***
— Сними одежду. Я хочу увидеть тебя голой. — Нет.***
— Позволь мне сначала раздеть тебя. — Нет.***
— Прикоснись ко мне. — Нет.***
— Повернись, я хочу увидеть твоё лицо. — Нет.***
— Двигайся на моём члене. — Нет.***
— Позволь мне прикоснуться к тебе. Я клянусь, я заставлю тебя чувствовать себя очень хорошо. — Разве ты не понимаешь, Малфой? Я не хочу, чтобы ты заставлял меня что-либо чувствовать. Просто делай то, что нужно, и уходи.***
То, что предложила Гермиона, более чем удовлетворяло связь вейлы. Он больше не чувствовал сводящего с ума желания заняться с ней сексом, как это было почти полгода назад, когда инстинкт спаривания впервые охватил его тело. Тем не менее он поймал себя на том, что предаётся фантазиям, в которых она извивается под его руками, ртом, членом или всем вместе. Его злило и раздражало то, что она не позволяла ему доставить ей удовольствие. Похожие чувства по отношению к Грейнджер Драко испытывал в школе. Как, будучи его диадой, она могла оставаться такой равнодушной к нему? Её хладнокровное и равнодушное поведение ударяли по его гордости, и он чувствовал, что в любую минуту может сорваться и высказать всё, что думает. Оглядываясь назад, можно было только сожалеть о том, что он узнал секрет Гермионы именно в день их встречи. Эта информация дошла до него случайно. Эльф пришёл к нему, чтобы попросить пополнить запасы для зелий. Объяснил, что ему не хватало одного из ингредиентов для «особого чая мисс Гермионы». Несколько правильно заданных вопросов, и Драко обнаружил, что Гермиона принимает магический подавитель, притупляющий чувства и ощущения на несколько часов, чтобы не чувствовать ничего из того, что он делал с ней. Возможно, если бы Драко дал себе время обдумать ситуацию, то мог бы придумать, как использовать эту информацию намного лучшим способом, который не предполагал бы жестокость, проявленную по отношению к Гермионе. Но, к сожалению, от старых привычек сложно избавиться, особенно когда пришло осознание того, что его обыграла никто иная, как Гермиона Малфой. Взбешённый открытием, Драко приказал эльфу не добавлять этим вечером зелье в чай Гермионы и ушёл дожидаться её прихода в гостевую спальню, при этом бурля от злости.***
— О ком ты думаешь, Грейнджер? Ты представляешь, что это член моего отца внутри тебя, когда я трахаю тебя? — безжалостно спросил, ускоряя толчки. — Скажи мне, Грейнджер, ты лежишь с закрытыми глазами, потому что представляешь, что это мой отец берёт тебя, как животное? — он дёрнул её за волосы, притягивая голову обратно к своей груди, когда Гермиона дёрнулась в сторону. Обычно она сильнее протестовала бы против вольностей, которые Малфой позволял себе, но без подавителя Гермиона была слишком сосредоточена на контроле над своим телом. Она не могла позволить ему видеть, как его прикосновения действуют на неё. — …или, наоборот, ты представляешь, что это я толкаюсь в твою мокрую киску, когда мой отец занимается с тобой любовью? Чёрт возьми, ответь мне, — рявкнул он ей в уши. Грейнджер поджала губы и, зажмурившись, захныкала. — Посмотри на меня, чёртова сучка. Ты должна смотреть на меня и знать, кто сейчас трахает тебя. Я не позволю думать о ком-то, кроме меня, когда я в тебе. Он и прежде чувствовал, что должен самоутвердиться в её глазах, но сегодня к этим эмоциям добавилась злость за то, что Грейнджер игнорировала его, используя зелья. Он скользнула рукой вверх по бедру и сжал грудь, сильно ущипнув её за сосок. Грейнджер открыла глаза, вспыхнув от гнева. Она хотела крикнуть, чтобы он не забывался. Но едва посмотрев, не смогла отвести взгляда. Во время каждого толчка бедёр, Малфой, лаская её тело, смотрел прямо в глаза. — Ты чувствуешь меня, Грейнджер? Чувствуешь, как я растягиваю твою киску? Тебе так же хорошо? Потому что я никогда не получал такого удовольствия от секса, как сейчас, когда по самые яйца погружён в тебя. Он чувствовал, как её влагалище сжалось вокруг его члена от этих слов. Она изо всех сил пыталась сдержать реакцию своего тела, которое буквально горело, но глаза её выдавали. Неудивительно, что сучка всегда утыкалась лицом в матрас. Она не хотела, чтобы он знал. Эта мысль заставила двигаться ещё быстрее. — Так ты соблазнила моего отца… используя свою грязную пизду? Я понимаю, почему он хочет трахаться с тобой — я вдвое моложе его и провожу большую часть времени, думая о том, когда в следующий раз смогу погрузить член в твою горячую киску. Бедный отец, застрявший с такой шлюхой, как ты, вместо достойной жены… даже не может держать ноги сдвинутыми перед его собственным сыном. Если бы Малфой заметил её резкий вздох в ответ на его оскорбительные слова, то догадался бы, что зашёл слишком далеко. Вместо этого его отрезвила одна звонкая пощёчина. — Ты… ты засранец, — она оттолкнула его от себя. — Как ты смеешь! Я делаю это только для того, чтобы спасти твою жалкую жизнь. Она быстро поднялась с кровати и начала натягивать свою одежду. — То, что я здесь, не значит, что эта ситуации целиком и полностью не твоя вина, — сердито топнула она, направляя к двери. — Что? Думаешь, что это я жаждал быть вейлой и сам выбрал тебя своей диадой? — он усмехнулся, продолжая лежать на кровати. Он даже не пытался накрыться, полагая, что таким образом даёт ей возможность хорошенько оценить его, учитывая, что она предпочитала просто снимать трусики и переходить сразу к делу, не тратя времени на изучение тел друг друга. Грейнджер остановилась и резко обернулась. Её волосы практически искрились чистой магией от необузданной ярости. — Ты считаешь меня дурой, Малфой? Неужели ты думаешь, что я не прошерстила всю информацию, как только узнала о твоём состоянии и о том, что значу для тебя? Думаешь, последние несколько месяцев я позволяла тебе трахать себя, не зная, что единственная причина, по которой мы в находимся в таком затруднительном положении, фанатичный трус, не хотел, чтобы я была твоей парой, и вместо этого решил проигнорировать меня и жениться на ком-то другом? Он начал было возражать, рассказывать ей о том, что не знал, что она была его парой, пока они не стали жить бок о бок в поместье Малфоев. Гермиона оборвала его, подняв руку. — Пожалуйста, не оскорбляй мой интеллект. Я знаю, что ты должен был узнать, кем я была для тебя ещё во время нашего пребывания в Хогвартсе. Даже если бы не тогда, то вейловский сон помог бы тебе. Грейнджер посмотрела ему в глаза, словно спрашивая, отважится ли он отрицать правду. Встретившись с оглушительным молчанием, она покачала головой. — В течение многих лет ты стоял в стороне и позволял страдать от одних неудавшихся отношений за другими. Я постоянно задавалась вопросом, почему никогда не была счастлива, почему всегда ощущала какую-то пустоту… — её губы начали дрожать, а глаза накрыло пеленой от слёз. — Ты бы оставил меня в неведении на всю оставшуюся жизнь, если бы обстоятельства не вынудили искать моей помощи. Ты отверг меня, когда отказался требовать и выбрал кого-то другого. Ты отвергал меня, пока кровь вейлы не сделала тебя настолько больным, что у тебя не было другого выбора, кроме как прийти ко мне… Ты хоть представляешь, какой -грязной от всего этого я себя чувствую? Пока Грейнджер пыталась успокоиться, он потёр свою грудь, пытаясь облегчить внезапную боль, которую почувствовал. Когда она снова заговорила, боль исчезла из её голоса, сменившись праведным гневом. — Хотя я думаю, что ты заслуживаешь всех страданий, которые испытаешь без меня, я буду придерживаться сделки, которую заключила с тобой. Буду ради твоего отца и Астории. Но прямо сейчас мне нужно уйти, я больше не могу находиться рядом с тобой ни одной секунды. Драко не знал, что сказать или сделать. Хотя всё, что она говорила, было правдой, он никогда не задумывался над чувствами Грейнджер по поводу их ситуации. Он никогда даже не задумывался, что у него достаточно сил, чтобы причинить Грейнджер такую боль, Его накрыло осознание, что он всё испортил.