***
Засов на задней калитке сада двигался почти бесшумно. Али надежно запер дверь за Джованни и еще припер ее изнутри крепкой палкой. Ночь была лунной, яркой, все щели прекрасно были видны, как и слепа тьма, сгустившаяся в провалах и впадинах. Флорентиец, в темном плаще и накинутом на голову капюшоне, прошел по узкой улочке между домами и сараями, перешел канал по мосткам, направляясь в сторону центра города. Он не пытался спрятаться или замедлить шаг — наоборот, будто знал дорогу или цель своего пути. В одном месте воспользовался чужой лодкой, острым лезвием быстро перерезав накинутую на шест петлю, чтобы переплыть канал и исчезнуть в нужном тоннеле темной и узкой улицы. Эта улица привела к маленькой площади с колодцем перед церковью, где расходились пути в нескольких направлениях. Джованни хорошо знал это место. Он подтянулся на ветке дерева, опирающейся на каменный забор. Прополз на четвереньках по скользкому верху до стены ближайшего дома: там дымоход очага, служащий дополнительной опорой, образовывал хорошую густую тень. Под ее защитой Джованни присел, словно в засаде, и приготовился ждать. Двое в темных плащах появились из той же улицы, по которой пришел флорентиец, и остановились у колодца, озираясь и прислушиваясь. — Упустили! Вот куда он мог отправиться? — сказал один из них с досадой, низким и хриплым голосом. — Это все из-за тебя, умник! Как кошели подрезать, так мастер, а обычную веревку — не можешь. — Хватит тебе! — ответил второй. — Сейчас быстренько пробежимся в разные стороны… — Пробежимся! — возмущенно воскликнул первый. — Ноги только в темноте переломаем. Он мог к иноверцам пойти за лекарем. Куда же еще? — Он указал рукой на нужное ему направление. В той стороне послышался заливистый собачий лай, убедивший этих двух незнакомцев, что следует двигаться именно туда. Обождав, когда шаги преследователей затихли, Джованни слез со стены и осторожно, стараясь не шуметь понапрасну, продолжил следовать по своему пути. Приблизившись к нужному дому, он забился в узкую щель, разделяющую стены, и посмотрел наверх, где в единственном окне на уровне второго этажа тусклый свет пробивался через отверстия в ставнях. Здесь сильно пахло нечистотами и серой. Опираясь спиной на стену, хватаясь за выступы и подтягиваясь на руках, Джованни добрался до окна. Ставни не были заперты, а только прикрыты. Каспаро сидел спиной к окну и что-то переписывал из толстого фолианта на новый лист. — Каспаро! — тихо позвал Джованни, беззвучно забравшись внутрь комнаты и прикрыв за собой ставни. Маг вздрогнул. Медленно отложил в сторону стило и повернулся к окну, испуганно набрал в легкие воздух, готовясь закричать, но флорентиец быстро сдернул с головы капюшон и приложил палец к губам. — Вы вновь удивляете меня, синьор Франческо, — облегченно выдавил из себя Каспаро. — Мне нужна помощь магов, — ответил Джованни. — Бальтазар и Николо здесь? — Каспаро кивнул, продолжая недоверчиво сверлить взглядом нежданного гостя. — Скоро я поведу корабли в Александрию. Это всем известно, — продолжил флорентиец. — Я привезу вам все, что пожелаете. Но моей жизни сейчас грозит опасность, как-то нужно продержаться до отплытия. Я хочу тайно отправить письмо друзьям в Падую. Они пришлют людей, которые смогут меня защитить. Позови Бальтазара, завтра на рассвете он поплывет в Падую. — А деньги? — предприимчиво осведомился Каспаро. — При мне, — холодно ответил Джованни. Каспаро поднялся с места, затянул потуже пояс на халате, забрал с собой лампаду и отправился на поиски Бальтазара. Судя по виду, второй из «магов» видел сладкие сны, пока его не растолкали, пообещав хорошие барыши. Он пришел в одном исподнем, поеживаясь от холодных сквозняков нетопленого дома, зевая, почесывая взъерошенную гриву волос. Джованни сразу приступил к делу: — Вот письмо, — он протянул Бальтазару кожаный футляр, залитый воском. — Отвезёшь в Падую синьору Манфреду Скровеньи. Если к нему добраться не получится, то найдешь другого человека — магистра права синьора Паолино Бибелле. Ему отдашь. А чтобы точно знали, что от меня, вот, — Джованни вытащил синий берет. — Скажешь, что останешься в Падуе на два дня в ожидании ответа. Я в своих друзьях уверен — ответят. Обратно вернешься не один. Поэтому сразу снимешь для прибывших дом, поближе к моему, но в тихом месте. Вот деньги, — на рабочий стол Каспаро лег мешок, в котором призывно позвякивало серебро. — А Николо? — напомнил Каспаро о нуждах своего второго товарища. — Для него тоже найдется работа. Мне нужны сведения о некоем синьоре Марио Боккони, он часто выступает поверенным в делах у разных богатых синьоров, имеет своих людей в воровском мире. Я должен точно знать: где он живет, что ест, с кем спит, какие имеет тайные страсти, на что тратит свои деньги. Вот деньги для Николо на первое время, — Джованни вытащил кошель, набитый специально подготовленными медяками, которые вытряс из запасов Али. — Открыто я прийти к вам не смогу. В следующий раз опять в окно влезу или отправлю одного из своих сарацинов на встречу с Николо. — А теперь скажи, — потребовал Каспаро, — с Пьетро все в порядке? Другое лечение помогает? Ты за ним ухаживаешь? — Не беспокойся за старшего синьора, — Джованни вновь прикрыл голову капюшоном, собираясь уходить. — Чем ему лучше, тем больше требует к себе внимания. Очень надеюсь, что Микеле с Агнес вернутся поскорее. Если вы, Каспаро, навестите его, так синьор Пьетро будет только рад! Ну, мне пора… Джованни выбрался на улицу тем же путем. Было тихо, только где-то на соседней крыше призывно мяукала кошка. Флорентиец с осторожностью добрался до ближайшей пристани, где должен нанять лодку Бальтазар. Там он присмотрел для себя крышу подходящего дома, с которой хорошо видна округа, и устроился на ней, прижавшись к широкой горловине теплой печной трубы, чтобы не замерзнуть в течение ночи. Живот сводило от голода, Джованни сунул в рот кусок хлеба, заботливо протянутый ему Али перед самым уходом из дома. Предрассветная перекличка владельцев рыбацких лодок разбудила флорентийца. Он пошевелил руками, растер занемевшие бедра и икры, потряс головой, чтобы окончательно прийти в себя. Бальтазара не пришлось долго ждать. Джованни еле его узнал: на плечах «мага» лежал шерстяной плащ качественной выделки, на голове красовалась высокая шапка, на руках — перчатки, — Бальтазар отправлялся в Падую не в образе бедняка, а отпрыска зажиточной купеческой семьи. Маг быстро нанял лодку и благополучно отплыл в сторону, где небо было еще густо-синим и гасли последние звезды. С другой же стороны неба разгоралось нежно-розовое зарево и золотило крыши домов. Джованни спустился в паутину еще темных, притихших и наполненных чадящим дымом улиц. Пробрался через весь город к главной улице, где первые торговцы только начали раскладывать свой товар. Запах свежеиспеченного хлеба раскинул свои соблазняющие сети — булочники открыли лавки. С кампаниллы послышался звон колоколов. С куском свежей булки в одной руке и огрызком колбасы — в другой, Джованни подошел к золоченым аркадам величественного собора, где над четверкой лошадей парил крылатый лев [1]. Стоило здесь еще немного помелькать без капюшона перед людьми, чтобы кто-нибудь из зевак заметил помятый вид синьора Лоредан, бредущего со стороны Риалто и не сильно спешащего домой. Джованни купил на рынке свежей рыбы, муки и овощей, распорядившись отправить все покупки в дом Пьетро. Затем он зашел в питейное заведение германца и выпил кружку пива, вскользь намекнув, что провел ночь с прелестной кружевницей. Обсудив с хозяином женские прелести, Джованни посетил лавку цирюльника. И только после этого вернулся на рыночную площадь, обошел стороной колонну святого Теодора, следуя старинному венецианскому поверью — не проходить между колоннами, нанял перевозчика и отправился домой. Лодочник подвез синьора Франческо ко входу со стороны канала. Дом уже не спал: дымила труба кухонного очага — скорее всего, Таддеа помогала Тулии готовить завтрак из привезенных с рынка продуктов. — С возвращением, синьор! — Али лучился от радости, широко распахивая перед Джованни дверь. — Халил чувствует себя лучше, да и синьор Пьетро два раза пытался выяснить, где ты и прочитал ли внимательно предписание. Я ему ответил, что ты вчера вечером долго размышлял, поздно заснул, а ранним утром куда-то направился, возможно — туда, где был вчера.***
[1] При описании площади св. Марко обычно опираются на изображения на известной картине «Процессия реликвии Святого Креста на площади Сан Марко», Джентиле Беллини, 1496 года. В начале XIV века площадь перед собором св. Марко уже существовала практически в том же расширенном виде, в котором существует и сейчас. Она была мощенной кирпичом. Ее использовали для проведения религиозных процессий и прочих праздников. Но главная «артерия» проходила от пристани, где стоят две колонны (со львом и св. Теодором) прямо вдоль фасадов Дворца дожей и собора св. Марко (справа) и колокольней (слева) и продолжалась до самого района Риалто (улица Merceria). Башни с часами тогда не существовало.