***
Базилика, освященная именем святого Павла и хранящая в алтаре три волоса из бороды святого, заключенных в драгоценный оклад, была построена на средства деда синьора Фоскарини на самом высоком месте на другой стороне Большого канала в Дорсодуро. Каменные ступени перед резным порталом — бледно-серым, украшенным витыми плетьми винограда, птицами, рыбами и львами, — глубоко вросли в землю. Одна тропинка шла через поле, на котором паслись коровы, и упиралась в плодовый сад. За деревьями можно было разглядеть крыши двухэтажных домов с каменными основаниями, лепившихся вдоль берега. Вторая тропинка вела к заднему входу на виллу Фоскарини, а третья — к пристани у Большого канала, застроенной сараями для рыбацких снастей и лодок. Берег здесь в некоторых местах был укреплен деревянными сваями, между ними был засыпан песок, перемешанный с битыми черепками, кирпичами и мелкими камнями. За домом Фоскарини было еще несколько осушенных островков, отвоеванных у моря и природы. Раньше там можно было охотиться на уток, но теперь и здесь начали селиться люди. Фамилию синьора Фоскарини нельзя было назвать знатной и громкой. Его предки, прибывшие из Падуи, занимались торговлей и судопроизводством. Скупив несколько больших участков земли, построили церковь и дома вокруг нее. В ответ на вброшенное Джованни предложение о встрече синьор Фоскарини сделал свой ход: устроил приглашение на охоту и праздник. Праздник для тех, кто отправляется в плавание, являлся хорошим поводом для укрепления дружбы и доверия. Хотя Халил распознал в этом приглашении от Фоскарини тонкий ход: Франческо Лоредана хотят опорочить, спровоцировать, свести лицом к лицу с Марио Боккони или устроить еще какую-нибудь пакость. У Джованни же на эту встречу были иные планы — попасть в дом Грациано Фоскарини и там хорошенько оглядеться. От участия в охоте он отказался и прибыл, когда отосланная вперед добыча уже была ощипана, выпотрошена и коптилась на вертеле. В доме были только слуги, и часть из них отправилась встречать лодки с охотниками, поэтому флорентиец свободно прошелся вдоль П-образного стола, повторяющего четкий прямоугольник стен зала и покрытого светлыми скатертями, расшитыми по краям узорами. Вокруг него стояли длинные лавки, и только с внешней стороны длинной части — стулья с высокими спинками. Затем поднялся на второй этаж, заглянул, никем не замеченный, не только в кабинет синьора, но и в его спальню. Потом спустился на кухню, где попался на глаза управляющему и был препровожден обратно в зал, где приставленный слуга принялся угощать вином, а перед ним уселся на пол жонглер. Через некоторое время в зал заглянул Али и встал за спиной Джованни: — Деньги в доме он не хранит, слепок печати я сделал. А еще осмотрел кладовую и место, где он держит собак. — Две собаки спят в семейной спальне. Наверно, самые для него ценные. Ты все узнал? Али кивнул и исчез, нырнув под стол, потому что в зал вошли еще несколько человек из тех, кто прибыл по приглашению, но не счел для себя почетным правом охотиться наравне со знатными. Венецианским синьорам из «золотых» фамилий вовсе не обязательно было рисковать своими драгоценными жизнями и отправляться в дальнее плавание. По сути — за них это делали капитаны кораблей, которые собирались вместе и разрабатывали план движения всей флотилии. Капитаны могли быть не только поверенными, держателями казны, но и торговыми агентами. Вторыми распорядителями на каждом из кораблей были кормчие. У Джованни не было ни одного капитана и лишь один кормчий, и то — покалеченный, но появление этих синьоров, капитанов и кормчих, он счел для себя сказочной удачей: именно вместе с ними ему отправляться в путь, общаться в портах, полагаться на принятые решения. Джованни подозвал к себе слугу и попросил его передать прибывшим, что он хочет присоединиться к их обществу. Эти люди, несмотря на богатство и яркость одежд, держались шумно, делали размашистые жесты, громко говорили, перебивая друг друга. Они облепили край стола со всех трех сторон и держались, как старые знакомые. Синьора Лоредан тепло приняли, и пока не вернулись участники охоты, флорентиец успел познакомиться с Гвидо Федеричи, Лауро Гаддео, Иоахимом Вольпе и другими. Конечно, им тоже было интересно, кто поведет корабли Пьетро Лоредана вместо Теобальдо Граци, и Джованни честно признался, что из-за тяжелой болезни отца ему придется самому учиться морскому искусству. «Я один отправляюсь в плавание, мой бедный отец — единственный наставник! Конечно, над моей неопытностью можно посмеяться…» В этот момент в зал вошли гости синьора Фоскарини и сам хозяин дома, слуги засуетились вокруг новоприбывших и принялись рассаживать их по заранее определенным местам. Синьору Франческо Лоредан пришлось пересесть. Боккони нигде не было видно. С правой стороны от Джованни был край стола, а слева сидел какой-то подслеповатый старик в надвинутой на глаза шляпе. В этот момент флорентийцу показалось, что их тайный план не сработал: единственное, что можно было предположить — синьор Грациано Фоскарини просто решил прилюдно показать свое отношение к Франческо Лоредану, посадив его в конце своего стола. Джованни равнодушно наблюдал за выступающими перед гостями певцами и жонглёрами, ожидая, когда выпитое вино начнет разогревать кровь и можно будет вновь присоединиться к обществу капитанов кораблей. — О чем вы хотели поговорить со мной, синьор Лоредан? — Джованни повернул голову вправо и увидел, что с торца стола уже стоит стул, а на нем сидит Марио Боккони с наполненным кубком в руках. — С вами, синьор Боккони? — Джованни удивленно поднял бровь. — Ах, да! Хотел напомнить вам о долге — лечение моего раба обходится слишком дорого. — Это обвинение? — синьор Боккони откинулся на спинку стула и с прищуром посмотрел на флорентийца. — Нет, — покачал головой Джованни. — Утверждение. Поэтому я не хочу вести какие-либо дела, в которых вы выступаете посредником. И, — он сделал паузу, — если синьор Фоскарини не отказался от своего желания по покупке кораблей у семьи Лоредан, то я обсужу с ним подробности договора. Как и с любым другим человеком, кому нужны лишние корабли. — Значит, синьор Лоредан, — медленно произнес Боккони, — ваше главное условие моих посреднических услуг — это возмещение понесенных убытков? Всего лишь? — он улыбнулся. Джованни с вежливой холодностью улыбнулся в ответ: — Услуги лекаря стоят слишком дорого! Я еще подумаю, синьор Боккони. Посмотрю, каким способом вы собираетесь возместить мне убытки. — Но помимо вас, синьор Франческо, есть еще родственники, которым ваш отец доверяет не меньше, — поверенный поставил свой кубок на стол и в задумчивости повертел кольцо на среднем пальце. Джованни молчал, разглядывая сосредоточенное лицо синьора Боккони. — Так кто же из вас имеет большее влияние на Пьетро? Джованни опустил голову, сосредоточив взгляд на собственных руках. Затем допил свой кубок до дна. Посмотрел на Боккони исподлобья: — Дождемся, когда Господь призовет моего отца к себе, и проверим. Вот только стоимость лечения за это время может значительно вырасти. А теперь я хотел бы поблагодарить за приглашение хозяина этого праздника, — Джованни поднялся со своего места и направился к месту синьора Грациано Фоскарини. По предположению Халила, этот синьор более тесно общался с Реньеро, поэтому был настроен столь пренебрежительно к новоявленному Франческо. Джованни громко выразил свои благодарности, чтобы их слышали все, и пробормотал, на ухо Фоскарини, пока с ним обнимался, что хочет поговорить о кораблях, но без посредников. Затем флорентиец, присоединившись к некоторым гостям, спешившим вернуться домой до темноты, отплыл домой.***
Ближе к полуночи одинокая лодка пристала к берегу и, скрываясь в тенях, отбрасываемых сараями, недолго простояла в ожидании, пока маленькая фигурка, отделившись сгустком мрака от темноты, скользнула вниз и укрылась под скамейкой для гребца. Лодка развернулась и поплыла в обратном направлении. Осторожно въехав в извилистые протоки между городскими постройками, она некоторое время прощупывала путь, а потом остановилась. На торчащий из воды шест накинули петлю и крепко привязали, забрав с собой весла. — Куда ты добавил яд? — прошептал Джованни, заталкивая весла в узкую щель между домами, чтобы надежно спрятать. — В миски со свежей водой. Их приготовили на ночь. Люди вряд ли будут из них пить, — ответил Али.