(Don't) cry, little sister

Опухшие губы саднило, и Макс осторожно коснулась их пальцами. Она целовалась с собственным сводным братом, и Билли отвечал ей — жарко, порывисто, отрываясь от неё только чтобы вдохнуть немного воздуха, и снова прижимался к Макс, кусая, зализывая укусы, бесцеремонно проникая языком в её рот. И Макс это казалось чертовски правильным. Она запускала пальцы в его влажные, ещё больше завивающиеся от воды волосы, тянула длинные выгоревшие пряди, а Билли низко стонал в поцелуи, жадно блуждая ладонями по её телу. Их руки сталкивались, сплетаясь пальцами. Билли и Макс возились в нагревшемся песке — то Макс оказывалась сверху, терлась об него, пытаясь стать ближе, ближе, ближе; то Билли придавливал её к земле всем весом, разводя в стороны её запястья, сдавливая их в тисках своих рук. Промокшая одежда прилипала к коже, но Макс знала, что в трусах у неё так мокро и горячо не только от купания в озере, и, Боже, это было так крышесносяще, так охуенно — она даже зарычала Билли в губы, подаваясь бедрами ему навстречу, впилась короткими ногтями в его загорелые плечи. Какого черта они делают? Что они делают? Да какая разница?! В голове у Макс не было ни единой мысли, только бездна, подсвеченная яркими всполохами пламени. Она горела, и ей бы окунуться в озеро, чтобы охладиться, но оторваться от Билли казалось невозможным. Нереальным вообще. Целовать его было для Макс таким нужным сейчас (почему они так долго ждали?!), что она скорее задохнулась бы, чем отлипнула от его пропитанных сигаретным дымом губ. Песок под ними нагрелся просто невыносимо, грозя превратить обоих в мясо на гриле. Тут и там растущая по берегу жесткая трава вспыхнула — Макс не рассчитала свою силу, и её эмоции выплеснулись огнём, — и треск пламени привел их с Билли в чувство. С перепугу их разнесло друг от друга в разные стороны: волосы взъерошены, губы искусаны и болят, одежда Макс в беспорядке. Билли пару раз хватанул воздух ртом, моргая, а потом, очевидно, учуял запах горящей травы. Грязно выругался, подорвался, озираясь в поисках собственной футболки. Макс, до которой не сразу дошло, что она едва не устроила у озера пожар, охнула, потянула через голову майку и кинулась Билли на помощь. Песок обжигал им ступни, царапал пятки. Кое-как они потушили локальные возгорания, ценой прожженных футболок и собственных нервов. Билли уперся ладонями в колени, тяжело дыша. Макс закрыла лицо руками, а через мгновение почувствовала, как ей на плечи опустилась джинсовая куртка. Момент был безвозвратно упущен, но Макс уже не смогла бы вырезать его из памяти. Саднящая от щетины Билли кожа на щеках и подбородке и уставшие от поцелуев губы не давали ей сделать вид, что ничего не было. Теперь Макс сидела на пассажирском сидении Камаро, кутаясь в куртку Билли, и чувствовала себя так, будто её разобрали на части, а обратно сложили в каком-то не том порядке. Билли вёл машину, и по его задумчивому, всё ещё охренелому лицу Макс понимала, что он тоже думает о том, что случилось. Всё было так просто и сложно одновременно, если пораскинуть об этом мозгами, что каждый из них не решался нарушить молчание. А потом показался дом, и в окне кухни горел свет.  — Твою мать, — произнес Билли прочувствованно, мельком взглянув на часы на запястье. — Почти полночь. Сьюзен мне кишки выпустит. Он припарковался у дома и хлопнул дверцей водительского сидения, направился в дом, явно собираясь взять весь огонь на себя. Макс выскочила из машины следом, догнала его на крыльце и влетела прямо в его обнаженную спину, утыкаясь лицом между лопатками. Билли замер.  — Макс… — хрипло пробормотал он. — Макс, черт тебя дери. У Макс на языке вертелось множество вопросов. Что мы будем делать дальше? Ты в порядке? Мы в порядке? Но она только прижималась лбом к его спине и шумно дышала. Билли развернулся, отлепляя её от себя, и взглянул в её лицо сверху вниз. Он был так непривычно серьезен, что ей показалось, будто у неё сердце рухнуло куда-то вниз.  — Не вздумай сказать, что ты этого не хотел, — она отчаянно замотала головой прежде, чем Билли вообще успел раскрыть рот. — Потому что ты хотел, и я хотела, и мне плевать, что ты — мой сводный брат. Не родной же! Вот и всё. Она это сказала. Макс просто взяла и шагнула в бездну, которая приглашающе расчерчивалась алыми всполохами. Нахрен. Билли разглядывал её, щурясь на её полыхающие щеки, на зацелованные губы и взъерошенные волосы, в которых застрял песок — гребаный песок, похоже, даже в трусах у неё каким-то образом оказался, — и вдруг широко улыбнулся. У Макс внутри что-то закоротило от его улыбки — искренней и яркой, — и она ухватилась за его плечи, на цыпочках потянулась к нему. Поцелуй получился смазанным, коротким и почти целомудренным. Билли скользнул языком по её верхней губе и отстранился.  — Пошли, — ухмыльнулся он.  — Встреча с мамой не может быть хуже встречи с демогоргоном, — фыркнула Макс, у которой будто камень с души свалился, и даже жесткий песок в шортах, трусах и носках, не говоря уже о волосах, не мог сейчас испортить ей настроения.  — Сейчас и увидим. Сьюзен обрушилась на обоих ураганом: таким, что их едва к двери обратно не снесло, и это было для неё необычно. Мать была напугана внезапным исчезновением обоих до чертиков, и не скрывала этого, а фееричное появление брата и сестры — всех в песке, Билли по пояс голый, Макс в его джинсовке и без майки — не добавило ей спокойствия.  — Во что ты опять втравил мою дочь?! — Сьюзен за руку выволокла Макс из-за спины Билли. — Почему она без майки?! Вы оба, что, с ума сошли?! От вас дымом и алкоголем разит, вы пили?! Курили?! Наркотики?! — она всхлипнула, обвиняющее ткнула в Билли пальцем. — Почему ты вечно приносишь с собой неприятности?!  — Мама, успокойся! — Макс выдернула запястье, запахнула на груди куртку. — Всего лишь бутылка пива!  — Тогда почему от вас так дымом несёт?!  — Мы были на вечеринке, Сьюзен, — Билли сунул руки в карманы джинсов. Он напрягся, как всегда напрягался, когда приходилось разговаривать со Сьюзен о чем-то большем, чем что он хочет на завтрак. — Сидели у костра на берегу озера.  — И чья это была вечеринка? — Сьюзен глубоко вздохнула, поворачиваясь к нему всем корпусом. Скрестила на груди руки. Макс за спиной матери скорчила Билли рожу. Вот если ляпнул про вечеринку, так пусть сам и выпутывается, с мамы станется и обзвонить всех, чьи телефоны она знала.  — Стив Харрингтон и Робин решили на берегу позависать и пожарить сосиски, — Билли пожал плечами. — Ну да, выпили по бутылке пива с Макс. Успокойся, Сьюзен, ей не пятнадцать, и она знает свою меру. Это было зря. Сьюзен обернулась к Макс почти мгновенно, и та едва успела убрать за спину кулак с оттопыренным средним пальцем. Твою мать, Билли, ну она же теперь Стиву позвонит, и окажется, что они с Робин мирно спали, и никакой вечеринки не было… Билли закатил глаза.  — Мам, всего одно пиво, — Макс попыталась успокоиться и заодно успокоить мать. Сегодня она уже подожгла траву на озере, не хватало и в доме что-то подпалить. — Спроси у Стива, если хочешь.  — И спрошу, — Сьюзен покачала головой. Она крайне редко ругалась на дочь, хотя и переживала, что Максин вечно где-то шатается, и вообще не похожа на дочку Харрисонов или на любую другую принцессу школы. Хотя бы на ту же Нэнси Уилер, которая носила воздушные платья, завивала волосы и после работы ждала с ужином своего Джонатана. — Макс, я ведь просила тебя звонить… Что я должна думать, когда вы являетесь домой, полуголые, пропахшие бог знает чем? Макс прикрыла глаза. Кажется, запал ругаться, такой у матери редкий, и вовсе пропал. Теперь нужно было как-то порешать со Стивом — ведь Сьюзен и правда может позвонить ему прямо сейчас. У неё, как у сотрудника агентства недвижимости, были все номера. И, хотя Стив и Робин не жили с его родителями, они арендовали маленький домик через её контору. Интересно, у Стива ещё сохранилась рация…?  — Я в душ, — сообщил Билли, встряхивая мокрыми длинными волосами, в которых тоже было полно песка. Сьюзен бросила на него недовольный взгляд.  — Куда делись ваши футболки? — она снова повернулась к Макс, будто Билли не был достоин её общения. — Ты что, в нижнем белье перед братом щеголяла? — в её голосе послышался такой почти священный ужас, что Макс почувствовала, как у неё горят кончики ушей. На губах Билли мелькнула странная глумливая усмешка. Макс метнула в него предупреждающий взгляд: только попробуй что-то ляпнуть. Он поднял вверх ладони.  — Ну, мы же были на озере, — она пожала плечами. — Искупались, но у меня не было купальника, я плавала в футболке. В машине мокрая валяется. Билли одолжил мне свою куртку. Знала бы мама, что у дочери мокрой была не только футболка, — грохнулась бы в обморок от позора. Билли прошлепал в сторону душа на первом этаже. Зашумела вода. Сьюзен продолжала с подозрением смотреть на Макс, будто пыталась понять, где дочь врет ей.  — Ты же понимаешь, что я позвоню Стиву Харрингтону? — она вздохнула. — Вы вроде не так уж и дружите, разве нет? Он намного старше тебя.  — Билли общался с ним в школе, мам, — закатила глаза Макс. — Стив скоро женится, но Билли не сможет остаться на свадьбу.  — Я уже думала звонить шерифу Хопперу, Максин. Ты не должна общаться с Билли так много. Он… — Сьюзен снова проглотила обвинения, отводя взгляд, и тогда Макс взорвалась. На кухне ярко вспыхнули конфорки. Запахло газом. Декоративные свечки, что стояли на каминной полке, загорелись, и пламя на кончике фитилей нервно дрожало. Сьюзен отшатнулась от Макс, прижимая руку к груди.  — Максин…  — Да, мама, я вся в отца, — зашипела Макс, и она была готова поспорить, что в её зрачках, сузившихся от злости, точно так же полыхает пламя. — Ты это хочешь сказать? Или, может, ты хочешь сказать, что я не должна общаться с Билли, потому что он убил Нила? Договаривай, мама! Понеслось. Началось. Почему они с матерью не могут просто общаться, как раньше? Смерть Нила Харгроува разделила жизнь на до и после.  — Я не говорила, что он убил Нила, — Сьюзен сделала шаг назад, наткнулась на журнальный столик и вскрикнула испуганно. — Макс…  — Нил избивал Билли каждый чертов день его жизни, а ты молчала, — Макс, наоборот, шагнула вперед, будто загоняла мать в угол. — Ты думала, что это не касается тебя, потому что Билли никогда не был твоей семьей. Ты бы вообще предпочла, чтобы его не было, — слова падали, как камни, а, может быть, они, будто в какой-нибудь арабской стране, попадали прямо в Сьюзен. — Но он есть, мама, и он не виноват в том, что случилось с Нилом! Я это точно знаю! «Потому, что это я сожгла Нила Харгроува. Потому, что я ни капли не жалею о содеянном. Потому, что где-то должен был быть предел» Если бы Макс захотела, то весь дом мог бы вспыхнуть сейчас, как рождественская ёлка. Она обхватила себя руками, насильно стараясь удержать свою силу внутри. В душе выключилась вода: Билли будто почувствовал, что в гостиной пахнет жареным, во всех смыслах. Он всегда боялся, что сила Макс выйдет из-под контроля. Она не может подвести его сейчас.  — Мама, мы с Билли слушали новый альбом Скорпионс, когда с Нилом случилось… это, — она заставила себя отступить назад, давая матери немного свободного пространства. — Да, Билли всегда не был паинькой. Да, я могу поджигать вещи. Но тогда мы были не при чем, — у лжи был горький вкус, но по-другому сейчас было нельзя. Неверное пламя свечей успокоилось, и Макс потерла лицо руками. Вот бы сейчас нырнуть под холодный душ, и стоять там, пока струи не начнут обжигать кожу.  — Я не пытаюсь обвинить Билли, — тихо произнесла Сьюзен. — Просто… ты же знаешь, каким он был в школе. Люди не меняются.  — Да нормальным он был, — покачала головой Макс. — Не хуже других. Просто Нил тебе внушил, что Билли — монстр, а на самом деле чудовищем был он сам.  — Я любила Нила, — Сьюзен не знала, куда девать руки. Каждый раз, после гневных вспышек Макс, она с трудом приходила в себя. — И он был хорошим человеком. Если он бил сына, то…  — Мама, перестань, — Макс предупреждающе вскинула голову. — Я не хочу этого слышать. Она чувствовала себя какой-то Кэрри из романов Стивена Кинга, которые так любил Билли. Ей не нравилось кошмарить собственную мать, но был ли у неё какой-то выход сейчас? Когда-то Максин, отчаянно скучая по Билли, зашла к нему в спальню и цапнула с его полки одну из книг, которыми он зачитывался. И это была именно «Кэрри». Первый роман писателя, рассказывавший о девушке, обладающей сверхъестественными способностями — совсем как Джейн и Макс. Разница была в том, что за Кэрри не охотились военные и не держали её в секретной лаборатории, как держали Хоппер. И как наверняка охотились бы за Макс, если бы знали о ней. Кэрри просто хотела быть счастливой и жить своей жизнью, а не бороться с ненавистью одноклассников и одержимостью матери. Того же хотела и Макс. Просто жить, а не выживать каждый день, борясь с системой, с обществом и с самой собой. Но Макс не хотела срываться и палить всё вокруг себя адским огнём. Она потратила годы, чтобы научиться контролировать себя, работала над собой без посторонней помощи — и у неё получилось, иначе мать полыхала бы сейчас, как её обожаемый Нил. Она вздохнула, успокаивая себя. Прикрыла на мгновение веки.  — Я взрослая, мама. Я знаю, что делают мужчины и женщины в постели. Я знаю, что принимать наркотики — это до чертиков дорогой путь сдохнуть. И я знаю, что некоторые отцы бьют своих детей, а некоторые жены их оправдывают. Твоя совесть — это твоя совесть, но моя не позволяет мне закрывать глаза на правду. Извини, я пойду в душ и спать. Мне завтра ещё в школу. Макс позвоночником чувствовала, что Сьюзен провожает её взглядом, но не обернулась. Больше сказать матери ей было нечего. * * * Был почти час ночи, когда Макс наконец-то вымыла песок из волос и, занырнув в футболку, вышла из ванной в коридор. Из спальни матери не доносилось ни звука, что могло значить, что мать либо уже спит, либо лежит в постели и думает о поведении дочери. Сьюзен Харгроув может делать, что хочет. Думать, что хочет. Мир, в котором она живет, отличается от мира Макс, как черное от белого. Даже после развода с отцом Максин и после гибели Нила, она так и не научилась видеть и принимать вещи такими, какими они были, предпочитая придумывать им какие-то свои смыслы. Правда, Макс не сомневалась, что мать любила отчима — иначе не горевала бы по нему столько времени и не поминала при каждом удобном случае. Но что толку было с той любви, если мать не могла увидеть его настоящего? Или не хотела видеть. Остановившись у двери в свою спальню, Макс провела рукой по влажным волосам. Ещё перед тем, как отправиться в душ, она всё-таки откопала рацию и достучалась до Стива Харрингтона. Сказать, что тот офигел от её появления и внезапной просьбы — это не сказать ничего, однако всё же согласился прикрыть её перед матерью. Макс чувствовала, что скоро запутается в собственной лжи, но лучше уж вранье, чем правда — по крайней мере, она понимала, что другие её принять не смогут. Не то чтобы ей было не плевать… но Билли явно не было всё равно. И если ради него придется врать, значит, Макс будет врать. Она взглянула на его закрытую дверь. Оттуда доносились приглушенные звуки музыки. Прислушавшись, Макс узнала старую песню Led Zeppelin и улыбнулась. Она могла представить, как Билли курит в приоткрытое окно, бездумно пялясь на задний двор дома. Если она сейчас зайдет в комнату без стука, он её выпрет? Черт, они целовались на пороге дома, рискуя быть пойманными Сьюзен, почему он должен её прогнать? Макс ещё никогда не чувствовала себя так неуверенно. Даже когда встречалась с Лукасом — собственно, она не нервничала, даже когда шла на ужин к его родителям и младшей сестре. Она вообще не нервничала. С Билли всё было как-то… иначе. Они знали друг друга, как облупленных, но с этой стороны — ещё нет. И Макс знала только, что у неё крышу рвет от его прикосновений и от его присутствия в её жизни. Кто бы мог подумать…? Уж точно не она сама. Да пошло оно всё в жопу. Макс решительно закусила губу. Что бы ни произошло, это не изменило ни её, ни Билли, только поставило всё на свои места. И лучше всё решить сейчас, а не думать, прогоняя вечер в памяти раз за разом. Они с Билли во многом были похожи, и в том, что предпочитали на месте решать все проблемы и вопросы — в том числе. Она толкнула дверь. Как Макс и предполагала, Билли стоял у окна и курил. В магнитофоне крутилась кассета, и голос Роберта Планта пел, что подарит какой-то там девчонке каждый дюйм своей любви. Макс не была невинной девственницей, чтобы не понимать, что Плант имеет в виду, но всё же почувствовала, как у неё вспыхивают кончики ушей. Особенно, когда Билли потянулся, заводя руки за спину, и длинные мышцы напряглись под смуглой кожей. Макс сглотнула. Лукас никогда не действовал на неё подобным образом. Она — не девственница, но тупит почему-то так же. И торчит в дверях, дура дурой.  — Так и собираешься там стоять? — хмыкнул Билли. — Или всё-таки зайдешь? Что бы ни произошло между ними на берегу, их манера общения осталась прежней, и Макс немного отпустило. Закрыв за собой дверь, она щелкнула задвижкой. Так, чтобы не прислушиваться заполошно к звукам из коридора. Билли развернулся и, уперевшись поясницей в подоконник, склонил голову набок. Наверное, нужно бы что-то сказать, но Макс думалось, что все слова уже были сказаны, хоть их и было мало. Перегонять из пустого в порожнее не хотелось — не было смысла. Макс шагнула к Билли. Пошло оно всё нахрен, серьезно. Билли прищурился, смерив её взглядом с головы до ног. Пошло. Оно. Всё. Он едва успел поймать Макс, когда она запрыгнула на него, цепко обхватывая ногами. Покачнулся, подхватывая за бедра, так, что её длинная футболка задралась почти до талии, и ухмыльнулся Макс в губы. Его лицо было так близко, что она могла видеть серые искры в его ярко-голубых глазах. Зрачки у Билли расширились, пряча радужку.  — Всё-таки ты отожралась, — хмыкнул, удобнее перехватывая Макс и опаляя дыханием её кожу.  — Не сломаешься, — выдохнула она.  — Я постараюсь изо всех сил, — голос у него был хриплый и низкий, совсем не похожий на тот, которым он говорил с отчаянно флиртующими с ним женщинами у хоукинского бассейна когда-то. Может, потому, что он их не хотел. Эта мысль заставила улыбнуться.  — Захлопнись… — шепнула Макс. …Кассета закончилась, и магнитофон щелкнул, выключаясь.  — Будешь курить в доме — Сьюзен примчится быстрее ветра, — Макс лениво ткнула Билли кулаком в бок. — Прикинь, что она увидит?  — Придется тебе под кровать лезть, — Билли вскинул одну бровь, затянулся сигаретой. — Не ручаюсь, что я убирался там, когда приехал.  — Иди в жопу!  — Это приглашение? — он погасил окурок в пепельнице на прикроватной тумбочке. Макс фыркнула.  — Мечтай. Нет, между ними ничегошеньки не изменилось. Будто не они только что исступленно трахались на его постели, зажимая друг другу рты ладонями и поцелуями, чтобы не выдать себя. Максин вспомнила Лукаса, который лишил её девственности ещё три года назад, но так и не понял, что с ней не нужно было обращаться, как с фарфоровой куклой. Вспомнила, как Майк Уилер и Джейн Хоппер нежничали друг с другом, и подумала — это не про неё и Билли. Ну и ладно. Слишком давно они знали друг друга, чтобы притворяться теми, кем никогда не являлись. Да и вообще не очень-то хотелось затевать эти дурацкие брачные игры, от которых многие так отчаянно тащатся. Билли притянул Макс к себе, попутно целуя в висок.  — Спи, засранка, — шепнул он. — Разбужу в шесть, чтобы ты успела перебежать к себе до того, как Сьюзен проснется. Макс широко зевнула, утыкаясь носом в его шею. Мир не перевернулся после того, как они переспали. Никто никого не потерял. Билли всё ещё был Билли, а она была собой, и они по-прежнему держались друг за друга так крепко, как только могли — буквально и фигурально. Вон, даже царапины у него на спине остались. Да, мать бы этого не поняла. Её бы удар хватил от такой новости. Вообще, вряд ли кто-то бы понял. Ну и пошли все эти люди к черту. Макс ни с кем не было так круто, как с Билли. Когда он целовал её так, что горели губы, и тепло устремлялось из низа живота вверх по груди. Когда вскрики приходилось ловить ладонями и запирать во рту. Когда чертова кровать норовила сломаться нахрен. Когда Билли прекрасно обошелся без идиотских вопросов «уверена?» и «тебе нравится?», потому что он точно знал, что она уверена, и точно знал, как ей понравится. Макс понятия не имела, какое их ждет будущее. Но здесь и сейчас, пока вентилятор под потолком лениво вращал лопастями, а Билли задумчиво зарывался пальцами в её волосы, это было не важно. В конце концов, завтра русские могут сбросить на Америку ядерную бомбу, и всё — энд оф зэ стори. Ничего не важно, кроме настоящего, в котором им, как оказалось, не понадобилось так уж много слов, чтобы понять друг друга. * * * Школа привычно шумела, радуясь концу учебного дня. Макс запихнула учебники в шкафчик и захлопнула дверцу. Её не раздражало почти ничего, даже миссис Барнс, в очередной раз напомнившая, что ждет от неё новое эссе о Ричарде III. Не раздражала даже Бет Харрисон, которая обходила её по широкой дуге теперь, и Макс это радовало. И, хотя после школы ей предстояло отправиться на работу, Макс улыбалась — впервые за долгое время. Ей был нужен этот глоток свободы. Ей был нужен Билли — бывший король хоукинской старшей школы и её сводный брат, знавший её лучше, чем знала собственная мать. И к черту тех, кто считал, что это неправильно. Только Макс знала, что для неё верно, и всегда признавалась в этом самой себе. Джейн поймала её на парковке, пока Макс пыталась открыть заевшую дверцу «крайслера». Может, Билли и прав, и эту машину нужно отправить на свалку? Закавыка была в том, что ездить в школу и на работу станет не на чем — не на скейтборде же кататься, вспоминая старые времена. А брать машину матери — не вариант, Сьюзен тоже нужно на чем-то возвращаться домой из конторы. Макс пнула «крайслер» по колесу.  — Совсем оборзел, кусок металла?! Привет, Оди, — она кивнула Джейн, даже не сразу заметив, что назвала её старым именем. — Извини. Джейн. Напоминать о времени, когда Изнанка была жуткой реальностью, а монстры проникали через её разломы в реальный мир, совсем не хотелось.  — Подвезёшь до молла? — Хоппер улыбнулась, делая вид, что не заметила, как её назвали. А, может быть, её это больше не тревожило. — Ты же всё равно на работу. А я договорилась встретиться с Майком. Должны были поехать вместе, но у него отменили последний урок, и он решил пока билеты купить. Причина была так себе. Макс провела рукой по волосам, смешно топорщившимся на макушке. Короткая стрижка, конечно, удобная штука, но, может, ей стоит отраститься обратно? Иногда по длинному хвосту она скучала.  — Подброшу, — она вздохнула, потом кивнула на заевшую дверцу. — Если вот эта хрень заработает.  — Ну, если дело в этом… Щелчок, и дверь водительского сидения перестала изображать из себя неприступную твердыню. Джейн поудобнее перехватила в руках тетради и широко улыбнулась, напоминая саму себя три года назад, когда они с Макс ещё были лучшими подругами. Макс отлично помнила тот случай, когда Джейн смогла взорвать в руках одной из старшеклассниц стакан с газировкой, окатив липкой жидкостью всех присутствующих. Справедливости ради, та девчонка заслуживала, чтобы её немного проучили — нечего было насмехаться над Макс и Одиннадцатой в магазине обуви. Сама виновата.  — Тогда падай, — Макс плюхнулась на водительское место и застегнула ремень безопасности. Они с Джейн всегда были слишком разными, чтобы надолго оставаться подругами. Джейн была воздушной и нежной, с железным стержнем внутри, который предпочитала прятать. Макс же не скрывала своей внутренней силы и никогда не притворялась принцессой. У Джейн был Майк Уилер — так себе рыцарь в сияющих доспехах, но только не с ней. У Макс, даже пока она встречалась с Лукасом, всегда была только она сама. И Билли, но рыцарь или принц из него вообще никакой — скорее уж вон тот главарь банды с окраин города, у которого из принципов только «око за око». Джейн любила платья и туфли на каблуках — Макс её сама учила на них ходить, и как раз в тот день старшеклассницы поплатились за свои насмешки. Но сама предпочитала гонять в джинсах и кедах, меняя худи и штаны на майки и шорты в летние месяцы. Джейн в жизни бы не встала на скейт, она и с велосипедом-то справлялась не очень хорошо. А потом шериф Хоппер отдал ей свою старую машину, на которой ездил, пока ещё не получил свою должность. Но, пусть их дружеский путь и закончился, Макс по-прежнему считала Джейн одной из самых приятных людей в старшей школе. Возможно, количество таких приятных людей не достигло бы и количества пальцев на одной руке.  — А что с твоей тачкой? — нейтрально поинтересовалась Макс, выворачивая со школьной парковки.  — Что-то с мотором, — пожала плечами Джейн. — Папа собирается взглянуть, но это будет только вечером.  — Понятно, — Макс потянулась и включила магнитолу. — Не против? Джейн помотала головой, и по салону разнеслись звуки очередного хита группы Journey — Макс ещё пару дней назад свистнула у Билли из спальни кассету, и теперь несколько фальшиво подпевала оптимистичной «Any Way You Want It» по дороге в школу и на работу. Да, если ты чего-то хочешь, то по-любому тебе нужно получить именно это. И кто же знал, что все домыслы Макс о потере Билли окажутся только домыслами? По её лицу расползлась довольная улыбка.  — У тебя кто-то есть, — вдруг сказала Джейн. — Бедный Уилл. Если бы не хорошая реакция Макс, она бы точно случайно вдавила в пол педаль тормоза, и несчастный «крайслер» бы не выдержал такого насилия.  — Что?  — Ты ощущаешься иначе, — Джейн недоуменно посмотрела на неё, будто высказала прописную истину, а её не поняли. — Ты больше не злишься, и ты счастлива. Я за тебя рада, — она улыбнулась, светло и ярко, совсем как прежняя Джейн. Это было похоже на милую иллюзию, будто их дружба ещё может восстановиться, но Макс не верила в чудеса. Даже её пирокинез, как и сверхъестественные способности Джейн — это не чудо, а результаты экспериментов, которые проводили над самой Джейн и над отцом Макс, когда он был ребенком. Попытки создать идеальное оружие военные не прекращали с тех пор, как на горизонте замаячили первые признаки «холодной войны» с Советским Союзом. По крайней мере, те крупицы информации о детстве отца, которые Макс удалось вытянуть из матери и из него самого (пока они ещё общались), говорили именно об этом. Чудес не бывает, и утерянные отношения нельзя вернуть. Макс видела это каждый день, когда попытки Сьюзен восстановить общение с дочерью раз за разом терпели крах. Время невозможно повернуть назад, а произошедшие изменения нельзя отменить. Где-то в глубине души ещё пряталась прежняя Макс, которой хотелось уткнуться лицом в юбку матери и расплакаться наконец-то, и чтобы мягкие руки Сьюзен гладили её по волосам. И той же Макс очень хотелось рассказать Джейн, что она счастлива. Но… К счастью, они уже приехали в молл, и Джейн, не забыв поблагодарить Макс за поездку, выпорхнула из «крайслера» — нежная и милая, она замахала рукой Майку, ошивавшемуся на парковке. Макс подумала: им с Билли никогда не стать такими. Побитые жизнью и собственными близкими, они разучились излучать в мир эту незамутненные «телячьи нежности», даже наедине друг с другом продолжая подкалывать друг друга. И это не было маской — это были они сами, и стать другими у них бы вряд ли получилось. Жизненные обстоятельства вылепили из них двух ехидн, огрызающихся и ощетинившихся на любые попытки вторгнуться в их личное пространство. И ничто уже не изменит их натуры, но им было удобно и так. В конце концов, они принимали друг друга, а остальные могли прогуляться в задницу. …Работы у Макс в этот раз было просто до черта. Кинотеатр начинал крутить какой-то новый фильм — она не вникала, какой, всё равно вряд ли захочет сходить, — и в ожидании сеанса все завалились поесть мороженого. Она безбожно гоняла и Марию, и Лу-Энн, и саму себя, зная, что не может давать поблажек ни себе, ни кому-то ещё, если хочет получить хорошую зарплату в конце месяца. Часть этих денег сразу будет отложена в копилку с кривой надписью «колледж», часть — уйдет на оплату счетов и продуктов, а оставшаяся, самая маленькая часть, останется Макс на бензин и обеды в школьной столовой. Сьюзен, привыкшая находиться за широкой спиной Нила — люди вообще быстро привыкают к хорошему, — так и не научилась распоряжаться деньгами, поэтому за оплатой счетов следила Максин. Продукты покупала тоже Макс, и, наверное, только благодаря её умению экономить, они ещё как-то сводили концы с концами. Сьюзен иногда говорила, что Билли мог бы и помочь им деньгами, но Макс отмахивалась — Билли сам едва выживал в Калифорнии в последний год студенчества, а теперь, когда его автомастерская только начинала вставать на ноги, у него вряд ли были какие-то лишние средства. Хотя за продукты он на днях заплатил сам. При мысли о Билли, на лице у Макс появилась и пропала широкая улыбка. Быть может, Джейн была в чем-то права. Она действительно чувствовала себя счастливой, и даже бабочки в животе, всё ещё вооруженные дрелями, её не раздражали.  — Привет, — поздоровалась она с Байерсом, который явно ожидал сеанса вместе с Лукасом, Дастином и его девушкой Сьюзи. — Что будете? В существовании реальной девушки Дастина пару лет назад сомневались даже лучшие друзья Хендерсона, однако этим летом Сьюзи наконец-то приехала в Хоукинс погостить, и всем пришлось заткнуться и признать её реальность. Вообще-то, ей, наверное, следовало бы давно уехать в свой Солт-Лейк-Сити обратно, да только, кажется, — Макс не была уверена, — Сьюзи училась экстерном, и ей не обязательно было посещать уроки.  — Привет, Макс, — улыбнулся Уилл. — Как у вас сегодня с фисташковым?  — Будет сделано, — Макс уже давно знала вкусы Уилла и всей компании, поэтому вопросы о выборе мороженого были скорее формальностью. — Остальным? Записав заказ, она пошла накладывать в креманки порции, краем уха словив шепот Дастина «Ну давай, пригласи её!» и какой-то непонятный звук, который при этом издал Лукас. Они до сих пор не общались после расставания, и не то чтобы Макс об этом жалела. Значит, Уилл собирался её пригласить куда-нибудь? Вот твою ж налево. Макс вздохнула, накладывая ему фисташковое мороженое и наливая полный стакан содовой. Её вполне устраивало его молчание, ведь тогда не приходилось ничего решать. Если Бог существует, то он видит, что у Максин Мейфилд было множество проблем, и предполагаемые чувства к ней Уилла Байерса в этот список не должны были войти. А теперь, как только он попытается предложить ей сходить на свидание, придется ему отказать. Макс ненавидела делать больно людям, которые не сделали больно ей.  — Лу-Энн, — она поймала коллегу, только вернувшуюся с заказом от другого столика. Там, кажется, сидели какие-то ребята с первых курсов старшей школы, но Макс не была с ними знакома. Она, если честно, с большинством людей в школе не зналась, и её это устраивало. — Отнесешь заказ ребятам? Смерть как курить хочется, — изобразив затяжку, Макс умоляюще взглянула на Лу-Энн. — Сдохну, если сейчас не схожу на перекур! Лу-Энн закатила глаза. Сама она не курила.  — Ладно уж, иди, начальница. Макс выскользнула на улицу через служебные помещения, выдохнула, прислонившись спиной к двери и прикрыв глаза. Невозможно скрываться от Уилла вечно — он ведь помогает ей с тригонометрией. Но, Боже, она не готова отказывать ему прямо сейчас, наблюдать его расстроенное лицо, не готова портить себе радость, которая робко поселилась у неё в сердце. Потом. Как-нибудь потом, когда она сможет понять, как решить эту проблему одним махом. Она пощупала карман фартука в поисках сигареты. Раз уж вышла, то можно и покурить.  — Огоньку? — мужской голос, прервавший её поиски, был ей не знаком. Нутром почуяв опасность, Макс вскинула голову. К ней приближались четыре рослых парня, слишком взрослых, чтобы учиться в старшей школе Хоукинса, но их лица Макс были хорошо знакомы ещё с тех пор, когда они с Джейн после школы тусовались в участке шерифа Хоппера. Этих парней уже тогда приводили за мелкое хулиганство. И со временем проблемы с ними только усиливались. Банда Кэсси Джонса. Где-то драка в местном баре? Скорее всего, зачинщиков вы уже знаете.  — Найдется свой, — отозвалась она, чувствуя, как невольно начинает прыгать в груди сердце, а коленки дрожат. Твою мать, кажется, она в жопе. Если эти ребята прицепились — пиши пропало. Макс, конечно, знала, что может подпалить им задницы, но давно дала себе слово, что никому не навредит своей силой. Да и сможет ли она справиться сразу с четырьмя? Это вам не газовые конфорки в доме включать.  — Может, тогда поделишься? — ухмыльнулся другой. Он зашел справа от Макс, оттесняя её от двери прямо в сторону своих дружков. — Или ты умеешь только другим девчонкам рожи царапать, а что-то хорошее сделать — это не про тебя? А, крошка? По спине у Макс пробежала дрожь. Значит, Бет Харрисон… Мстит ей за позор на школьном дворе или за Билли? Она сглотнула. Так. Она должна успокоиться. Если она сейчас оттолкнет этого парня, то сможет скрыться за дверью, а там — уже служебные помещения, и эти мудаки туда не сунутся. Нужно было только выгадать подходящий момент. Подходящий момент. Макс напряглась, в любой момент готовая бежать.  — Да что можно вообще ждать от рыжей шлюхи? — фыркнул третий. Метнулся в её сторону, ловкий, как змея, и прихватил за руку, толкнул к стенке молла. Тут же отдернул руку и зашипел.  — Какого хрена, сука?! Что за нахуй?! Держите эту тварь, парни! «Пиздец, — неоновыми вспышками херачило в голове у Макс. — Пиздец, пиздец, пиздец» Она в дерьме. Но она же выберется, правда? Должна выбраться. Билли. Билли, где же ты, Билли?! Всё произошло слишком быстро. Макс испугалась. По-настоящему. И выпустила свою силу, обжигая придурку пальцы, подпаливая другому рукав футболки. Что-то вроде удовлетворения мелькнуло и пропало, когда она увидела, как один трясет в воздухе обожженной ладонью, а другой в панике швыряет свою майку на землю, затаптывая огонь ногами. Кажется, у него на руке даже расползлось алое пятно ожога. Но думать было некогда. Макс рванулась в сторону, толкнув мешавшегося ей высокого блондина в косухе, ухватилась за ручку двери, дернула её на себя… Потом наступила темнота. На земле осталась валяться только пачка сигарет.