retracing steps

УНИВЕРСИТЕТСКОЕ КАФЕ. 19:30, 22 ЯНВАРЯ. Вдох, выдох. Под пальцами Марка ручка туалетной двери кажется холодной. Считая до пяти, он дает себе еще несколько моментов, чтобы сделать последний выдох и, наконец, выйти наружу. Его приветствует суета по всему кафе, а откуда-то сверху сразу же долетает джаз, льющийся из колонок. Джисон, Джемин и Донхек сидят именно там, где должны. Марк подходит к ним. Несмотря на играющие нервы, он сразу же смеется, увидев Донхека, держащего свою голову в руках. — Он умирает? — Думаю, близко, — отвечает Джисон. — У него нервный срыв, — предлагает Джемин, не отрываясь от собственного конспекта. На столе перед ними расположены тарелка с вафлями, которые, как подсказывает Марку память, принадлежат ему самому, и бесчисленные книги с бесхозными листами. Кажется, джаз не помогает Донхеку успокоиться. Марк думает, что это можно отнести и к нему. — Эй, — осторожно начинает он, медленно развивая мысль и не переставая думать о том, что должно случится в этот день, — ты в порядке? Донхек поворачивается и одаривает его смертоносным взглядом. — Выгляжу ли я так, будто я в порядке? — Нет, — он прикусывает нижнюю губу, — не особо. Донхек стонет вслух. — Ничего. Вообще ничего не оседает у меня в памяти. Финальные экзамены через 36 часов, а я обречен. Умер. Закончился. — Не говори так, — отвечает Марк, хмурясь. — Ты справишься, несмотря ни на что. Донхек продолжает стонать, закрыв лицо руками. — Мертв, мертв, мертв. — Эй, — говорит Марк, убирая его руки от лица. Донхек перестает дергаться. Старший сглатывает и аккуратно подбирает свои следующие слова. — Ты справишься, слышишь? Тебе не нужно так сильно переживать. — Джисон внимательно наблюдает за ними. — Я в тебя верю. Донхек оценивающе смотрит на него. Его эмоции почти не читаемы. Почти. — Иногда ты говоришь такие вещи, что я почти… Сердце Марка подпрыгивает до самого горла. Но Донхек не выглядит так, будто собирается заканчивать предложение. — Почти? — Я почти готов поверить, что ты не ненавидишь Донхека, — шутит Джемин. Марк нервно улыбается. — Я его не ненавижу, — отвечает он, прекрасно понимая, что это просто шутка. И он шутит в ответ. — Хотя, глядя на постоянные оскорбления, направленные на меня, мне кажется, что он не разделяет моих чувств. Джисон смеется. — Конечно разделяет, ты ему нравишься! — Донхек резко поворачивает голову, чтобы посмотреть на Джисона; Джемин морщится. — Ну, в смысле, это не так уж и неправдоподобно… — Джисон прокашливается. — В смысле, разве он общался бы с тобой, если бы он тебя ненавидел, хен? — Ага, — Марк сглатывает. — Я знаю. Я просто шутил. — Ага, — шепчет Джисон себе под нос и затыкается. Донхек выглядит так, будто готов его убить. Остаток времени в кафе проходит в относительной тишине. Донхек выглядит так, будто он наконец-то смог сосредоточиться, но Марк замечает, что он уже 10 минут смотрит на одну и ту же страницу. Статичность, в которой находится их стол, смещается только тогда, когда Джисон встает и оповещает всех, что ему пора уходить. — Нам всем стоит пойти домой, — говорит Джемин. — Завтра у всех занятия начинаются очень рано. — Нет, я останусь, — отвечает Донхек. — Мой сосед пиздецки громкий, и я не могу заниматься, когда он рядом. Но вы можете идти. Только в этот момент Марк вспоминает свое обещание помочь ему, которое и заставило его остаться. — Я… тоже останусь, — выплевывает он. — Наверное. Донхек настороженно переводит на него взгляд. — Х-хорошо, — неловко отвечает Джемин. — Тогда мы с Джисоном… пойдем. Но Джисон сдвигается с места только тогда, когда Джемин начинает тянуть его за собой. Марк слышит, как младший останавливается рядом с Донхеком и шепчет что-то вроде «не убивай меня» или «прости». Оба варианта подходят. Когда они остаются наедине, повисает гробовая тишина, и внезапно стук в груди Марка кажется громче, чем обычно. Из-за ожидания? Взволнованности? Паники? Он не уверен. — Марк-хен… Начинается. Он помнит, как выглядел этот момент изначально. В той Вселенной, в которой они провели Новый Год отдельно друг от друга. В ней не было напряжения в воздухе. Вместо него он был наполнен смехом и попытками Марка заставить Донхека замолчать и учиться. Все было как обычно. Но каким-то образом Вселенная решила раздуть небольшое и незначительное взаимодействие до чего-то куда более важного. Именно так они оказались в этой ситуации. Ему стоило вернуться и все исправить. Так почему же он все еще здесь? — Я… — Донхек кажется взволнованным. — Я правда не знаю. Марк выдавливает из себя слова. — Что такое? — Я не знаю, как сказать. Я не могу сконцентрироваться. Просто… Он видит это. Что-то в глазах Донхека. Опасение. И, возможно, чувства, когда они встречаются с его собственными. Он не знает, что делать. И именно так он принимает решение. Он встает, отодвигая стул с громким скрипом по полу. Блять, блять, блять… — Прости, я должен уйти. — Подожди, хен… — Извини, Донхек-а. — Стой. — Донхек хватает его за запястье, пытаясь остановить. Его нижняя губа зажата между зубами. Марк понимает, что он нервничает. — Я… я просто пытаюсь сказать, хен, возможно, Джисон прав, и то, что ты мне нравишься, — это не такая уж и глупость. Ручка скатывается со стола и падает на пол. Марку кажется, что сейчас он взорвется. В этом освещении Донхек кажется совсем, совсем другим. Стук в груди Марка не прекращается. — Что?.. — Я знаю, что это нелегко переварить. Я чувствую себя точно так же. Но я просто… — он вздыхает, отпуская руку Марка. — Хотел сказать это сразу. — Я не… черт, — его сердце рискует вырваться из груди. У него заплетаются язык и мысли. Все это вообще не должно происходить. — Я не знаю, что… — Ты все еще… не отверг меня, — Донхек морщится так, будто одна возможность причиняет ему боль. — Нет, я… — Марку необходимо уйти. — Не отверг. Глаза Донхека распахиваются. Он вспыхивает. — Значит, ты… — Мне правда, правда нужно идти, — отчаянно говорит он и убегает, оставляя Донхека позади.