***
Пока Чокер игрался с тигризом, я, переполненный хорошим настроением, накрывал стол и готовил перекус. Хорошим моё настроение было не только от того, что они поладили. Почему-то меня не покидало странное ощущение, когда я смотрел на всю эту ситуацию: мы за стеной, вместе, сидим здесь, как дома, словно всегда так и жили. Будто мы семья. А потом, от таких мыслей стало тяжело на душе. Из-за того, что я уже заранее готов этим пожертвовать. А вдруг Чокеру надоест меня ждать каждый раз, может он решит держаться на расстоянии, прекратить общение. Он уже намекал на это раньше, когда говорил, что не хочет меня терять. Он потерял отца, ему сейчас нелегко. Именно поэтому он вполне может вычеркнуть меня из своей жизни и будет прав. И если вдруг что-то случится, он об этом не узнает и его сердце не будет разбито в очередной раз. Неторопливо опускаю тарелку с бутербродами на стол. Чокер проходит мимо меня и робко заглядывает в комнату. — Даже кровать есть, — удивлённо заметил он. — Я спал здесь несколько раз, — говорю и вспоминаю эти ощущения настороженности. Ты пытаешься уснуть, но боишься этого мёртвого шума руин, вздрагиваешь от каждого резкого звука, а потом привыкаешь и спокойно засыпаешь. Утро встречаешь победной радостью и незабываемым удовольствием, жадно обволакивая взглядом нетипичную обстановку. — Что? Джин, ты что, совсем больной? — его тон резко сменился на строгий, большие глаза злобно сощурились, да и мышцы напряглись, будто он хочет ударить меня за подобную глупость. — Нет, но… Это было действительно здорово. Знаешь, я скоро стану выживальщиком и буду много времени проводить вне города. На секунду я застыл. Эти слова будто задели его за живое. Парень несколько секунд молчал, собираясь с мыслями, после чего резко повысил голос. — Но сейчас ты НЕ можешь покидать город на такое продолжительное время, да ещё и беззаботно спать! — Не злись, пожалуйста, — широко улыбаюсь. Нужно придумать способ успокоить его, пока мы не поссорились, но самое главное — самому не переходить на тон повыше и не терять контроль. — Что может случиться в безопасном секторе? — Эта отговорка не поможет против меня. Будь добр показать, что можешь постоять за себя. — И что ты хочешь? — возвращаюсь к прежним делам, чтобы сохранить самообладание. Достаю кружки из ящика и ставлю их рядом с тарелкой. — Спарринг. — Спарринг? Ты просто хочешь избить меня, потому что злишься, — недовольно морщу лицо и кусаю нижнюю губу. Мы никогда не дрались между собой, я бы не хотел его бить. Почему, вместо этой возни, мы не можешь спариться по-другому? — Или так, или это последний твой визит сюда. — Почему ты такой жестокий? — А потом поедим, — он развернулся и скрылся из виду. — Стой, что? Сейчас? Я кричал ему вслед, но он либо не услышал, либо просто проигнорировал. Мне ничего не оставалось, как забыть про стол и пойти за ним, наверх. Парень стоит посреди самой чистой области на первом этаже, где напольную плитку ещё можно назвать однородным покрытием. Не совсем подходящее место, но в реальности люди не всегда могут выбрать, где драться, поэтому это отличная возможность потренироваться использовать окружение. Вот только я не хочу драться против него. Исхода два: либо я его ударю, используя слабые места и буду чувствовать себя скотиной, либо он отымеет меня, не испытывая при этом никаких угрызений совести. К тому же, я только недавно думал о том, насколько между нами большая разница. Парень снял обувь и начал разминаться, стоя ко мне спиной, а я в такой момент могу думать лишь о неподходящем. — Чокер, я не хочу тебя бить, — наклоняюсь вперёд и пытаюсь заглянуть ему в лицо. — Перестань, никто не будет драться в полную силу. Его тон такой безразличный, почему он так разозлился на меня? — Не в этом дело. Неожиданный удар парня пришёлся бы мне по животу, если бы я не заблокировал его чисто на инстинктивном уровне. Чокер сделал шаг назад и угрожающе встал в боевую стойку. — Мне плевать. Ты собираешься стать выживальщиком, а значит ты либо сдохнешь, либо будешь драться. Он даже не даёт мне подумать или ответить, сразу начиная атаковать, комбинируя удары руками и ногами. Это отличается от того, что я видел на тренировках, совсем не предсказуемо. Он говорил про драки в половину силы? Я был зол на него за то, что он даже не даёт мне шанса сориентироваться. Даже начал пытаться ударить, но он слишком быстро реагировал, либо блокируя удары, либо уклоняясь и контратакуя. Последней каплей стал удар по ногам, от которого я рухнул на спину. — Вставай, — отчётливо слышу его тяжёлое дыхание. Устал бить меня? — Смысл? Чтобы ты продолжил делать из меня боксёрскую грушу? Чокер присел на корточки рядом со мной и заглянул в глаза. Его взгляд был стеклянный, но глаза блестели, словно от слёз, будто он представлял себе что-то болезненное и печальное. Я увидел в нём страх и ярость, смешанные с осознанием собственного бессилия. Мне было знакомо это чувство. — Я не собираюсь хоронить тебя, — он встал надо мной и попытался приподнять за плечи, подпереть спиной, заставить сесть. — Я выжму из тебя все соки, но заставлю постоять за себя. И ты не сдохнешь за этой грёбаной стеной! На последнем слове у него явно закончились силы. Может он поскользнулся, а может так и задумано, но он рухнул вместе со мной, усевшись спина к спине. Где-то полминуты я слышал лишь его сбившееся дыхание, которое иногда переходило в тихий стон, будто он был готов громко заплакать. — Я знаю, — сцепляю руки в замок и опускаю голову. Мне нужно попытаться начать разговор и успокоить его. — Знаю, что ты боишься… Но я не такой беспомощный, как ты думаешь. — Беспомощный. Ты даже драться нормально не умеешь, — голос дрожит, он такой тихий и хриплый. — Нет, — поворачиваюсь к парню и обнимаю его. — У меня есть цель, много незавершённых дел и человек, который всегда будет ждать меня. Ради него я вернусь хоть из загробной жизни. Поворачиваю парня к себе и вытираю ему слезы с лица. Впервые вижу его таким разбитым. Он был спокоен, пока я не сдал экзамен, а когда стало ясно, что я могу вступить в группу Хариса, его нервы начали сдавать. С такими мыслями он просыпался по утрам, работал, отдыхал и засыпал. Мне кажется, он просто не знает, что ему делать в такой ситуации. Конечно он не поверит мне на слово и не прекратит беспокоиться, но что я могу сделать для него? Даже если я задаю себе этот вопрос, ответ на него совсем рядом, он так очевиден, как я мог не понять этого сразу. — Ну ладно, — встаю на ноги, чуть пошатываясь. Он хорошенько меня потрепал. — Не прекратишь плакать и тебе будет сложно меня ударить. Если ты так об этом волнуешься, мы сменим тип тренировки и будем драться столько, сколько понадобится, и к концу лета я стану сильнее и надеру тебе зад за привычку держать всё в себе. Я буду стараться, выложусь по полной и не заставлю его долго ждать.Двадцать третья глава
2 февраля 2020 г. в 16:13
— И вот, когда я подумал, что у меня всё получилось, в кармане резко зазвонил телефон и на весь коридор заиграла песня Карнажа.
— Радуюсь свободе при любой погоде, — тихо напеваю себе под нос и слышу смех Чокера позади.
— Я был в ужасе.
— Что было потом? — оборачиваюсь и обнимаю парня за талию, чтобы помочь спуститься с лестницы.
— Ну, прибежала охрана, они позвали Чарли и меня оттуда вывели, — он слегка улыбнулся и посмотрел перед собой, будто вспоминая тот момент во всех подробностях.
— Тебе ничего не будет за это?
— Ну, мне влепили выговор, но он никак не повлияет на моё вступление в должность.
— Не могу поверить, что мы учимся на одном курсе, но ты на три года младше меня!
— Ты яркий пример того, что «никогда не поздно».
— Здесь наверх, — цепляю фонарик на ремешок кофты и начинаю карабкаться по холодным ступенькам.
— Погоди, Джин, — Чокер зацепился за краешек моего капюшона и заставил остановиться. — Это что, выход за стену?!
Держусь одной рукой за ступеньку и поворачиваюсь к парню.
— Не бойся, я не дам тебя в обиду здешней пыли и ржавчине.
В голове всплывает воспоминание о моём первом визите в дом Чокера. С его отличительными навыками суна-эсника, боятся стоит лишь грязи и соседа снизу.
— Ты понимаешь, что мы нарушаем закон?
— Закон нарушает себя чаще, чем мы с тобой, — продолжаю лезть наверх. — Не будь занудой. Или можешь остаться здесь.
Это был самый отчаянный блеф в моей жизни. Разумеется, я не собирался лезть туда без него и не знаю, как бы повернулась ситуация, если бы он всё же остался. Хорошо, что он достаточно доверяет мне, чтобы пойти со мной.
— Как его ещё никто не обнаружил?
— Нужно постараться, чтобы найти проход в канализацию среди таких руин.
Когда мы вылезли наружу, я аккуратно закрыл люк куском фанеры.
— И потом, кому вообще придёт в голову спускаться в старую канализацию?
Чокер молча вышел из здания и с наслаждением подставил лицо ветру. Я подошёл к нему и окинул взглядом высотки.
— Кроме того случая из детства, я никогда не был за стеной лично. Жил в поселении, да, но разъезжать из города в город и просто находится снаружи без какой-либо защиты — это не одно и то же, — наконец сказал он.
— Что ты чувствуешь, выходя из мирного застроенного города в пустой район, не оправившийся после тяжёлой войны?
— Осознание недоразвитости наших предков, — Чокер ответил незамедлительно и не потрудился вставить в предложение хотя бы нотку юмора.
Вздыхаю и начинаю идти вдоль дороги.
— Нам сюда.
— Так это ещё не всё?
— А тебе достаточно просто выйти за стену? Ты это чуть ли не каждый день видел с помощью дронов. Я хочу показать тебе другое.
Мы никуда не спешили, медленно прогуливаясь вдоль разрушенных домов, склоняющихся над нами.
— Так странно, — тихо пробубнил себе под нос парень.
— Что странно?
— Ты что-нибудь слышишь?
Останавливаюсь и прислушиваюсь к окружению.
— Много чего: скрип железных конструкций, завывание ветра и шорох сухой земли по остаткам асфальта и бетонных поверхностей.
— Да, здесь довольно шумно.
Поднимаю голову вверх и закрываю глаза, прислушиваясь ко всем звукам, стараясь проанализировать каждый из них.
— Стон мёртвого города и абсолютная тишина всего живого. Мне так страшно осознавать это. Мы как люди, жившие до нас: живём своей жизнью, учимся, работаем. А вдруг опять начнётся война?
Я резко посмотрел на Чокера, который всё продолжал говорить о страшном и неприятном. Его глаза были такими пустыми и грустными.
— Эй, — обнимаю его и заглядываю в глаза. — А помнишь, когда я говорил тебе такие вещи, ты на меня злился, потому что верил, что этот мир медленно поднимается с колен? Что заставляет тебя думать иначе?
— Не знаю, наверное, мне просто тяжело здесь находиться. Ты даже представить себе не можешь, насколько я трус. Я так боюсь внешнего мира. Даже сидя в бронированном автобусе. Я верю, что мир будет лучше, но ты не поверишь, какие картинки я вижу у себя в голове, когда смотрю на одинокие пустые дома и голую пустыню.
— И я понимаю тебя, — слегка встряхиваю парнишку, чтобы тот немного пришёл в себя. — И да, мне грустно смотреть на всё это, но я не боюсь.
Беру парня за руку и веду дальше по дороге.
— Когда я стану выживальщиком, смогу обезопасить этот мир и помочь людям восстановить его. И ты поможешь, когда возглавишь компанию. Это займёт куда больше времени, чем мы живём, но этот вклад поможет тем, кто будет жить после нас. И они смогут помочь тем, кто живёт после них. И, может быть, через несколько сотен лет мир уже не будет похож на тот, который мы знаем.
— Джин, ты удивительный человек. Всю свою жизнь ты жил в замкнутом пространстве, где не нужно выживать. Судьба внешнего мира не должна была волновать тебя, а ты к ней так небезразличен.
— Я много думал об этом раньше, — захожу в торговый центр, придерживая большую раздвижную дверь для Чокера. — Мы не жили с мыслью о том, что окружающее нас пространство — один маленький мир. Все знали о том, чем обернулась эта война. Возможно, если бы они подошли к этому вопросу более серьёзно, если бы люди даже не знали о мире за куполом, думаю, меня бы сейчас тут не было.
— Что ж, это их оплошность…
Он хотел закончить фразу иначе, но внезапно передумал. Надеюсь, он хотел сказать, что очень этому рад.
— Здесь вниз, — спрыгиваю в дыру и делаю перекат, чтобы минимизировать урон от столкновения с твёрдой поверхностью.
— Ты в последнее время совершенно забываешь об осторожности, да и в целом стал более подвижным, — он аккуратно спускается вниз примерно на половину, откуда уже уверенно прыгает и приземляется на ноги.
— Секрет в хорошем настроении, — беру парня за руку и веду по коридору к своему саду.
— Зато дерёшься как домохозяйка из деревни.
Как жёстко с его стороны, мне даже ответить нечего. Обидно, что это правда. В то время, как практически все из нашей группы отлично дерутся, я до сих пор испытываю некоторые трудности. Зато на движения Чокера я могу смотреть вечно. Никому из ребят не удаётся сохранить такой уровень спокойствия, точности действия и грациозности, как у этой маленькой и хрупкой машины для убийств. Он может анализировать позицию и действия противника прямо в бою, что помогает ему не руководствоваться чётко заданными атаками. Поэтому ему легче удерживать планку непредсказуемости. Однако всё меняется, если он получает урон: Чокер малоустойчив к боли, и, если ему хорошенько вмазать, он может потерять мысль, дезориентироваться и стать уязвимым. Он это прекрасно знает, поэтому в последнее время оттачивает свои навыки психологии, изучает другие профессии и расширяет свою базу тактики. Мне стоит поучиться у него такой целеустремлённости. С другой стороны, я больше склоняюсь к комбинации атаки и поддержки, что делает наши подходы к профессии абсолютно разными.
После того экзамена, мне стало ясно, что сун получает огромное преимущество, когда атакует и использует дронов одновременно. Профессионалы не отнеслись к этому серьёзно, однако Чокер настоял на совершенствовании этой техники. Обычно, когда сун управляет дронами, он полностью переключает своё внимание на дополненную и виртуальную реальность. Это блокирует какие-либо физические действия, иными словами: либо ты управляешь своим телом, либо дронами. Я задумывался над тем, почему люди не используют искусственный интеллект в дронах, чтобы разделить задачи между ним и пользователем. Крю говорил, что идеального искусственного интеллекта для таких задач ещё не придумали, а система жестов и команд была мертворождённым проектом из-за многих ограничительных факторов.
А я — другое дело. Мы с Чокером много экспериментировали и пришли к выводу, что та симуляция никак не связана с моими способностями управлять большим количеством дронов и при этом самому совершать какие-то действия. Я могу управлять сразу восемью дронами, но тогда уже приходится выбирать, а вот если их меньше пяти, могу свободно ходить, бегать, даже немного драться. Но я всё ещё практикуюсь и оттачиваю свои навыки. А вообще, я горд за себя и свою особенность.
— Мы на месте, — останавливаюсь рядом с приоткрытым экраном, наклоняюсь и начинаю его приподнимать, иногда поглядывая на лицо парня, чтобы не пропустить его реакцию. — Добро пожаловать.
Его лицо сначала окаменело, он внимательно пробежался глазами по всему помещению и остановил взгляд на вишне, после чего робко и осторожно прошёл дальше и ещё раз огляделся.
— Джин, — его голос был ошарашенным, и я даже уловил еле заметную дрожь. — Ты что, создал здесь целый сад?
— Это-о, — завожу руки за спину и подхожу поближе. — Да. И ещё это моя берлога. Здесь не так цивильно, как в твоей квартире или в нашей комнате в академии.
— Этот генератор, — указывает на устройство, торчащее из земли. — Тот, что я чинил?
— Да, он отлично помогает мне. Растения с ним чувствуют себя превосходно.
Чокер покачал головой и громко выдохнул, медленно повертевшись вокруг своей оси.
— Что скажешь? — нервно шатаюсь на месте в ожидании ответа.
— Скажу…
Он сложил руки на груди и повернулся ко мне боком, впиваясь взглядом в вишню.
— Это прекрасно, лучшее, что я видел.
Он сел на корточки и аккуратно подставил руку под пышную веточку.
— Лучше, чем магазин электроники?
Наконец-то Чокер встал и уделил мне немного внимания. Он посмотрел на меня своими яркими и блестящими серебряными глазами, пару секунд будто сдерживал себя от чего-то, но потом резко и громко усмехнулся.
— Да, — на его лице заиграла согревающая душу счастливая улыбка.
Я подошел к нему вплотную и обхватил лицо ладонями, чтобы нежно поцеловать. Закрываю глаза и прижимаю его к себе, опуская руки на талию. Через пару секунд Чокер отстранился на миллиметр и резко выдохнул.
— Джин, — тихо прошептал он мне в губы. — Не двигайся.
— В чём дело? — я так напрягся из-за его настороженного голоса. Открываю глаза и смотрю на сосредоточенное лицо парня. Он смотрит куда-то за моё плечо.
— Здесь тигриз. Он маленький и один, значит где-то неподалёку вся семья.
Аккуратно поворачиваю голову на создание, поглядывающее на нас большими глазами из коридора. Он не заходит, потому что боится Чокера. Можно выдохнуть.
— Не бойся, — отхожу от парня и сажусь на корточки перед проходом, после чего осторожно вытягиваю руки.
Малыш, растеряв весь страх, вмиг прибежал ко мне на ручки и начал ластиться. Встаю и поворачиваюсь к Чокеру.
— Всё нормально, он дружелюбный и один.
Он немного постоял, оценивая ситуацию и недоверчиво поглядывая на животное. Указываю рукой на брошенный мною рюкзак.
— Достань из рюкзака одноразовый лоток с мясом.
Чокер постарался свести шум и резкость движений к минимуму, чтобы не напугать животное. Он аккуратно присел около рюкзака и медленно открыл его.
— Зачем тебе столько продуктов? — тихо спросил он.
— Чтобы приготовить еду и поесть здесь.
Пару секунд спустя ёмкость с лакомством уже была на руках у парня.
— Так, теперь достань один кусочек и угости его.
Обхватываю тигриза за туловище и поворачиваю его мордочкой вперёд, поглядывая на собственные руки, которые моментально утонули в пушистой шерсти. Чокер достал самый большой кусок, вытянул руку и раскрыл ладонь. Мы оба замерли в ожидании действий зверька, который упрямо пытался повернуться в мою сторону. Он задрожал, прижал уши и поджал хвост.
— Так, без паники, — Чокер пододвинулся поближе, сел на пятки и протянул кусочек мяса, поводив им буквально в сантиметре от чёрного носика. Замечаю, как быстро он набрался храбрости, будто произносив те слова лично для себя. После этого, будто почувствовав спокойствие, тигриз заинтересовался едой и двинул лапками в сторону парня.
Аккуратно убираю руки, чтобы дать ему возможность подойти поближе. Мясо было съедено за пару секунд, а Чокер осторожно опустил руку на макушку тигриза, чтобы почесать за ушком.
— Ну? Мы подружимся с тобой? — он расслабленно улыбнулся и начал активно поглаживать рыжую шёрстку. Малыш поставил передние лапки ему на колени и начал подставлять голову под ладони. Я облегчённо вздохнул, радуясь этой маленькой победе.