"Атлантида"

Фёдор* По началу всё это мне казалось пьяной выходкой парня. Ну, перепил там, обида… Хотя чем я мог его обидеть? Каждый день ждал его, думал он придёт, и мы спокойно сможем обо всё поговорить. Но не тут-то было: Андрэ не появлялся, а я замкнулся в себе. Сердцем понимаю, что парень мне реально нравится, но чёртова гордость не даёт сделать мне шаг. Сегодня Пашка заезжал — трудно не заметить моё настроение. Только вот на откровенный разговор я не был готов. — Федя, у тебя какие-то проблемы? — Да нет, всё хорошо. — А мне кажется, что нет. Ты стал совсем другим, с того момента как я появился тогда в палате. — Ты к чему разговор ведёшь? Я такой же, как и всегда. — Ты можешь врать самому себе, но не мне. Я столько времени тебя знаю. Это связано как-то с тем парнем? Неужели он обо всём догадывается? Хотя я всегда веду себя естественно, нет ни намёка на то, что мне нравятся парни. Да и с Андрэ мы вели себя очень аккуратно, так что никто ничего не мог заподозрить. — У вас же тогда с Артёмом не просто дружеские отношения были? Это было видно по вам, как вы смотрели друг на друга. Хоть вы и пытались скрыть от всех, но не от меня. Такой же взгляд был у тебя, когда ты смотрел на того пацана. Да и он смотрел на тебя, не как на простого человека. Его глаза светились счастьем, мне, конечно, трудно это объяснить словами. Да и ты замкнулся в себе. У вас что-то случилось? — Я не хочу обсуждать свою личную жизнь. А то, что происходит со мной, это касается только меня. — Ты прав, я вовсе не хочу лезть к тебе в душу, но мы же друзья, в конце концов. И мне не безразлично, что с тобой происходит. — А если всё окажется правдой, что тогда Павел? — Важно же не это. Важно то, что ты хочешь, твоё счастье для тебя. — Да всё это бред какой-то, да и парень не пойми какой. Пришёл тут ночью, наговорил гадости и ушёл. Так что теперь не о чём сожалеть. — А о чём он говорил? С чем это связано? — Да нёс какую-то ерунду: всё твердил, чтобы я ответил ему, чем тот парень лучше, чем он. Да, я сам спросонья ничего не понял. Он ушёл, так и не дождавшись ответа. Когда я выбежал следом за ним, его уже нигде не было. У него такое состояние было, боюсь, как бы с ним что-то не приключилось плохое. Вот чего я больше всего боюсь, он был абсолютно пьян, и, наверное, на своей машине гонял. А что если… — Тихо, не нужно думать о плохом, всё должно быть хорошо. Настраивай себя на лучшее. — Как? Скажи, как мне настроиться на лучшее? — Я не знаю, ну, поговорить с ним, просто объясниться в конце концов. Это-то можно сделать? — Хм, ты меня плохо знаешь. — Знаю и очень хорошо. Поэтому и говорю с тобой, ты же упёртый — первым никогда не начнёшь разговор. — Блин, Паша, я реально не знаю, что делать. — Позвонить или сходить к нему. Ты же должен хоть что-то знать о нём. Объясниться, так обоим станет легче. Думаю, он приревновал меня к тебе. Я тогда ещё всё понял, как резко он изменился в лице и ушёл. Как есть — ревность, вот увидишь, что я был прав. — Приревновал меня к тебе? Да это же смешно просто, хотя… Чёрт, почему же всё так сложно. Теперь становится ясно, что он мне пытался всё время сказать, а я-то… — Федя, ты сейчас-то можешь сказать правду. У вас с Артёмом тогда что-то было? — Какое это сейчас имеет отношение? — Я всегда вам завидовал, вашей с ним дружбе. Мне тогда казалось, что вы способны говорить своим глазами, понимали друг друга с полуслова. — Да я просто любил его до безумия, но, как видишь, он женился, я здесь, и у всех у нас своя жизнь. — Да, странно как-то вышло. — Теперь, когда ты всё обо мне знаешь, можешь просто уйти, я тебя пойму и нет никакой обиды. Если надо будет я уволюсь, глаза мозолить не собираюсь. — Да что ты заладил всё: уволюсь, ты теперь всё знаешь. Я же не лезу в твою жизнь. Нравится тебе тот парень и фиг с тобой. Да я даже готов тебе помочь его найти. Дружба важнее, и не важно какие взгляды у тебя на свою жизнь. — Ты это сейчас серьёзно? — Вполне серьёзно. — Руку тебе пожать можно? Или брезгуешь? — Можно, конечно, и пожать, но целоваться я с тобой не стану. — Хм, а это ещё почему? — Ты не в моём вкусе, как говорят. Мне больше девушки нравятся. Шутка, но сейчас она была так к месту. Мы оба засмеялись, затем Паша протянул мне свою руку. — Может хватит уже сидеть, давай за дело приниматься. Что ты о нём знаешь? — Знаю? Чёрт, я ничего о нём не знаю. — Вот-те номер, это как же? — Не знаю, просто он иногда приходил в клуб, всё так перемешалось. Есть его номер телефона, он как-то его мне оставлял. — Так позвони ему, это же так легко. — И что мне ему сказать? Да у меня голова разваливается, засранец, из-за него я сон потерял. — Федя, а ты всё такой же, не меняешься. Как та влюбчивая ворона, любишь ты всё сладкое. — Да ну тебя. — А парень-то хорош. Блин, и чё это я так заговорил. Не хватало, чтобы ты ещё приревновал. — Во вспомнил, мы с сестрой были как-то в салоне одежды. Я там его видел, он, кажись, работает продавцом. — Тогда чего мы до сих пор сидим? Отрывай свою толстую задницу и в путь. — Погоди, Павел. — Ну что ещё? — Ты что серьёзно? У меня попа толстая? — Тьфу на тебя, нашёл о чём сейчас спрашивать. Нормальная она у тебя. Раз парень за тобой тащился, значит есть на что посмотреть. Шутки шутками, но я реально перепугался исчезновению Андрэ. Столько дней о нём ничего не слышно. Не мог он просто так исчезнуть. Чем больше я об этом думаю, тем сильнее бьётся моё сердце. Хоть бы с моим малышом было всё хорошо. — Поторапливайся, я уже вызвал нам такси. И хватит тебе перед зеркалом крутиться. — Паша! — Ну что ещё? — Спасибо тебе за всё, за то, что не осуждаешь. — Шевели задницей. Вот одно понять не могу, как парень мог найти в тебе хоть что-то хорошее? Ты же по натуре — тюлень, это, если что, тебя самого нужно тащить в постель. Ты первым на это никогда не решишься, я прав? А ведь Паша прав, я за всё это время так и не позволил себе большего чем раз поцеловать парня. — Или у вас это было уже? — Чего было? — Ну там, как это у вас называется? — Секс, что ли? Паша секс он у всех одинаково называется. — Трахались хоть раз? — Поехали быстрей. — Ты от ответа не уходи и зубы мне не заговаривай. Отвечай прямо, трахались уже? — Да ничего у нас не было, не получилось, вот и всё. — Может парень сам от тебя сбежал? Как можно было так долго встречаться и ничего у них не было? — Мы особенные с ним. — Почему ты ни разу не называл его по имени? — Андрэ, но я называл его малышом. — Малыш? Боже какой-же ты, Федька, старомодный, ну рассмешил меня. Малыш, ты бы ещё его деточкой назвал. — Не твоё дело, как хочу, так и называю. — Кому расскажи, засмеют же. — Только посмей, я тебе всю твою мордаху попорчу враз.