The Rise of a Dark Lord

      Гарри без труда сел в поезд, хотя на платформе и было много людей, никто не обратил на него никакого внимания. Даже если окружающие искали Гарри Поттера, то они не знали, как он выглядит, что его самого полностью устраивало, у него не было никакого желания развлекать восторженную публику.       Не желая быть окружённым толпой детей дольше необходимого, Гарри занял последнее купе в поезде и закрыл дверь в надежде, что его никто не потревожит. Достав свой сундук из кармана, он увеличил его прикосновением волшебной палочки и сразу переоделся в свою школьную мантию. Поезд должен был отправиться лишь спустя некоторое время, поэтому Гарри решил провести свободные минуты за чтением одной из своих книг, которую также достал из сундука. Сделав всё, что планировал, Гарри убрал сундук на полку, находящуюся над его сиденьем, после чего устроился удобнее и открыл выбранную книгу. Это была одна из его книг по основам древних рун, которую он приобрёл летом, но пока не успел дочитать до конца. Древние руны показались ему довольно захватывающими, и он не мог дождаться, когда этот курс начнётся в Хогвартсе. Гарри не понимал, почему этот предмет проходили лишь с третьего курса; конечно, он был довольно трудным, но, по его мнению, это было похоже на изучение нового языка — чем раньше начнёшь, тем проще твоему сознанию перестроиться и создать ассоциативные связи, необходимые для более быстрого и простого его усвоения.       Спустя почти двадцать минут после того, как он прибыл, он услышал свист, сигнализирующий об отъезде поезда, и Гарри почувствовал, что его волнение усилилось. Он наконец едет в Хогвартс.       Гарри провел много времени, думая о том, как он будет себя вести. В итоге он решил, что лучше всего подождать и посмотреть. Книги, которые он читал, указывали на то, что его считали неким героем и он был довольно знаменит. Это означало, что люди будут пристально наблюдать за ним; любое его действие будет оцениваться и обсуждаться. Гарри ненавидел подобное внимание, но так как он ничего не мог изменить, ему оставалось лишь быть более осмотрительным в своих поступках, что для него не казалось слишком трудным.       Он также узнал, что большая часть магического мира относится к волшебникам, рождённым в семьях магглов, или к полукровкам, предвзято. Гарри считал подобное довольно глупым, для него магическая кровь была магической вне зависимости от её происхождения; ведь происхождение волшебника неважно, пока он может приносить ему пользу. Всё это и стало причиной принятия им подобного решения: он выждет, узнает как можно больше о магическом мире и отношении к нему окружающих, и лишь затем выберет модель своего поведения, благо, у него было достаточно времени для этого.       Поездка на поезде оказалась довольно спокойной, один раз, правда, в его купе заглянул какой-то светловолосый мальчик, но быстро ушёл, увидев книгу у Гарри в руках; кроме этого мальчика его чтение прервала лишь продавщица с тележкой, которая оказалась очень кстати. К сожалению, вечно ему везти не могло, и вскоре его уединение было грубо нарушено. Дверь в его купе резко раскрылась, с грохотом ударившись о дверной косяк, и девочка с густыми непослушными волосами и мальчик, выглядящий готовым расплакаться в любой момент, зашли внутрь.       Гарри окинул их равнодушным взглядом, он был раздражён тем, что его оторвали от интересной книги, а также тем, как они вторглись в его купе. — Ты не видел жабу? — спросила его девочка, и Гарри обратил внимание на то, что её передние зубы были довольно крупными. — Невилл потерял свою жабу, и мы пытаемся её найти.       Гарри предположил, что Невилл был мальчиком с круглым лицом. Кто, черт возьми, хотел бы жабу в качестве домашнего животного? Но поскольку это не имело ничего общего с ним, он ответил простым «Нет». И быстро вернулся к своему чтению. Если бы они оба были хоть немного умными, они бы поняли, что он их прогнал и хотел бы побыть один.       Однако оказалось, что ни один из них не понял, что он имел в виду. О Боже, он надеялся, что не у всех студентов был такой уровень интеллекта. — О, этой книги не было в списке учебников, не так ли? Когда ты закончишь, не мог бы ты одолжить ее мне? Мои родители — магглы, понимаете? Я ничего не знала о магии. Но я прочитала все свои книги и все заклинания, которые я пробовала, работали отлично, конечно.       Гарри пришлось сдерживать себя, чтобы не проклясть девчонку, он совершенно не переносил подобных ей людей. Несколько таких детей было в его прошлой школе, они могли быть довольно смышлёными, но во всём слепо верили тому, что говорили преподаватели и другие авторитетные личности, а также слишком буквально воспринимали написанное в книгах, из-за чего у них не было ни одной оригинальной мысли в голове. Такие люди всегда вели себя высокомерно, словно они были даром небес «простым смертным», и если кто-то получал оценку выше, чем у них, то этот человек вне сомнений сжульничал, ведь он точно не мог быть лучше. Эта девочка вела себя точно так же, и этого было достаточно, чтобы Гарри не хотел иметь с ней ничего общего, поэтому для него существовал лишь один ответ для неё: — Нет.       Он даже не смотрел на нее. Гарри предположил, что, по крайней мере, теперь девочка поймет его и уйдет, видя, что он совершенно ясно дал понять, что он не заинтересован в их компании. Видимо девочка была особенно медленной. Она раздражённо и крайне высокомерно сказала:  — Ты довольно груб, ты знаешь это? На этот раз Гарри поднял глаза от своей книги, поднял бровь, но не показывая никаких других эмоций, ответил ровным тоном: — О? Я груб? Странно, понимаешь, я считаю грубым врываться в купе незнакомца, не стуча и не спрашивая, можно ли войти. Так же к невоспитанности я бы отнёс то, что несмотря на ясно выраженное пожелание незнакомца не находиться более в вашей компании, вы всё ещё остаётесь в его купе.       Девочка покраснела, и она явно готовилась бросить довольно длинную и ненужную истерику, когда мальчик, который был с ней, потянул ее за руку: — Давай, Гермиона. Лучше, если…       Больше Гарри ничего не услышал, так как дверь купе закрылась за ними, и он вздохнул с облегчением. Наконец-то один. Боже, он надеялся, что другие студенты окажутся более терпимыми, если нет, Гарри просто обязан сделать их такими. На его лице появилась жёсткая улыбка, и с губ сорвался мрачный смешок. Однако, он был вынужден быстро оставить подобные мысли, напомнив себе, что он решил пока лишь наблюдать за окружающими. В его планы на данный момент не входило обучение маленьких детей правилам поведения рядом с ним. Но как можно осуждать его, учитывая, что студенты оказались столь недальновидными? Разве это его вина, что они практически умоляли его показать им, как следует себя вести? Конечно, нет. Но всё же он уже решил пока ничего не предпринимать, и у него был достаточно сильный самоконтроль, чтобы придерживаться своих планов… если, конечно, не произойдёт ничего непредвиденного.       Примерно через час Гарри почувствовал, как поезд начал замедлять свой ход, и вслед за этим по вагонам разнёсся голос проводника: — Мы прибудем в Хогвартс через пять минут. Пожалуйста, оставьте весь свой багаж в поезде. Он будет доставлен в школу отдельно.       Как только Гарри достал сундук с верхней полки и вернул книгу в отделение-библиотеку, он почувствовал, что поезд полностью остановился и услышал, как студенты начинают покидать свои купе. Не желая пробиваться сквозь толпу взволнованных и нетерпеливых детей, он оставался в своём купе ещё некоторое время, ожидая пока большинство из них покинет поезд, прежде чем выйти самому. Выйдя из поезда, он сразу же услышал громогласный голос: — Первокурсники! Первокурсники, все сюда!       Обернувшись, Гарри увидел самого большого человека, которого он когда-либо видел, он едва мог видеть его лицо за всеми этими волосами и бородой. Гарри думал, что он выглядел довольно диким. — Давайте же, следуйте за мной! Все здесь? Смотрите под ноги! Первокурсники, следуйте за мной!       Гарри очень внимательно следил за тем, куда он ступал, путь, по которому они шли, вовсе не казался безопасным. Гигантский человек сказал что-то, чего Гарри не услышал, но в следующую секунду Гарри услышал, как другие первокурсники испустили «оооооооо», и подняв глаза, только с большим усилием он избежал того же возгласа. Дорожка, по которой они шли, внезапно вывела их к берегу огромного тёмного озера. Присмотревшись, в горах на другой его стороне можно было заметить грандиозный замок, со светящимися в темноте ночного неба окнами, множеством башен и шпилей. Подобный вид действительно захватывал дух, и Гарри почувствовал, будто вернулся домой.       Следуя инструкциям гиганта, он сел в одну из лодок вместе с ещё двумя мальчиками и девочкой. Ему показалось, что один из мальчиков и девочка сели так, чтобы находиться как можно дальше от другого мальчика. Немного поразмышляв, не связано ли их поведение со всей этой чепухой о чистоте крови, о которой он читал, но, так как это не касалось конкретно его, Гарри решил не обращать на них внимание.       Следующие несколько мгновений были не более чем смутными образами для Гарри, он помнил, как пересекал озеро, и профессор МакГонагалл, открывая двери и произнесла небольшую речь о домах и семье, он также помнил призраков, появляющихся в коридоре, где они ждали. Однако единственное, что он ярко помнил, это когда профессор МакГонагалл привела их в Большой зал.       Профессор МакГонагалл провела первокурсников внутрь таким образом, чтобы они остановились шеренгой лицом к остальным студентам, затем поставила напротив них табурет, на который поместила Волшебную Шляпу. Гарри посмотрел на неё с любопытством, он совершенно не представлял, чего ожидать. Но до того, как он смог хотя бы что-то предположить, шляпа пошевелилась, разрез около её края раскрылся, образуя что-то наподобие рта, и она запела: «Может быть, я некрасива на вид, Но строго меня не судите. Ведь шляпы умнее меня не найти, Что вы там ни говорите. Шапки, цилиндры и котелки Красивей меня, спору нет. Но будь они умнее меня, Я бы съела себя на обед. Все помыслы ваши я вижу насквозь, Не скрыть от меня ничего. Наденьте меня, и я вам сообщу, С кем учиться вам суждено. Быть может, вас ждёт Гриффиндор, Славный тем, что учатся там храбрецы. Сердца их отваги и силы полны, К тому ж благородны они. А может быть, Пуффендуй ваша судьба, Там, где никто не боится труда, Где преданны все, и верны, И терпенья с упорством полны. А если с мозгами в порядке у вас, Вас к знаниям тянет давно, Есть юмор и силы гранит грызть наук, То путь ваш — за стол Рейвенкло. Быть может, что в Слизерине вам суждено Найти своих лучших друзей. Там хитрецы к своей цели идут, Никаких не стесняясь путей. Не бойтесь меня, надевайте смелей, И вашу судьбу предскажу я верней, Чем сделает это другой. В надёжные руки попали вы, Пусть и безрука я, увы, Но я горжусь собой».       Как только Говорящая Шляпа закончила петь, все в Большом Зале начали аплодировать. Гарри должен был признаться, распределение студентов подобным образом было действительно гениальной идеей, но кое-что его беспокоило. Шляпа действительно могла прочесть его мысли? Ему это совершенно, совершенно не нравилось. Что если она выдаст кому-нибудь его секреты? Некоторые вещи, произошедшие в приюте, о которых он предпочёл, чтобы никому не было известно; поступки, которые он совершил, и которые могут быть восприняты, как нарушение закона. Конечно, они были всего лишь магглами, но если об этом станет известно, это привлечёт к нему ненужное внимание. В худшем случае, он всегда мог сказать, что это были лишь стихийные выбросы магии, и никто не смог бы это ни подтвердить, ни опровергнуть, и он был уверен, что практически все бы ему поверили, в конце концов, он был лишь ребёнком. Ведь не мог же он и в самом деле пытать другого сироту, заперев того в его собственных страхах и кошмарах, до наступления сумасшествия? Что вы, конечно же, нет, ведь он был всего лишь ребёнком, к тому же их безупречным маленьким героем. Люди действительно глупы, до тех пор пока поддерживаются их собственные иллюзии, они будут склонны верить в любую ложь, даже если правда будет у них прямо под носом.       Пока Гарри был погружен в свои размышления, он не обращал внимания на Распределяющую Шляпу и не заметил, как подошла его очередь; неожиданно для него профессор МакГонагалл произнесла: — Поттер, Гарри.       Большой Зал почти мгновенно замолчал, Гарри едва ли мог сдержать вздох, эта слава не доставляла ему ни малейшего удовольствия. Не показывая никаких эмоций, он уверенными шагами пошел к табуретке. Не нужно было показывать другим, насколько он обеспокоен идеей о том, что ему что-то заглядывает в голову, он не хотел, чтобы кто-то подозревал, что что-то не так.       Для большинства смотревших на него в этот момент Гарри выглядел как идеальный наследник чистокровного рода. В его движениях присутствовала естественная грация, которой не все могли достичь, и которой старались обучить своих наследников большинство древних чистокровных родов. Многие из этих чистокровных сейчас задумались о том, насколько на самом деле были правдивы слухи о том, что Гарри Поттер жил с магглами. Хоть ему и было лишь одиннадцать лет, никто не мог отрицать того, что он представлял собой необычайную и даже несколько пугающую картину. Его красота была практически ангельской, но стоило бликам от огня свечей попасть на его волосы, как они приобретали кроваво-красный проблеск, который вкупе с его выражением лица, лишённым каких-либо эмоций, и воистину величественной манерой ходьбы, придавал ему довольно безжалостный вид. Гарри выглядел холодным, неприступным, и многие в Большом Зале почувствовали холодок, пробежавшийся по их спинам.       Гарри сел на табурет и последним, что он увидел, перед тем как профессор МакГонагалл опустила на его голову шляпу, были перешёптывающиеся и пытающиеся получше его разглядеть студенты. — Хм… Что у нас здесь, — услышал он голос в своей голове, Гарри предположил, что это была Распределяющая Шляпа, — прошло много лет с тех пор, как я видел ум, подобный вашему. Огромная сила и талант, интеллект выше среднего. Из того, что я видел, у тебя есть мужество бороться за то, что ты хочешь.Ты усердно работаешь, чтобы достичь своих целей. Ты также обладаешь блестящим умом, любишь познавать новое и готов использовать любые средства для получения желаемого. Уверена, что все из основателей с радостью приняли бы тебя на свой факультет. Какие-нибудь пожелания?       Пожелания? Так они что же, могли сами выбирать? Он даже не задумывался о такой возможности. И всё же это ничего не меняло, конечно, факультет будет влиять на отношение к нему окружающих, по крайней мере, в первое время, позже он всегда сможет изменить их мнение о себе, но сейчас, независимо от того, на какой факультет он попадёт, Гарри не собирался выделяться. До тех пор, пока его не потревожат, он собирался лишь наблюдать, и только после того, как больше узнает об этом новом мире действовать. Хочет он того или нет, но факультет, на который он попадёт, будет следовать его правилам. Гарри услышал смешок в своих мыслях: — Любопытно… — произнесла Распределяющая Шляпа. — Учитывая то, что я узнала, будет лучше, если ты попадёшь на… — Слизерин!       Гарри услышал, как Шляпа выкрикнула название факультета на весь Большой Зал и снял её с головы. Он почти рассмеялся, увидев лица некоторых студентов, они смотрели на него так, будто он был средоточием зла. Подобные взгляды были ему хорошо знакомы, практически все в приюте смотрели на него так.       Положив Говорящую Шляпу на табурет, Гарри повернулся и пошёл к столу своего нового факультета. Он обратил внимание на то, что в Большом Зале стояла полная тишина, даже студенты Слизерина смотрели на него с некоторым любопытством, по крайней мере, некоторые из них; другие глядели на него с презрением и чем-то напоминающим ненависть. Мальчик подавил вздох, было не похоже, что студенты его нового факультета оставят его в покое, скорее всего план «сначала оценить обстановку и лишь затем действовать» долго не продержится. Однако на данный момент это ничего не меняло, он будет разбираться с проблемами по мере их появления, хотя это и несколько раздражало, ему не нравилось, когда его планам мешали.       Профессор МакГонагалл наконец пришла в себя и назвала следующую фамилию, что помогло перевести внимание большинства студентов обратно на распределение первокурсников, чему Гарри был благодарен. Оставшееся распределение прошло без заминок, и вскоре начался праздничный ужин. Гарри никогда в жизни не видел подобного разнообразия в блюдах. Студенты за столом его факультета переговаривались между собой, но никто из них не пытался начать разговор с ним. Не то чтобы его это волновало, ведь он был в Хогвартсе не для того, чтобы заводить друзей. На протяжении всего пира Гарри не покидало чувство, будто за ним кто-то наблюдает, но каждый раз как он оглядывался, он не находил никого смотрящего на него, что сильно раздражало.       Когда пир подошёл к концу, профессор Дамблдор встал из-за стола и обратился ко всем студентам: — Сейчас, когда мы все сыты, я бы хотел произнести ещё несколько слов. По случаю начала нового семестра у меня есть несколько объявлений для вас. Первокурсники должны запомнить, что лес на территории Хогвартса является запретным для всех студентов. Некоторым старшекурсникам также следует вспомнить об этом для их же собственного блага… — сказал Дамблдор, глянув на гриффиндорский стол. — Мистер Филч, который является школьным смотрителем, также просил меня напомнить всем вам, что использовать магию в коридорах замка в перерывах между занятиями запрещается. Отборочные в команды по квиддичу будут проводиться на второй неделе обучения, и все, кто хотел бы вступить в команду своего факультета, должны обратиться к мадам Хуч. И, наконец, я должен предупредить вас, что в этом году правое крыло коридора на третьем этаже закрыто для всех, кто не хочет умереть болезненной смертью.       Несколько студентов рассмеялись, Гарри спросил себя, что, черт возьми, было в школе, что могло бы стать причиной болезненной смерти учеников. Каким бы любопытным он ни был, его инстинкт самосохранения был гораздо сильнее, поэтому он мысленно сделал заметку, держаться как можно дальше от коридора третьего этажа. Спасибо, но ему нравилось быть живым.       После ужасного школьного гимна, директор пожелал всем спокойной ночи, и студенты начали покидать Большой Зал. Гарри проследовал за девушкой со своего факультета, которая собирала всех первокурсников-слизеринцев. Они спустились в подземелья и остановились напротив каменной стены. Повернувшись к ним, девушка начала объяснять: — Здесь расположен вход в гостиную нашего факультета. Как вы видите, он представляет собой каменную стену, однако, если вы присмотритесь, то сможете увидеть выгравированное в правом верхнем углу изображение змеи — это и отличает место входа от остальной части стены. Для того чтобы попасть внутрь, необходимо произнести пароль, который меняется первого числа каждого месяца. Когда вы проснётесь утром первого числа, на вашей прикроватной тумбочке будет находиться чистый лист пергамента. Для того чтобы на нём появился новый пароль, вам необходимо будет прикоснуться кончиком волшебной палочки к пергаменту и произнести действовавший в прошлом месяце пароль, пергамент самоуничтожится в конце этого же дня. Вопросы?       Видя, что ни у кого из первокурсников вопросов не возникло, девушка вновь развернулась к стене и произнесла: — Белладонна.       Перед их глазами стена соскользнула в сторону и открыла вход в общие комнаты слизеринцев.       Гарри сразу почувствовал себя как дома, гостиная была оформлена в черном и нескольких оттенках зеленого. Мебель была в черном цвете и некоторых оттенках зеленого и серебряного. Стены, пол и потолок были каменными, в комнате были расстелены коврики, создавая ощущение уюта. Так же было два больших камина по разные стороны комнаты, а одна стена была покрыта книжными полками. В комнате было несколько диванов и кресел, а также рабочих столов и стульев.       Девушка, которая привела их в общую комнату, снова повернулась к ним лицом, но на этот раз к ней присоединился юноша: — Добро пожаловать в Слизерин. Меня зовут Алексис Розье, а это — Малькольм Линндон, мы старосты пятого курса. Если у вас будут какие-нибудь вопросы или проблемы, то вы идёте к нам, если мы не будем знать, как вам помочь, мы обратимся к старостам шестого курса. Ваши спальные комнаты находятся за этой дверью, — сказала им Алексис, указывая на первую слева дверь, от располагавшегося справа от них камина. — За ней находятся комнаты как юношей, так и девушек, у каждого из вас будет своя комната, и они останутся вашими до окончания Хогвартса. Вы можете изменять комнаты как пожелаете, даже когда вы уедете домой на каникулы, они не изменятся. Как я уже говорила, вы можете делать что угодно со своими комнатами, например, в комнатах нет окон, но если вы знаете чары, позволяющие создать ложные окна, которые будут показывать какой-нибудь пейзаж или отражать погоду снаружи, вы можете это сделать. Никто, кроме, конечно, преподавателей, не может зайти в ваши комнаты без вашего разрешения. Если вы хотите добавить свои собственные защитные заклинания или атакующие щиты, вы можете это сделать, единственное, что запрещено — добавлять щиты, убивающие немедленно. И, наконец, я буду ждать вас всех в гостиной факультета завтра утром в половину восьмого утра, чтобы мы могли проводить вас до Большого Зала. Мы будем повторять это в течение трёх дней, чтобы убедиться, что вы запомнили дорогу. На двери своей комнаты вы увидите табличку со своим именем. Можете быть свободны.       Гарри первым оказался у дверей, ведущих к спальням первокурсников, по правую сторону коридора располагались комнаты юношей, по левую девушек. Его комната была последней в коридоре.       Внутри она оказалась довольно скромной: двуспальная кровать с балдахином, книжный шкаф, рабочий стол и гардеробная. Стены, пол и потолок были сделаны из камня, придавая комнате мрачный вид, этому также способствовало то, что вся мебель, как и в гостиной, была сделана из тёмного дерева. Единственными вещами не тёмного цвета в комнате были простыни и одеяло, они были светло-серого цвета, а подушки светло-зелёного. Осмотрев комнату, Гарри решил, что изучение заклинаний для её изменения будет одним из наиболее приоритетных в его списке дел, в конце концов, ему придётся провести в ней семь лет. В комнате также была дверь, ведущая в ванную комнату, в которой располагалась ванная с душем, само помещение было оформлено в серебряных и светло-зелёных тонах, и, по сравнению со спальней, она казалась довольно роскошной. Гарри был слишком уставшим, чтобы более тщательно осматривать свои новые комнаты, он переоделся в пижаму и лёг в кровать, его последней мыслью было, что он наконец дома.

***

      Кабинет директора был заполнен. Там присутствовали все профессора, занимающиеся защитой Философского Камня, то есть Флитвик, Спраут, МакГонагалл, Квиррелл и Снейп, хотя Хагрид также способствовал защите Камня, он не присутствовал.       Однако вместо обсуждения защиты Камня, как предполагал Альбус, они обсуждали распределение, а точнее распределение конкретного ученика, Гарри Поттера.       Северус особенно активно высказывался об этой проблеме. Альбус не знал, отрицал ли он или действительно думал, что Гарри не может пойти в Слизерин. Альбус нашёл довольно странным, учитывая, что Северус был с ним в приюте, и уже тогда на мальчике было практически написано "Слизеринец". — Не могу поверить, что мальчишка оказался на моём факультете. На моём факультете! — На самом деле, я никогда не думала, что увижу тот день, когда кого-нибудь из Поттеров распределят в Слизерин, — согласилась Минерва, хотя она была гораздо более контролируема, чем ее коллега. Филиус кивнул и в итоге сказал: — Полагаю, все думали, он будет таким же гриффиндорцем, как и его родители. — Могу поспорить, мальчишка такой же заносчивый, как и его отец. Он, должно быть, считает, ему принадлежит весь замок, лишь потому, что он немного знаменит! — воскликнул Северус.       Альбус, видя, что обсуждение ни к чему не ведёт, уже был готов вмешаться, когда услышал смешок с той полки, на которой располагалась Говорящая Шляпа. Это привлекло внимание всех в кабинете, даже Квирелла и Спраут, которые молчали на протяжении разговора. — Что-то тебя развеселило, Алистер? — спросил Альбус, с любопытством глядя на шляпу. — О, ничего, ничего, — ответил Алистер, Распределяющая Шляпа, — я просто нахожу забавным, что Северус так удивлен распределением Поттера, ведь он пошел с тобой в приют, чтобы сообщить ему о Хогвартсе. — Приют? Что ты имеешь в виду? — поражённо воскликнула Минерва, и она была не одна, остальные профессора находились в таком же состоянии. Они все считали, что Гарри жил со своей семьёй, его тётей и дядей со стороны матери. Альбус, казалось, ещё больше постарел на их глазах: — Дурсли оставили Гарри в ближайшем полицейском участке с его именем и датой рождения, и ничего больше. Гарри жил в приюте практически всю свою жизнь. — Именно, и, как я уже и говорил, — продолжил Алистер, — я не понимаю, почему ты так удивлён, Северус. Я видел твою реакцию на юного Поттера, лишь многие годы занятий окклюменцией удержали тебя от проявления того шока, который ты испытал. — Естественно, я был шокирован, — практически выкрикнул Северус, — кто бы не был, увидев как выглядит мальчишка? Не считая этого, я уверен, что он невоспитанный, избалованный и ни на что не способный ребёнок. Алистер, казалось, сокрушённо вздохнул, и будь у него голова, Альбус был уверен, что тот бы ещё и покачал ею. — Северус, я советую тебе отказаться от всей этой ненависти ко всему, что связано с Поттерами. Я не думаю, что этот представитель рода будет молча сносить твои нападки, и я не уверен, что ты выиграешь открытое противостояние с ним. У меня было более чем достаточно причин, чтобы отправить его в Слизерин…       Северус покраснел от гнева, и Альбус, желая предотвратить очередной взрыв от Мастера Зелий, попытался направить разговор в другом направлении. — Тогда почему ты распределил Гарри в Слизерин?       Все обратили внимание на Распределяющую Шляпу, даже Снейп, они все хотели знать, почему Спаситель магического мира оказался на факультете, с которого вышел последний Тёмный Лорд. — Вы знаете, я не могу раскрыть студенческие секреты, Альбус, — ответил Алистер почти сожалеющим тоном, — но я гарантирую, что Слизерин — лучший вариант. — Я и не прошу тебя раскрыть его секреты. Но почему Слизерин был лучшим вариантом для Гарри? И какие были другие варианты? — Юный Поттер мог пойти на любой факультет. И я не говорил, что Слизерин был наилучшим вариантом именно для него, я сказал лишь, что он был бы наилучшим вариантом для всех. Северус больше не мог себя контролировать и потребовал: — Если были и другие варианты, тогда почему ты отправил его на мой факультет, если этот факультет не был даже лучшим выбором для него?       Северус понимал, что его эмоции вышли из-под контроля, но ничего не мог с этим поделать. Ему было не по себе от этого Поттера, он не хотел, чтобы мальчишка был на его факультете, ему даже не хотелось, чтобы тот вообще был в Хогвартсе, не говоря уж о его факультете! — Учитывая то, что я увидел в его мыслях, Слизерин — единственный факультет, который выдержит его присутствие, оставшись более менее целым. Если бы я отправил его в Гриффиндор, как все этого ожидали, он стал бы идеальным Спасителем Магического Мира… — Тогда почему, чёрт возьми, ты не отправил его туда?! — выкрикнул Северус, прерывая Алистера, и выглядя ещё более раздражённым чем прежде. — Ты не слушаешь, Северус! — воскликнула Распределяющая Шляпа к удивлению всех в кабинете. — Он был бы идеальным маленьким гриффиндорцем, безупречным Спасителем и, когда бы он покинул школу, у него была бы целая армия в его полном распоряжении, готовая сделать всё, чего бы он ни пожелал; и, учитывая, что он был бы их идолом, люди следовали бы за ним даже не раздумывая, он мог бы сказать им, что истребление всех магглов это правое дело, и они бы поверили ему. А те, кто бы не поверил, были бы не в состоянии что-либо предпринять чтобы помешать ему. Он мог бы с лёгкостью всего этого добиться, учитывая возвышенные ожидания окружающих о том, что он будет идеальным гриффиндорцем и их Спасителем, — они бы сами вручили ему подобную власть ещё до того, как он успел бы об этом попросить. — Если бы я поместил его в Хаффлпафф, большинство людей стали бы его недооценивать, ведь никто не считает, что Хаффлпаффец может представлять хоть какую-то угрозу, и он смог бы полностью использовать это. Мальчик бы затерялся на заднем плане и руководил бы всем из теней. За семь лет у него было бы более чем достаточно времени, чтобы сделать остальных Хаффлпаффцев преданными ему. Только представьте себе армию людей, настолько преданных кому-то, что если бы он сказал им не двигаться, в то время как сам запустил в них проклятием Авада Кедавра, они бы выполнили это не сопротивляясь. И никто бы ни о чём не догадался, ведь все считают, что Хаффлпаффцы не могут быть опасны. — Рейвенкло был бы не лучше, их жажда знаний сделала бы их очень лёгкими целями для манипуляций. Слизерин же является лучшим факультетом для всех нас. Будучи Слизеринцем, ему будет гораздо сложнее заполучить доверие студентов других факультетов, и даже те, кто учатся на его собственном факультете, не станут ему доверять, учитывая все эти предубеждения относительно чистоты крови. Однако, если он сможет достичь высокой позиции в Слизерине, то у меня не останется никаких сомнений в том, что он станет великим, — закончил Алистер мрачно, пытаясь не показать, насколько серьёзной была ситуация на самом деле. Он не мог рассказать им о том, что увидел в мыслях юного Поттера, но он мог попробовать их предупредить.       Это было правдой, в характере мальчика присутствовали черты, которые могли позволить ему попасть на любой факультет, но не они были причиной того, что он преуспел бы на любом из них. Причиной было, что мальчик являлся искусным манипулятором и хамелеоном. Он мог бы, и стал бы использовать любую и каждую из ситуаций таким образом, чтобы получить наибольшую выгоду для своих собственных целей, так же он смог бы и приспособиться к каждой из них. Он уже делал подобное на протяжении нескольких лет в том приюте, в котором жил; в школе, где учился, и Алистер был уверен, что так же юный Поттер будет действовать и в Хогвартсе. Распределяющая Шляпа понимала, что сделанная ею ставка на Слизерин была невероятно рискованной. Правда состояла в том, что хоть Слизерин и был лучшим выбором для них, он также был лучшим выбором и для Поттера. Слизерин поможет ему отточить свои навыки, сделает его великим, но только если мальчик сможет справиться с тем, как факультет работает, и сможет полностью раскрыть свой потенциал. Если ему всё это удастся, Алистер не сомневался, что мир станет для него игровой площадкой, а все люди послушными марионетками. Он только не знал, чем всё это закончится для волшебного мира, будет ли это их крахом или спасением?       Он полагал, что часть Салазара в нём не могла дождаться того, чтобы увидеть чего сможет достичь мальчик; часть Годрика пыталась предупредить находящихся в кабинете профессоров об опасности, которую может представлять собой мальчик. Он надеялся, что этого было достаточно. Но Алистер существовал уже на протяжении более тысячи лет и знал, как мыслят большинство людей. Ему оставалось лишь надеяться, что в этот раз он окажется неправ, однако, его надежды не оправдались, и если бы он мог, он бы сгорбился, услышав как Помона сказала: — Ему ведь всего лишь одиннадцать лет. Не может же он… И он винил ту часть его, которая принадлежала Хельге, за данный им на это ответ: — Я не говорю, что он планирует именно это. Я лишь сказал, что у него есть возможность это сделать. Но лишь сама по себе возможность ничего не значит. Альбус, например, способен сотворить смертельное проклятие, но это не значит, что он станет использовать его. Только потому, что кто-то способен это что-то сделать, не значит, что он непременно сделает это. Ты права, Помона, сейчас Гарри лишь одиннадцатилетний мальчик, который хочет познать тайны магии.       Почти все профессора заметно расслабились, когда Распределяющая Шляпа сказала это. Конечно же, Алистер был прав, лишь то, что кто-то может сделать что-то, не значит, что он точно это сделает. Альбус и Северус, в отличие от остальных переглянулись, решив, что они будут более внимательно присматривать за Поттером. Встреча в приюте была всё ещё свежа в их памяти и, в отличие от остальных учителей, они видели неподдельный ужас в глазах миссис Браун. Они оба не были уверены, что хотели бы знать, как именно одиннадцатилетний ребёнок мог послужить причиной подобного ужаса в чьих-либо глазах.       Никто не заметил взгляда профессора Квирелла, который отражал его заинтересованность тем, что он услышал про Мальчика-Который-Выжил, предполагаемого Спасителя Магического Мира.       Альбус напомнил всем о философском камне, изначальной причине, по которой все собрались в его кабинете, и слова, сказанные Сортировочной Шляпой, вскоре забылись почти всеми учителями, за исключением трёх, каждый из которых гадал о том, что они смогут узнать о юном слизеринце в этом году.