Стальной край

      Я планировал немного отдохнуть, полежать, посмотреть на небо. А в итоге сижу в первом административном корпусе ООГ в ожидании Чокера. Передо мной кабинет Итана, куда меня не пустили, заставив сидеть в одиночестве посреди пустого коридора. Руководитель, похоже, засиживается здесь допоздна, раз его удалось застать в такой час. Хотя мне больше интересно, что ему собирается сказать парень.       Тусклый свет с главного зала перекрыл чей-то силуэт, стремительно приближающийся ко мне. В полумраке начинаю разглядывать лицо и понимаю, что передо мной стоит Харис. Нервно поднимаю руку и вяло помахиваю ему.       — Привет, дядь.       В обычной ситуации меня уже убили бы за такое пренебрежительное отношение к своему боссу, но порой я просто не могу не воспользоваться статусом хорошего друга Райана, зная, что Харис старается его не злить. С этим главное не переборщить.       — А с тобой у нас будет отдельный разговор, — сердито прорычал тот. Глаза мужчины яростно сузились, лицо всё вытянулось в готовности загрызть меня.       После мимолётного зрительного контакта, он резко двинулся в кабинет Итана, захлопнув за собой дверь. Я только и успел заметить, как Чокер стоит посреди кабинета, скрестив руки на груди. Он и глава ООГ неодобрительно посмотрели на бесцеремонно ворвавшуюся Сову.       Я весь осел, притаился и затаил дыхание. Готов поспорить, что Харис узнал, что я покидаю город, когда вздумается. Если повезёт, обойдусь выговором и физическим насилием. В худшем случае вылечу из группы. В глубине души небольшая частичка меня всё ещё надеется, что Чокер меня не сдал, хотя как он вообще объяснит сложившуюся ситуацию. Ну, если подумать, нет ничего странного в том, что мы могли наткнуться на трупы, когда наши дроны летали над руинами. Законом-то не запрещено, правильно я говорю?       У меня не было возможности подумать о том, что вообще произошло. Что надо было людям из Москвы в таком большом количестве рядом с Технумом. А этот странный человек. Когда я рассказал Чокеру о нём, тот был сильно обеспокоен, будто понял кто это. А вот я, чёрт возьми, как обычно ничего не понял. А те два человека, один из которых что-то про меня явно знал?       Вопросов в любом случае было больше, чем ответов, поэтому оставалось только ждать окончания импровизированного собрания. Все трое вышли из кабинета спустя минут двадцать, Чокер сразу подошёл ко мне и развернул к выходу, вяло попросив шевелить ногами и не задерживаться.       — А с лицом у него что? — недоверчиво спросил Харис. Он, похоже, немного остыл после разговора.       — Мы тренировались, — ни секунды не раздумывая солгал парень. Едва голова мужчины начала опускаться вниз для одобряющего кивка, меня толкнули вперёд.       Уже на улице, я смог спокойно смыть с себя кровавые разводы, о которых напрочь забыл. Холодная вода из фонтанчика приятно успокаивала и расслабляла. Я даже на секунду забыл о всех беспокойствах. Чокер успокоил меня тем, что не рассказал о нашем нахождении вне города, а вот весь остальной разговор он от меня скрыл, объясняя это тем, что мне необязательно об этом знать и ничего там такого нет. Вот только нельзя целый час обсуждать какую-то ерунду. Да и меня это тоже касается. Мы оба были уставшие, поэтому я лезть не стал, но сам себе поклялся, что завтра точно всё узнаю. Попрощались на остановке, да и разъехались в разные стороны.       Пообещать-то пообещал. В следующие несколько дней Чокер даже не брал трубку, он был слишком занят, чтобы поговорить со мной, всё откладывал разговор. Ещё тогда, проснувшись утром, на следующий день, я понял, что что-то поменялось. Не в отношениях, а в мире, в городе. С ним было что-то не в порядке. Дни тянулись мучительно медленно, мысли на занятиях постоянно уходили в другую сторону, Технум я не покидал, чтобы не вызывать подозрений. А вот другие ещё как покидали. Что ни день, так какая-нибудь группа куда-то уезжает. Корпус пустел, в академии не видно было ни второкурсников, ни первокурсников. Об этом ходили разговоры, что и нас, Сов, вот-вот куда-нибудь отправят. Это был лишь вопрос времени.       Спустя три недели я узнал от Гейджа, что Москва отправила небольшой отряд на руины Гомеля, где располагалась группа выживальщиков. В том месте велись активные сборы ресурсов, необходимых для городов. Они защищали поселение два дня без продыху, но их оборону буквально за час пробила спецгруппа, прибывшая из города-купола. В живых остались лишь те, кому удалось отступить. Полностью поверженные, они вернулись назад. Мы с ребятами стояли кучкой на улице и смотрели как из грузовиков доставали раненых. У кого-то переломы, кто-то отделался всего лишь испугом, а кто-то вернулся лишь наполовину. Наблюдая за этой картиной, я все больше понимал, насколько напряжённой оказалась ситуация.       Руины Гомеля — родина Райана. Его мать доставили еле живой, а отца даже не смогли забрать с собой. Узнав об этом, он ушёл из Сов на время, чтобы помогать в больнице. Я видел, как вместе с ним страдает и Харис, который бы тоже не отходил от любимого, не отходящего от не приходящей в сознание матери.       И вот настал тот самый момент, когда и Харис объявил, что мы отправляемся в бесплодные земли. Услышав это, я почувствовал что-то странное. Неприятный коктейль из страха, нетерпения и рвения. Я хотел покинуть город с группой, но никогда не думал, что меня отправят на самую настоящую войну. Туда, откуда только недавно привезли искалеченных ребят. И всё сразу стало понятно. Чокер ведь знал обо всём уже тогда, стоя в кабинете Итана. Знал, куда меня отправят.       Все ребята из группы целый день не могли найти себе места. Всем было страшно, ведь мы не были готовы к чему-то подобному. Мы всего лишь студенты. Особенно бледный был Аарон. Он ни слова не сказал с объявления Хариса. Сидел у себя в комнате и бледный как мел Дастин. Лишь мы с Дэмианом не закрывались в кладовках, предпочитая сидеть в общей комнате и не спеша собирать вещи к завтрашнему дню.       Особенным сюрпризом для меня стал неожиданный визит Чокера. Парень робко зашёл в комнату и огляделся. На нём была форма патрульного, на руках блестели каркасы для дронов, а на груди висел цифровой бейдж посетителя. Я обрадовался ему, вскочил, обнял, но парень даже не дёрнулся и серьёзно попросил поговорить без лишних ушей.       Мы вышли на балкон и отошли подальше. Искать специальное уединённое место смысла не было, людей в корпусе было и так мало. Парень отвернулся от меня и облокотился на балкон, его глаза сверлили грузовик, всё ещё стоящий на входе в корпус.       — Я поговорил с Харисом, — медленно начал он, не отрывая глаз от транспорта. — Он сказал, что тебе необязательно ехать.       — Ты что, отпросил меня? — встаю рядом и заглядываю в его лицо. Звучало так непринуждённо, хотя на самом деле я был неприятно удивлён. У меня были мысли остаться, но я не хочу быть трусом, не хочу быть тут, когда все остальные ребята поедут.       — Эй, он может попросить поехать суна из другой группы, ты там не так важен, — Серые глаза медленно начали блестеть, голос с каждым словом становился тоньше. — Тебе ведь совсем не обязательно куда-то ехать.       — Сколько мы будем спорить об этом?       — Джин, это не экспедиционная вылазка, ты же там попросту помрёшь!       — Ну спасибо, что ты веришь в меня, — усмехаюсь и поворачиваюсь спиной к ограждению. Он опять сейчас будет со мной ссорится. — Почему я должен бросить всё и всех?       — Потому что я тебя прошу. Не уезжай.       Парень резко сместился вбок и встал передо мной. В этот момент мне показалось, что он готов расплакаться.       — Всё будет хорошо, я же вернусь.       Даже недослушав меня, Чокер резко отворачивается, да ещё и с таким отвращением на лице, от чего у меня внутри всё сжалось в один большой комок ярости.       — Знаешь что, я вообще в шоке, что ты даже, не спросив меня, лезешь что-то решать! Почему ты вечно хочешь всё контролировать, может ты поэтому так не любишь людей? Не можешь их контролировать!       Парень развернулся и со всей силы вписал мне кулаком по челюсти, от чего я пошатнулся и чуть не упал. Конечно я понял, что сказал неприятно и лишнее, вышел из себя. Мне не хотелось оставлять всё так.       — Я просто хочу, чтобы ты верил в меня, а не смотрел с высока, как ты это делаешь обычно. Ты поступаешь эгоистично. Себя-то ты полностью посветил работе, а меня от этого отгораживаешь как можешь.       И хотя вокруг шумел город, мы оба тяжело дышали, между нами была полная тишина, пронзающая всё тело на каком-то физическом уровне. Наконец он нарушил тишину, сказав при этом слова, от которых у меня в горле образовался неприятный комок, не дающий дышать.       — Значит мы оба выбрали работу.       — Значит так, — хрипло согласился я.       Чокер опустил голову на пол и глубоко вздохнул. Так ничего и не сказав в ответ, он развернулся и зашагал прочь. Я не мог даже пошевелиться, хотя очень хотел кинуться за ним вслед, обнять и попросить вернуть свои слова обратно. Но я всё ещё был очень зол на него, в глубине души я желал, чтобы он двигал ногами быстрее, чтобы больше не попадался мне на глаза.       Состояние и так было хуже некуда. Вернувшись в комнату, я только и мог собирать вещи, сглатывая от любых позывов завыть на всё здание, такая досада и горечь одолевала меня. Практически вся моя техника была подарена Чокером. Всё было с любовью модифицировано, он так старался обезопасить меня, вкладывал душу во всё, что делал. Готовился к тому, что я буду пользоваться этим за городом, но никак не предполагал, что при этом я окажусь на войне. Не сомневаюсь, что полностью размазал его душу по земле. Ну ничего, я вернусь живой и невредимый. Он увидит, что я способен выжить и успокоится. Это точно.       Когда совсем стемнело, я вышел подышать свежим воздухом, прошёлся по району вдоль края уровня, посмотрел на пятый район, на его огромные широкие башни. Этот город, в котором кипит жизнь, стал таким родным для меня. Каждый его житель выглядит живым, самым настоящим человеком. А этот мир в целом? Даже не знаю, будет очень грустно, если я не успею узнать о нём как можно больше. Почему-то в душе зарождается такое ощущение, будто я прощаюсь. Такое колкое и паршивое чувство. Я ведь даже не смогу попрощаться с Мышью. Надеюсь, Чокер позаботится о нём, если я… задержусь.       Прохожусь взглядом по высокой стене, стремительно появляющейся из-за высоких строений и так же стремительно скрывающейся за широкой площадью четвёртого района. Присмотревшись, буквально недалеко, я заметил Итана, стоящего в таких же раздумьях. Его лицо было таким… несчастным, что ли? Он будто бы смотрел на город, но видел что-то совсем другое. Зная его отношение ко мне, не хотелось портить ему настроение, но я всё же прошелся вперёд и встал рядом с ним, опираясь на прозрачную перегородку.       — О чём думаете, сэр?       Итан даже не вздрогнул, лишь повернул голову в мою сторону на секунду, после чего вернулся в обратное положение, продолжая стоять так же неподвижно.       — О многом, — неожиданно дружелюбно ответил мужчина. Он был непривычно спокоен. — О совершенных поступках. Лично и не совсем.       — Например?       — Каковы твои мысли на счёт того, что завтра ты отправишься биться против своих же? Ведь ты идёшь против своей семьи.       — Вы про Москву? Ну я бы не назвал её своей семьей…       — Ну, у тебя ведь там была СЕМЬЯ? Мама и папа?       Шумно выдыхаю.       — Была конечно же, но боюсь, что их взгляды не совместимы с моими. Они уже давно отказались от меня.       — Это невозможно, я бы никогда не отказался от своего ребёнка.       — У Вас есть ребёнок? — недоверчиво кошусь на мужчину. Мне казалось, что у такого как он нет и жены.       Итан немного развернулся в мою сторону и достал из внутреннего кармана небольшую смятую фотографию, протягивая её мне. Беру в руки и разглядываю очень красивую молодую девчушку, которая оказалась прям копией своего отца. Она выглядит такой счастливой, с двух сторон её обнимают родители. Кто бы мог представить Итана примерным семьянином?       — Её зовут Карен. Она сильно болеет, и наши медики не могут ей помочь. Она в Технуме, постоянно находится под наблюдением.       Отдаю фотографию обратно и сочувствующе смотрю на несчастного отца.       — Не надо говорить, что ты мне сочувствуешь. Я обязательно найду способ ей помочь и сделаю для этого всё.       Я как раз хотел сказать, что сочувствую, но теперь мне даже и говорить нечего. Спустя какое-то время мужчина сам продолжил разговор. Он отвернулся от меня и задался вопросом:       — Почему ты здесь, почему ты занял именно нашу сторону?       — Я просто хочу помочь. Мне никогда не приходило в голову, что придётся столкнуться с Москвой.       — «Просто хочу помочь», — с каким-то укором повторил Итан. — А мотивация? Неужели у тебя нет желания помочь ради чего-то? Ты родился в том городе, у тебя там друзья, семья, близкие люди, с которыми ты вырос. Как у тебя могло сформироваться желание просто уйти и помогать другим? Неужели ты не чувствуешь себя предателем?       Действительно, почему?       — Я не знаю, — горько усмехаюсь, считая неподходящим разразиться смехом над собой же. — Даже когда я решил поступить в академию, у меня не было чёткой мотивации. Я и сейчас её сформулировать толком не могу. Просто все люди здесь кажутся мне более достойными нормальной жизни, понимаете?       — Но Москва более развита и мощнее. Она сохранила довоенные технологии и удерживала этот потенциал на протяжении стольких лет. Наверняка там и медицина продвинутая.       Я так и понял, о чём он думает.       — Вы так сильно ненавидите Москву, но при этом восхваляете её. Не думаю, что я с Вами согласен. Понимаете, Технум — это часть огромного мира, который буквально встал с колен. Он научился выживать, в то время, как Москва просто существует на всём готовом. Я считаю, что на самом деле Москва и остальной мир нуждаются в друг друге. Жалко, что только я так думаю.       Итан немного помолчал, после чего устало поблагодарил за ответ и не спеша пошёл прочь. Он в тот момент был таким странным и в то же время очень грустным. Да и я всё время думал о нём как о каком-то монстре, а оказалось вот как.       — Любящий отец, надо же, — тихо пробубнил я себе под нос. Интересно, о чём тогда думал мой отец? Когда сказал «стреляйте». Неужели ему было совсем плевать? А что об этом подумала мама? Эх, вот зачем надо было себя так накручивать? Такой паршивый день. Гадкий, поганый, пустой. А завтра чем лучше будет?       Ещё немного постояв на улице, я вернулся в комнату и оценил обстановку. Аарон и Дастин всё ещё сидят в своих комнатах, Дэмиан неподвижно сидит на диване и смотрит на меня.       — Ты совсем не волнуешься? — сажусь рядом и вытягиваю ноги. Только сейчас понял, что немного утомился.       — Волнение — это неизбежный груз последствия принятого решения, — спокойно произнёс парень.       Я бы немного успокоился, если бы между нами прошло примерно такое же откровение, как недавно было с Итаном, но Дэмиан как был необщительной тёмной лошадкой, так ею и остался. Посему оставалось только вернуться к себе в комнату, проверить собранные вещи и рано лечь спать. Разумеется, заснуть не представлялось возможным. Гейдж написал длинное сообщение с пожеланием удачи, даже Мёрфи и Рассел в сторону не остались. Чокер даже и не думал что-либо писать. Да что уж там, когда я решился попросить его присмотреть за тигризом, оказалось, что он меня заблокировал. Это был совершенно неправильный и негативный финал, но я почему-то уверен, что всё ещё образуется. Лишь с этой мыслью мне удалось немного успокоиться, а затем уснуть.       Ранним утром, казалось бы, и без того мрачное небо, было ещё мрачнее. Все мы были подавлены, кое-как встали со своих кроватей, позавтракали в полупустой столовой, сходили по очереди в душ без единого препирательства. Вскоре пришёл Харис. У него были такие тяжёлые и тёмные мешки под глазами, он еле держался.       Никогда не подумал бы, что буду надевать форму Сов в такой печальной обстановке. Эта тёмная, тяжёлая и прочная одежда, белая сова на спине, к которой я так стремился.       На улице нас уже ждали остальные члены группы, понятное дело, Райана с нами не было. Человек восемнадцать расселись по грузовикам и двинулись в путь. Я хотел сесть в кузов со своими друзьями, но Харис тихо коснулся моего плеча и попросил сесть с ним. Он был за рулём первого грузовика.       — Я хочу заранее кое-что обговорить с тобой. Вчера со мной говорил Чокер…       — Да, я уже знаю, — с иронией усмехнулся я. За окном проплывают ещё не проснувшиеся дома, людей на улице практически нет.       — Он очень просил беречь тебя, — продолжил предложение мужчина.       — А? Подожди, это было днём или вечером?       — Днём он заходил ко мне и просил оставить тебя здесь, я отказал. Потом он мне позвонил вечером.       — Так ты всё-таки отказал ему? Он сказал, что ты согласился.       — Я понимаю, что он чувствует, но не могу позволить тебе остаться здесь. Нам понадобится сун, даже такой как ты.       О, это прозвучало с такой безысходностью.       — Я буду осторожен, я же обещал, что вернусь. Мы оба вернёмся. Ты к Райану, я к Чокеру.       — Мне бы… тоже хотелось в это верить.       Его согласие прозвучало как-то сухо и не естественно, словно он сам не верил в собственные слова. Жилые дома сменились широкими полями, вскоре мы уже были у стены. Харис показал своё удостоверение охранникам, и нам открыли небольшой туннель, по которому мы выехали наружу. Я впервые видел земли с этой стороны. Здесь не было ни единого строения, вся земля была засохшей, впереди хорошо виднелись следы от машин и тяжёлых междугородних автобусов. Я открыл окно и высунул наружу руку, выпуская самолётик. Он резко взмыл ввысь, стараясь сравняться по скорости с грузовиком и начал передавать картинку на интерфейс. Откинувшись на сиденье, я наблюдал за тем, как удаляется Технум. Такой огромный город с населением в сотни миллионов даже не думал становиться меньше.