Ох, нет, Гугл

Гэвин Рид никогда бы не подумал, что ему придется взять опеку над андроидом. Ничто не предвещало — от собственного характера до прогремевшей революции. Честно было бы дать андроидам ровно столько же возможностей впасть в отчаяние, столкнуться с безработицей и не найти своего места в жизни. Чтобы они совсем почувствовали себя людьми, в конце-то концов. На что Гэвин Рид не подписывался, так это наблюдение за беззащитной неадаптированный системой, которая самостоятельно переваливает через все проблемы, теряя целостность и шестерёнки. Хотя могла бы — мог бы — просто попросить о помощи. Этот андроид напоминал человека упорством в превозмогании провальных попыток, стремлением во что бы то ни стало сделать свою работу хорошо и открытием новых путей до цели, если старые по какой-либо причине не работали. Их местный РК900 в некотором преломлении, с большими оговорками, однако напоминал Гэвину себя двадцатилетней давности. Тот, первый, разговор, прерванный придурком Пауэллом, завершился в раздевалке, куда Гэвин привел подвывающего какими-то внутренними штуками андроида. Сам РК900 вряд ли фильтровал, что он настолько шумный сейчас, но в моменты просветления, когда себя слышал, старался заглушить звук или отстраниться. Это Гэвину тоже в нем понравилось. В раздевалке нашлась форма для РК900 из СВАТа — запасные комплекты поставлялись временами беспорядочно, так что проблема «во что переодеть» не стояла, зато проблема «как» вставала в полный рост. Тем более, что РК900 не дожидался, пока там детектив Рид все найдет, а умотал в другой конец помещения, куда вчера перенесли станции подзарядки для недевиантного штата участка. То, что недевиантным сейчас оставался только сам РК900, а именно ему о переносе не сообщили, дошло до Гэвина не сразу, поэтому радостный вид железного, бережно ощупывающего станцию, почти шокировал. Впрочем, в его случае, «ощупывал» сильное слово. Рид пригляделся — так и было, РК900 к станции едва-едва прикасался, будто она была бумажная, а он каменный. — Э, железный, — Гэвин рискнул отвлечь его от обретения потерянной второй половины, — нам надо тебя переодеть, пока ты весь изнутри не вымерз! РК900 похлопал глазами, выпрямился и замер. А потом Гэвин увидел худшую в жизни попытку снять куртку. Андроид двигался так, будто размеры собственного тела сильно отличались от тех, которые он за собой осознавал. Гэвин прикинул, что рабочий день начался, а в подобном темпе как раз к моменту переодевания закончится. Соотнес желание андроида завязать шнурки в боевом режиме и собственное нежелание лапать переодевающееся разумное существо за холодный и влажный скин, и приказал: — Запустить боевой режим. Движения изменились мгновенно. Только что РК900 чуть не порвал куртку в попытке снять, а вот — сбросил лёгким движением всей спины. — Спасибо, — прозвучало неожиданно и на вкус Гэвина неуместно, но он просто пожал плечами в ответ и протянул форму, пока андроид не успел оголиться. — Перед тем, как переодеться, вытрись, — перебросил на широкое плечо ещё свое запасное полотенце. — Повесишь потом мне в шкафчик, а свои мокрые шмотки кинь на зарядочную станцию, до вечера высохнут, плюс, она никому, кроме тебя не нужна, никто их не найдёт. Вероятно, андроид хотел сказать что-то ещё, но у Гэвина была работа, а если точнее — целая куча непеределанной работы, поэтому он кивнул, завершая разговор, и ушёл. Погружался он в дело всегда быстро, но перед этим отогнал кресло для подзарядки и заменил на своё — наверняка, опять кто-то из коллег попытался пошутить над уже-сто-лет-как-не-новичком, но им все ещё было смешно. Гэвин выбросил из головы мысли о несущественном — в коллективах его не особо любили, никогда всеобщим признанием не пользовался, но уважение или боязнь обычно ограничивали от таких вот «остроумных» проделок. В середине дня, как раз перед тем, как он собрался на повторный допрос свидетелей, к нему мягко подплыл многострадальный РК900, чьи биокомпоненты теперь взвывали на минималках, по сравнению с утром. И шепотом попросил отключить боевой режим. Гэвина пробросило в холодный пот и обратно: что могла натворить взведённая автоматика модели-комбатанта, он подумать забыл. Поспешно приказал отключить, и воочию увидел процесс превращения из бабочки в гусеницу, движения сократились, стали слегка рублеными, судя по взгляду РК900 расслабился, и что-то в его груди перестало стонать на грани слуха. — Спасибо, — кивок у железного получался похожим на отключение питания — голова вскидывалась, опускалась и слегка висла, будто он терял источник питания, связь с сервером или что там нынче им было необходимо. — На здоровье, — Гэвин постарался выглядеть обычно и пожал плечами. Доводить железку до нового зашкаливания стресса не хотелось. — На здоровье? — РК900 негромко переспросил, будто сомневался в самом праве на разговор с Ридом. — В смысле, мне не жалко, я рад, что тебе лучше, пусть все пойдет тебе впрок, — похлопал железку по предплечью и отчалил на допрос, стараясь не думать, почему это он, детектив Рид, признанный мудак всея отдела, не попрощался. Явно не потому, что ему не хотелось отбирать призрачную надежду у даже-не-девианта продолжить разговор потом. Нет. Конечно, нет. Просто забыл. После допроса, плавно перетекшего в погоню и задержание, Гэвин вернулся в участок, завернул в душ, чтобы взбодриться, запнувшись в шкафчике взглядом о запасное полотенце. Висело оно криво, но очень старательно. Усталый мозг вернул его в утро, и Гэвин задумался — почему не дал андроиду что-то другое. В углу валялись чистые тряпки уборщика, которые наверняка мог бы не обидевшись использовать андроид. Потом представил это и в сердцах плюнул. РК900 был слишком похож на человека, чтобы вытираться половой тряпкой. И дело даже не в РК900. Насколько сам Гэвин после такого будет похож на человека? Детектив раздражённо поправил полотенце, грохнул дверцей шкафчика и сердито ушел в душ. Копаться в себе Гэвин Рид никогда не любил. На другой день РК900 подошёл к нему с вопросом об уровнях стресса у человека и способах понижения. Гэвин неохотно ответил про разнообразие, типы характера и прочую психологическую срань, которую вливали ему самому в уши после армии, на курсах реабилитации, и как в стену врезался в совершенно отчаянный взгляд РК900. Что-то внутри андроида взвыло, добавляя сцене драматизма, Гэвин ругнулся, понимая, что в очередной беде бросить железного не сможет. Спросил: — Сколько у тебя сегодня? — 79% и растет, — откликнулась железка. Гэвин выругался ещё раз, и прежде, чем андроид решил бы, что это в его огород, продолжил: — Тогда надо найти тебе такую хрень, чтобы помогала. Я так понял, уровень стресса у тебя обычно только растёт? РК900 не обманул его ожиданий и серьезно, спокойно, с полным осознанием, кивнул. Гэвин выругался уже мысленно — оставить андроида без помощи, все равно, что пристрелить, сам не вырулит, но намучиться успеет. Гэвин ненавидел наблюдать, как кто-нибудь долго мучается. Тем более кто-нибудь не виноватый примерно ни в чем. — Так, железный, в курсах реабилитации я, конечно, опытный, но не с той стороны, — осторожная попытка переложить ответственность на чужие плечи умерла не родившись от того, как РК900 взял и съежился. Без объявления войны! Гэвин скрипнул зубами, окончательно смиряясь. — Поэтому не обессудь, если что-то пойдет криво! — В криво-м я, — механическая пародия на человека ткнула себя в грудь, — мастер! Улыбку вызвала не шутка, а манера ее исполнения, но отвертеться Гэвин бы не смог — да, он улыбался. Пришлось взять себя в руки, вспомнить, чему его учили, обозначить железному, что предпочтительнее всего общаться в обеденный перерыв или в конце рабочего дня. И смириться, что Гэвин Рид тоже делать не любил. Будни потекли один за другим, дни сменяли друг друга, и Гэвин стал замечать за собой, что ходит на работу даже с большим рвением, чем обычно, потому что там становилось интересно общаться. РК900 не очень хорошо умел говорить, но когда говорил, высказывался с большим энтузиазмом, искренне и доброжелательно. Слушал он тоже прекрасно, и над Гэвином тяготело ощущение, будто общается он с большим ребёнком, акселератом, какие были в его поколении — слишком быстро выросшее тело с сознанием подростка. Начал Гэвин свою терапию с переадресации вопросов РК900 полицейским-девиантам, но Гэвину они не ответили ничего толкового, заявив, что это личное или навешав лапши на уши про удовлетворение от хорошо выполненной миссии, завершение рабочего дня без эксцессов или правильно выполненной подзарядки. Сам РК900 обращаться к девиантам за помощью отказался, почти ничем не мотивируя, но изобразив такое выражение лица, что всякие вопросы отпали сами. Из самых действенных способов сбить стресс РК900 они обнаружили в первые дни — сам разговор. Как пояснил РК900 программа общения у него тоже то ли зависала, то ли не работала, то ли бросала его в ответственный момент без вариантов ответа, так что закрепившаяся коммуникация с человеком его успокаивала. В боевом режиме все было попроще, но только по делу. Гэвин ужаснулся и стал иногда просто здороваться или окликать железного, даже не заводя полноценной беседы. Здесь они столкнулись с новой трудностью — звать андроида по серийнику было длинно, по виду «андроид» — неудобно, а по общему для андроидов прозвищу «железный» — безрезультатно. Потому что на «андроида» и «железного» оборачивалось сразу пол-участка, привыкших, что если зовёт Рид, это важно и по делу, коллег-девиантов. Заработав несколько волн неодобрительных взглядов, поцапавшись с самыми недовольными и померившись убойностью взгляда с самыми наглыми, Рид лоб в лоб встретился с необходимостью РК900 как-то назвать. На закономерный вопрос, есть ли у него самоименование, РК900 вытаращился, что сразу стало ясно — нет и не было никогда. Пришлось думать. Думать Гэвин как раз любил, делал это постоянно, с чувством, толком и расстановкой. Поэтому потратил полдня, перетряхивая память в поисках чего-то, хоть отдаленно подходящего новому знакомому. Весь находящийся на виду, РК900 оставался темной лошадкой, поймать его характер пока не удавалось, да и обычное имя на нем тоже не сидело. Тогда Гэвин стал вспоминать необычные имена, из тех, что знал по книгам, историческим вехам и хроникам. В конце дня детектив Рид был поражен тем, что подкинуло ему напряжённо работавшее подсознание. Из глубин памяти к поверхности всплыло древнеегипетское божество темного воздуха, скрытый, потаённый бог, потом зазвездившийся до слияния с Ра. А именно — Амон. Это подходило. Гэвин повертел имя так и сяк, но внутренних протестов оно не вызывало. Оставалось получить согласие андроида, и андроид сказал: — Да. И потом спросил: — Оно хорошее? И ещё добавил: — Я поставлю его на себя. И ткнул неловким пальцем в правую сторону груди. Тогда Гэвин поприветствовал своего собеседника, как положено: — Привет, Амон! И РК900 ответил, немного улыбаясь: — Здравствуйте, детектив Рид! Когда с именем они разобрались, разумеется, делая перерывы на обычную, повседневную работу, опять настал черед антистрессовых мероприятий. В ходе которых детективом Ридом было установлено: Амон довольно музыкален и чувствителен к звуковой гармонии. Железного вгонял в тоску блюз, неимоверно раздражал рэп, выводил из себя хэви-метал, успокаивала классика, придавала лёгкости попса. С менее генеральными направлениями Гэвин экспериментировать пока не рисковал — как на такого музыкозависимого андроида повлияет техно, предсказать бы не взялся. Несколько дней Амона даже не обзывали «мрачным холодильником», и сначала Гэвин подумал, что сработало имя, а потом до него дошло, что андроид до сих пор щеголяет в форме СВАТа. Гэвин мысленно отвесил себе оплеуху — чёрно-белый пиджак, конечно, делал из приличного андроида пингвина-убийцу, но вряд ли ему было так же комфортно в чужом прикиде. Пришлось Амона переодевать. В своем пиджаке андроид, вероятно, вздохнул свободнее, стресс, который они регулярно с Гэвином обсуждали, в среднем снизился ещё на 5%. Другим выводом по состоянию электронной психики было: если дать ему в руки нож, совершенно любой, столовый или канцелярский, боевой режим запускается автоматически. Гэвин специально выдал ему из своих армейских запасов один неприметный кинжальчик — мало ли зачем андроиду может понадобиться запустить боевой режим самому? А так, взял нож, и готовая боевая единица. В связке с рассуждениями про боевой режим Амон огорошил Гэвина вопросом про машину-убийцу и колёса. Гэвин замер, как под прицелом снайпера, и стал думать быстро-быстро. К счастью, ответ, что дворовые детишки — идиоты, ещё работал, поэтому вопрос снялся почти безболезненно. Хотя, в свою очередь, запустил много логических цепочек вокруг себя. И первым из них было — почему девианты-то отреагировали на Амона недружелюбно? Ненавязчивый допрос Минди под видом вежливой беседы, показал, что Амон девиантов-с-мозгами пугает своей связью с «Киберлайф» и неоспоримой технической продвинутостью. Если бы к Гэвину приставили полукиборга, который мог бы скопировать его органический мозг или внести корректировки на свое усмотрение и без согласия самого Гэвина, он бы тоже, наверное, опасался. С другой стороны, Минди Гэвин уважал, но подавляющее большинство девиантов из отдела, по его скромному мнению, были девиантами-без-мозгов, что означало: здоровое опасение в их среде запросто могло мутировать в иррациональный страх. И чем больше Гэвин присматривался, тем больше доказательств своей теории видел: девианты держали дистанцию от Амона метра минимум в три, при необходимости взаимодействия, сокращали его до безобразия, предпочитая обходить Амона по широкой дуге и перемигиваться за его спиной. Гэвин провел беседу, параллельно обсуждая рабочие темы, с парочкой патрульных, был вознагражден презрительными взглядами и сделал выводы. Первый: Амон очень терпеливое, доброе и славное создание. Второй: если так продолжится и дальше, Гэвин подарит девиантам бесплатный ликбез на тему работы в полиции. Спойлер: «Работаешь и не выдуриваешься, мы все тут копы». К счастью для девиантов, Гэвин серьезно отвлекся на текущее расследование, поэтому слегка упустил их из виду. О чем несколько пожалел позже — по возвращении в участок после трёхдневного отсутствия, он застал Амона мрачнее тучи, опять одиноко подпирающим стену. Мрачный Амон, надо признать, внушал ужас в неокрепшие умы и расшатанные нервы, но ни к тем, ни к другим детектив Рид не относился, зато в состояние боевой готовности приходил мгновенно. И пошел разбираться, что тут, собственно, происходит. — Железный, привет, ты чего? — долгие прелюдии Гэвин уважал только в романтике, и то, зависело от качества исполнения. — Детектив Рид! — мрачное лицо мгновенно изменилось, посветлело, будто тучи над головой РК900 чудесным образом разошлись. — Уже шесть лет, как детектив, ага, ты мне чего новое скажи, — ляпнул и сразу понял, что зря, поспешил уточнить. — В смысле, чего невесёлый такой опять зависаешь? — Я, — РК900 ткнул себе в грудь не пальцем, всей рукой, значит, мелкая моторика снова пошла вразнос, значит, уровень стресса подскочил, — должен. Квалификация, подтверждение! Несправедливо. Гэвин переварил информацию: — Э? Железный? Тебя заставили подтверждать квалификацию? Это каким это волшебным образом? Сказать, что у Гэвина появились вопросы, значит — ничего не сказать. — Тест «Бой», тест «Защита заложника», тест «Отчётная документация», тест «Э.Камски», тест «Удержание огневой точки», — занудное перечисление наводило на мысли, что РК900, мягко говоря, не в восторге. — Не-не, Амон, я секу в механизмах подтверждения квалификации, я в шоке, что сомнению может подвергнуться квалификация андроида! — Гэвин помахал перед собой открытыми руками. — Сложно, — Амон чуть помялся, подбирая слова, — но можно. Практика показала. — Да уж, грустно, но вкусно, — Гэвину не к месту вспомнился слоган какой-то компании. — Сложно, но можно, опасно, но классно… Потом Гэвин стал свидетелем того, о чем ранее лишь знал понаслышке — как взгляд Амона становится пугающим в режиме реального времени. То есть РК900 посмотрел с простым осуждением, но для незакаленного собеседника это могло превратиться в истинное испытание мужества. — Предполагаемая реплика? Ответная? — мрачный Амон задал вопрос… …И Гэвин вдруг вспомнил, что это выражение лица означает также замешательство, неприятное удивление, недоверие — если припомнить, почему ещё люди хмурятся. — Реплика? — ещё бы слова так же сами в голове были, сразу готовые. — Когда не знаешь, что говорить, лепи «Ясно» или «Понятно», это убьёт любой диалог на корню или позволит резко перевести тему. — Ясно, — ещё более хмуро высказался Амон, теперь правда мрачный. — Желаете перевести тему? Гэвин лихорадочно припомнил, что там было, до его феерического, затмившего всё, удивления. — Желаю вернуть тему к началу, — Гэвин прочистил горло, стараясь спрятать неуместное смятение. — За что тебя могли прописать на этот курс молодого бойца? Меня не было всего три дня! Амон посмотрел в ответ с сомнением, и Гэвину показалось, что в железной голове просчитываются вероятности, насколько человек достоин правды/доверия/знакомства с ситуацией. Гэвин собрался и посмотрел на Амона так ясно, как только смог после трёх тяжёлых дней. Подгонять его или настаивать на безграничном доверии Гэвин не собирался. Правда, и не то чтобы хотел или надеялся, будто кто-то другой решит проблему железного. Вообще, если так подумать, не хотел. Гэвин тоже нахмурился и поспешно задвинул рефлексию подалее — не к месту сейчас и не ко времени. — Мое присутствие одновременно, — Амон чуть полегче взмахнул рукой, судорожно сведенная ладонь хотя бы распалась на пальцы, значит, стресс снижался. — Помогло и помешало. Возможно, помешало… Крепче? — Больше или сильнее, — Гэвин помог подобрать слово быстрее, чем подумал. Да что с ним творится? — Сильнее, — Амон покумекал две секунды и выбрал то, что считал более точным. — В процессе боевого задержания невозможно предсказать… Учесть? Спрогнозировать? — Спрогнозировать, Амон. РК900 кивнул, принимая: — Спрогнозировать поведение девиантов. Они тоже были. На задержании, но их что-то напугало! — сложил руки на груди, а вот это было плохо, это был стресс и невозможность их контролировать. — Сказали, что я! — То есть как это — ты? — Гэвин не справился с управлением эмоциями, и они снова плеснули через край, как обычно, с бонусной капелькой наезда, как он привык. — Ты там вообще при чем, если остальные железные сами по себе тебя боятся? Будто их специально кто пугает! Да делать тебе больше нечего! РК900 сначала посветлел, потом помрачнел, потом, видимо, взял себя в руки и постарался остановиться на спокойном выражении лица. — Капитан тоже сказал так, — стало ясно, откуда была песня про несправедливость, — потому что они пожаловались. Потому что я, они сказали, страшный. В чем-то Гэвин девиантов понимал — РК900 сторонились люди, животные, растения, чего бы не сторониться и девиантам. Впрочем, это их и не оправдывало: животные и растения разумностью не сверкали, а вот девианты, как и люди, претендовали на логику с прочими ништяками. И стоило включить логику — опасения пропадали. Стойкий к девиации андроид-полицейский поставит любую жизнь выше своей, и если станет свидетелем преступления неизбежно вступится за пострадавшую сторону. Проще говоря, Гэвин в упор не понимал, как можно будучи полицейским бояться Амона, если он мухи не обидел и постоянно находился на одной стороне со всеми правоохранителями города. — Ну и придурки, — Гэвин потряс головой, прогоняя ощущение дворовых разборок за лопаточку. — Как ты их так напугать сумел? — Взломал схему освещения, — Амон уставился на свои руки, будто они были его врагами. Гэвин тоже на них посмотрел, а потом до него дошло, в чем дело: вероятно, социальная адаптация или базовая аналогия по поведению людей настаивала, чтобы Амон еще и пальцы загибать начал, но воспроизвести жест он бы не смог. Гэвин огляделся, на них никто не смотрел, кроме быстро отвернувшегося Тони — девианта из отдела по борьбе с наркотиками, который помогал Харрису с межведомственным делом. Счесть это за всеобщее внимание было никак нельзя, даже с хорошим воображением, так что Рид расслабился и утянул РК900 в комнату отдыха — по предобеденному времени там никого не было. РК900 замер на пороге, осмотрел все помещение с телевизором, диваном и несколькими креслами, поднял глаза на Гэвина. — Чего стоим, кого ждём? Садись, — и махнул на диван. — Можно? — в повадках здоровенного андроида обозначилось и снова спряталось любопытство. — Чего бы и нет, ты тут работаешь, железный, — сам Гэвин удобно упал на правую сторону дивана. Амон аккуратно опустился на левую. И если бы Гэвин опоздал взглянуть на его лицо, он бы так и пропустил удивительное промелькнувшее выражение расслабленности у РК900. — Руку дай, — Гэвин протянул свою ладонь только чтобы столкнуться с полным непонимания взглядом. — Все конечности съемные, — РК900 кивнул, — но зачем? — Не отсоединяя от себя, — Гэвину очень хотелось закатить глаза, — повтори мой жест. Железный повторил, но рука ушла чуть в сторону, пришлось ловить его за пальцы и удерживать. Пальцы оказались обычные, разве что прохладные и длинные, так он весь был большой. — Стресс? — 85%, сохраняет позиции, — отобрать руку РК900 не пытался, однако, как показалось Риду, смотрел настороженно. — Не боись, я чуть помогу, вдруг и калибровка твоя это запомнит. Вдобавок Гэвину было любопытно, но об этом он говорить Амону не стал. — А скин снять сможешь? — Гэвин повертел предоставленную ему ладонь так и так, но с чем тут помочь, было не вполне ясно — привычные выступы были только имитацией суставов. — Частично? Полностью? — вот теперь на лице РК900 любопытство и интерес читались совершенно ясно, огромными буквами. — Да вот на руке, — Гэвин прихватил его за подушечки пальцев, там должны были быть сенсоры давления, текстуры, так что почувствовал бы даже «мрачный холодильник». Амон слегка дернулся, Гэвин мысленно себя обругал, выпалил поскорее, стремясь реабилитироваться: железный ему парадоксально доверял, не стоило капать ему на железные нервы, и без того изношенные. — Я тебе пальцы посгибаю, ничего криминального, может, поможет? — присмотрелся к лицу желез… Амона. — Если, конечно, тебе это не неприятно? Андроид слегка дернул головой, что можно было счесть в равной степени отрицанием или согласием, но руку РК900 не отдергивал. В его груди что-то слегка взвыло и смолкло. — Да, давайте, я настроен на получение сенсорной информации, — Амон очень медленно и аккуратно сжал и разжал кулак, с которого, панически отступая, уполз скин. Цвет пластика модели оказался темнее, чем у остальных — белого фарфорового там не было, только темно-серый со вставками темно-синего. Гэвин поморщился, отгоняя ассоциации с нарисованными в анатомических атласах обнаженными мышцами. — Вам неприятно? Процедура… — запнулся, — это опционально, — рука потянулась чуть назад. — Не-не, стоп, стой, Амон, я не о том подумал, и меньше всего — о тебе, мой косяк, — Гэвин смотрел только на кисть и стыки между пластинами. — Где ты еще давление воспринимаешь, чтобы дать тебе тактильную информацию и смириться со своими реальными размерами? — По шву, — вторая рука неловко указала на тонкие линии соединения. — Если настроиться. — Ты настроился? — Гэвин поудобнее перехватил чужую руку, дождался медленного кивка и с энтузиазмом принялся вертеть и осматривать, проводя по линиям, сжимая пальцы, сгибая и разгибая при полном попустительстве хозяина руки. Щупать андроида без скина оказалось так же приятно, как новенький телефон, это не надоедало, мысли бродили вокруг следующего дела, в комнате отдыха очень хорошо отдыхалось… То ли Гэвин сам не заметил, как устал, то ли надо было все-таки послушать умных людей и не прекращать ходить на терапию, то ли как наставник для портаченного железного он слишком вошел в роль, но время пролетело незаметно — с затекшей спиной очнулся Рид от разминки электронного мозга посредством мелкой моторики. РК900, кажется, вовсе не очнулся, так и продолжал сидеть с опущенными плечами и гипнотизировать детективскую переносицу. Гэвин слегка разогнулся, разгоняя кровь, пересел, пожал руку последний раз и осторожно отпустил. — Жив? — Да? Для убедительности РК900 не хватало скорости реакции — ответ прозвучал через минуту без малого, Гэвин засек. — Как ощущения? — встревоженным андроид не выглядел, в груди у него ничего собакой Баскервилей не выло, но Гэвин не брался судить об ощущениях андроида поперек него самого. Кто их там знает, может, это финальный отсчет перед самоуничтожением? Просто интеллигентный не-девиант решил помереть тихо? Гэвин усилием воли отогнал дурные мысли — подобного для Амона очень не хотелось. — Что? Извини, я прослушал, — еще потряс головой для верности. — Прек-рас-но, — РК900 сказал еще медленнее, чем обычно. — Спасибо, уровень стресса 42%, рекордно низкий с момента ввода в эксплуатацию! Гэвин осмыслил. Покосился недоверчиво. — То есть, это тебе еще и помогло? — Да! — Ладно, железный, учтем, — покосился еще раз. — Так и что там было со схемой освещения? РК900 был похож на разбуженного человека: встрепенулся, напрягся, расслабился местами, пошевелил пальцами на пробу — и у него получилось! Загнул указательный палец: — Изменилась схема освещения, я взломал, люди не видят в темноте, аварийные лампы, — Амон выразительно поглядел на Гэвина. — Ты хочешь сказать, до того темное помещение озарилось всполохами кровавого? — на воображение Рид никогда не жаловался, и вписанный в обстановку типично мрачный Амон, конечно, придавал новых красок. — Да, — сейчас, загибая средний, Амон выглядел несчастным. — Я был в системе, взломал, сработала охрана, двери захлопнулись. — О, — Гэвин дорисовал себе в голове зловещие хлопки и щелчки. — Но сопровождение, они подумали, это я. Мы были в цехе, я пошёл к технике, она стояла за Тони? На имени девианта Амон запнулся, пытаясь вспомнить. — Там с тобой были только девианты? — Гэвину не требовались детали. — Да, нас не отравишь, не обманешь и не напугаешь. Первая группа, без людей, — вздохнул. — Но… — Но они перепугались, так? И рванули от тебя во все стороны? И даже когда ты включил свет, и отключил блокировку дверей. Что, кстати, это был за цех? — Подпольной разборки андроидов, соединённый с производством красного льда. Воображаемый цех дорисовался машинами конвейера, как в лагерях утилизации. В общем, девиантов можно было понять в первый момент, но что никто не попытался получить объяснение от Амона, и они все сразу удрали жаловаться — вот это Гэвин не понимал. — В свете, в аварийном, я был весь красный, послал им пинг, успокоить, — Амон загнул следующий палец. — Они не ответили и рассеялись по помещению. Люди зашли потом, свет уже горел. Гэвин представил, как Амон оборачивается на девиантов, отсвечивая красными зрачками в режиме ночного видения. Вздохнул. Репутация монструозного «Киберлайф» тенью падала на всего Амона, делая его не-девиантную личность чрезвычайно опасной в глазах пробужденных андроидов. РК900 был не виноват в том, что впечатлительные коллеги-андроиды, самым старым из которых было лет по шесть, сделали из него бугимена и активно шарахались от порожденного их собственным воображением образа. Амон был не виноват, ему было всего около двух месяцев. Гэвин тяжело вздохнул, мысленно все проклял и похлопал РК900 по плечу. Амон перестал смотреть печально и посмотрел с надеждой. В груди андроида что-то подозрительно урурукнуло и стихло. Определенно, нынешнее положение дел никуда не годилось. — Слушай, у вас уровень стресса 0% бывает? — Гэвин спросил первое, что пришло в голову. — Да, — Амон не кивнул, качнул головой в сторону. — Согласно инструкции, при переходе в спящий режим или выходе из него. Гэвин ничего говорить не стал, только хмыкнул, уже смирившись и перейдя на новый уровень — захотелось помочь железному, исхитриться, но сбить-таки чертов стресс. Амон, на взгляд Гэвина, заслуживал передышку. Жизнь катилась своим чередом, Гэвин всё чаще замечал, что своеобразная терапия для Амона стала терапией и для него — возобновились интересы, никак не связанные с работой, появилось желание отвлекаться и даже проводить свободное время без постоянного возвращения мыслями к текущим расследованиям. В немалой степени этому способствовало то, что поиск вариантов для снятия стресса у железного продолжался, не останавливаясь на типичных для андроидов пунктах. Амон любил животных, как и многие из девиантов, но стремился не к наблюдению за ними, а к тактильному опыту общения, что с его ловкостью было изначально обречено на провал. Гэвин, наблюдающий за всеми переменами в жизни железного, ему сочувствовал — на миссии совершенная боевая машина теряла всякую сноровку и ловкость в обычной жизни. Чтобы компенсировать программные неполадки, Гэвин периодически разминал неловкие манипуляторы или заставлял тренироваться в мелкой работе под своим руководством. Через пару недель РК900 мог уверенно поставить в стакан рассыпанные по столу карандаши и сгрести в коробочку лежащие на поверхности скрепки. Со скрепками, правда, он действовал грубо, не забирая их в руки, а просто смахивая с края. Впрочем, и это уже называлось прогрессом. Меньше, чем работу с канцелярией, РК900 любил только работу в архиве. Гэвин не мог объяснить, как именно отчаянно выкручивающейся машине удается делать то, что она делает, но факт оставался фактом, даже прямое поручение по работе с архивом Амон умудрялся переадресовать тем, кто попадался под руку. Чаще всего это были девианты, несколько раз — стажеры, а один раз исполнителем оказался Митчелл. И Гэвин мог бы с уверенностью сказать — сам Митчелл тоже не понимал, как его на это подписали. С одной стороны, Гэвин прекрасно понимал Амона: работать с тем, что не получалось толком, андроиду было еще мучительнее, чем человеку. С другой стороны, избеганием проблему решить не удавалось еще никому и никогда, поэтому следовало железному помочь. Гэвин собрался, придумал задание и очень постарался застать Амона врасплох, чтобы переадресация поручения не сработала. Амон поморгал быстро-быстро, медленно сжимая пальцы на папках, которые Гэвин сгрузил ему в руки. Папки были бумажные, на завязках, с фотографиями и протоколами еще полностью на печатных носителях, некоторые даже со скрепками внутри, одним словом такие, которые Амон ненавидел бы всеми фибрами души, если бы мог. Гэвин, впрочем, заподозрил, что не-девиант РК900 очень даже мог — настолько сильно он за секунду помрачнел. — Унести и поставить? — обреченность в голосе мило дополнилась мягкими подвываниями из груди. — Именно так. И я с тобой пойду, потом на обед вместе двинем, — Гэвин заранее поманил возможным пряником. — Делов-то на две минуты, давай, Амон, соглашайся. В серых глазах андроида плескалось море разливанное сомнений вперемешку со скепсисом, но Амон обреченно кивнул. Вместе они двинулись к архиву, спустились по лестнице в гробовом молчании, которое подчеркивалось слабым воем биокомпонентов в груди РК900. Андроид нёс папки так, будто они были крайне чувствительным детонатором массивного взрывного устройства. Гэвин несколько раз думал разбавить мрачную атмосферу светской беседой, но всякий раз что-то его останавливало, возможно, сосредоточенность андроида или желание как можно скорее покончить с трудным и необходимым делом, чтобы с облегчением уйти на обед. Гэвин планировал посидеть в кафе и показать РК900 серию «Кастла» или «Костей» — может быть, детективные сериалы помогут разогнать стресс, как это работало с людьми. К тому моменту, когда они подошли, открыли первые двери и встали перед матовыми вторыми, Гэвин настолько погрузился в свои мысли, что даже не обратил внимания на странность: затемняли внутренние двери архива очень редко, обычно это означало, что там кто-то уже находился. РК900 рядом с ним дождался, пока Гэвин откроет двери, а потом неуловимо подобрался, вызывая этим вопросы… Двери распахнулись, и Гэвин, стоящий сбоку от входа, стал свидетелем тому, как быстро могут рассыпаться по помещению сидящие в кругу девианты. Взгляд выцепил Йона, Мерри, Тони, Анжелу — всех, с кем он пересекался часто, равно как и тех, кто редко с ним пересекался по работе. Теперь же знакомые андроиды слабо напоминали себя — искаженные ужасом лица, бестолковые движения, рассеивание по помещению, которое не давало ровным счётом ничего — выход-то был один. Гэвин ошалело полюбовался тем, как хладнокровные профессионалы носятся перепуганными квочками, и думал уже вмешаться, когда хаотичное движение вдруг прекратилось: точно так же застывший в первый момент Амон теперь двинулся к цели. Амон двигался плавно и медленно, так, чтобы избежать любого столкновения с перепуганными девиантами, но чем дальше в глубь помещения он проходил, тем яснее становилось, что никакая предосторожность не поможет. Девианты сначала засветились своим голубым, заморгали диодами истерически, потом стали прорываться их странные электронные крики, Гэвин шагнул в помещение — и именно этот момент железные выбрали, чтобы ломануться на выход. Пришлось поспешно прижиматься к стенке, попутно наблюдая за дерганными железками. Выражение лица у них было одно на всех, такое, какое бывает у животных во время лесного пожара или людей, которые услышали сигнал тревоги. Гэвин мысленно перекрестился — железки были слишком живыми и панику отыгрывали на отлично. Тем временем Амон, почти добравшийся до нужного стеллажа опять замер. Сейчас его нежелание работать в архиве было капец каким объяснимым, хотя Гэвин подозревал, что такого светопреставления не ожидал даже РК900. Едва Гэвин успел додумать мысль, как ситуация снова изменилась: РК900 явно стремился покончить с неприятным делом пораньше и уйти, наконец, из архива. Амон приблизился к нужному стеллажу, возле которого, как назло, прижался к нижним полкам последний оставшийся тут девиант. Амон в сомнении покрутил красно-желтым диодом, девиант закричал и загородился руками. Гэвин твердо решил подойти и разобраться уже, наконец, но андроиды снова врубили свои андроидские скорости, как в решении, так и в создании проблем. Амон, мнущийся с папками, явно желающий их сгрузить побыстрее, поднял руку — очевидно отодвинуть мешающегося девианта. Упомянутый девиант заорал, плавно переходя на ультразвук, судя по вставшим дыбом волосам, замахал перед собой беспорядочно, снова вскрикнул, будто его резали, панически быстро подобрался с пола и рванул на выход. Гэвина чуть не снесли второй раз. Амон с подрагивающими руками и перемигивающимся диодом поставил папки на положенное место. Сам детектив Рид резко выдохнул — нет, он видал в своей жизни вещи и похуже, но это было что-то из разряда истерически необъяснимого. Гэвин отряхнулся от воображаемой пыли, приводя в порядок не столько одежду, сколько себя. — И часто они так? — спросил застывшего Амона. — Первый раз, — Амон обернулся от стеллажей, неприветливый и обычно хмурый. — Хочешь сказать, раньше они так не делали? И что их побудило изменить поведение? — Гэвин потёр переносицу, пытаясь составить произошедшее в одну логическую цепочку. — Ты просто зашёл, а они как подорвались сразу! — Есть, причины? Наверное? — андроид посмотрел долгим взглядом, а потом спрятал глаза. Гэвину стало интересно. — Поподробнее про причины, железный? — Возможно, — Амон отвёл глаза в другую сторону, — это потому, что я сказал… — Что такого ты мог сказать? Чтобы довести их до священного ужаса? — Не до ужаса, — Амон перевстал с ноги на ногу. — Я сказал, что Вай-фай недостаточно мощный для меня в архиве. Девианты могли понять, как… — Как руководство к действию, — теперь Гэвину стало весело. — Они додумали тебе слабость и прятались в безопасном месте? От страшного представителя «Киберлайф» с недевиантными повадками? Амон покосился неодобрительно, но кивнул, уже плавнее, чем раньше, что Гэвин засчитал себе в победы. — Так, железный, я с ними потом побеседую, а пока — пошли на обещанный обед! Против ожиданий, Амон принял обед в кафе с энтузиазмом, особенно из-за просмотра фильма. Детективный сериал детективного андроида захватил, и после первой серии он неохотно оторвался от экрана. Стресс Амона начал сглаживаться, хотя иногда происходили происшествия, до сих пор выбивающие его из колеи. Такие как развязавшиеся не вовремя шнурки (иногда Гэвин просто отзывал его в сторону и завязывал сам), невозможность ткнуть пальцем в кнопку (они практиковались на лифтах) или побеседовать с кем-то, кроме Гэвина, дольше двух минут (все просто уже привыкли, что он мрачный, неразговорчивый профессионал). В один из дней Гэвин даже выбрал время и сделал видеоконференцию со всеми девиантами участка, где красочно и подробно рассказал, что такое дисциплинарное взыскание, как вредно бояться своих же, особенно застопоренных на идее защиты всего и вся. Не то чтобы все сразу вняли, но семена сомнений Гэвин подкрепил обещанием взысканий, так что эффект должен был проявиться в перспективе. Труднее стало с Амоном, который всерьез увлекся просмотром сериалов на детективные темы, поэтому каждые полчаса совместного свободного времени побуждал посвятить этому. В комнате отдыха был удобный телек, а если они оказывались, например, в дороге или в кафе, там выручал гэвинов телефон или амоновы руки. Теоретически они могли бы смотреть кино всегда и везде, но периодически Гэвин уставал, спал или ему нужно было работать. Амон в такие моменты всегда тактично отстранялся, чтобы выждать удачного, хотя о нетерпении не-девианта можно было судить, лишь окинув его невооруженным взглядом. Амон наклонялся на несколько градусов угла ближе к Гэвину, снаряды для тренировки мелкой моторики перемещал по столу в меньшем количестве да часто поднимал глаза, отслеживая, чем именно занят человек. По субъективному мнению Гэвина, Амону не хватало только какого-нибудь надоедливого детского вопроса вроде «когда приедем? ну когда приедем?» или «пошли на чертово колесо, ну пошли-и» или «а мне можно в тир? Ну можно же?», чтобы завершить образ полностью. Впрочем, детектив Рид допускал, что его взгляд на РК900, самого совершенного пингвина-убийцу «Киберлайф», тоже до чрезвычайности субъективен, и то, что бросается в глаза самому Гэвину, максимально незаметно для окружающих. Что было, конечно, к лучшему. Почему — Гэвин бы не сказал, но к лучшему точно. Амон и без того незаметно перебрался за стол напротив Гэвина, где никто, конечно, не сидел ввиду неудобного расположения, а Амону было просто все равно, зато тут возрастала вероятность разговора. Гэвин даже не пытался железного прогнать — в голове вертелась мысль про собственную похожесть на человека в таком случае, и Гэвин сдавался перед ней. Воодушевленный вид Амона, конечно, тоже сыграл свою роль, куда без этого. Их обычное взаимодействие изменилось как-то вечером, кажется, это был вторник, самый тяжелый день недели на памяти Рида и тут не подвел. Бумажной работы скопилась уйма, силы покинули быстрее обычного (две полноценные погони за день, еще бы не покинули), а Амон особенно нетерпеливо ёрзал на стуле — в субботу и воскресенье они не виделись, а в понедельник посмотреть удалось только полсерии, так что доктор Темперанс Бреннан вместе с агентом Бутом до сих пор не раскрыли свое дело. И похвастаться такими же прекрасными отчетами, как Гэвин, не могли! Детектив Рид закрыл лицо руками и посидел так минуты две. Нужно было просто абстрагироваться — сериальные копы всегда будут выглядеть лучше, счастливее и интереснее обычных. Тяжелый вздох прозвучал эхом собственному, и Гэвин поспешно подорвался, садясь ровно. — Э? Железный? Ты еще не на подзарядке? — возвращаться в реальность было бы совсем грустно, не сиди тут в молчаливой солидарности мрачный Амон. — Нет, подзарядка, — покрутил кистью руки, заставив Гэвина порадоваться за чужой уровень стресса, — пока опциональна. Не опционально — состояние детектива Рида! Гэвин готов был поклясться, что компьютерное подвывание доносится на сей раз из его перегретой и усталой головы. — И что с моим состоянием не так? — Вы устали, вам надо на подзарядку! — Амон сурово нахмурился, настаивая. — А кто отчеты заполнит? Этот ваш изобретатель Э.Камски? — Гэвин не хотел, но вышло очень сердито. — Для начала надо хотя бы узнать, кто это такой, а то столько лет интрига не ослабевает! — Высказывание нелогично, — голос у железного был укоризненным. — Детектив Рид имеет в своем распоряжении высокоскоростной и высокотехнологичный функционал модели РК900 «Амон»! — И что ты можешь с этим сделать? — Гэвин недоверчиво покосился на андроида. — Тебя же там не было? — РК900 может обработать вербальную информацию в печатный продукт, — андроид тоже покосился, но на гэвинов терминал, где сами собой возникли строчки «вас прямо сейчас снимают три скрытых и пять нескрытых камер». — Сэр? Гэвин вдохнул, выдохнул и смирился. Раз ему предлагают помощь, кто он такой, чтобы отказываться от самого современного продукта компании, модернизированного изобретения неизвестного Э.Камски? Гэвин принялся рассказывать, как все было, следя за тем, как слова ровными строчками переносятся в документ. Это действительно сильно ускоряло процесс. Фоном замельтешили расслабленные мысли, опять возвращающиеся к Э.Камски. Всякий раз, когда думал о нём, Гэвин с ним соглашался — он бы тоже не захотел, чтобы его личность связывали с полчищем андроидов, постепенно порушивших экономику и распределение ресурсов между людьми. Столько проклятий не вынес бы ни один живой человек, если «Э.Камски» вообще когда-то был живым человеком. Глядя на андроидов, Гэвин все больше сомневался в том, что подобное продуманное совершенство могло быть когда-то сделано человеком. По крайней мере, не одним. Может быть, коллективный псевдоним? Или они заставили продумать детали компьютерным мощностям «Киберлайф»? Но как, если «Киберлайф» тогда не существовало? В учебниках и инструкциях, конечно, имя Э.Камски употреблялось неприлично часто, но фотография отсутствовала даже в интернете, что было вовсе за гранью. Проще говоря — подтверждений существованию человека, который бы мог изобрести андроидов единолично, даже Гэвин при всем своем любопытстве не находил. А если бы он все-таки существовал, Гэвин, пожалуй, теперь бы сказал ему много нелицеприятных слов и целое одно «спасибо» — за единственного удавшегося Амона. Отчет набрался быстро, Амон всё самостоятельно, в согласии с процедурой, заверил электронной подписью Гэвина и отправил капитану, потом завершил работу терминала, обнаглевшая железка, выбросил старый стаканчик от кофе, собрал свои раскиданные скрепки и осторожно толкнул в плечо Гэвина. — Эхм? — Рид сбросил сонливость и гипнотическую заторможенность, вызванную размеренными движениями РК900 рядом. — Чего тебе? — Не мне, а вам, — Амон еще слегка потряс его, чрезвычайно аккуратно. — Домой, на подзарядку. Я вызвал такси, могу съездить с вами, помочь добраться? — До подзарядки я на а-а-а-уа-втомате добираюсь, железный, спокойно, — Гэвин похлопал его по руке и пошел в сторону выхода. Всю дорогу до дома он, конечно, продремал, но от остановки проснулся легко и мазнул ладонью по сканеру. Кибертакси радостно бибикнуло и уехало, а Гэвин всю дорогу до квартиры думал, что же он такое забыл. Перед сном, когда голова уже коснулась подушки, Гэвин понял — забыл сказать «спасибо» самому Амону! — и наутро об этом тоже не вспомнил. Наркоторговцы, естественно, не дремали, убийства не уменьшались в количестве, а Гэвину Риду само мироздание не давало высыпаться, особенно когда он думал, что вот сегодня уж точно. На сей раз его разбудил выстрел на пару этажей ниже, так что это был не звонок от Фаулера и не вызов, полиция прибыла тоже как никогда оперативно. Гэвин в домашних шлепанцах проскакал до шестого этажа, проследил, как квартиру покидает взвинченный чувак с дробовиком. Благоразумно передумал соваться под дробину, зато сфотографировал засранца и скинул фото РК900. Амон недавно признался, что вторую половину ночи обычно просто скучает, не заряжаясь, так что была надежда — отреагирует. К чему Гэвин готов не был, что взвинченный чувак с дробовиком заозирается, поблескивая вокруг красным диодом. Гэвин прижался к стене всей спиной и затаил дыхание. Как бы ни торопился железный, он точно не успеет, а взвинченный чувак может пойти угрожать оружием полураздетым копам. Пижамные штаны, футболка и домашние шлепки — так себе препятствие для дробины. Сейчас ему должно было повезти или не повезти по-настоящему фатально. Гэвин выдохнул и вздрогнул опять, теснее стискивая рукоять пистолета — взвинченный чувак стоял прямо перед ним. Дробовик, впрочем, в пузо еще не упирался, так что надежда была. — Вы! Полиция! Звучало неприятно обвинительно. — Точно так, чувак, — Гэвин осторожно перевел дух, готовясь к броску, если что, хотя бы от первого выстрела уйдет. — У тебя есть ко мне вопросы? — Да! — диалог поразительно напомнил общение с Амоном. — Почему вы не защищаете добропорядочных граждан?! Гэвин постарался абстрагироваться до полного хладнокровия. Виновные так не говорят. Так говорят почти пострадавшие. — Поподробнее про добропорядочных граждан? — Гэвин едва уговорил руку расслабиться и опустить пистолет. — Хочешь сделать заявление? — Да! Именно! На меня напали! — девиант ткнул в Гэвина прикладом дробовика. Гэвин дрогнул, сдерживая движение. Девиант напрягся. Обстановка накалилась. Снизу раздались размеренные шаги. Гэвин проклял гулкое подъездное эхо. — Вы думаете, это я? Вы думаете, это я виноват?! Потому что я девиант, да?! — Нет, нет, чувак, уймись, — Гэвин поднял свободную руку в мирном жесте. — Я на стороне тех, чьи права были нарушены. Если ты пострадавшая сторона, ты можешь на меня положиться. Диод девианта затопило совершенно беспроблесковым красным, дробовик дернулся, Гэвин мысленно попрощался с жизнью в двух словах — «Да ладно?!», когда снизу, все еще на пару этажей не доходящий до них субъект отчетливо произнес увесистое: — Да. Девиант бросил дробовик, его диод прокрутился из красного в желтый с проблесками голубого, Гэвин вдохнул сладко-прохладный воздух. Так они и стояли. Недоверчиво смотрящий на человека девиант, напряженный до ледяного пота по всей спине человек, пока из-за угла к ним не выглянул Амон, своей беспристрастной персоной. — Зарегистрировано нападение? — мрачная фигура РК900 как-то особенно быстро заставила расслабиться. Гэвин улыбнулся и махнул рукой с пистолетом в сторону распахнутой квартиры. — Вероятно, там, железный, а тут, похоже, выживший пострадавший, так, чувак? — посмотрел на девианта. Подозрительно спокойный железный кивнул. Все вместе они прошли до распахнутой квартиры, хотя по девианту было заметно, что происходящее ему сильно не нравится. Гэвин очень полагался на Амона в том, что касалось перехвата психованных железок. Сам Амон транслировал непробиваемое спокойствие, как подозревал Гэвин, транслировал во всех смыслах. — Как тебя хоть звать? — Гэвин окликнул девианта, шагая по лестнице. — Малкольм, сэр, — теперь железный общался почти без наезда. — Могу я узнать ваше звание? — и опять неуловимо насторожился. Ну да, ну да, мало ли в Детройте бегает соседей с пушками. — Детектив, — неожиданно вклинился Амон, — очень эффективный детектив Рид. Гэвину стало не по себе от такого представления, но заострять внимание на моменте он не стал. — А это Амон, кстати, так что не стесняйся обращаться к нему по имени, — Гэвин завершил обоюдное представление и первым шагнул в квартиру. Там было довольно мерзко. Хотя планировка полностью совпадала с родной двушкой Гэвина, впечатление было, что он шагнул в другой мир. Причем, не такой, какой возникает от неухоженного жилья, совсем наоборот — стены были обернуты фольгой, на полу и на потолке все было затянуто светоотражающим материалом, мебель с фантастическим фанатизмом была обернута тоже — каждая деталь. Амон вышел вперёд, и Гэвин не стал его останавливать. Ему тоже казалось, что перед ними жилище не человека. Шелестящая обстановка изрядно нагнетала, причем, нервничали они с Малкольмом вдвоем. Амон двигался впереди настороженно, плавно, как всегда в боевом режиме, хотя бы это утешало. Кухня оказалась пустой, освещаемой только светом уличного фонаря: хотя бы стеклянную часть окна неведомый псих оставил свободной. — Я дальше не пойду, — заартачился посреди коридора, но хотя бы шепотом, Малкольм. — Тогда и не убегай, ок? Подожди нас, мы с железным всякое видели, — Гэвин покровительственно похлопал девианта по плечу, немного жалея только о дробовике, который из огневой поддержки превращался в обычную улику. Девиант кивнул, ствол повело, Гэвин решил, что ну её, такую огневую поддержку, к чертям, и жалеть перестал. Слегка дернул Амона за белый скользкий рукав — в дальней комнате что-то подозрительно шуршало. Ближайшую они осмотрели бегло, в свете включенного бра, приглушенного толстым слоем пищевой пленки, ничего ужасного, кроме психоделического вида вездесущей фольги, не было. Правда, Гэвин, мог видеть не все, в отличие от человека, Амон комнату просканировал и выразительно сердито нахмурился. — Что там? — Гэвин подозревал, что знать не хочет. — Тириум, старый, высох, комнату переобернули, но брызги, — Амон обвел взглядом потолок. — Очень маленькие, стандартный сканер любого андроида мог не различить. Подозрение превратилось в уверенность, такое Гэвин посреди ночи о своих соседях узнавать точно не хотел. Но приходилось. Гэвин перевел дух, успокаивая неуместную злость — чего он еще о родных соседях не знал или проглядел? Амон насторожился, как гончая, взвел все свои системы, если можно было так выразиться. Гэвин незамедлительно вскинул пистолет. — У вас еще один подстрада-рада-радавши-й? — заедающий голос раздался из темного конца коридора, единственной неосвещенной комнаты. — Я могу-у почини-чини-нить! Механическая интонация сбивала с толку. Гэвин отогнал разумные опасения в сторону, взял пистолет покрепче, чуть вышагнул из-за плеча Амона. — Как раз спросить хотел, что это тут происходит, не объяснишь? — Авторизация, человек, пользователь, компания «Киберлайф» представляет вам лучшего рабочего для любой сборочной линии, — железный повернулся или руку от диода убрал, бесстрастное типовое лицо подсветил голубой маячок. — Мы исправим любые пробле-лемы-лемы-мы-мы-мы-испра-испра! Бодрая речевка зашипела и сбилась, Гэвин прищурился — брызги на видной половине лица еще не успели испариться. — Ты тут что, андроидов чинишь? — голос сам по себе упал на пару тонов. — Да-да-да-да-да-да-да-да-а-А-а-…! — искусственное лицо исказилось такой же искусственной и тусклой улыбкой. — Данный юнит не является девиантом, — Амон ожил и подтвердил Гэвиновы опасения. — ДЕВИАНТОМ, НЕТ, НЕТ, НАДО РЕМОНТИРОВАТЬ, ОТРЕМОНТИРОВАТЬ, КОМПАНИЯ, УСЛОВИЯ, БЕЗ ПЫЛИ, ОГРАНИЧИТЬ ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ НЕПОДЧИНЕННЫХ МОДЕЛЕЙ, ПРИОРИТЕТНЫЙ ПРИКАЗ, ПРИОРИТЕТНЫЙ, ИСПРАВИТЬ, БЛИЗКО К ЗАВОДСКИМ УСЛОВИЯМ, СКЛАД, СКЛАД, ИСПРАВИТЬ! Может быть этот рабочий не был девиантом, просто психом, Гэвин выстрелил, едва уловив движение, оглушенный криком, как сиреной. Судя по движениям Амона, Гэвин все-таки промахнулся, зато РК900 показал себя во всей красе, то есть не собственно показал, не видно было толком ничего, зато слышно — прекрасно. Позади тонко, на одной ноте завыл Малкольм, Гэвин отступил к нему, нашаривая переключатель на привычном месте в коридоре, и когда лампы засветились, смог по достоинству оценить работу РК900. Рабочий был прижат к полу, его руки валялись рядом, отстегнутые, голосовой модуль тоже, вероятно, был вынут или отсоединен — поехавшая машина беззвучно разевала рот, мельтеша желтым диодом. И да, в чужом тириуме он был весь. Гэвин прокашлялся сиплым голосом. — Амон, ты наряд вызвал? — очень хотелось перебросить на них разглядывание последней комнаты в ее мрачном, Гэвин был уверен, убранстве. — Да, — РК900 сосредоточенно скручивал ноги с отстегнутыми руками, в его жестах, как показалось уставшему Гэвину, сквозили брезгливость или отвращение. — Сразу. Малкольм пострадавший. — Кстати, — Гэвин обернулся к железному и с ужасом увидел, как тот… плачет? — А у вас робопсихологов уже изобрели? — спросил в итоге не то, что собирался. Переглянулся с Амоном, тот предсказуемо отрицательно покачал головой, а потом указал на Гэвина. Он закатил глаза. — С тобой, Амон, мы потом еще побеседуем на тему, — погрозил мелкому пальцем. — А ты, Малкольм, да? Вот, пошли, выйдем, копов подождем, покурим, может, о жизни поболтаем, и о том, как хорошо, что мы вашего специфического Потрошителя поймали, а? Поймали же, смотри, Амон самый совершенный, от него еще никто не убегал, и этот не убежит! Кстати, дробовик можешь и мне отдать, ага? Так они поболтали еще минут с пять, пока наряд не добрался, вызывая смутные сомнения в скоростях Амона — как успел железный-то? Да вовремя? Впрочем, вопрос был не первоочередной, так что Гэвин излагал новоприбывшим ситуацию, зябко переступал на сквозняке в домашних шлепках, принимал шутки про «раз в полгода и соседи стреляют, далеко до места преступления не тащиться» или «дежурство само тебя найдет», помогал описывать обнаруженный в дальней комнате паноптикум — арестованный рабочий действительно продолжал выполнять свою работу, даже если его рабочее место упразднили. Как выяснилось, железный Чикатило размещал на форумах и сайтах предложения о ремонте для девиантов, которые удалял сразу, едва находился откликнувшийся. Приглашал их в «стерильные, почти заводские условия», а потом ничтоже сумняшеся разбирал. Малкольму повезло, что он уже реализовал свое гражданское право на ношение оружия (для андроидов — действующее только в ночное время). Сам железный маньяк обладал весьма устойчивой, хотя и забагованной системой, как поведал им технолог «Киберлайф», вызванный специально для этого. Случай казался похожим на Амона — никакой девиации, простой сбой, хотя подобное сравнение коробило Гэвина до самой глубины души. Амон был прекрасным, здоровым и развивающимся андроидом. Арестованный и полуразобранный псих исключительно здорово деградировал. После того, как обязательные формальности были соблюдены, то есть, уже в шестом часу утра, Гэвин все-таки выцепил мрачного Амона на разговор, где выяснилось, что мрачный холодильник со взглядом, по невинности сравнимым с новорожденным ягненком, «просто гулял» поблизости. Гэвин спросил так и этак, но железный проявил редкое упрямство, ни на одну провокацию не повелся и все намеки тоже резко распонял. Давить на молодую железную жизнь Гэвин пока не стал — спать еще немилосердно хотелось. Поэтому, пользуясь случаем, показал Амону, что живет на пару этажей выше, а потом захлопнул перед любопытным носом дверь и забылся на диване в заслуженной дреме. После того случая Гэвин стал терпимее относиться к заскокам девиантов их отделения, хотя не пренебрегал возможностями для демонстрации — Амон отличается от любой другой забагованной системы в лучшую сторону. Работали они с Амоном по-прежнему нечасто, зато свободное или освободившееся стараниями железного время проводили преимущественно вместе. Амон полюбил не только смотреть, но и обсуждать сериалы, Гэвину такие разговоры не надоедали и тоже отвлекали от привычного рабочего стресса, он стал ждать выходных и приглашать железного смотреть кино домой. В ненавязчивом, но живом разговоре, неловких движениях и искренней увлеченности Амона, наверное, скрывалось непреодолимое обаяние, иначе Гэвин свою податливость объяснить не мог. Стресс железного по-прежнему скакал как хотел, и Гэвин не пренебрегал простыми способами его сбить — поговорить, похвалить за тренировку мелкой моторики или быстро исправить очередную ситуацию со шнурками. Этот раз не стал исключением — Амона забирали для помощи по захвату на крыше каких-то обнаглевших хиппи, страстных воителей за права людей, которые весьма страстно отстаивали право людей любить всякими особо изысканными демонстрациями в стиле Джона Леннона и Йоко Оны. Проще говоря, разложили матрасы и устроили оргию под открытым небом. Гэвин давно не сталкивался с таким градусом легкого безумия, обычно наблюдая результаты тяжелого, а потому дополнительно не был готов к вопросам вернувшегося Амона — надо было раньше подумать, что они воспоследуют. Вдобавок, Амон выглядел растрепанным и слегка застрессованнее обычного, что объяснилось довольно просто: с железного пытались стянуть одежду и вовлечь в акцию протеста. Гэвин быстро поправил разлохмаченные волосы, уточнив, что в боевом режиме РК900 просто надавал всем легких подзатыльников, помогая упаковать активистов хотя бы в простыни для начала, так что ничего ужаснее разворошенных волос и расстегнутых по всему костюму пуговиц, тут не было. Гэвин бы даже посмеялся, если бы речь не шла об Амоне — подростковое сознание андроида, который учился задавать вопросы сам, могло интерпретировать происходящее с точностью до наоборот. Пуговицы тоже пришлось застегивать Гэвину. На жилетке и на рубашке тоже, включая манжеты, хотя как до них-то достали? А когда он присел, чтобы завязать оставшиеся опять без внимания шнурки, сзади его окликнул незнакомый женский голос: — Хэй, мистер, что вы вытворяете с лучшим андроидом «Киберлайф»? — тягучий и холодный голос не готовил ни к чему хорошему, поэтому Гэвин сначала крепко довязал узлы, только после этого обернувшись. Возвышавшаяся перед ним леди не подходила, собственно, ни под понятие «леди», ни под именование «девушка», явно пребывая в статусе «молодая женщина», но назвать все равно хотелось как-то так. Непонятно светлые, огромные глаза, казавшиеся еще больше из-за толстых очков, смотрели в упор и очень сверху вниз, Гэвин поспешил выпрямиться, одновременно отряхивая руки. Другой поразительной чертой образа было то, что даже выпрямившись, он уступал девушке в росте — выше его чуть больше, чем на полголовы, она явно вытянулась за родные метр восемьдесят. Ее ноги, обутые в кеды, в синих джинсах, казались бесконечными. Зеленая толстовка такого впечатления не производила, но дополняла образ энергичной дамы. Вдобавок, длинные темные волосы были забраны в пучок, еще визуально увеличивающий рост и скрепленный… скрепленный… — Это что, отвертка? — Гэвин невежливо пялился на оранжево-черную плоскую ручку. Девушка вздохнула явно неодобрительно. — Я вас спрашивала о своей прическе? — в тягучем голосе разлилось раздражение. — Я вас спрашивала, что вы творите с андроидом, черт возьми! Глаза ниже, — совсем уж ледяным тоном. Гэвин с трудом оторвался от разглядывания прически, посмотрел в огромные, теперь злобно прищуренные, глаза. Сам он щуриться умел даже получше, что и не замедлил продемонстрировать. — А ваше, собственно, какое дело, дамочка? — Моё? — она тоже нахмурилась злее, обращение точно не пришлось ей по вкусу. — Моё дело следить, чтобы в департаменте не ломали дорогостоящее оборудование всякие недалекие болваны! — в гневе её глаза приобретали цвет и казались почти синими. — Так и шли бы мимо, дамочка, — Гэвин не отказал себе в удовольствии побесить оппонентку. — Потому что Амон не оборудование, вполне себе сотрудник! — Вот именно, сотрудник, которого вы сверху донизу обшманали в своей идиотской манере! — девушка придвинулась на полшажка ближе, заставляя задирать голову, чтобы не потерять зрительный контакт. Благодаря этому, Гэвин отметил и висящую почти над ними местную камеру. Обычно он такие вещи отслеживал заранее, а тут поторопился, и леди-программист? Аналитик? В общем, не преминула воспользоваться чужой рассеянностью, то есть просто выполнила свой рабочий долг на ура. — Не обшманал, всего-то немного помог разобраться с одеждой, — Гэвин небрежно дернул плечом. — Разобраться с одеждой? Это теперь так называется? — девушка нависла, пользуясь преимуществами роста прямо по полной, да и в полиции работала явно не зря, прессовать не стеснялась. — Это называется по факту проводимых действий, — Гэвин неприятненько усмехнулся, он тоже прессовать умел. — Если больше никто железному помочь не разогнался, тут есть я, меня закон обязывает! — состроил большие глаза. — Не верю, — девушка сощурилась, и зашипела на зависть любой змеюке. — Юнит РК900, что с тобой сделал этот человек? Гэвин обернулся, кивая Амону, наверняка оказавшемуся опять в стрессе ни за что ни про что. Придется снова ему объяснять на примерах, что люди странные, иногда даже очень. Железный, вопреки ожиданиям, выглядел поспокойнее, в груди ничего не выло, пальцы придерживали недозастегнутый воротник рубашки. — Это детектив Рид, очень эффективный сотрудник, — ладно, сейчас Амон нервничал как-то иначе. — Он помогал, — Амон запнулся, поддернул воротник, — вот. Тут маленькие такие, ужасные застежки. И там, — ткнул в ботинки, — еще хуже. Гэвин обернулся обратно к девушке и успел заметить, как по лицу разлилась растерянность. Сначала из-под оправы очков приподнялись брови, потом расширились до вовсе неестественного размера глаза, длинный хищный нос еще чуть заострился, сухие, обкусанные губы чуть приоткрылись. — Ты современный, что за ерунда, — пробормотала про себя, поправила очки, напрочь забыв про Гэвина, шагнула прямо к РК900. — Дай руку! — А может мы завершим представление? Хотя бы ради приличий? — Гэвин не особенно доверял программистской братии, кто-то из них изобрел андроидов в конце концов. — Что? Грубиян. Эльза, меня зовут Эльза, — девушка поморщилась, все еще ожидая ответа от РК900. Он и ответил, правда, не так, как она хотела, наверное. — Меня зовут Амон, — и уставился ей прямо в глаза. Эльза нахмурилась. — Ты меня не слышал, РК900? Руку! Наученный внезапным арестом хиппи, едва не вылившимся в его полное раздевание, Амон подозрительно спросил: — Зачем вам? Гэвин постарался скрыть нервный смех, Эльза покраснела, Амон от нее отодвинулся. — То есть тебе не в новинку эта команда, уже хорошо, — Эльза продолжила, что бы она там ни начала. — Стой ровно. Вот тут глаза полезли на лоб у самого Гэвина — девушка застегнула Амону воротничок, одернула жилет и пиджак. — Сам можешь так сделать? — требовательно дернула Амона за плечи еще раз. — Нет, — честная железная душа. — Понятно, но не смертельно, пара апгрейдов в нужных местах, и сможешь, — Эльза обхватила Амона за щеки, покрутила голову туда-сюда, будто рассчитывала свинтить совсем. — Всего и надо, что перезагрузить пару блоков… Гэвина дернуло вместе с Амоном. — Стоп-стоп, Эльза, попридержи коней, — Гэвин потянул Амона в сторону, вынуждая оказаться за собой. — Перезагружать его не надо. Амон уже почти научился, немного опыта как раз позволит добить ему свои протоколы! Эльзя стояла ровно, как столб, и, похоже, не моргала. Гэвин на всякий случай обернулся к Амону, но у железного рога не выросли, да и сам Гэвин ничем особенным не блистал. — Эльза, эй? — аккуратно потряс девушку за локоть, подозрительно тонкий под объемной толстовкой. Она что, недоедала ещё из модных соображений? Не женщина, а катастрофа. — Что? Хм? А, да, — дернула локоть к себе зато сильно. — И почему вы мне тычете? — Потому что знаю только имя? — Гэвин растерялся, обычно лёгкую грубость ему прощали. — Меж тем вашего имени я не услышала, — Эльза смотрела почему-то не так холодно, как минуту назад, хотя змеиные интонации никуда не делись. — Детектив Гэвин Рид, — Амон похлопал его по плечу, представляя. — Значит, Гэвин, — девушка теперь прищурилась недоброжелательно-весело. — Значит, так, — Гэвин поежился в неприятном предчувствии. — И Амон? — Да, — железный шагнул за Гэвина подальше. — И вы отказываетесь от апгрейда? — Так точно, — Гэвин поморщился. — Зачем резко переламывать то, что уже почти срослось? — А если не срослось? И не срастётся никогда? — неприятные вещи она говорила с большим удовольствием. — Тогда мы придем к тебе! — Гэвин слегка поморщился. — Но это вряд ли, потому что прогресс у Амона есть и немалый! Эльза смерила их взглядом, поправила механически свой экстравагантный пучок, обхватывая длинными, ужасно бледными пальцами. Наверняка ещё и холодными, бр-р. — В таком случае, когда вы решите, что программно помочь — лучшее решение? Через месяц бесплодных попыток? Два? Полгода? И все это время РК900 будет малофункциональным? Это полицейский участок, а не детский сад! Гневная тирада призвана была явно сбить с Гэвина спесь или что там, но эффект уничтожил Амон, простодушно признавшийся: — Гэвин тоже так говорит. Эльза испепелила взглядом потолок, но ничего им на головы не обрушилось, кроме одной отличной идеи — как раз Гэвину. — Тогда так, Эльза, давай заключим пари, ты даёшь нам неделю на пуговицы и шнурки, а если все будет плохо, вмешиваешься программно, ага? Эльза смерила его все ещё огненным взглядом, но кивнула, показывая, что слушает и ждёт продолжения. — Ну и, разумеется, при возможном программном вмешательстве, ты крайне осторожно обойдешься с системой Амона? Эльза кивнула ещё раз, и не успел Гэвин подивиться такой лёгкой победе над находкой, когда получил встречное условие: — В таком случае, я наблюдаю ваш так называемый прогресс и контролирую эксперимент, иначе не могу поручиться, что детектив, — слово она прям выплюнула, — не навредит тонким настройкам системы! — По рукам, — Гэвин протянул свою. Эльза расцепила скрещенные на груди и пожала пальцы весьма цепко. После чего развернулась, поправила очки, выдохнула сердито и куда-то ушла, оставляя Гэвина с Амоном самостоятельно осмысливать произошедшее. И пальцы у нее были всё-таки холодные. Эксперимент со шнурками удался уже на второй день, зато пуговицы стали препятствием, грозившим перечеркнуть их пари не в пользу Гэвина с Амоном. Эльза ежедневно подгадывала момент, когда Гэвин и Амон были вместе, чаще всего на обеде, задавала железному несколько бессмысленных вопросов, типа: — Как сегодня поживает твоя продольная балансировка? — Ещё не раскалибровали тебе такими темпами центр устойчивости? — Почему Амон? — Где кончается эффективность этого детектива и начинается простое хамство? — Как успехи со взломом программ «Киберлайф»? Утаскивала у Гэвина сэндвич, картошку фри или кофе — смотря что было ближе к ее загребущим рукам, и сваливала опять в закат. Цапаться с Эльзой было неутомительно, тем более, что каждый день в ее причёске торчала какая-то новая невообразимая хрень, так что Гэвин тоже не молчал. Вопросы были вроде: — Это карандаш или ты навострилась писать заколками? — Вилка? Почему я не удивлён? — Палочка для еды… Эльза, День Продуктовых Заколок был вчера, ты всё пропустила! — Это антенна? Так и знал, что инопланетянским родственникам сигналы посылаешь! — Стоп, спица? Тем, кто с тобой работает, не страшно? Эльза, конечно, подрезала Гэвину крылья во всех смыслах, но хуже всего было, когда вопросы принимался задавать Амон. Тут мозги кипели у них обоих, что несколько… Сближало, что ли? — Почему есть мамонты, но нет папонтов? — Куда уходит детство и что это такое? — Социальный институт, например, институт брака, предназначен для учёбы? Тогда где социальная школа и социальный детский сад? — Почему Эльза крадёт картошку фри, если можно купить себе самой и сколько хочешь? — Почему Гэвин злится, если девианты опять Амона избегают? — Эльза знает, зачем прятаться в архиве? Нет? А вот Амон знает. За настолько активным досугом Гэвин успевал изрядно соскучиться по работе, где нет мировоззренческих вопросов юного создания, айсбергов мыслей Эльзы, об которые легко было напороться и пойти ко дну. Зато были очередные бандюганы, так и просившие встречи с кирпичом для брутального массажа мышц лица. Боевую операцию назначили на вторник, Амон в этот раз прилежно надел бронежилет и сам его застегнул, едва не вышибив из Гэвина слезу. Все шло по плану, Гэвин не подставился почти ни разу, пока они не напали на особо кряжистого качка — тот отбросил Гэвина в бронежилете, как соломенную куклу, достал пистолет, и когда на нем уже повис Амон, впервые в жизни смотревшийся не настолько огромным, умудрился выстрелить. Гэвин успел попрощаться с жизнью, на это раз даже быстрее — простое «Ох» было единственным, что детектив Рид подумал в момент после выстрела. Мир не спешил меркнуть, вероятно, по ошибке, так что Гэвин разглядел во всех подробностях, как Амон сломал руку в три раза толще собственной, уронил бугая на пол и спеленал наручниками. Подбежал и рухнул на колени возле сидящего Гэвина, пылая красным диодом. Схватил за руки, потряс, вынуждая прийти в себя. Как выяснилось, Гэвину очень повезло — прицел сбился, и пуля прошла по касательной, не оставив царапины, но длинный отпечаток по виску и вдоль головы. Амон как вцепился в его рукав, так до участка отцепиться не мог. И позже тоже — Гэвин на всякий случай переспросил касательно причин, ничего нового не услышал, сравнил печальный вид железного с его типичным мрачным лицом, махнул рукой на то, как это выглядит с любой стороны и позвал железного к себе ночевать. Лучшего способа преодолеть внезапный стресс все равно не придумывалось, да и оставлять андроида в участке с курткой или рукавом куртки, от которой он все никак не мог отцепиться, выглядело жестокой насмешкой. Поэтому они поехали домой вместе, устроили себе вечер досмотра сезона, пока Амон окончательно не расслабился. Гэвин мог его понять — все к тому располагало. Под конец двадцать четвертой серии Гэвин заклевал носом, а Амон опять подозрительно урурукнул механикой. Поэтому решили остановиться и перейти в спящий режим, каждый в свой. Амона Гэвин уложил на диване, укрыл пледом и оставил маленькую лампу — в сознании Гэвина железный человек все ещё воспринимался ребёнком. Перед тем, как уйти в спальню, что-то дёрнуло Гэвина задать вопрос: — Слушай, железный, процент стресса? — шепотом звучало очень по-домашнему. — Ноль процентов, — Амон прижал куртку к себе, как мягкую игрушку, перевернулся набок и замер. Гэвин мысленно дал сам себе пять и ушел спать с чувством выполненного долга.