***
Обычно Люциуса можно было назвать идеальным аристократом. У очень немногих маска была лучше, чем у него, однако в данный момент он с трудом удерживал её. — Прошу прощения, мой Лорд, не могли бы вы повторить это? — Я собираюсь остановиться в твоей палатке на период Чемпионата Мира. Мы отправимся сегодня, так как это первый день их пребывания там. Ты уже видел, как он ведёт себя в окружении своего Двора. Мне, надо признать, любопытно посмотреть на это. — Когда мы отправимся, мой Лорд? — спросил Люциус, не в состоянии сказать что-либо ещё. Его сыну предстоит провести около недели в компании Тёмного Лорда. Люциус не мог не признать, что часть его была в панике. Умом он понимал, что его Лорд ничего не сделает Драко, он будет представлен как его бизнес-партнёр, но, честно говоря, это не сильно успокаивало. Он надеялся, что всё внимание его Лорда будет сосредоточено на Гарри, и он не будет обращать внимание на его сына. — Когда они ожидают твоего прибытия? — После обеда, мой Лорд, около четырёх-пяти часов. — Тогда отправимся сейчас, — решил Том. Лучший способ увидеть чьё-то настоящее лицо — понаблюдать за ним, когда твоего прибытия никто не ожидает. Он с трудом дожидался, когда Люциус подготовит портключ. Он не помнил, чтобы когда-нибудь ждал разговора с кем-нибудь с таким нетерпением. Но Гарри всегда отличался от остальных, не правда ли? У юноши был огромный потенциал. Гарри пока что не был равен ему, но мог бы стать таким в будущем, и это единственное, что имело значение. Часть его гадала, не совершает ли он ошибку позволяя этой… этой увлечённости продолжаться. Но он всегда был эгоистичным собственником и всегда получал всё, что его интересовало. И теперь он был заинтересован маленьким Королём. Ему хотелось поговорить с юношей, увидеть, был ли Гарри Поттер тем, кем казался. Кто знает, возможно, после того, как он поговорит с ним и удовлетворит своё любопытство, эта увлечённость отпустит его. Может, Гарри окажется таким же, как и все остальные волшебники. И всё же он сомневался в этом. Если Гарри был способен приковать к себе его внимание уже в одиннадцать лет, то он не сомневался, что и в четырнадцать ему это с лёгкостью удастся. — Мой Лорд? — голос Люциуса вернул его из размышлений. — Портключ готов. Кивнув, Том прикоснулся к перу, которое Люциус держал в руке, и в следующий момент почувствовал характерный неприятный рывок в области живота. Они появились в холле, который был как две капли воды похож на холл Малфой-Мэнора. Ему, конечно, нравилось удобство, но даже он считал, что Род Малфоев заходит слишком далеко. — Скрывающие чары. Я бы хотел немного понаблюдать за ними, — приказал Том. — Где они сейчас? — В гостиной Драко, мой Лорд, — ответил Люциус, показывая дорогу. К счастью, они пока ещё не наложили скрывающие чары на себя, иначе, он подозревал, что потерялся бы. Это было бы очень неловко, если бы кто-нибудь когда-нибудь узнал об этом. Он уже мог себе представить заголовки в «Магии Сегодня» — «Тёмный Лорд потерялся внутри палатки!». Он подавил дрожь, стараясь не думать об этом. Люциус указал на коридор по правую сторону от себя, откуда они могли уже сейчас расслышать голоса. Том немедленно сотворил заклинание, чувствуя, как Люциус делает то же самое. В качестве предосторожности он также наложил на них обоих заклинание, которое позволяло им общаться так, чтобы никто другой их не слышал, данное заклятие закреплялось на Тёмную Метку. Они пошли на голоса и оказались в гостиной Драко, правда, там было больше волшебников, чем они ожидали. — Разве Двор сформирован не всего из шести членов? — спросил Том, смотря в том направлении, где по его ощущениям находился Люциус, хотя он и не мог видеть его. — Мне было известно лишь о Маркусе Джагсоне, Теодоре Нотте, Блейзе Забини, Грэхаме Монтегю, Адриане Пьюси и моём сыне. — Ты знаешь, кто остальные? — Невилл Лонгботтом, Уизли, и, я думаю, девочка — это дочь Лавгуда, мой Лорд. — Тоже Слизеринцы? — Насколько мне известно, нет, мой Лорд. — Понятно… — тихо произнёс он, внимательно смотря на картину, представшую перед их глазами. Нотт и Забини сидели в креслах и читали, время от времени поглядывая на Гарри с нежными полуулыбками. Монтегю и Пьюси играли в шахматы и при этом о чём-то оживлённо переговаривались. Лонгботтом и сын Люциуса расслабленно сидели на диване, читая газету и что-то тихо обсуждая. Единственная волшебница в их компании сидела прямо на полу с разложенными вокруг картами Таро. Джагсон расположился за столом и что-то писал. Близнецы, которых, как он смутно припоминал, звали Фредом и Джорджем, сидели на диване, читая книги, а между ними, положив голову на колени одному, а ноги на колени другому, лежал его маленький Король. Теперь, правда, главным вопросом стало, почему его маленький Король расположился практически у них на коленях? Рука одного из близнецов совершенно точно не должна была быть хоть в какой-либо близости от его шелковистых прядей. Никто не имел права прикасаться к его Гарри, это было очевидно. Так почему же они позволяли прикасаться к тому, что столь очевидно принадлежало только ему? Гарри был слишком хорош для них. Юноша заслуживал лучшего, его маленький Король заслуживал самого лучшего, и вполне очевидно, что самым лучшим являлся он. Поэтому этим двум рыжим стоило поскорее убрать от Гарри свои руки, а не то они их потеряют. По его скромному мнению, это было простым и эффективным способом разобраться с подобной проблемой. Сохранение же анонимности? Да кого это волновало, когда эти руки всё ещё были на его Гарри! Определённо, лучшим решением будет разобраться с этой ситуацией немедленно. Да, будет гораздо лучше, если ни у кого не останется никаких сомнений о последствиях прикосновения к совершенству, коим был его маленький Король. — Мне скучно, — произнёс Гарри, вырывая его из членовредительских мыслей. Сделав глубокий вздох и восстановив самоконтроль, Том вновь сосредоточился на происходящем. Будто они были одним целым, взгляды всех членов Двора обратились к Гарри, который поднялся с коленей близнецов и выпрямился на диване. Нотт и Забини переглянулись, после чего поднялись со своих мест, спустя мгновение к ним присоединился и сын Люциуса, после чего все трое покинули гостиную. Том и Люциус отступили с их пути, гадая, куда же они направились. — Куда они пошли? — спросил Пьюси, с любопытством посмотрев на Гарри. Тот лишь взглянул на девочку, слегка вопросительно приподняв бровь. — Сегодня мы узнаем, как далеко каждый из нас готов зайти. Мы увидим, как низко мы готовы упасть. После сегодняшнего дня наши пути будут неизменны. — И каким же будет твой путь? — с интересом спросил Гарри. — Я пойду по любому пути, куда бы ты ни повёл нас. — Что ж, в этом не будет ничего сложного, — сделал вывод Лонгботтом. — Следовать за Гарри всегда было нашим стремлением. Остальные члены Двора кивнули, возвращаясь к своим делам и дожидаясь возвращения троих слизеринцев. — Эта девочка — Пророк? — как бы он ни старался скрыть это, удивление и недоверие всё же проскользнуло в его голосе. — Гарри добился преданности Пророка? — Кажется, что так, мой Лорд, — ответил Люциус, не более успешно скрывая шок. У Тома, надо сказать, уже начало закрадываться подозрение, что Гарри был рождён лишь для того, чтобы удивлять его. Нет, в самом деле, разве всему происходящему может быть другое объяснение? Спустя несколько минут они услышали приближающиеся к ним шаги, — слизеринцы возвращались. Том и Люциус были безмерно благодарны, что в этот момент никто не мог увидеть их совершенно ошеломлённые лица. Вернувшиеся члены Двора прошли внутрь гостиной и опустили на пол в середине комнаты то, что они левитировали за собой. Несколько секунд в комнате стояла тишина, затем послышался смех Гарри. — Великолепно, — произнёс он с горящими от садистского предвкушения веселья глазами. — Развлеките меня. Один за другим члены его Двора встали со своих мест и сформировали полукруг около двух бессознательных тел на полу. Их Король хотел, чтобы они его развлекли, и они это с радостью сделают. Достав свои волшебные палочки, Пьюси и Монтегю привели гостей в сознание, не снимая с них оцепенения. Поначалу они были явно дезориентированы, но быстро пришли в себя. Прежде чем они смогли что-нибудь сказать, по комнате разнёсся зловещий смешок. — Мои Демоны, — практически шёпотом произнёс Гарри, и взгляды близнецов мгновенно переместились на него. — Разве вы не хотите поприветствовать своего брата? Должен признать, мне любопытно, действительно ли вы столь изобретательны, как мне всегда казалось. Реакция на его слова была моментальной — на лицах близнецов появились идентичные садистские улыбки. — Как пожелаешь, — одновременно ответили они. — Что, по вашему мнению, вы творите? — наполнил комнату напыщенный голос Перси Уизли. — Поттер! Я знал, что ничего хорошего из тебя не выйдет. Ты — позор для рода Поттеров! Сейчас же отпусти меня! Разве вы не знаете, кто я? Я являюсь работником Министерства Магии! — Я знаю, кто ты, — спокойно ответил Гарри. — С тех пор, как ты начал там работать, Маркус постоянно жалуется на тебя. Он говорит, что твоё самомнение даже больше, чем у Министра, хотя ты сделал куда меньше, чтобы заслужить это. Лицо Уизли слилось по цвету с волосами. — Заткнись! Я, по крайней мере, не раздвигаю ноги перед всеми, как, должно быть, делаешь ты. Это единственная возможная причина, по которой они следуют за тобой как верные псы. Тебе так нравится быть их маленькой шлюшкой? Что ж, по крайней мере ты довольно симпатичный, и, должно быть, хорош в постели. Тишина, наполнившая комнату, казалось, длилась целую вечность, хотя на самом деле прошло лишь несколько секунд. В следующую секунду Лонгботтом, двигаясь быстрее, чем казалось возможным, схватил Уизли за волосы и впечатал лицом в пол. Они услышали хруст сломанного носа, за которым последовал приглушённый вскрик. Лонгботтом поднял голову Уизли за волосы. — Следи за своим языком или потеряешь его! — прорычал он, выглядя при этом гораздо более жестоким, чем, по мнению Тома, было возможно при столь безобидном внешнем виде. Увидев выражение лиц остальных членов Двора, Том подумал, что они сами бы с радостью вырвали этот язык, даже если Уизли заткнётся. Честно говоря, даже ему не была чужда эта идея. — Демоны, похоже, Невилл тоже хочет поиграть. Вы же не против поделиться? — спросил Гарри смотря на них. Близнецы кивнули, и Невилл улыбнулся. Эта улыбка была настолько кровожадной, что Том в очередной раз был слегка шокирован. Он и представить не мог, что когда-либо увидит подобное выражение на лице представителя Рода Лонгботтомов. Этот род всегда был Светлым, да и к тому же одним из наиболее миролюбивых родов в Волшебном Мире. Даже во времена войн. Фрэнк Лонгботтом был первым за века представителем своего рода, присоединившимся к организации вроде Ордена Феникса, члены которого активно сражались со своим противником. Но даже при всём этом, насколько ему было известно, Фрэнк Лонгботтом никогда не опускался до убийства Пожирателей Смерти. Его внимание привлёк небольшой всхлип, и он перевёл взгляд на девушку, которая безуспешно старалась стать как можно более незаметной, чтобы не привлечь внимание собравшихся в комнате. Провидица рассмеялась и практически вприпрыжку направилась к ней, остановившись напротив. — Здравствуй, Чжоу, — весело поприветствовала она. — Мы с тобой отлично проведём время, — затем, настолько тихим голосом, что Том её еле расслышал, она добавила. — Я знаю твой глубочайший страх. Не тратя больше времени Провидица трансфигурировала стол, чем его немного удивила. Подобный уровень трансфигурации изучался лишь на пятом курсе. Хотя, пожалуй, ему не стоило так удивляться — девочка была частью Королевского Двора Гарри; он сомневался, что юноша позволил бы вступить в него кому-нибудь некомпетентному. Провидица отлевитировала девушку на стол, после чего наложила на неё несколько заклинаний, которые обеспечивали её неподвижность. — Что вы делаете? — прокричала девушка, её голос был наполнен страхом и паникой. — Отпустите меня! Пожалуйста, отпустите меня! Я обещаю, что ничего никому не расскажу. Пожалуйста! Нотт, слушая её, лишь мрачно усмехнулся. Его, кажется, забавляли безуспешные усилия девушки. — Ты и правда думаешь, что просьбы о пощаде помогут тебе? — жестоко спросил Нотт. — Наш Король хочет, чтобы мы развлекли его, и мы с радостью это сделаем. — Луна собирается поиграть с тобой, но я уверен, что она будет не против поделиться. Ведь разве не так, говорят, проявляется забота? Провидица, Луна, трансфигурировала одну из диванных подушек в небольшое полотенце. Она сложила его пополам и закрыла им лицо обездвиженной девушки, заставив его держаться при помощи заклинания. Они все, за исключением Гарри, с любопытством наблюдали за ней. Гарри же расслабленно сидел на диване с полным жестокости взглядом и с небольшой усмешкой на губах. Том знал, что юноша был в восторге, он мог понять это по его взгляду. Гарри нравилось наблюдать за тем, как его Двор пытал кого-то для него. Шквал удовольствия, которое он сам испытывал каждый раз, когда его Пожиратели Смерти пытали и убивали, всё ещё ощущался им также сильно, как и тогда, когда они сделали это впервые. — Aguamenti, — из палочки Пророчицы вырвалась струя воды. Когда вода намочила полотенце, закрывающее лицо девушки, та стала ещё сильнее пытаться освободиться. Она пробовала кричать, но каждый раз захлёбывалась от сильного потока воды, обрушивающегося на полотенце, что лишь ухудшало её пытку. — Прекратите это, — закричал Уизли. — Что вы делаете? Что вы себе позволяете? Близнецам, судя по всему, надоело слушать гневную ругань своего брата, потому что в следующий момент Уизли пронзительно закричал. Один из близнецов сломал ему ногу. Другой в это время трансфигурировал стул, после чего усадил Перси на него. — Не переживай, дорогой брат, — сказал один из них. — Мы не забыли о тебе, — закончил другой. В этот момент имя, которым называл их Гарри, подходило им как нельзя лучше. — Accio, — произнесли близнецы, и комнату наполнил новый крик. Своим заклинанием Демоны призвали по одному ногтю с каждой руки. В это время Луна остановила поток воды и заговорила с девушкой. —Я знаю, насколько ужасает тебя простая мысль о том, что ты тонешь. Скажи мне, это действительно настолько страшно, как ты думала? — в её голосе всё ещё можно было расслышать мечтательные нотки, словно не она пытала девушку лишь несколько мгновений назад. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — кажется, та больше ничего не могла выговорить, да и эти слова больше походили на рыдания. — Хмм, хорошо. Видимо, тебе нужно немного больше времени, чтобы дать ответ, — сказав это, Луна вернула полотенце на место и продолжила пытку. Уизли же, с другой стороны, говорил больше, чем когда-либо. — Когда я выберусь отсюда, вы все отправитесь в Азкабан! Мама никогда не должна была давать вам жизнь! Вы — позор! Я всегда знал, что ничего хорошего из вас не выйдет! — Accio, — лениво протянули близнецы, на этот раз призывая все оставшиеся на его руках ногти. Лонгботтом в этот раз присоединился к ним, направляя волшебную палочку на руку Уизли. — Senfeligi, — и полный боли крик наполнил комнату. — Мерлин… — услышал Том шёпот Люциуса и не мог с ним не согласиться. Это заклятие сдирало с руки Уизли кожу. К несчастью для последнего, это происходило очень медленно. Заклятие всё ещё продолжало действовать, это было похоже на то, будто кожа на руке Уизли была перчаткой, которую очень медленно стягивали. — Как тебе утопление? — вновь раздался вопрос Луны. — Пожалуйста! Пожалуйста, не причиняйте мне боли! Я сделаю всё что угодно. Я согласна на всё что угодно! — прорыдала девушка. — Всё что угодно? — переспросил её Пьюси. — Да, да, да. Пожалуйста! — надежда, наполнившая её голос, была довольно забавной. Том был уверен, что ничто из её потуг не остановит их. Он знал таких как они. Он был таким как они. И, такие как они не останавливаются. Они наслаждались её мольбами. Они полностью сломают её, даже если не убьют. Пьюси взглянул на Луну, и она немного отошла в сторону, позволяя ему встать перед девушкой. — Хорошо, — произнёс Пьюси с чарующей улыбкой, и девушка подняла на него взгляд полный надежды и удивления. — Как насчёт того, чтобы ты покричала для моего Короля? — её глаза тут же расширились от страха, юноша же всё так же улыбаясь направил на неё волшебную палочку. — Crucio, — и она закричала. Её крики присоединились к крикам Уизли, создавая жуткую симфонию. — Это то, о чём говорила Провидица, — тихо произнёс Люциус. — Как далеко они готовы зайти… — Возможно. Но, как я понимаю, они уже были уверены в выбранном пути, задолго до сегодняшнего дня. Они уверены в том, что хотят следовать за Гарри. — Они ещё так молоды. — Верно. Только представь их через несколько лет… — Том с трудом мог сдержать свой восторг. Если он был прав, а в обратное ему верилось с трудом, тогда это будущий внутренний круг Гарри. Часть его хотела бы увидеть противостояние между его Внутренним Кругом и Внутренним Кругом Гарри. В настоящий момент они, может, и не были равны, а вот через несколько лет… Крики прекратились, оставляя обеих жертв Двора всхлипывающими и рыдающими. Полотенце вновь заняло своё место на лице девушки. — Aguamenti. — Монстры, — прошептал Уизли сорванным от крика голосом. — Вы просто чудовища. — Правда? — задумчиво спросил Монтегю. — Может и так, — он оглянул остальных членов Двора, стоящих вокруг с небольшими улыбками на лицах. — В конце концов, это не имеет значения. Единственное, что важно — все мы члены Двора, и наш Король принимает нас такими, какие мы есть. Даже если мы чудовища, — убеждённость в его голосе была ошеломляющей, прямо как у сына Люциуса несколько дней назад, когда он рассказывал о Гарри. Он не мог не гадать, как именно Гарри добился от них подобной преданности. Том был уверен, что прикажи Гарри им умереть, они с радостью это сделают, лишь потому, что это желание их Короля. Подобной преданности он не встречал со времён своего первого Внутреннего Круга. Конечно, новые поколения тоже были верны ему, но их верность отличалась. Она была рождена больше из страха, нежели из других чувств. Настоящая преданность ему, которая была у его первого Внутреннего Круга, была редкой среди нового поколения, но даже если находилась, она всё равно была немного другой. — Тогда он самый больший монстр из вас. Это заявление закончилось новыми криками. Забини, Нотт и сын Люциуса, похоже, сломали Уизли другую ногу, левую руку и несколько рёбер. — Я думаю, ты не понимаешь, — сказал Джагсон, вставая в поле зрения Уизли и останавливаясь прямо напротив него. — Мы все преданы Гарри, нашему Королю. Все мы более чем готовы сделать всё что угодно для него. Оскорбляя его, ты лишь ещё сильнее злишь нас, что принесёт тебе ещё больше боли. — Ты ведь работаешь на Министерство, — недоверчиво прошептал Уизли. — Неверно, — поправил его Джагсон. — Я работаю в Министерстве для Гарри. Я работаю в Министерстве, потому что это нужно Гарри. — Почему? — голос Уизли был намного слабее в этот раз. Потеря крови всё же сказывалась на нём, к тому же, Том был уверен, его ранения нисколько не помогали его состоянию. — Все Тёмные Лорды с чего-то начинали. Мы — его начало. При этих словах взгляд Уизли наполнился осознанием и последующим за ним ужасом. Том мог увидеть тот момент, когда Уизли осознал, в какой ситуации он оказался, момент, когда он потерял всю надежду. — Я же ваш брат, — практически умоляя сказал он. — Вы собираетесь предпочесть этого ненормального собственному брату? — Невилл предупреждал тебя о том, чтобы ты следил за своим языком, — сказал один из близнецов. — Я надеюсь, это ответит на твой вопрос, — добавил другой. — Accio, — произнесли они вместе. Язык Уизли был вырван из его рта. Заклинание было таким сильным, что Уизли откинуло со стула, и он упал на спину. Его рот буквально за несколько секунд наполнился кровью, после чего дышать стало невозможно. В считанные минуты он захлебнулся собственной кровью. Любой из них мог остановить это и спасти его. Но никто ничего не сделал. Все члены Двора лишь с любопытством наблюдали за тем, как Уизли пытался сделать вдох. А у Гарри, расположившегося на диване, словно на троне, на лице блуждала удовлетворённая улыбка. Если бы Том был кем-нибудь другим, то решил бы, что смотрит в лицо истинному злу. — Он мёртв. Вы убили его, — прошептала Чжоу. — Мёртв, — она казалась слишком потрясённой произошедшим и была не в состоянии сказать что-либо ещё. Гарри поднялся со своего места и встал перед ней. — Ты хочешь умереть? — с любопытством поинтересовался он у неё. — Нет, нет, нет, нет, нет. Пожалуйста, — начала умолять она с текущими по лицу слезами. — Тише, не плачь, — произнёс Гарри, нежно проведя по её лицу. — Я тоже не хотел бы, чтобы ты умерла, — сказал он ей с тёплой улыбкой. — Но после того, что случилось, мы не можем позволить тебе уйти. Ты можешь об этом кому-нибудь рассказать. Мы не можем допустить подобного риска. Его слова были наполнены такой искренностью, что на долю секунды Том даже забыл, кем был Гарри, чем он был. Каким бы искренним он ни казался, Том знал, что это было лишь притворство. Однако он не мог представить, что именно Гарри собирался сделать. Было очевидным, что Гарри не испытывал проблем с тем, чтобы убить кого-нибудь, и Том сомневался, что по отношению к этой девушке у Гарри есть какие-то особенные чувства. Поэтому он не мог понять, чего Гарри добивался. — Нет! Пожалуйста! Я сделаю всё что угодно! Пожалуйста! — Всё что угодно? — Да! Пожалуйста! — Ты поклянёшься в этом? — Да! На лице Гарри появилась жестокая улыбка, и Джагсон подошёл к ним обоим, доставая свою волшебную палочку. Гарри протянул девушке свою руку, дожидаясь, пока та возьмётся за неё. Она смотрела на его руку так, словно та была ядовитой змеёй, готовой напасть в любой момент. Гарри в ожидании слегка приподнял бровь, и она хоть и с опаской, но всё же взяла его за руку. — Клянёшься ли ты, Чжоу Чанг, что никогда никому не расскажешь о том, что произошло с того момента, как ты появилась в этой палатке и до того момента, как ты её покинешь, независимо от средств, которыми тебя будут пытаться разговорить? — Я клянусь. — Клянёшься ли ты всеми силами помогать моему Двору и тем, кого я считаю своими союзниками, и никогда не предпринимать ничего, что могло бы навредить им? — Я к-клянусь. — Клянёшься ли ты безоговорочно подчиняться мне? — Я… я кля-клянусь, — её голос был не громче шёпота, но и этого было достаточно, чтобы магия скрепила их клятву. — Хорошая девочка, — прошептал Гарри, погладив её по голове, словно домашнего любимца. Затем Гарри вернулся на своё место и посмотрел на Джагсона. — Позаботься обо всём. Джагсон кивнул и стал заклинаниями убирать кровь и воду, которые были повсюду, остальные члены Двора помогали ему. Том в это время всё ещё пытался осознать увиденное. Не то чтобы он медленно соображал, скорее он был крайне удивлён. У Гарри появилась рабыня. Настоящая рабыня. Девушка либо будет во всём подчиняться ему, либо умрёт. Это было так просто. Даже своих Пожирателей Смерти он держал не на столь коротком поводке. Конечно, предай они его, и узнай он об этом, он бы их выследил и убил. Но эта девушка… У неё даже такого выбора не было. Даже мысли о том, чтобы пойти против Гарри причинят ей боль, если же она и впрямь последует им — умрёт. Непреложный обет не оставлял ей никакого иного выбора кроме подчинения. Конечно, существовали способы обойти его, но Том сомневался, что у этой девушки хватит силы воли и сообразительности для этого. Ему даже было интересно, сколько она продержится. Он снова взглянул на Королевский Двор и был удивлён, увидев, что девушка уже была сухой и совершенно не выглядела так, словно её пытали. — Вы свободны, мисс Чанг, — сказал ей Гарри. Девушка практически бегом покинула комнату, хотя и почти запнулась несколько раз; её всё ещё немного трясло из-за Crucio, но несколько членов Двора лишь рассмеялись, увидев это. — Что делать с Уизли? — спросил Пьюси, смотря на тело у себя под ногами. — У вас готовы письма и кровь? — поинтересовался у близнецов Джагсон. — Два письма готовы для отправки. Одно для Министерства, другое для семьи. Очевидно, наш дорогой брат не смог справиться со стрессом. Поэтому, чтобы убедиться в том, что это действительно та работа, которую бы он хотел, Перси решил немного попутешествовать. Он просит их не связываться с ним, потому что ему нужно время в уединении, чтобы разобраться в себе, — ответил ему один из близнецов. Джагсон на это лишь покачал головой и позволил по капле крови упасть на каждое письмо. После его заклинания оба письма выглядели так, будто были написаны Перси Уизли. — Завтра я отправлюсь в почтовое отделение в Косом Переулке и использую двух их сов, чтобы отправить эти письма из разных частей страны, — сказал Джагсон Гарри. Направив свою волшебную палочку на тело, Джагсон трансфигурировал его в спичку и поджёг её, а после того, как она сгорела, развеял пепел. Члены Двора переглянулись, и даже Том смог заметить, что что-то изменилось. Но не к худшему, они словно стали ближе. Подсознательно они все знали, на что они способны, они знали, что каждый из них наслаждается чужой болью. Чудовища, как назвал их Уизли. Но каким-то образом то, что они позволили другим увидеть эту свою сторону, изменило их. Когда они переглянулись, на мгновение стала заметна эта новая связь. Несмотря на то, что они и раньше были довольно близки, теперь их связывало нечто большее. Затем Монтегю усмехнулся, и эта сила пропала. — Что ж, это было действительно познавательно, — заметил он, остальные снова переглянулись и рассмеялись. Если бы их сейчас кто-то увидел, то он никогда бы и не заподозрил, что лишь несколько минут назад они пытали двух людей, одного из которых убили, а вторую превратили в бесправную рабыню. — Пойдём, Люциус, — позвал Том. Он увидел более чем достаточно и теперь хотел поговорить с ним. Зная, что Люциус последует за ним, он вернулся в холл, на ходу снимая чары, как только они отошли на достаточное расстояние, чтобы подростки не могли ни ощутить, ни почувствовать их. Он почувствовал, как Люциус сделал то же самое спустя несколько секунд. — Что вы собираетесь делать теперь, мой Лорд? — То, что планировал ранее, конечно. Ты видел то же, что и я, Люциус, ты же не собираешься сказать мне, что тебе совершенно не любопытно? — спросил Том, его взгляд стал резким, когда он увидел знакомый блеск в глазах Малфоя. — Скажи мне, Люциус, ты бы последовал за ним, если бы я действительно умер? Ты бы склонился перед ним и назвал бы его своим Лордом? — Я… Я не знаю, мой Лорд, — ответил Люциус, и Том мог увидеть по его глазам, что он был честен. — У него огромный потенциал, — продолжил Малфой, и было понятно, что он хотел обсудить это. Люциусу было многое известно о Гарри, юноша даже некоторое время жил с ним в одном доме, и то, что мужчина был немного очарован и заинтересован в нём, было лишь естественным. — Но дело не только в его потенциале, в конце концов, он есть у многих волшебников. Но то, что он уже успел совершить… Иногда в его присутствии мне просто хочется склониться перед ним, подчиниться и сдаться ему. Это практически что-то на уровне инстинктов. Я не виню Драко за то, что он встал на сторону Гарри, даже если это приведёт к противостоянию между нами. Я тоже был способен ощутить его магию, мой Лорд, она… — Люциус запнулся, не зная, как описать магию Гарри, наиболее точно, на ум приходило «она прямо как ваша», но он не был уверен в том, как его Лорд мог отреагировать на подобное заявление. Вспомнив несколько случаев, когда он чувствовал магию юноши, Люциус еле сдержал дрожь и увидел, как глаза его Лорда наполнились любопытством. — Она вызывает привыкание, — вместо своих мыслей сказал он, и ему даже не требовалось лгать. Магия Гарри пленяла и не только. — Но мне ничего не известно о его политических взглядах, о том, во что он верит. Я не знаю, за что он борется, чего он хочет достичь. Что он планирует изменить в нашем мире? Не зная ответов на эти вопросы, я не могу сказать, последовал бы я за ним или нет. Это и в самом деле было главным вопросом. То, во что верил Гарри. Это было ещё одной причиной, по которой ему хотелось поговорить с юношей. Ему нужно было узнать, во что тот верил. Это бы всё решило. Определило бы, станет ли Гарри его союзником или врагом. — Что ж, ещё одна причина поговорить с ним. Пойдём, я уже достаточно ждал. — Да, мой Лорд. Они вернулись в гостиную Драко, в этот раз уже не скрывая своего присутствия. Когда они подошли к комнате, взгляд Гарри уже был направлен на дверь, показывая, что он либо услышал, либо почувствовал их приближение, прежде чем увидеть. — Отец, — поприветствовал сын Люциуса, поднимаясь с дивана. — Ты прибыл раньше, чем обещал. Что-то произошло? В то же время Том ощутил направленный на него взгляд и посмотрел на Гарри. Его взгляд столкнулся с зеленью заклятия Avada Kedavra, и он не смог бы прервать этот контакт, даже если бы ему захотелось. Он впервые чувствовал себя раздосадованным своим нынешним прикрытием. Гарри смотрел на него, оценивая и анализируя всё, что видел, и ему хотелось его впечатлить, ему хотелось, чтобы Гарри был так же им увлечён, как и он им. Конечно, он знал, что даже с этой фальшивой внешностью он хорошо выглядел, в конце концов он был несколько тщеславен и не стал бы использовать абы какую внешность для своего прикрытия. Но сейчас ему хотелось, чтобы эти глаза смотрели на него, и чтобы в них отражался такой же интерес, какой испытывал он. Гарри уже не был одиннадцатилетним ребёнком, и сейчас он впервые полностью осознал это. — Всё в порядке. Встреча закончилась раньше, чем ожидалось, и у меня больше не было дел на сегодня. Это Томас Накхт, он мой бизнес-партнёр и останется с нами, чтобы посмотреть игру. Гарри улыбнулся, Том знал, что подобная улыбка не может значить ничего хорошего, по крайней мере, не для его здравомыслия. У него и так его немного осталось, он не мог позволить себе потерять остатки. Хотя он был уверен, что Гарри не облегчит ему эту задачу. Что ж, эти несколько дней обещали быть интересными. — Добро пожаловать, мистер Накхт, — поприветствовал Гарри, ясно показывая, что несмотря на то, что он и сам был гостем, в своём окружении он был главным. — Это мои друзья: Маркус Джагсон, Адриан Пьюси, Грэхам Монтегю, Теодор Нотт, Блейз Забини, Невилл Лонгботтом, Фред и Джордж Уизли, Луна Лавгуд и, конечно, Драко Малфой, — представил он их, указывая на каждого, когда называл их имена. — Очарован, — ответил Том, не отводя взгляда от Гарри. — И с кем я имею удовольствие разговаривать? — поинтересовался он, делая несколько шагов в сторону Гарри. От его внимания не укрылось то, как все члены Двора напряглись, а некоторые из них даже потянулись к своим волшебным палочкам. Очевидно, они очень серьёзно воспринимали безопасность Гарри, хотя его бы это не остановило. Он убьёт каждого из них, если они попытаются остановить его на пути к его цели, и его целью в настоящий момент был Гарри. — Гарри Поттер, к вашим услугам. Однако, вы и так это уже знаете, не так ли, мистер Накхт? — улыбка на лице Гарри на этот раз была озорной, а его глаза светились весельем. — Конечно, — ответил Том. Хотел бы он, чтобы Гарри и правда был к его услугам, хотя и понимал, что юноша был совершенно вне его контроля. То, что кто-то вроде Гарри не подчинялся его командам, его действительно распаляло. Гонка за ним будет захватывающей. — Однако хорошими манерами считается позволить человеку представиться. Было бы глупо с моей стороны оскорбить королевскую особу, не правда ли? Гарри в ответ на это рассмеялся, заставляя Тома осознать, что следующие несколько дней будут ещё более интересными, чем он ожидал.***
Том был на взводе. Два дня. Он был здесь уже два дня и ещё ни разу не поговорил с Гарри. Конечно, они обменивались вежливыми пожеланиями доброго утра и доброй ночи, но не более. Он просто хотел побыть немного с Гарри наедине, но это оказывалось более непосильной задачей, чем добыча Философского Камня. Эти чёртовы члены Двора всегда были поблизости. Каждый раз, когда он был в одной с Гарри комнате, он мог буквально почувствовать на себе их взгляды. Очевидно, они нисколько не доверяли ему. Том усмехнулся. Если они не доверяли ему сейчас, он мог лишь представить себе, как они отреагируют, когда узнают, кем он на самом деле является. Возможно, ему следует сказать им, кто знает, может, они скончаются от шока, и тогда он сможет, наконец, поговорить с Гарри. Кстати, о Гарри, юноша был самым раздражающим фактором во всём этом. Было видно, что он прекрасно знает о происходящем, и может остановить это сказав лишь слово своему Двору, но он бездействовал. Каждый раз, когда их взгляды пересекались, он с лёгкостью мог заметить веселье в его глазах. Иногда Гарри даже слегка приподнимал бровь, словно спрашивая: «И что теперь? Ты уже готов сдаться?» Это выводило из себя. Гарри явно бросал ему вызов. Заставлял его гоняться за своим вниманием и наслаждался каждой минутой этой погони. Сдерживая вздох, Том направился к кухне. Ему была просто необходима чашечка чая, или, может, Огневиски. Разговор, а в данном случае скорее его отсутствие, изматывало куда сильнее, чем когда-либо. Хотя, возможно, он просто привык к тому, что окружающие пытаются заслужить его внимание, желая находиться рядом с ним, даже если ему совершенно не хотелось быть в их компании или он был намеренно жесток по отношению к ним. Это лишь снова доказывало ему, что Гарри был другим, что он этого стоил, даже если ему с трудом удавалось сдерживаться, чтобы не наложить Crucio на Двор Гарри. Увидев исходящий из дверного проёма кухни свет, он нахмурился. Кто ещё может не спать в столь поздний час? На момент он подумывал развернуться и отправиться в свою комнату, сейчас ему совершенно не хотелось находиться хоть в чьей-нибудь компании. Качнув головой, он продолжил свой путь по направлению к кухне, возможно, если он поговорит с кем-нибудь из Двора Гарри, то они немного ослабят свою охрану и отстанут от него. К тому же ему необязательно долго оставаться на кухне, а чая действительно хотелось. Однако удача, похоже, наконец-то была на его стороне. Вместо кого-нибудь из Двора на кухне сидел Гарри с чашкой горячего чая перед ним. Гарри поднял на него взгляд, как только он зашёл в проём. — Мистер Накхт, — поприветствовал юноша небольшим кивком. — Гарри, — ответил он. — Я уже говорил тебе обращаться ко мне по имени. Почему ты не спишь в такой час? — поинтересовался он садясь напротив. — Я не мог уснуть. Вы? — Тоже. Хотя я и не возражаю, если бы не это, я бы не смог поймать тебя здесь. Тебя практически невозможно застать в одиночестве. Гарри приподнял бровь и посмотрел на него с невинным любопытством. Том должен был признать, что у него самого никогда не получалось подобное выражение. — И почему же вам хотелось поймать меня в одиночестве? — Чтобы мы могли поговорить, естественно. Мне довольно любопытно, знаешь ли, как Мальчик-Который-Выжил оказался Королём Слизерина. — Хмм, я гадал, откуда вам известно о Слизеринском Дворе. — Я был слизеринцем в свои школьные годы, — с небольшой улыбкой ответил ему Том. Сколько бы лет ни прошло, Хогвартс всегда будет особенным местом для него, он всегда будет домом. — Любой настоящий слизеринец узнает Двор, увидев его. — Я полагаю, вы правы. Это единственная причина, по которой вы хотели поговорить со мной? — Нет, хотя и одна из них, — признался он, вновь ощущая знакомое чувство близости, появившееся у него, когда он впервые заговорил с Гарри. Даже теперь, зная, что Гарри мог быть для него угрозой, он всё ещё ощущал себя невероятно комфортно с ним. Он не понимал, почему так, и даже искал причину того, что могло вызвать эти чувства, хотя и не знал, где именно искать. Ему нужно было больше информации: о Гарри, о магии юноши, о его невероятно знакомой палочке, да обо всём, на самом деле. — Ты, наверное, и так знаешь, что по той или иной причине интересуешь очень многих. — Да, мне известно об этом. Честно говоря, это сильно утомляет, — вздохнув, признался Гарри. Его маска на удивление легко соскользнула с его лица. Было в Томасе Накхте что-то напоминающее ему Квирелла, хотя оно и было выражено в Накхте более интенсивно. — Я вырос в маггловском мире, ничего не зная о своём наследии. Я знаю, что все хотят, чтобы я оправдывал их ожидания. Мальчик-Который-Выжил, — презрительно процедил он. — Это не более чем сказка. Если это тот, с кем вы хотите поговорить, то мне жаль, но вы обратились не к тому человеку. — Нет, меня интересует не Мальчик-Который-Выжил, — ответил Том. Признаться, он не ожидал услышать в кажущимся безразличным голосе Гарри такой горечи, хотя, надо предполагать, следовало. Гарри сам по себе был захватывающей личностью, но большинству нужен был не он, а Мальчик-Который-Выжил, или же их собственное представление о том, каким ему стоит быть. Он понимал и мог с лёгкостью поставить себя на его место. Когда-то им также не нужен был Том Риддл, лишь Наследник Слизерина. Раньше он гадал, насколько сильное влияние это оказало на то, какой путь он выбрал. Не то чтобы он сожалел о своём решении, он действительно был Тёмным Лордом, он наслаждался теми страданиями, которые причинял; он также не был хорошим человеком, и простые мысли о битвах и кровопролитии заставляли его магию петь и пробуждали его жажду крови. Это то, каким он был, и он совершенно не собирался что-либо менять. Но он несколько раз задумывался о том, насколько другой могла быть его жизнь, если бы он в некоторых ситуация поступил по-другому. Хотя теперь это не имело значения, он был Томом Марволо Реддлом, Тёмным Лордом Волан-де-Мортом и будущим Правителем Магического Мира. — Я не отрицаю, что тем, кто привлёк моё любопытство, был Мальчик-Который-Выжил, но именно ты удерживаешь мой интерес сейчас. — И что же во мне так вас интересует? Всё. Абсолютно всё. Это хотелось бы сказать Тому, в конце концов, это была чистая правда. Но в то же время он не мог позволить себе этого. Подобное признание дало бы Гарри слишком много силы и контроля, которыми тот прекрасно умел пользоваться. — О, вполне обычные вещи, — сказал он. — Веришь ли ты в то же, что и твои родители? Волнует ли тебя, что твои друзья дети волшебников, подозреваемых в том, что они Пожиратели Смерти? Тёмный ли ты волшебник? Вполне обыденные вопросы. Гарри рассмеялся, и его глаза слегка засияли. — Обычные, значит… — Он покачал головой и улыбнулся. — Я думаю, что ответы, которые я на них дам, вас крайне разочаруют. — Что ж, существует лишь один способ узнать наверняка, — настоял Том, хотя сам он сильно сомневался, что его могут разочаровать ответы Гарри, ну разве что тот провозгласит свою непоколебимую преданность Дамблдору. — Хорошо, тогда начнём со взглядов моих родителей. Я понятия не имею, во что именно они верили. Я, конечно, знаю, что о них говорят окружающие, но как я могу быть уверенным в том, что это правда? Они могут лгать или же мои родители могли всех одурачить. — Тогда во что веришь ты сам? — это был один из вопросов, ответ на которые ему было необходимо знать. Как бы он не хотел получить Гарри, он не собирался менять все свои взгляды лишь для того, чтобы добиться его. Им не было необходимости соглашаться во всём, но если у них будут некоторые общие взгляды, то они смогут выработать и остальное. И он не относил к этому их садистские и членовредительские наклонности. Хотя, знание того, насколько кровожадным был его маленький Король, оставляло его крайне довольным, он не мог дождаться того, когда увидит его в настоящем сражении, желательно на его стороне против Ордена Пылающих Цыплят Дамблдора. — Я не верю в пропаганду Светлых, — признал Гарри, и Том почувствовал, как его сердце забилось чаще в ожидании. Несмотря на то, что он и не ожидал, что Гарри действительно будет верить в то же, что и Светлые, услышать это от самого юноши было важно. — Но я не верю и в пропаганду чистокровных. Я полукровка и никогда не поддержу что-то, что делает меня второсортным по отношению к остальным. Это его совершенно не радовало. Но он и не ожидал иного ответа. Если он хотел, чтобы Гарри когда-нибудь присоединился к нему, ему нужно будет пойти на некоторые изменения. Не то чтобы он не понимал Гарри. Он знал, почему юноша не принимает взгляды чистокровных, но когда он только начинал свой путь, ему нужны были массы, и он сделал всё необходимое, чтобы этого добиться. Кроме того, он действительно верил в то, что магглорождённым нет места в магическом мире. Хотя это и не было связано со статусом их крови, лишь с той опасностью, которую они представляли. Он никогда не имел ничего против полукровок, это было бы довольно противоречиво с его стороны. До тех пор, пока они выбирают свои волшебные корни у него ничего против них не было. — Если ты не веришь ни в то, ни в другое, то во что же ты веришь? — снова спросил он. — В силу. В магию. Меня не волнует её источник. Магия — это магия. Ни один магический индивид не должен быть подвержен жизни с магглами. Первое поколение волшебников и волшебниц должны уважать за то, что они привносят новую чистую магию в Волшебный мир, за новые рода, которые они создают. Древние рода вымирают. Все эти разговоры о поддержании магии «чистой» лишь убивают её. Конечно, это не значит, что волшебники должны совокупляться с магглами, у таких союзов ещё больше шансов произвести на свет магически слабых детей, если у ребёнка вообще будет магия. Однако они должны добавлять новую кровь, новую магию в свои рода. Жаль, что они слишком упрямы, чтобы увидеть это. Да и их утверждение, что полукровки им уступают — просто смехотворно. — И ты считаешь, что решение этому — магглорождённые? — спросил Том, приподнимая бровь. Теоретически Гарри мог быть прав, но в данный момент это не то утверждение, которое можно было бы доказать. Даже если доказательство возможно, он сомневался, что чистокровные, по крайней мере, сторонники пропаганды превосходства чистокровных над всеми остальными, это примут. — Я полукровка. Чистокровный отец, магглорождённая мать, — ответил Гарри так, будто это всё объясняло. — Да, я знаю. Какое отношение это имеет к… Его голос просто застрял в горле. Магия Гарри наполнила комнату. Он мог почувствовать её прикосновение к своей коже. Его собственная магия старалась вырваться из-под его жёсткого контроля. Магия Гарри была опьяняющей, изысканной и затягивающей. Теперь он знал, о чём говорил Люциус, ему бы следовало даже поаплодировать Малфою за то, что тот был способен так долго сопротивляться ей. Теперь он знал, чем Гарри столь сильно пленил свой Двор. Он никогда не чувствовал ничего подобного, за исключением своей собственной магии. Его уже не волновало то, что придётся сделать, Гарри с его магией будут принадлежать ему. Никто другой на планете не был достоин даже находиться в их присутствии. Том открыл глаза, когда почувствовал мягкое и деликатное прикосновение к своей щеке. Когда он успел закрыть их? Гарри стоял напротив него. Искрящиеся зелёные глаза юноши были наполнены силой, на его губах была тёплая улыбка, а рука поглаживала его по щеке, так же как и магия Гарри. — Можешь ли ты, глядя мне в глаза сказать, что я в чём-либо уступаю чистокровным? Он не ответил, да от него этого и не требовалось. Они оба знали ответ. — Доброй ночи, мистер Накхт, — тихо произнёс Гарри, после чего развернулся и покинул кухню, забирая с собой всю эту пленительную магию. Том сделал глубокий вдох. Чёрт, его маленький Король любил его дразнить. Теперь ничто на планете не остановит его от того, чтобы завладеть им полностью. Цена больше не имела значения. Ничто.***
Следующим утром Том сразу же заметил, что что-то изменилось. Члены Двора больше не следили за каждым его движением, да и сидели они достаточно далеко от Гарри, чтобы была иллюзия приватности. Он ни на секунду не верил, что они вдруг начали ему доверять, но теперь он хотя бы сможет поговорить с Гарри. После того, как он высвободил свою магию, позволив ему ощутить её, юноша, должно быть, понял, что он не сможет больше оставаться в стороне. — Доброе утро, — поприветствовал он присутствующих, садясь за стол рядом со своим маленьким Королём. — Доброе утро, — ответил Гарри, члены его Двора же слегка склонили головы в приветствии. — Где остальные? — спросил Том, заметив, что многие отсутствовали. — У Люциуса сейчас встреча, Маркус же ушёл на работу. Близнецы всё ещё спят. Луна и Невилл ушли исследовать окрестности, они хотели найти какие-то растения, растущие здесь. Адриан навещает кузенов, прибывших посмотреть завтрашнюю игру. Том кивнул и продолжил завтракать. В зависимости от длительности игры у него мог остаться лишь день, чтобы поговорить с Гарри. Это меньше, чем ему хотелось бы, но лучше чем ничего. Ему следовало быть объективным, Гарри его не знал, у юноши не было причин желать провести с ним время. Так что у него осталось чуть больше дня, чтобы добиться его интереса. Это было бы довольно лёгкой задачей, ведь он привык очаровывать людей, но Гарри не был похож на окружающих его подхалимов, которых можно очаровать всего лишь парой красивых слов. Гарри не будет впечатлён пустыми словами и очаровательными улыбками. Что ж, он никогда не говорил, что не любил трудности. — Вчера ты не ответил на остальные мои вопросы, — беззаботно заметил он, нарушая уютную тишину. Малфой, Нотт, Забини и Монтегю с любопытством взглянули на него, но ничего не сказали. Ему было любопытно, рассказал ли им Гарри о том, что произошло вчера на кухне. — Хмм, что, ещё раз, это были за вопросы? — отвлечённо спросил Гарри, словно их разговор прошлой ночью ничего не значил. Словно он ничего не значил. Это достаточно сильно раздражало. — О, ничего особо важного, — небрежно ответил он и увидел, что веселье в глазах Гарри выросло. Очевидно, тот знал, что делает. — Довольно простые вопросы. Я думаю, что наиболее часто тебе задают вопрос о том, являешься ли ты Тёмным волшебником. Ему даже не надо было смотреть на членов Двора Гарри, чтобы ощутить их гневные взгляды на себе. Это была одна из тех ситуаций, где ему следовало бы возрадоваться, что взглядом нельзя убить. — Нет, — спокойно ответил Гарри. — По крайней мере я не думаю, что я Тёмный. Но, опять же, определение того, кого следует считать тёмным волшебником у разных людей различно. Учитывая это, я полагаю, что могу соответствовать чьему-либо представлению о тёмных магах. Кто знает? — В таком случае, правильным вопросом будет: что ты подразумеваешь под определением «тёмный волшебник»? — Я и правда не знаю. — Ты не знаешь? — Нет. — Как ты можешь этого не знать? — слегка недоверчиво спросил Том. Иногда он гадал, не была бы его жизнь лучше, если бы Гарри был таким, каким все себе представляли Мальчика-Который-Выжил, или же если бы он был образцовым гриффиндорцем. — И кто же такие тёмные волшебники? — спросил Гарри, выжидающе глядя на него. Он заметил, как остальные сели поближе к ним. Но прежде чем он мог бы ответить, Гарри продолжил. — Для большинства тёмные волшебники — это Пожиратели Смерти, или же те, кто верен Тёмным Лордам. Другие считают, что тёмные волшебники это те, кто причиняет другим боль. Многие также считают всех слизеринцев тёмными волшебниками. Так кто же является Тёмным на самом деле? — Никто из перечисленных, — ответил Том, понимая, что имел в виду Гарри. — Первое и наиболее правильное определение тёмных волшебников, это волшебники, которые имеют предрасположенность к использованию тёмной магии. Конечно, ничто не останавливает этих волшебников от использования других типов магии, но тёмная магия даётся им легче. Гарри выглядел довольным его ответом, заставляя его подумать, что юноша уже знал ответ на свой вопрос. Внезапно он вспомнил, что у него уже был подобный разговор с Гарри, когда они разговаривали впервые, и он даже чувствовал некоторую гордость, что Гарри запомнил и принял во внимание его слова. — Строго говоря, в соответствии с этим определением, ты будешь считаться тёмным волшебником, Гарри, — заметил Монтегю. — Не знаю, — возразил Нотт. — Он гений. Если основываться на том, что даётся волшебнику легче, то я не думаю, что это можно отнести к Гарри. Все направления магии даются ему легко. — Не только талант и предрасположенность к магии имеет значение, — вмешался Том, он не мог поверить в это, но ему и правда нравился этот разговор. У них, конечно, не было таких же знаний, как у него, но были довольно умные аргументы, и они не воспринимали всё, что слышали, как истину. — То, как магия влияет на волшебника тоже важно. Тёмному волшебнику всегда будет более удобно использовать именно тёмную магию, даже если он равносильно талантлив в остальных направлениях. Смотрите на это под таким углом: есть два заклинания, которые делают абсолютно тоже самое. Одно из тёмной магии, второе из другого её направления. Тёмный волшебник подсознательно использует тёмное заклинание, даже если это что-то совсем простое вроде осушающих чар. Тёмная магия будет привлекать их. — Это имеет смысл, — пробормотал Малфой. — Но в таком случае, я не понимаю, почему Министерство сделало использование тёмной магии незаконным и отправляет всех замеченных в этом в Азкабан. — Тёмная магия более неуправляемая, — объяснил Том. — Если у волшебника нет железного самоконтроля, он может потерять себя в ней. Как вы знаете, вся магия полагается на эмоции использующего её волшебника, но тёмная магия более примитивна, практически дикая, она реагирует на наши низменные эмоции. Если волшебник позволяет этим эмоциям овладеть им, он может стать зависимым, и большинство не способны сопротивляться этой зависимости. Том увидел, как взгляд Гарри стал заинтересованным, и почувствовал самодовольство. Он правда не мог себе помочь, он был довольно самолюбивым человеком, и ему нравилось внимание Гарри, так что тот факт, что он смог заинтересовать юношу, делало его очень самодовольным. Кроме того, ему нравилось, что они с Гарри смогут вести весьма интеллигентные разговоры, когда не будут заняты другими делами, конечно. — К тому же, Министерству совсем не хочется терять накопленный контроль, — добавил Гарри. — Тёмная магия была действительно запрещена лишь после Средних веков. До этого лишь заклятия вроде Avada Kedavra были под контролем. После же этого периода, Министерство стало набирать силу, и запреты были нужны, чтобы сохранить их мир в секрете от магглов. Всё, что работникам Министерства не нравилось, было запрещено, даже родовая магия. Лонгботтомы, например, всегда были стихийными магами, но Министерство запретило магию стихий, отнеся её к тёмной магии в 1971 году, потому что Министр того времени был в раздоре с их родом и хотел их таким образом ослабить. Теперь же большинство членов этого рода уже и не помнят о том, что магия стихий является частью их родовой магии. Эта магия, кстати, причина того, что Невилл такой одарённый герболог: он, хоть и подсознательно, использует магию стихий. — Откуда ты это знаешь? — впечатлённо спросил Том. — У меня есть доступ к библиотеке Блэков, — с улыбкой ответил Гарри, на что члены его Двора рассмеялись. — Если бы я тебя так хорошо не знал, то подумал бы, что ты рейвенкловец, — заметил Забини, покачав головой. — Знание — сила, — спокойно ответил Гарри. — И тебе нравится сила, — заметил Нотт с небольшой улыбкой. — Кто же её не любит? — риторически переспросил Гарри. — Возвращаясь к прошлой теме, — прервал их Малфой, когда увидел, что Нотт приготовился продолжить их дружеское поддразнивание. — Значит, не всё, что Министерство считает тёмной магией, является тёмной магией? — Строго говоря, всё, что Министерство классифицирует как тёмную магию, это скорее тёмные искусства, — пояснил Том. — Между этими понятиями было различие, но оно было потеряно в стремлении министерских работников запретить всё, что они не одобряют. К тёмным искусствам относятся несколько категорий, таких как Некромантия, Магия Крови, Ритуалистика, Магия стихий, и несколько других разделов. В настоящее время они просто смешали всё в одну кучу и назвали это тёмной магией, запретив всё, что хоть как-нибудь с этим связано. Раньше подобного не было. Возьмём для примера Некромантию, с её помощью можно многого достичь, хотя наиболее известным её применением является создание Инфери. Сейчас создание даже одного Инфери — достаточная причина, чтобы заслужить пятьдесят лет в Азкабане. Раньше же создание Инфери разрешалось для охраны гробниц и других ценностей. Конечно, это строго регулировалось, и если ты осмеливался поднять Инфери для каких-либо иных целей, ты подлежал ответу по законам того времени, но под запретом был не сам раздел магии, а лишь некоторые цели её использования. Ты понимаешь разницу? — Раньше они судили поступки, теперь же — магию, — практически прошептал Гарри с небольшим вздохом. — Да, — пробормотал Том. Это было тем, что он ненавидел, и что хотел изменить больше всего. Магию не должны были ограничивать. Она должна быть свободной, особенно от ограничений вставленных людьми. Она не должна регулироваться какими-либо правилами. — Это неправильно, — жёстко сказал Гарри. — Магия… Магия должна быть свободной. Её не должны запрещать лишь из-за человеческой ограниченности и страхов. Тому пришлось сдерживать улыбку. Гарри был одним из немногих, кто воспринимал магию так же как он. Он не мог не гадать, осталось бы у них подобное отношение к ней, если бы они выросли в магическом мире. Вполне возможно, что если бы они росли, каждый день слыша о том, что возможности магии ограничены, и есть пределы, которые даже маги не могут преступить, они бы начали верить в это. Но он не думал, что это сильно бы их изменило. Они были гениями, и он считал, что даже при таком сценарии они бы не были удовлетворены теми знаниями, что и у остальных. Он был уверен, что они бы стали экспериментировать с известными ограничениями, и он также был уверен, что они смогли бы их перешагнуть. Он, в конце концов, добился этого и не видел причины, по которой подобное не получилось бы и у Гарри. Они были одинаково очарованы магией, он не считал, что это изменилось бы, даже если бы они выросли в магической семье. Это отношение к магии было заложено в них изначально, оно не зависело от того, где они выросли — в магическом или маггловском мире. Каждая ветвь магии была им интересна и влекла их, и вряд ли это когда-нибудь изменится. Он встретился с Гарри взглядом и понял, что они думали примерно об одном и том же. Он мог увидеть огонь в глазах юноши, такой же, какой зародился и у него, когда он узнал о том, что делало Министерство. Но он надеялся, что это изменится. Гарри уже начал менять то, как члены его Двора воспринимают магию, как и он сделал в своё время. И, когда он наконец будет править миром, магия станет снова свободной, как и должна была всегда быть.***
— Гарри! Это единственное, что он успел услышать, прежде чем его сгребли в объятия. — Сириус, я знаю, что ты скучал по нему, но ты просто задушишь его, если не отпустишь, — спокойно заметил Ремус, стоя чуть в стороне от них. Сириус с немного смущённой улыбкой отпустил его. — Здравствуй Гарри, — с тёплым объятием поприветствовал его Ремус. Он уже привык к тому, что его постоянно обнимают. Члены его Двора были довольно любвеобильными и пользовались любой представившейся возможностью, чтобы его обнять. Ему казалось немного странным, что они всё ещё оставались столь любящими несмотря на их жестокую сторону и садистские наклонности. С другой стороны, Гарри никогда не видел, чтобы они вели себя так с теми, кто не входил в Двор, поэтому считал, что они относятся так лишь к тем, с кем они близки. Сириус и Ремус тоже постоянно старались прикоснуться к нему, они говорили, что это передалось им от их животной формы, плюс то, что они считали его своим щенком и волчонком, лишь усиливало их желание обнять или коснуться его. Если бы несколько лет назад кто-то сказал, что его практически каждый день будут обнимать, он бы его проклял, а затем попросил мадам Помфри проверить состояние его рассудка. Но сейчас это уже даже стало привычным. Да и если говорить честно, ему это даже нравилось. — Добрый день, Сириус, Ремус. Вы уже знаете моих друзей, — сказал он, показывая на членов Двора, уже занявших свои места в верхней ложе. — Это Томас Накхт, он бизнес-партнёр Люциуса, — указал он на мужчину, сидящего немного позади него. — Люциус пока ещё дожидается Нарциссу в Малфой-Мэноре. Помимо нас в этой ложе будет несколько министерских чиновников, поэтому постарайся вести себя прилично, Сириус. Сириус кинул ему притворно возмущённый взгляд, на что его друзья рассмеялись. Они уже успели провести с Сириусом достаточно времени, чтобы понять, каким тот был. Гарри надеялся, что игра достаточно увлечёт его крёстного, и он не попытается найти себе ещё какое-нибудь занятие. Последнее, что ему было нужно, так это головная боль, которая ему будет обеспечена, если Сириус решит разыграть одного из иностранных министерских чиновников. — Не беспокойся, Гарри, я присмотрю за ним, — заверил его Ремус, потянув Сириуса к их местам и бормоча что-то о том, что отправит кое-кого спать в собачью будку, если он не будет вести себя хорошо. Гарри решил не задумываться над тем, что услышал, всё-таки существуют вещи, которые лучше не знать. Покачав головой, Гарри нашёл уединённое место в задней части ложа и сел там. Он знал, что Фадж прибудет с минуты на минуту, и ему совершенно не хотелось с ним сегодня играть. Оглядевшись и увидев, что они пока всё ещё были одни в верхнем ложе, он достал волшебную палочку и наложил вокруг выбранного им места несколько заклинаний. Если ему повезёт, то их окажется достаточно, чтобы остальные держались подальше, а звуки игры его не отвлекали. Чары не остановят того, кто действительно хочет поговорить с ним, но он надеялся, что все желающие будут больше заинтересованы в игре. Достав книгу из кармана, он приготовился в неё погрузиться. У него было припасено ещё две книги на случай, если игра затянется и продлится более часа. Сев, он откинулся назад в довольно удобном кресле — немного тишины и спокойствия было как раз тем, что ему нужно. — Ты уверен, что ты всё же не рейвенкловец? — спросил знакомый голос. Рядом сидел Томас Накхт и с любопытством разглядывал его. Оглядевшись, Гарри заметил, что игра уже началась. Он был так увлечён книгой, что даже не почувствовал, как Накхт нарушил границу его чар. — Я люблю читать. К тому же мне никогда не был интересен квиддич. Разве вы не должны смотреть игру? Судя по их реакции, она довольно захватывающая. — Возможно, но я нашёл кое-что куда более интересное. — Правда? И что же это? — Разговор с тобой. — Вы мне льстите, — ответил Гарри с небольшой ноткой сарказма в голосе. — Я говорю правду. Мне редко удаётся найти столь умного собеседника, кроме того, похоже, что у нас много общего. Это было действительно так. Гарри не видел смысла отрицать, что ему нравилось разговаривать с мужчиной. Накхт был очень начитанным и умным собеседником и не относился к нему как к ребёнку. Он выслушивал его мнение и высказывал свои мысли и идеи. Он не отвергал сразу же ни одну новую теорию, к которой приходил Гарри, и был готов обсудить любую из них. Накхт был интересным, и Гарри сомневался, что ему когда-нибудь наскучит компания мужчины. — Хмм… Мне любопытно, учитывая, что я уже ответил на ваши вопросы, готовы ли вы ответить на мои? — Если таково твоё желание, — усмехнулся Том. — Вы один из партнёров по бизнесу Люциуса, мне интересно, не включает ли в себя этот бизнес белые маски, чёрные мантии и симпатичную маленькую отметку на вашем левом предплечье? Услышав вопрос, Том рассмеялся. Он посмотрел на Гарри с плещущимся во взгляде весельем, и заметил, что на лице юноши также была небольшая улыбка. Он должен был признать, что совершенно не ожидал подобного вопроса. В принципе, это и было тем, что их с Люциусом связывало, но не в том смысле, который в свой вопрос вкладывал Гарри. — И что, если это так? — в его взгляде была искорка вызова. — Честно говоря, меня это совершенно не волнует. Мне всего лишь было любопытно. До тех пор, пока вы не планируете меня убить, у меня с этим проблем нет, — ответил Гарри, откидываясь на своём кресле и возвращаясь к книге. Том внимательно вгляделся в лицо юноши, но не смог заметить ничего кроме искренности. Гарри возможность его принадлежности к Пожирателям Смерти, похоже, и правда не волновала. — И что, если бы это было так? — спросил он, желая узнать, что бы сделал Гарри. Увидев, что юноша взглянул на него с любопытством, он уточнил: — Если бы я планировал тебя убить. Гарри закрыл свою книгу и убрал её в карман. На некоторое время он задержал на нём взгляд, после чего на его губах возникла улыбка. Гарри встал и сделал несколько шагов по направлению к нему. Затем, прежде чем он успел бы хоть как-то отреагировать, Гарри оседлал его. Том застыл. Его глаза чуть расширились, а способность ясно мыслить на мгновение просто исчезла. Юноша немного придвинулся к нему, на что его руки сами по себе переместились тому на бёдра. Гарри наклонился вперёд, и Том мог практически ощутить его дыхание на своём ухе, и лишь железный контроль помог подавить готовую пробежать по телу дрожь, но его руки всё равно сжались на бёдрах чуть сильнее. — Ты планируешь соблазнить меня, чтобы я не убил тебя, если я и правда хотел бы этого? — спросил Том, очень гордый тем, что всё ещё был способен говорить, не показывая своего волнения. — Ты, безусловно, невероятно красив, хоть и немного юн… — добавил он. Честно говоря, ему было совершенно наплевать, насколько юн был Гарри, когда тот сидел у него на коленях. Его красивый маленький Король был у него на коленях. Серьёзно, для него было вполне очевидным, что Гарри был там, где ему и положено находиться; теперь ему только осталось убедить юношу там и остаться. У Гарри вырвался тёмный смешок, лишь осложнив его попытки сконцентрироваться. В следующее мгновение он почувствовал, как что-то холодное и острое прикоснулось к его шее. Откуда бы оно могло взяться? — Скажи, Том, — прошептал ему на ухо Гарри, и в этот раз Том не смог остановить дрожь, пробежавшую по его спине. Его имя, произнесённое этими губами, звучало крайне соблазнительно. — Сможешь ли ты достать свою палочку до того, как я перережу тебе горло? Том не мог сдержаться, это было и правда выше его сил. Он рассмеялся. Гарри смотрел на него с улыбкой, глаза юноши сияли, и Том понял. Он с абсолютной уверенностью понял, что Гарри идеально подходил ему. Гарри встал с его колен, и Том увидел у него в правой руке небольшой кинжал. Оружие исчезло словно было сотворено из дымки, но он узнал герб Блэков, выгравированный на лезвии. Юноша вернулся на своё место и вновь достал книгу, но перед тем как вернуться к чтению, кинул ему дьявольскую усмешку, на что у Тома снова вырвался смешок. Он уже и не помнил, когда в последний раз столько смеялся. Он несколько десятилетий не чувствовал себя настолько заинтересованным в чём-то. Гарри заставлял его вновь ощущать себя живым. Он не понимал, как ему это удавалось, и в принципе это не имело значения. Гарри позволял ему снова чувствовать себя самим собой. И он сделает всё, что в его силах, чтобы тот был рядом с ним. Нет, правда, кто мог обвинить его в подобном желании? Сначала он узнал о гениальном уме юноши, затем о его невероятно заманчивой магии, а теперь ещё и этот голос, произнёсший его имя столь порочно, когда сам Гарри буквально прильнул к нему. Разве он мог сопротивляться ему? Отказаться от возможности завладеть им? Он взглянул на Гарри, и с его губ сорвался тёмный смешок, его взгляд горел немым обещанием, когда тот посмотрел на него. Гарри и понятия не имел, какого монстра только что пробудил.