Сколько бы нас ни сдерживали, мы продолжим пытаться

      Каждый разбрёлся по зданию, занимаясь решением своих взаимоотношений или проблем, что скопились за столь долгий период их существования. Нужно было закончить с этим или хотя бы продвинуться чуть дальше, чтобы в будущем, когда они продолжат свой путь или определятся с конечной целью, всё не всплыло наружу и не разрушило связь их и так весьма не стабильной команды.       Скульптуре же было на это всё плевать с высокой колокольни. Он одиночка или хотя бы считал себя таким существом. У него не было проблем, как у остальных, а чужие отношения его не волновали. Да и то, какой осторожности все придерживаюсь, его бесило. Гай рычит и что-то разбирает в механизмах консервной банки? Доктор и Актёр разбираются со своими многовековыми отношениями? Дед опять стал бубнить про игры? Да пусть идут они все к чёрту! Со всеми своими словами и осторожностью. Они должны действовать стремительно, ведь уже находятся на свободе. Разве они не могут просто начать убивать всех снова? У каждого была своя необходимость в этом: слепая ненависть, развлечение, излечение или…       Мания. Обычная нужда в убийстве, с которой ничего не сделаешь.       Все эти попытки скрыть своё положение от Фонда были для него какой-то безделицей. Какой в этом смысл? Как ни пытайся, как ни коопирируйся, каждый будет пойман, даже если со дня побега пройдут годы. Для них в такой век, как этот, спокойная жизнь невозможна. Каждый из них выделяется настолько, что затесаться в общество будет нереально. Или кто-то серьёзно поверит, что трёхметровое существо с кучей парой глаз является человеком? Почему бы просто не развлечься? Почему бы не устроить кровавую мясорубку, пир крови, великую игру!       Но ведь это убьёт все шансы на мирное существование.       «Дожил, блять. Эта группа существ явно на меня плохо влияет, раз я думаю о каких-то шансах…»       И всё же, как бы он ни бурчал на весь их коллектив, был ровно один объект, к которому сто семьдесят третий испытывал даже некоторую симпатию, если не сочувствие. В ком Скульптура видел родственную душу.       Дарнель был чем-то с ним схож. Не внешне, не в плане характера, скорее, по своей природе. Они оба реагируют на зрительный контакт, пусть и на разные аспекты. И всё же, Джоб считал, что ему повезло больше. Как ни странно, после убийства его не терзали муки совести, он был всегда спокоен и только рад, когда под руку попадает ещё один человек, которому с удовольствием можно переломить шею…       Но Скормник так не мог. Его убивало чувство вины, страх перед своей силой, ненависть и боль от собственного существования. Не имея физической возможности увидеть себя, по какому-то животному инстинкту, объект убивал живых существ вокруг себя. Когда-то это действовало и на другие объекты, когда к примеру, при помощи него пытались устранить шестьсот восемьдесят второго. Эксперемент не удался и кончился очередным нарушением условий содержания, но тогда в нём что-то резко сломалось.       «… Ладно, надо его найти что ли, а то заныкается куда-то снова, ищи потом…»       Скульптура вздыхает, начиная медленно и с неохотой обходить заброшенное здание. А ведь девяносто шестой действительно часто прятался куда-то, в какие-то очень замудрённые места. Что ж, раз уж никто кроме него искать это существо не будет, по крайней мере сейчас, то это сделает он. Не то чтобы Джоб делает это из-за какого-то внутреннего беспокойства. Нет, конечно нет! Чисто для себя.       «… Адидал… Алагадда… Жезлоносец. Тьфу. Это существо не покидает мой разум с самого своего появления. Пришёл, дал какое-то вялое напутствие и свалил. Ещё и Док на это странно отреагировал, Маска со слова «Алагадда» стал лучше вслушиватся. Тьфу. Правильно говорят, меньше знаешь — лучше спишь. Вот не знал я про этого в красном плаще и жил себе спокойно после побега. А теперь думай, что он хотел сказать. Изучить окружающее пространство и себя. Будто бы от наших действий зависит мир, и как он будет развиваться. Отвратительно. Ещё с его прихода Дарнель как на иголках. Всё это странно».       Он шёл, полностью погружённый в свои мысли, лишь слегка оглядываясь, чтобы случайно не прозевать знакомое для себя белое пятно. Вообще, распознать Скромника в окружении не так сложно: белая кожа и волосы отлично выделяла его из толпы. Однако это лишь на первый взгляд. Как-то ему удавалось со своим ростом, своими чертами внешности спрятаться так, что и не разглядишь. А казалось бы, вот тебе тёмный фон, вот белое пятно, вот он. Мистика… Хотя, так можно сказать про всю их компашку. Да что уж про компашку, про Фонд.       Долговязый нашёлся не быстро. Он сидел на краю разрушенный части второго этажа. Объект держался руками за край и «смотрел» вниз. Дарнель ничего не видел, поэтому просто направлял взгляд в то место, где, скорее всего, не будет сильного источника света. Не хотелось лишний раз испытать чувство боли.       — Вот ты и нашёлся, — Джоб как-то неловко усмехнулся, когда наконец, спустя где-то полтора часа поисков, его нашёл. По правде говоря, в этот раз в подобном не было ничего сложного, просто Скульптура настолько ушёл в свои мысли, что пару раз попросту проходил мимо него. — М… Ты в норме?       — Да, я в порядке, — дрожашим и тихим голосом отвечает ему девяносто шестой, обняв свои колени и продолжая смотреть в никуда. –Просто… Там все так заняты… Решил, что буду лишним.       — А… — сто семьдесят третий слегка зашёл в тупик. Да, он искал его, но не знал, что будет делать, когда наконец найдёт. По идее, он должен продолжить их беседу, поддержать разговор, но никаких идей как это сделать в голову не приходило. — Кхм! Понимаю. Все как-то разошлись по компашкам и разбираются со старыми недоговорками. Я никого из них толком знать-не знаю, так что. Сам собой откололся.       — … Угу… — обняв колени ещё сильнее, отстранённо произносит Скромник.       Джоб садится на край здания рядом с ним. Теперь он чувствует себя максимально неловко. Мало того, что искал его непонятно зачем, так теперь и уходить сразу после находки было бы максимально некрасиво.       — Эм. О чём думаешь? — с лёгкой заминкой пытается продолжить разговор Скульптура. Он складывает руки на груди смотрит прямо на альбиноса.       — … Меня не покидает воспоминание о том человеке в алом плаще… — Парень выпрямляется, отпускает свои колени. — Он ведь предупредил нас не просто так…       — Обычный фарс!       — … Он упомянул Адидала…       — Ой, та ну, что ты берёшь в голову всякую чепух-       — … Возможное имя Алого Короля.       Джоб резко замолчал. Алый. Алый Король — титул, который знали многие объекты. Более того, это имя наводило страх на каком-то инстинктивном уровне. Он мог поклятся, что стоило девяносто шестому заикнутся об этом имени, как по его спине прошла дрожь. Невольно. Объект никогда не видел Алого, не видел его приспешников, ничего не знал об Алагадде, однако… Почему его тогда так пугает этот титул?       — … Ты сейчас серьёзно? — Джоб чуть нахмурился. — Хер ли тогда он назвал это имя? Уж не ради запугивания? Я считаю, этот человек или существо просто-навсего пытался нас запугать.       — … Нет… Нет… — Скромник замотал головой, голос его стал более растроенным. — Если… Если он из Алагадды, то точно знает о том, что происходит. Точно знает, какие последствия несут наши действия.       — Ой, ну может, он из какой-то другой организации! Просто пытается заставить нас действовать по своему сценарию.       — … Это имя, едва ли кто-то знает… Разве… Разве он стал бы просто приходить и предупреждать нас об этом? Может, наши действия действительно породили нечто ужасное…       — … Дарнель, — Скульптура тяжело вздыхает и берёт своего нерадивого доварища за руку. — Не стоит верить каждому проходимцу. У тебя голова на плечах своя есть, он может лгать. Может вводить в заблуждение для личной выгоды.       — Андерсен сказал, что он подходит под описание…       — Ну мало ли, жестянка барахлит! Успокойся! Выброси этого мужика из головы.       — … Ладно…       Разговор продолжал не клеиться. Джоба это злило, в конце концов, поговорить с этим несчастным по душам хотелось. При чём хотелось даже слишком сильно, будто бы Скульптура сам себе навязал эту необходимость и искринне в неё поверил, не замечая расхождения его мысли и действий.       — … Слушай, как думаешь, а какой будет конец у всей этой… Ну… — сто Семьдесят третий замялся, забыв нужное слово. — Короче! У всей этой мозгоёбли с попыткой улизнуть от тюремщиков и всё такое? Ты ведь согласился на это, значит, какие то планы у тебя были.       — … Честно, не знаю…       — Только не говори мне, что ты согласился просто так?       — … А ты разве на это согласился по какой-то причине?       «Блять» — проносится в голове у Скульптуры. А ведь действительно, никаких целей на жизнь после побега у него не было, не считая злосчастного желанию убивать всё, что хотя бы немного проходило на человека. С исключениями, конечно. Парой его «чуйка» на гуманоидов знатно барахлила, особенно когда дело касалось объектов. Как бы то ни было, никаких целей, кроме устраивания массового убийства с большим количеством жертв у него не было. Ни что будет после, будет ли он пытаться меняться, ведь сколько не бегай от Фонда, с его оперативностью их компашке грозила поимка в лучшем случае в течении месяца. В худшем — в течении дня. Куда им идти, почему они всё ещё держатся как команда? По идее, всё должно было кончиться тогда, возле дверей Фонда, когда каждый был свободен выбрать путь, по которому пойдёт. Потом все сошлись и вот опять… Объекты вновь вместе и вновь идут в одном направлении. Джоб здесь был как ветка, плывшая по течению за неимением сил или желания поплыть в обратную сторону.       А может, просто что-то его останавливало.       — … Ну… Не поспоришь, — объект то ли усмехнулся, то ли слабо огрызнулся. — Но, может, сейчас-то планы какие-то появятся?       — … — Скромник повернул на того голову с явным непониманием, Джоб отвернулся, фыркнув.       –Ладно! Ладно! Я тебя понял…       — Молодняк, привет.       — ОХ ТЫЖ БЛЯТЬ-       Стоило Старику появиться за их спинами, как сто семьдесят третий обматерил его на чём всет стоит. А главное подскочил, замахал головой и потянул шалавливые ручонки к чужой шее, с явным намерением её свернуть, чтобы наглый дед больше не появлялся так неожиданно. Скромник отреагировал лишь лёгкой дрожью. А Старик… Да никак он особо не отреагировал, лишь засмеялся по-старому.       — Ещё раз ты так… Я тебя, хрыч ты старый…       — Успокойся. — Дед издевательски похлопал вспыльчевого парня по плечу, с издёвкой усмехнувшись. — Тем более, толку-то будет от твоих действий? Я не могу убить тебя, а ты — меня.       — … Будь ты проклят…       — Прости, ты опаздал на пару сотен лет, я уже.       — Ой, да!..       — Ладно, я здесь не для своей утехи. — Сто шестой присел на край здания, сто семьдесят третий уселся следом, недовольно сложив руки на груди. — Вижу, о насущном разговариваете?       — … Угу…       — Вот и хорошо, я тут подумал… –Старик поправил свои лохмотья и посмотрел в сторону. В целом, даже удивительно, что Лоуренс сохранился в таком хорошем состоянии. — О конце всего этого. Мы сейчас идём не знамо куда не знамо зачем. Просто. Я то свои мотивы знаю: скучно одному быть, одни игры развлекают, ради компании и прибился. Но вот в чём проблема. Путь это, конечно, хорошо, но что будет в его конце?       — Мне плевать, — сказал Джоб и бессовестно соврал, минуту назад буквально поднимая вопрос конечной цели для себя и для Дарнеля.       — Появлениее Жезлоносца здесь не просто так, а если Андерсен и Рептилия так спокойно к нему относятся, то у меня есть… Одна версия.       — И какая же?       — Ох, Джоб, она безумна.       — Да брось, мы же не-       — Возможно, нас ждёт путь до Алагадды.