Прошлое — штука упрямая. Если оно умирает, то только с тобой.
Кассандра с легкой улыбкой смотрела на открывающиеся красоты. Путь до Старой Короны переполнен неприятными воспоминаниями, но своей природой заставлял восхититься даже такую циничную личность, как Кэсс. Не говоря уже о принцессе, — та не раз просила остановиться, чтобы побегать по лугам и лесам. Фрейлину это не радовало, ведь здесь, вдали от королевства, скрываются многие преступники. А один из них сейчас неумело держался на лошади, едва ли не крича от боли. Седло неприятно натирало, толчки тревожили не зажившие раны. В глазах темнело, руки впивались в гриву и поводья, чтобы не упасть. Вэриан не слишком хороший наездник. Неумело гармонируя на шатком седле, он все же как-то умудрялся смотреть на дорогу. Бывшая родина уже виднелась впереди, еще больше мутя сознание. Он ведь и не надеялся когда-либо увидеть это место вновь. Кое-как остановив лошадь у места, где воспоминания становились бесконтрольными, Вэриан упал камнем в пыль. Свернулся, держась за живот и, смахнув выступившие слезы, начал собираться с мыслями. Печальное осознание своих же ошибок грузом тянулось за хрупким силуэтом, но шанс все исправить давал надежду на его уничтожение. В немом ожидании алхимик ждал этот «шанс», абсолютно не понимая, что это такое. Парень ужаснулся виду того, что произошло с этим местом. Без людей здесь все казалось тусклым, гнилым. Дома разваливались, отвратительные черные камни покрылись дикими растениями. А хуже всего — звенящая тишина. Ему казалось, что в камере было тихо, но теперь мальчик понял, что это не так. Там всегда где-то вдали слышались неразборчивые разговоры, шорох шагов и напевающие незамысловатую мелодию капли, стекающие с сыреющего потолка. А здешняя тишина режет слух, сводит с ума. Более уверенной походкой Вэриан подошел к разваливающейся двери. Со скрипящим звуком она отворилась и тут же с грохотом упала. Войдя в душное помещение, беспорядочные мысли вновь вернулись. Каждый шаг отдавался болью физической и моральной, в висках звенело, а воспоминания, как галлюцинации, бродили по комнате. — Чего ты хочешь? — прозвучал суровый голос короля. Вэриан резко обернулся, но позади никого не было. «Разумеется, снова бред перевозбужденного сознания», — раздраженно заключил он. Алхимик спустился по ветхим ступеням вниз. Вот она, причина всех его страданий. Солнце виднелось из дыры в потолке, а янтарь блестел, играл с лучами. Душераздирающая красота. Вэриан мог бы и оценить эту прекрасную картину, но пока что не настолько сошел с ума. От этой привлекательности мальчика начало тошнить. Задержав на несколько секунд взгляд на искаженном ужасом лице отца, он двинулся дальше, едва ли сдерживая подступившие слезы. Какие-то вспышки вокруг, в глазах все поплыло. И он чувствует непередаваемые страх и боль. Ощущение это почти материальное; Вэриан будто касается его. Но в глазах мальчика застыло что-то среднее между верой, надеждой и восхищением. Его лаборатория. Разбитые склянки, сгнившие листы с формулами и лужи из различных жидкостей. Разрушенные мечты другими словами. А ведь когда-то он хотел стать придворным алхимиком и создавать полезные людям изобретения. Но теперь эти люди желают ему смерти. Всплыли образы его ареста. Мальчика ведут через огромную толпу, пиная и толкая. Со всех сторон сыплются ядовитые слова. «Убийца, предатель, псих! Этого преступника нужно повесить!», — кричала толпа. Кто-то говорил об отце, кто-то о похищении королевы. Эта волна ненависти накрывала с головой, заставляла поежиться в страхе. И сейчас, вспоминая все те ужасы, видя последствия своей глупости, он не выдержал. Мальчишка заплакал, но плакал он беззвучно, со спокойным лицом. Он присел на грязные доски, пачкая и без того пыльную одежду. И вновь ему пришлось собираться с мыслями. Они, словно книги, которые ставишь на полку, но те все падают и падают… Время будто бы ускорилось. А может, он и вовсе потерял сознание. Взгляд долго не мог сфокусироваться, голова болела, ноги парализовало. Через пару мгновений состояние улучшилось, и он смог разглядеть предметы вокруг себя. Только сейчас он заметил стоящий в углу стул, который, в отличии от остальных вещей выглядел новым, чистым. А на нем аккуратной стопкой лежали его некогда повседневные вещи. «Наверное, незнакомка позаботилась» — решил он. Переодевшись, он наконец почувствовал себя… свободным. Ощущение свежей ткани казалось чуждым, но приятным. Вспомнились теплые деньки, когда на душе была только надежда и желание творить. Дни его недолгого, наивного счастья. Оглядев себя в новом наряде, алхимик отметил, что одежда не мала ему, а напротив, висит мешком. Тут же Вэриан вспомнил главную цель своего пребывания здесь и принялся собирать необходимые в путешествии вещи. В процессе мальчик заметил, что на рубашке начали выступать пятна крови. Поэтому в спешке принял обезболивающее и обмотал раны бинтом, сложив остатки в сумку. Закончив со сборами, Вэриан приблизился к выходу. Задержался на мгновение и оглядел помещение. Остановил взгляд на пробирках с золотистой жидкостью. Той самой жидкостью. Что-то внутри сломалось, и он, словно получивший ответы на все вопросы, схватил колбы и бережно сложил в карман. Тут же вылетел прочь, стараясь не задерживать взгляд на бледном лице отца. По пути к лошади пришло осознание — надежда жива. Чтобы он себе не внушал, но в глубине души верил, что спасение возможно. И в этот момент что-то теплое вновь пробудилось в нем. На лице выступила мягкая улыбка, и со слабым чувством эйфории он отправился навстречу свободе.***
Темнело. Компания решила остановиться на ночлег. Разбив небольшой лагерь, они сели вокруг костра, поедая взятую с собой провизию. Солнце только-только начало заходить, заставляя небо переливаться яркими цветами красного и фиолетового. Казалось, ничто не может испортить эту идиллию. — Рапс, — обеспокоенно спросила фрейлина, заметив изменения в настроении подруги, — Все хорошо? Принцессу будто окатили холодной водой. Она растерянно оглянулась, а после улыбнулась в привычной манере. — Да, конечно! — она издала неуверенный смешок, — Просто я скучаю по дому. Знаю, мы только уехали, но… на сколько это затянется? Может в пути все так изменится, что… Договорить ей не дали. Юджин мягко взял златовласку за руку, чуть поглаживая. — Детка, ты ведь знаешь, все будет хорошо, — свободной рукой он заправил прядку золотистых волос ей за ухо, — Мы всегда рядом, что бы не произошло. Рапунцель тепло улыбнулась и притянула возлюбленного в долгий поцелуй. Глядя на эту картину, Кассандра театрально закатила глаза, а Лэнс и Ногокрюк шутливо присвистнули. На самом деле, придворную даму радовало присутствие Фицерберта, ведь он как никто другой мог подбадривать златовласку. В какой-то степени, дама даже считала это даром. Чем-то таким, что есть не у каждого, наравне с магией. Вслух это она, разумеется, никогда не скажет. Когда начали появляться первые звезды, команда решила укладываться спать. Все ощущали себя очень странно. Даже не говоря об этом друг с другом, каждый понимал, что чувство это общее. Такая новая, совсем чужая атмосфера. Как только они покинули Корону, в душе будто бы появилась брешь. Впервые после войны Рапунцель спокойно начала все обдумывать. Все, начиная с момента выхода из башни. Это помогало ей разобраться в своих чувствах. Тем временем мальчик спал крепким сном неподалеку. И снилось ему то, как он безустанно мчался неподалеку от повозки Рапунцель. Лекарства не могли долго помогать, и к концу дня Вэриан почувствовал, как кровь начала вновь пачкать рубашку, но останавливаться нельзя. Ему оставалось только крепче вжиматься в седло и надеяться, что компания не решит ехать всю ночь. Чтобы не потеряться, он ехал в небольшой дистанции от них. Скрываться было достаточно просто, ведь Кассандру вечно отвлекала принцесса, хотя алхимик мог поклясться, что пару раз встречался взглядом с до истерики знакомыми глазами, пусть это и было невозможно. Кэсси… «Кассандра» — поправил он себя. Называть её этим приторно-милым прозвищем мальчишка себе не разрешал даже мысленно. Совесть не позволяла. Увидеть девушку вновь было странно. Пусть он и не мог разглядеть лицо издалека, но даже так она перевернула его мысли с ног на голову. Жгучее чувство стыда и неискупленной вины перед ней заставляло парня изрядно помучиться. Впрочем, Вэриан это заслужил. Алхимик был безмерно рад перерыву. Боль зашкаливала, и оттого он вновь свалился с лошади по прибытии. Вэриан остановился достаточно далеко, чтобы не видеть свет от костра, но шум разговоров все же доходил. И это было так волшебно. Если отбросить неприятные воспоминания и боль, то оживленная беседа бывших друзей сладко напоминала о таких далеких, хороших временах. Вэриан проснулся. Как странно, что вот уже год ему никогда не снятся сны — лишь воспоминания. Да и те обычно обрывисты и произвольны. Его удивило, что на этот раз все было таким ясным. Хотя по другому и не могло быть, ведь это самое интересное, что происходило с ним за последние месяцы. Сумерки сгущались, команда давно легла спать. Но не спокоен был алхимик. В нем вновь загорелся огонек. То самое детское любопытство, которое впоследствии сыграло с ним плохую шутку. «Одним глазком» — уверил мальчик себя, вставая. Взглянув на незажившую рану, он на секунду усомнился в своих действиях, но мысль о волшебных волосах убедила идти. Странная тяга к источнику магии пугала его, но вожделение изучить данный дар превозмогало. Хромая в сторону слабого света, попутно выпив очередную порцию лекарств, алхимик приблизился к цели. Он бросил сумку с драгоценными медикаментами и вещами у дерева неподалеку и нервно сглотнул. Громоздкая повозка страшила своими габаритами, и все же он сделал первый шаг. Дверь слабо скрипнула, и Вэриану открылся обзор на небольшой коридор. Пройдя в первый проем, он обнаружил только слабо знакомых ему мужчин, а потому двинулся дальше. Узкий коридор стеснял движения, и это насторожило алхимика. Приоткрыв следующую затворку, парень увидел её. Мальчик испугался и тут же закрыл дверь, в страхе разбудить фрейлину. Но Кассандра не спала. Уже начав сомневаться в правильности своих действий, он поспешил в следующую комнату. Там-то точно должна быть принцесса, решил Вэриан. Так оно и оказалось: златовласка лежала в объятьях Фицерберта. Аккуратно подойдя, он слабо коснулся волшебных волос. Те отдали небольшим свечением, но алхимик списал это на лунный свет и побочное действие лекарства. Столько силы в одном человеке. Столько боли в этой силе. Выпустив небольшую прядь, Вэриан решил выйти с ней в коридор и там рассмотреть. Она приятно блестела золотом, отчего алхимик, казалось, пьянел. Но стоило ему сделать шаг за порог, как по лицу прошел глухой удар сковородой, после чего мальчик благополучно упал.