Не ломай

Она дрожит. Слабость и недомогания были не последствиями простуды или переживаниями от того что, мужу становилось хуже с каждым днём, хотя мысль о том, что в одно утро он не откроет глаза, наводили такую волну страха, паники и чувства беспомощности перед неизбежным, что становилось одиноко и жутко. Порой она думала, что такое испытывают живые организмы перед надвигающейся катастрофой. Но она была не одна. Несколько минут назад Алехандра Онайоса (усеченная фамилия Берлина, которую они придумали для поддельных паспортов) узнала что они с Андресом ждут ребёнка. *** В других обстоятельства она была бы счастлива. Счастливый и полный любви брак, ожидающееся пополнение были теми, вещами которых вполне было достаточно для того чтобы обрести какой-то смысл жизни. Но её смысл сейчас сидел на тройном морфии, плохо спал, но старался героически держаться ради любимой молодой жены. А она опасалась как бы он не наложил на себя руки, чтобы прекратить свои страдания и агонию Алехандры от того что она неизбежно теряет его. Но эта новость была катастрофой. Потому что болезнь Андреса в 98% случаев передавалась генетически. Шансы на здорового ребёнка ничтожны. И больше всего боль приносил тот факт, что это первый и последний ребёнок её и Андреса, и если анализы покажут у него врожденный недуг отца, это разорвет сердца им обоим. Ребёнок либо умрет маленьким, либо проживёт короткую полную мучений жизнь. Трясущиеся руки будут пределом его мечтаний, потому что врожденная немалиновая миопатия это совсем другое дело. Либо судьба отца настигнет его потом. А может быть он проживёт долгую и счастливую жизнь. Но если малыш всё таки окажется здоровым, в этом мире останется частичка Андреса, тот кому передадутся несметное состояние и фамилия де Фонайоса - родители не смогли продолжать её носить, но у этого ребёнка могла бы быть свободная и безбедная жизнь... Но всё таки смертельная грусть нападала на неё от мысли, что Андрес не успеет увидеть своего первенца. Ни первого крика или шага, он не сможет наблюдать за тем как он растёт, бегает между виноградниками, по их винодельне в Тулоне... Он не сможет научить его тем вещам, которым обычно учат отцы своих детей. А в случае с Андресом... Он безмерно много мог дать своим детям в плане житейской мудрости, коей у него было вдоволь. В отличии от неё, которой недавно перевалило за двадцать. Она так боялась говорить об этом Андресу, а от возможным сценариев пухла голова и холодело в желудке. Анализы Алехандра сдала сегодня же, результаты должны были прийти в течении двух недель. Но противнее всего было от того, что головой она понимала, что шансов на то, что придется делать аборт,гораздо выше чем оставить малыша и что к этому нужно быть готовой. Но внутри всё кричало о том, что она уже его безумно любит... *** После её слов он умер. Потом заново родился и снова умер. В голове будто кто-то нажал кнопку "не воспринимать происходящее внешнего мира" и он по отлаженной системе, перестал улавливать смысл слов своей жены до того момента пока она не замолчала, с ожиданием смотря на него. - Андрес? Ты ведь понимаешь что я только что сказала? Что она беременна. Что у них, у него, чёрт возьми, будет ребёнок... А ведь он уже не надеялся, да даже помыслить не мог, что кто-то скажет ему это. Он понимает это ясно. Но всё равно не может выдавить из себя ни слова. Настолько он был ошеломительно счастлив. Неожиданно широко улыбаясь, он резко встает и обнимает девушку обоими руками. Андрес в смятении, в радости, неудержимом восторге и чувстве немыслимой благодарности к той, кого он пару лет называет женой. Она всхлипывает, потому что понимает насколько замкнутой и практически неразрешимой становится ситуация. - Алехандра.. Эй-эй, ш-ш-ш, тихо, ну всё перестань, дорогая... Андрес заглядывает берет её лицо в ладони и заглядывает в глаза. - У нас всё будет замечательно, правда ведь? Будто маленький ребёнок она шмыгает носом и коротко с улыбкой отвечает: - Да. - Ну вот и всё. Что говорят врачи, ты сдала анализы? - Говорят по-аргентински. С прованским акцентом, что жесть как странно.. - Алехандра. - Прогноз плохой. При том, что это было и твоей мамы и у тебя, высока вероятность унаследовать болезнь... Думаю, ты и сам это знаешь. Я сдала анализы сразу же как только проверилась у гинеколога. Ему хочется прокричать чтобы она не смела делать аборт. Ни в коем случае. Или после своей кончины он не даст ей спокойной жизни. Но затем в голове всплывают страшные картины изуродованных и измученных болезнью детей, которых он видел в стенах клиник пока обследовался и узнавал финальные цифры для своего существования. И в такие минуты его злила беспечность и легкомысленность родителей, что обрекли своих детей на такое существование: беспомощность, неспособность себя контролировать, тремор в конечностях, боли и судороги, отставание от сверстников в умственном плане и так далее этот перечень можно было продолжать долго, и вывод из всего этого он видел один: смерть была бы милостью. Но теперь речь шла об его ребёнке, который мог стать часть его кошмарных воспоминаний и занять место среди детей в стенах клиник нервно-мышечных заболеваний. Теперь он мешкался, в этом случае не так всё легко делилось на чёрное и белое. Сейчас он не знал что они будут делать если их худшие опасения окажутся правдой. - Что... Что его ждёт если диагноз подтвердиться, и мы его оставим? - до мозга костей оптимист когда дело качается его любимой, Андрес пытается растолкать внутри себя реалиста всеми силами. Потому что надо думать трезво. На сколько тяжелая жизнь будет у его ребёнка и жены, если они всё же родят его при самых худших обстоятельствах. Андрес мог настоять и запретить избавляться от малыша, но он прекрасно понимал, что ему осталось не так много, мужчина не хотел, чтобы Алехандра мучилась одна с больным ребёнком... Ей в любом случае придется не слишком легко, так как она будет растить его одна, но заставлять её пережить... Это... Это слишком. Он не мог приказать ей. Это их общий ребёнок, и они должны вместе решить, родиться ему или нет. - Он прямо сказал, чтобы мы не питали ложных надежд. Две трети своей жизни он проведет в клиниках и реабилитационных центрах. Он обнимает её и молчит. Из-за этой болезни сыплется не только он, но и близкие ему люди. - Андрес, мне страшно. Я понимаю что у нас есть шанс, но маленький, поэтому нужно решить сейчас что мы будем делать... - Я не знаю... *** - Серхио, - голос жены де Фонойосы звучит, как никогда убитым, с нескромным налётом всепоглощающего отчаяния. - Лехана? Что с тобой? Брат мужа знал, что Андресу осталось немного, но в последние месяцы на первый план вышла беременность Алехандры. - Что-то с ребёнком? На другом конце телефона послышались горькие рыдания. - Андрес, господи, Серхио, Андрес... Пожалуйста поторопись, ему плохо, он почти в сознание не приходит.. *** Он проиграл миопатии, когда она была на четвертом месяце. Увидеть сына Андрес не успел. Последнюю неделю он провёл в бреду от морфина, в эти минуты Андрес мечтал умереть, чтобы избавить от страданий и себя, и будущую мать, которая не отходила от него вместе с врачом. Сознание прояснялось на короткое время, самое большое - чуть меньше получаса. - Алехандра, - её будет хриплый голос и прикосновения пальцев к руке, которые едва дотягивались. Она просыпается и берёт её руку в свою, присаживается с пододвинутого кресла на пол, чтобы быть поближе к нему. - Оставьте нас, - говорит по-французски девушка, когда видит взгляд мужа на врача за письменным столом. Мужчина, проникшейся драматизмом всей ситуации, незамедлительно скрывается за дверью. Брак по-любви с такой разнице в возрасте и (как он думал), таким состоянием у месье Онайоса, был редкостью, но как к нему относилась жена, сложно сыграть... - Я придумал. - Что? Что ты придумал? - Имя. Испанское, обязательно. Как тебе Есения Онайоса? - Ну... - Санча, Габриэла? - Может ещё и Эсмиральда. - Почему бы и нет? С нашей фамилией всё сочетается. Андрес чувствовал слабость в руках, боль ненадолго отступила, а ослабленный с ней борьбой организм был истощён до предела. Жена держала его за руку, потому что сжать ладонь сам он уже был не в состоянии. - А если мальчик? - Тогда придумываешь ты. Всё по честному. Девушка замолкает затем ложится рядом на краешек, прикладывает его руку к своему животу. - Он всё также хранит молчание? - Партизан... Слушай я тебе не сказала, но я сдала химический тест на определение хромосом. И теперь я выбираю ему имя. - Ему? - Да, ему. Как тебе Андер? - Сокращение от Андреса? Нет, никаких Андеров и никаких Андресов. И Адриан тоже нет. - Ладно-ладно, я поняла никаких производных от твоего имени. - Алехандро? - И от моего имени тоже. Слушай... Может Гузман? - От него прям французским... - Я знаю, родной, но он же будет жить здесь, поэтому я думаю будет логично. - Гузман де Фонойоса, - пробовал Андрес имя своего первенца, - Гузман. Слушай мне нра... Они оба замерли. - Это то, что я думаю? - спросил мужчина, смотря на живот девушки. - Да, он.. Он толкнулся. - Конечно. Ему же это имя носить, а не нам. *** Самым странным было объяснять Гузману, почему он не такой как остальные. Почему он не ходил в детский сад, почему получал образование дома. Если он знакомился с кем-то, мама просила его не водить людей домой. Кто был его отец? Почему они не говорят свою настоящую фамилию? Почему мужчина, что выглядит будто он мамин отец, стоит рядом с ней в свадебном костюме на фото? Почему он никогда не видел его, хотя мама была за ним замужем? Откуда у них столько денег, если мать не работает? Со временем мальчик догадывается, что скорее всего мужчина на фото это его отец. Когда Гузману исполняется три года, мама покупает ему краски. С энтузиазмом и развивающимся стилем мальчик раскрашивает ковёр и любимого щенка, пока бестолковая няня болтала по телефону. После того как мама вернулась из магазина, няня была уволена, ковер выкинули в кладовую, собаку и ребёнка помыли. Когда всё же Алехандра рассмотрела художества малыша на ковре, то позвала знакомого художника. Гузман оказался сыном своего отца - у малыша был настоящий талант к живописи. Ему наняли профессионала, время от времени маленький Гузман учил маму "творить", после того как месье Лефье заканчивал урок. Когда Гузману исполняется пять, мать наконец говорит ему, что мужчина на свадебной фотографии его папа, и что он умер от болезни. Гузман после этого проплакал всю ночь, пока мать не проснулась под утро и не зашла проверить его. Алехандра гладила его по голове и говорила, что отец его очень ждал, и любил хотя он ещё не родился. Тогда Гузман решил, что должен быть сильным ради мамы и никогда не болеть. Когда Гузману исполняется семь, к нему на день рождение приезжает дядя Серхио с женой, их общим ребёнком и дочерью тёти Ракель. Он помнил их, когда они приезжали к нему на пятилетие. Но в этот раз кроме них приехали много других людей. Среди них он узнавал мужчину с бородой и усами, которого мама звала Богота и его жена Найроби. Остальных он видел впервые. Он слышал знакомые города: Токио, Стокгольм, Марсель... Скорее всего Рио тоже означал бразильскую столицу. Маленький Гузман редко слышал, чтобы они называли друг друга по имени, по этому с малых лет знал их по городам. В девять он и мать понимают, что Гузман болен. Его не неизлечимой болезнью была тяга рисовать. Он рос очень быстро, Алехандра и не заметила, как из малыша, который был так на неё похож, становился старше и всё больше, и больше становился похожим на Андреса. Он знал всё о грунтовке холста, какую ткань лучше использовать, на каких составах, лучше сохраняется рисунок, на каких лучше рисовать маслом, на каких акрилом. Какой бренд лучше. Каким лаком лучше покрывать раму в зависимости от того, из какого дерева она была. Он находит работы отца, но мать говорит, что он был художником другого дела. Даёт обещание, что когда он подрастёт, то расскажет ему об этом. В тринадцать у него первая выставка. Его картины раскупили все, его мать не ожидала, что за один вечер, он заработает столько, сколько она не заработала за всю свою жизнь. После этого его пригласили в студию подрабатывать, писать, учить... Гузман соглашается не раздумывая. В пятнадцать он получает среднее общее и влюбляется без памяти, в девочку из его студии. Позже мать узнаёт, что её зовут Эмили, и она старше её сына на четыре года. Алехандра закрывает на это глаза, когда Гузман приводит девушку домой, а мать видит, как он смотрит на неё. Эмили очаровала её почти с первых минут, и Рим решает, что через пару лет их разница будет абсолютно незаметна. Гузману шестнадцать. Мать вернувшаяся со свидания, впервые встретив мужчину, который ей действительно понравился после Андреса, проходит в гостиную, где громко кричит, прижимая дрожащие руки ко рту. Из глаз сами собой вырываются слёзы, а она стоит с шоком и ужасом на лице. Фигура в красном комбинезоне, что стояла к ней спиной, широкие плечи, высокий рост, осанка... Алехандра чувствовала, как землю проваливается у неё под ногами, а в груди зарождаются горькие рыдания. У неё путаются мысли, от шока она забывает и сегодняшний вечер, и где она находится, и что было с ней за последние шестнадцать лет. Значение имели только она и мужчина, что стол напротив. "Этого не может быть, этого не может быть..." Она тихо шепчет: - Андрес? Но мужчина разворачивается к ней и натягивает маску Дали на макушку. - Мама, что это? В Алехандру как молнией ударило. Эмили получает бакалавр и они с уже бывшими однокурсниками решают устроить костюмированную вечеринку. Гузман не любил походы по магазинам, поэтому решил поискать, что-нибудь среди вещей отца. И нашёл два красных комбинезона и две маски. После чего он начал сомневаться, знает ли он на самом деле кто его мать. Об отце он и так ничего не знал. - Это твоего отца. - А это я так понимаю твоё, - он кивает головой на кресло, где лежит её костюм и маска. Рядом стоит стол с ноутбуком. С открытой статьёй об ограблении Монетного Двора. И их фотографии с Андресом вместе. Ну, конечно... Романо прервал их первый раз в предпоследний вечер операции, когда запёрся к ним в кабинет. Естественно он рассказал об этом полиции, поэтому их искали вместе. Гузман делает два шага назад, из-за дивана достает два автомата. Дерьмо. - Поверить не могу, что вы от этого не избавились. - Решила, оставить. Мало ли что. - Такое себе - старые, не чищенные, ещё и магазин маленький... - Я хотела рассказать тебе о нас с папой... Ну как вижу ты и сам всё знаешь о нас... Он кладет автоматы на диван, и подходит к ноутбуку, захлопывают его. - Как остальные могут приезжать к нам? Я думал в таких случая, вы залегаете на дно... - У нас есть перевозчики... По всему миру. - Дядя Серхио. Я думал он работает в Университете и это ваша шутка... - Профессор. По началу да, так мы были все по городам, а он выделялся. Всегда среди нас. Парень кидает маску к оружию, похлопывает по комбинезону, который был ему чуть великоват - под ним спокойно располагались шорты и футболка. - Папа был главным... А ты? - Я что-то вроде мамочки наседки. Я также как и ты рано закончила школу и до ограбления изучала психологию и конфликтологию. - Чего? - сын округлил глаза. - Ты не поверишь, но у меня внутри было тьма работы, - наконец мама скинула лёгкий плащ и села на диван. Парень садится рядом с ней. Он поправляет тёмные волосы, они вились, а Гузман только выбривал виски. - Я хочу знать всё. - И тебя не смущает, что ты родился в семье преступников? - Не думаю что больше, чем тебя. "Кратко и по делу. С долей остроумия. Свою фамилию он оправдывает." - Вы знали друг друга до... - Мы готовились пять месяцев к ограблению, отношения начались на деле, а поженились мы через три месяца после того как всё закончилось... Она немного затихает, а затем старается показать сыну, каким человеком она видела Андреса. - Он был старше меня на двадцать два года, он хорошо рисовал, ему нравилось искусство... Любил костюмы, очень любил, знал толк в тканях и винах. Хотя он во многих алкогольных напитках он разбирался... Он очень много знал, понимал людей. Но если он влюблялся, то становился настоящим наивным подростком, я не знаю что это было с ним, но судя по рассказам его и дяди Серхио, с ним такое происходило всегда. Он был женат пять раз, но ты его первый ребёнок, если бы у тебя были братья или сёстры, он бы об этом знал. Если честно в большинстве областей он был экспертом. Он пел. Ему очень нравились испанские песни, именно их он почему-то пел с особой выразительность и... Душа в них чувствовалась. У него был глубокий голос. Даже не знаю.. Бархатный чти ли... Дорожил твоим дядей, они были очень близки. Ты похож на него внешне, да ты видел фотографии.. Он был харизматичным, талантлив, умён, мечтателен, со вкусом к жизни, умел получать удовольствие из всего, но он не был гедонистом. Страшный циник, с чувством юмора. Смелый и отчаянный... Мать говорила долго. Парень слушал, затаив дыхание, и пытался впитать всю информацию, которая только вылетела изо рта сидящей рядом женщины. Будто старался заполнить те пробелы, гд он не знал отца. - Он бы так любил тебя, Гузман... - стараясь не дать матери заплакать, он начинает задавать ей новые вопросы, хотя должны были вывести её из равновесия полностью - Я смотрел интервью, он говорил, что ему недолго осталось... - Да... Да, такое бывает. Ему давали несколько месяцев, но он прожил ещё два с половиной года. После двух лет брака, я узнала, что беременна тобой. Мы так боялись... Так боялись, что тебе эта болезнь передаться... Но всё обошлось, но он так и не успел тебя... Звонок в дверь прерывает их. - Это Эмили... - Да? Да, я тогда пойду, - Алехандра хватает свой плащ и комбинезон. - Ей ещё рано знать про наши скелеты в шкафу, может когда-нибудь ты расскажешь ей о своей семье. А пока, бога ради, убери автоматы с дивана.