длинную паузу. — Я очень скучаю… Слава посмотрел на дисплей телефона, вызов был окончен. — Пф, скучает он, посмотрите, — Машнов презренно посмотрел на экран, а затем просто добавил номер в чёрный список и положил телефон обратно на тумбу. День прошел вполне спокойно, солнце уже клонилось к закату, парень лежал на кровати и гладил толстого, ленивого кота Хесуса. — М-да, Мирон, ну и имечко для котэ Хесус, пф, звучит как название марки пылесоса, — Сказал он, но Мирон не слышал Славу, Фёдоров гремел тарелками и прочей кухонной утварью на кухне. — Слава-а, иди ужинать, хватит кота наглаживать, ты его наэлектризовал уже, — крикнул с кухни Мирон. Машнов посмотрел на лениво развалившегося рядом Хесуса, а затем всё-же встал с постели и поплелся на кухню. Мирон стоял у плиты, Машнов обнял его сзади. — Что уже натворил? — спросил Мирон. — Ничего. Мирош, вот ты меня любишь? Мирон молчал, ему было очень трудно это говорить, хотя он очень любил Славу, но говорить об этом было непривычно и как-то трудно, что ли? — Люблю, — только и смог сказать Фёдоров. — Вот мы с тобой вместе уже три года…слушай, — Слава взял Мирона за руку. — Выходи за меня. –Ты серьёзно? — это все, что старший мог спросить. — Вполне, Мирон. Мирон просто не знал, что ответить. Этот разгильдяй и можно сказать алкоголик, который вечно влипает в неприятности, но при этом тот, без кого Федорову чего-то не хватало, тот который прижимается к нему во сне, тот который однажды напился так, что уснул в коридоре, и которого он тогда нёс на руках в постель, тот который несмотря на все это в шутку, а может и не совсем в шутку поздравляет Мирона с восьмым марта, который даже иногда, краснея, дарит Федорову цветы, который целует Мирона в щечку перед тем как куда-то уйти, сейчас предлагает Федорову связать с ним всю жизнь…ощущение, словно тысячи маленьких иголочек по очереди вонзают Мирону в сердце, было ощущение, что ноги стали ватой, и он не падает только благодаря Славе. Мирон повернулся к Славе лицом, он пару секунд смотрел в его глаза, а затем жадно впился в губы младшего. — Я так понимаю, это значит «да», — только и успел подумать Слава, аккуратно надевая кольцо на безымянный палец Фёдорова.