An Unsuitable Mate

Драко всё ещё злился, вспоминая свой разговор с Грейнджер, состоявшийся две ночи назад. Он старался не думать об этом и решительно избегал её, надеясь, что время, проведённое врозь, поможет ей увидеть ситуацию более ясно. Астория уже спрашивала, почему он отсутствует во время еды, несмотря на его присутствие в доме. Несомненно, Грейнджер тоже это заметила и догадалась, что он дуется. Это было в воскресенье утром. Обычно он направлялся в комнату для завтрака, зная, что застанет там Грейнджер одну, пока Астория спит, а его отец либо ездил верхом, либо ухаживал за своими фестралами, как он привык. Но так как он планировал избегать Грейнджер до тех пор, пока она не согласится быть разумной в их ситуации, Драко сопротивлялся желанию пойти к своей паре. Когда из его живота вырвалось сердитое урчание, Драко подумал, не призвать ли ему в комнату поднос с завтраком. Однако он не успел даже щёлкнуть пальцами, чтобы призвать эльфов, как одно из маленьких существ появилось перед ним. — Мастер Драко, Госпожа зовёт вас в свои комнаты. Не потрудившись даже взглянуть на это существо, он ответил: — Хорошо, скажи Астории, что я буду там через несколько минут. — Нет, Мастер. Это другая Госпожа зовёт вас. Это заставило его поднять глаза. — Гермиона? — Да. Госпожа Гер-ми-нини ожидает вас в своих комнатах. — Хорошо, — поднимаясь, с любопытством сказал он, поскольку она никогда прежде не вызывала его таким способом. Он протянул руку и позволил эльфу трансгрессировать его к месту нахождения Грейнджер, которое оказалось её гостиной. Драко отпустил эльфа и сел в одно из уютно выглядящих кушеток, ожидая появления Грейнджер. Должно быть, она была там всё это время, ожидая его под маскирующими чарами, потому что он едва успел сесть, когда краем глаза заметил её. Грейнджер соблазнительно направилась к нему, одетая только в тонкий шёлковый халат. Она встала перед ним и стянула халат со своего тела, обнажая ноги, затем бёдра, живот, округлые груди и, наконец, плечи, с которых она полностью стянула одежду. Гермиона стояла перед ним обнажённой, позволяя ему упиваться ею, прежде чем подошла ближе и развела его колени так, чтобы она могла встать между его ног. Она наклонилась вперёд, схватившись за спинку кушетки, в процессе чего её сиськи повисли в восхитительном положении перед его лицом. Она осторожно приподняла колено и положила его на кушетку, между его ног и слишком близко к его члену. Она задержалась там на мгновение, прежде чем забраться к нему на колени. — Что тут происходит? — осторожно спросил Драко, наслаждаясь ощущением её присутствия после двух дней, когда даже не слышал её голоса, и в то же время задаваясь вопросом, что она задумала. Она не ответила, вместо этого призвав фруктовое блюдце из другого конца комнаты и поставив его на столик, находящийся рядом с ним. — Ты всё время дулся и пропускал приёмы еды, — сказала она, а затем беспорядочно отделила дольку от апельсина, сок которого стёк по её пальцам. — Я решила подать тебе завтрак так, чтобы тебе понравилось. Она поднесла кусочек фрукта к его губам. Салазаровы яйца! Она станет моей смертью. Но какой же это будет способ умереть, подумал он, прежде чем открыть рот, чтобы взять то, что она предложила. Она отделила ещё одну дольку от апельсина, позволила соку стечь на её сосок, прежде чем прижать фрукт к его губам. Он съел фрукт, а затем наклонился, чтобы слизать сок с её соска. Она продолжала брать разные фрукты, разрывая их на маленькие кусочки и кормя ими его прямо с руки или кладя их на свою грудь, чтобы он сам съел их. Теперь Драко усадил её на себя так, чтобы одна её нога обхватила его бедро, а другая согнулась в колене так, что ступня находилась на стуле возле его бедра. Положение оставило её нижние губы раскрытыми и открытыми для его манипуляций. Пока Гермиона продолжала кормить его, он лениво потирал её складки. Время от времени он брал клубнику и потирал её о вход взад и вперёд, прежде чем немного толкнуть ягоду внутрь неё. Когда она полностью покрывалась её соками, он засовывал её в рот и съедал, позволяя соку капать из его рта вниз по лицу. Она отвечала, держа его голову и облизывая его лицо и губы, — это было самое близкое к поцелую с момента их первого и последнего, который был так давно. Похоже, в ведьме всё-таки было что-то от Слизерина, и он имел в виду не только кончик своего члена, упирающегося в отверстие её киски. — Ты не всегда сможешь отвлекать меня своим восхитительным телом, Грейнджер, — сказал он с выражением лица, которое можно было бы назвать надутым, если бы Малфоям было бы разрешено дуться. Она ответила ему тихим звенящим смехом, от которого у него внутри всё перевернулось. — Ну, ты можешь быть уверен, что я буду продолжать делать это до тех пор, пока это работает. Гермиона навалилась на него так, что Драко оказался полностью внутри неё. — Хорошо, сейчас я трахну тебя. Но потом мы серьёзно поговорим, — сказал он, вцепившись в предложенный ею сосок. — Да. Потом поговорим. А теперь трахни меня, — желание в её голосе пронзило его член до самого основания. — Мерлин! — застонал он, поднимая бёдра, чтобы встретиться с ней взглядом. Гермиона вцепилась в плечи Драко, в то время как он держал её за тонкую талию, и они оба нетерпеливо двигали нижними частями своих тел навстречу друг другу. Она ущипнула его соски так же, как он обычно это делал, в ответ он шлёпнул её по заднице, побуждая её прижаться к нему ещё сильнее. Внезапно почувствовав потребность в большем, он обнял её одной рукой за талию, а другой поддержав её задницу, поднялся и перевернул её на пол. Прежде чем она смогла почувствовать потерю его члена в своей киске, он перевернул её и поставил на колени. Она едва успела подняться на четвереньки, как он врезался в неё. — Чёрт возьми, Грейнджер. Как ты можешь так поступать со мной? — потребовал он ответа. Он сжал её задницу, прежде чем дать ей сильный и хороший шлепок. — Это за то, что ты расстроила меня. Он снова шлёпнул её, когда вошёл в её влагалище. — Это за то, что ты так долго ждала, прежде чем позвать меня. Он плюнул на ладонь и помассировал ягодицу, прежде чем снова шлёпнуть её. — Это, потому что я так захотел. Ты превратила меня в грёбаного извращенца, Грейнджер. Я вижу сердечки, и всё, о чём я могу думать, это о твоей заднице. В Валентинов день вместо этих тупых сердечек они должны приклеить фотографию твоей задницы. Это нечто прекрасное. Конечно, я не хочу, чтобы кто-то видел твою задницу. Просто говорю, что если они хотят увидеть красивую вещь, то это должна быть твоя задница, особенно сейчас… вся красная… Он знал, что его голос звучит безумно, когда он бормотал мысли, проносящиеся в его голове, но он был слишком потерян в своей безумной потребности полностью трахнуть её, чтобы заботиться о том, чтобы быть рассудительным. — Твою мать, ведьма! Столь совершенная. Как перчатка. Я собираюсь кончить. Чёрт. Я не могу удержаться. Мерлин! Я… Я заглажу это позже, мне нужно кончить… — Просто продолжай, Драко, — умоляла она. — Я хочу, чтобы ты кончил. Он держал её бёдра достаточно крепко, чтобы оставить синяк, так что он один раз шлёпнул её, затем второй, прежде чем выстрелить спермой прямо в неё, выпустив при этом целую вереницу проклятий. Его оргазм, казалось, спровоцировал её, потому что он почувствовал, как влагалище стиснулось вокруг его члена, выкачивая из него каждую последнюю каплю его спермы. К тому времени, когда угасли последние искры их оргазма, Драко чувствовал себя совершенно опустошённым. — Клянусь Мерлином и Морганой, ты потрясающая, — произнёс он, падая обратно на ковёр, покрывающий пол. Она подползла к нему и вытянулась, положив голову ему на грудь. — Ты и сам не так уж плох. Он фыркнул. Помимо всего прочего, тёмная метка на его руке была доказательством того, насколько он плох. — Ты так говоришь только потому, что любишь мой член. Она тоже фыркнула. — Я не только твой член люблю, придурок, — сказала она, игриво шлёпнув его по груди. Положив её себе на грудь, Драко подумал, слышала ли Гермиона, как стучало его сердце от её слов. Он сглотнул, почувствовав внезапную сухость во рту. — Да, — мягко спросил он, стараясь говорить небрежно. — Что ещё ты любишь? Внезапно воздух вокруг них изменился, игривость предыдущего момента исчезла. — Ты знаешь, — застенчиво проговорила она, её глаза подозрительно блестели, когда она избегала встречаться с ним взглядом. Драко нежно взял её за подбородок и слегка откинул голову назад, чтобы заглянуть ей в глаза. Он проглотил ком в горле. — Я… Правда? Она кивнула. — Как? — спросил он, сбитый с толку. Как она могла? После всего, что он сделал — его отношение к ней в школе, все страдания, которым он был причиной после того, как обнаружил, что она его пара. После той жестокости, которую он проявлял к ней, как она могла хоть что-то любить в нём. — Ты же не думаешь, что всё это время дело было только в сексе, правда? «Да, да, это я и думал», — подумал он про себя. Она усмехнулась. — Хотя секс и великолепен, мне нравится быть с тобой, Драко. Когда ты не оскорбляешь меня, меня охватывает чувство удовлетворённости и благополучия, когда я нахожусь рядом с тобой. Драко знал, что она имеет в виду. Он почувствовал такое же умиротворение, когда он принял Гермиону как свою пару. Она подперла подбородок рукой, чтобы лучше видеть его, прежде чем продолжить. — Это было трудно в начале. Я постоянно сопротивлялась влечению к тебе. Думала, что это просто физическое, что, может, я просто мазохистка, получающая удовольствие от секса с тобой, несмотря на твои попытки унизить меня. Но потом между нами всё поменялось. Мы начали проводить время вместе, узнавая друг друга. И чем лучше мы узнавали друг друга, тем лучше мы ладили, тем легче мне становилось открыться тебе и поддаться тяге, которую я всегда испытывала к тебе. Ты также изменил своё отношение ко мне. Вместо того чтобы заставлять меня чувствовать себя чем-то, на что ты наступил на улице, ты заставил меня почувствовать себя желанной. Это было так освобождающе, наконец-то отпустить, перестать сопротивляться и просто следовать за собственными побуждениями без постоянного беспокойства о том, как ты можешь использовать мои чувства, чтобы причинить мне боль. Боги, он действительно был полным дерьмом, когда дело касалось её. Он обхватил её голову руками и наклонил к ней. — Гермиона, любимая, ты можешь наказать меня любым другим способом за всё то, что я сделал, но, пожалуйста, — он закрыл глаза, игнорируя уроки, вбитые в него с младенчества — Малфои не умоляют. — Пожалуйста, — взмолился он. — Ты не можешь позволить ему сделать тебе ребенка. Я не думаю, что смогу пережить, если ты будешь иметь детей с кем-то другим. Его мольба, казалось, рассердила Гермиону, так как её тело напряглось, и она отодвинулась от него. Они вернулись к тому же спору, что и две ночи назад. — Чего ты хочешь от меня, Драко? Закон о Браке требует, чтобы у нас с Люциусом были общие дети. Я больше не могу откладывать это. — Но ты же можешь. Просто продолжай откладывать это до тех пор, пока не пройдёт время и твой брак не будет расторгнут. — И что будет дальше? Ты всё ещё будешь женатым на Астории. Я знаю, что вы пытаетесь завести ребёнка. Он отрицательно покачал головой. — Не я. Она хочет забеременеть. — Ну, насколько я знаю, в волшебном мире нет никакого непорочного зачатия, так что она не забеременеет твоим ребёнком без твоего участия, — выплюнула она. — Я позабочусь о том, чтобы она не забеременела. И я позабочусь, чтобы наш брак тоже был расторгнут. — А потом? Будем ждать, когда министерство подберёт нас друг другу в пары? Какие шансы, что это случится? Мы понятия не имеем, на ком министерство в своей бесконечной мудрости заставит нас жениться. Я работаю там и своими глазами видела, насколько тупые тесты они используют для подбора пар. Тебе могут подобрать какую-нибудь чистокровную ведьму, а мне полукровку или магглорождённого. — Тогда мы будем бороться с законом… — Они сломают палочки, Драко. Всякому, кто будет сопротивляться закону, они сломают палочки. Ты никогда не жил без магии… — Мы можем завершить связь вейлы и призвать законы, защищающие их права… — Что сработало бы, если бы ты был полноценным или даже наполовину вейлой. Кроме того, — её голос звучал жёстко, будто она насмехалась над ним, — ты действительно рискнёшь тем, чтобы люди узнали о твоём наследии? — Грейнджер, у меня нет чёртовых ответов. Всё, что я знаю, это то, что хочу тебя. Я хочу быть отцом твоих детей. Я не хочу, чтобы у тебя были дети от моего отца. Салазаровы яйца, ты не видишь, каким запутанным всё станет для нас? — Да, я вижу. Я тоже хочу быть с тобой, но мы оба женаты и мы давали обещания нашим супругам. Астория любит тебя и ожидает, что будет рожать твоих детей. Твой отец заботится обо мне и выбрал меня, ожидая, что я рожу ему детей. Закон приказывает, что мы все должны иметь детей… по крайней мере, так мы будем рядом друг с другом и будем жить в одном доме. Если мы сейчас расторгнем наши браки, мы будем подобраны с кем-то другим и будем жить отдельно в течение следующих пяти лет, прежде чем сможем попросить о расторжении брака. — Ты ярчайшая ведьма столетия, Гермиона. Ты помогла победить Тёмного лорда… — И при этом потеряла почти всех моих друзей и близких. — …должно же быть что-то, что ты можешь сделать. Это не может быть единственным выходом. Может быть, мы могли бы поговорить с моим отцом и тогда… — Нет, Драко. Нет. Это было бы так эгоистично с нашей стороны. Мы причиним боль им обоим, если они узнают… — Но разве это не хуже… Она покачала головой. — Нет. Они не могут узнать, что мы изменяем им. — …так устал от того, чтобы тайком встречаться со своей парой… — Это не их вина. Они не просили ничего из этого. Мы не можем причинить им боль. — …жить во лжи. Я не влюблён в Асторию. Я забочусь о ней, может, даже люблю чисто платонически, но она не моя пара. — …доверяют достаточно, чтобы не возражать против того, чтобы мы спали друг с другом, потому что тебе было больно от невозможности завершить нашу связь. Но всё остальное, что мы сделали, было изменой им. Они… — Я не хочу иметь детей ни от кого, кроме тебя. Я не хочу, чтобы какой-то другой мужчина наполнил тебя своими детьми. Почему ты не можешь этого понять? — Ты эгоистичный ублюдок! Как ты не понимаешь, что это цена, которую мы должны заплатить. Эти вещи, которые ты говоришь, что не можешь вынести, — это цена твоего прошлого выбора, чтобы мы наконец-то смогли быть вместе. Это всегда возвращалось к этому, не так ли? Ему так часто было хорошо с ней, что он забывал, что было время, когда он не хотел её или то, что это судьба выбрала её для него. Он хотел чего-то другого и теперь вынужден был жить с этим выбором. Должно быть, она увидела, как на его лице появилось понимание, потому что вся борьба покинула её тело. Она нежно обхватила его лицо ладонями. — Я буду любить всех твоих детей, даже если они будут рождены из другого чрева. И каждый мой ребёнок будет твоим, независимо от того, от кого они будут. Я обещаю тебе это. Затем она наклонилась к нему и прижала свои губы к его губам в поцелуе, который был одинаково жестоким и нежным, совсем как его ведьма. Он обнял её и прижал к себе, наслаждаясь ощущением её губ на своих. Он поцеловал её в ответ со всей страстью, которую испытывал к ней, зная, что всё сказанное ею было правдой, и понимая, что у них действительно нет другого выбора. Но то, что разбило его сердце, так это то, что его милая пара также была вынуждена страдать из-за его прискорбного прошлого.