***
Крепкие складки плаща и белый капюшон толстовки, сжатые зубами титана, немилосердно врезаются в мягкую кожу в том месте, где горло переходит в подбородок, всё сильнее и сильнее сдавливая сонную артерию. Естественно, ускоренная регенерация шифтера смягчает положение дел, сдерживая проблему катастрофической нехватки кислорода, но этого хватает только на поддержание сознания и какого-никакого контроля тела. Ладони крепко сжимают рукояти клинков- девушка боится хоть на миг ослабить тросы, ведь тяжёлое горячее дыхание слышится буквально в полуметре, опаляя своим смрадным запахом трупов людей, сгинувших когда-то в этой глотке. «Бертольд, а как же план.?» Тёмное пятно беспамятства, как чернильная клякса на известково-белой бумаге, очень медленно, но неотвратимо начинает расползаться по взору, всё больше и больше закрывая окружающий мир. Затуманенное сознание думает «врастяжку», делая большие паузы между мысленными словами и предложениями. «Почему бы не трансформироваться.?» Да, руки запутались в плаще, но это не мешает Энни машинально провести пальцем по заветному железному кольцу с маленьким, но острым клинком. «Нам же дали разрешение открыть свою личность в случае угрозы жизни.? Но ещё немного времени у меня есть… Пожалуйста… Не потеряй эти секунды… " Уставшим мышцам горла становится всё сложнее напрягаться до предела, давая хотя бы минимальный доступ воздуха в организм. «Нам не нужно сейчас снимать прикрытие… Миссия… Они не поймут нас… Сейчас…» Ребра трещат от бешеного биения сердца, норовя дать трещину, которая невольно запустит трансформацию с целью во что бы то ни стало выжить. По рукам и ногам разливается свинцовая нега, мешающая двигаться и сопротивляться напористым попыткам титана сожрать лакомый кусочек. Всё тело подрагивает, из последних сил стараясь остаться в сознании, при этом не трансформировавшись. Эхом этой дрожи отзывается биение больших артерий на внутренней части бёдер. Аспидно-чёрные разводы неумолимо увеличиваются в размерах до тех пор пор, пока глаза, наплевав на отчаянные крики разума, не закрываются сами собой. *** Если верить людям, считающим, что во всём нужно искать положительные стороны, то Бертольд мог радоваться только одному- гиганта он всё-таки «подсёк». Интуиция и физическая подготовка не подвели- рывок под локтевой сгиб гиганта проходит успешно и лезвия с треском раздирают сухожилия в клочья. Как и планировалось, рука гиганта подводит и он, не в силах удержать равновесие, как подкошенный сваливается на землю, несколько раз прокатываясь по траве. В первое же соприкосновение лобастой головы с землей массивные челюсти громко и отчётливо издают лязг, и затем на мгновение ослабляют хватку. Этой доли секунды хватает на то, чтобы тело Энни, ведомое центробежной силой, подлетело на несколько метров вверх и в сторону. Первым порывом становится решение во что бы то ни стало предотвратить более, чем жёсткое падение подруги, а мысль о том, что эта подруга- одна из лучших шифтеров с выдающимися способностями к регенерации приходит лишь несколькими секундами позже. Но, к сожалению, именно эти секунды оказываются фатальными.***
Гнедой Каир буквально вылетел на гребень холма, преодолев его одним рывком. На секунду у Эрена перехватило дыхание от того, как резко седло ушло вниз. Но бившаяся в подкорке сознания мысль не позволила отвлечься на такую незначительную вещь, а взгляд уже сам лихорадочно сканировал открывшуюся ложбину. Чего и следовало ожидать! Гигант успел убежать вперёд на значительное расстояние, но сейчас он… лежал? Времени на размышления не было. Эрен направил коня прямо к виднеющейся туше. За ним, вылетев из-за холма, последовал Леви и остальные члены Отряда. Чем меньше оставалось расстояние между Каиром и титаном, тем быстрее заходилось сердце Эрена. Гигант дымился, очевидно, регенерируя, значит кто-то определённо вступил с ним в бой. Но кто? — Он ползет к чему-то, — сейчас капрал Леви был как обычно бесстрастен. Когда он поравнялся с Эреном, его лицо выражало только готовность к очередному поединку. После слов капитана и Йегер понял, что титан и вправду пытается добраться до чего-то, скрытого от всадников. Но вот его здоровая левая лапа приподнялась, в очередной раз протягивая её вперёд, чтобы затем подтянуться, и Эрен увидел метрах в тридцати пяти перед гигантом человека.***
Промедлив всего несколько мгновений, Бертольд не успевает уйти от столкновения с отскочившей от земли и взметнувшийся рукой гиганта. Вспышка боли как искра пробивает затуманенное сражением сознание. Левое предплечье и рёбра под ним отзываются жалобной резью. Голова резко, чуть ли не с хрустом, дёргается назад, а пальцы от неожиданного удара слабеют и разжимают курки УПМ, позволяя крюкам вырваться из плоти гиганта. Столкновение с титаном становится более чем внушительным. А потому и «полёт» занимает никак не меньше двадцати метров по воздуху, а потом ещё как минимум десяти, кувыркаясь по земле. Выбитый дух и онемевшая левая половина тела- вот результат. Но расслабляться сейчас нельзя ни в коем случае! Энни, скорее всего, сейчас не боеспособна, а значит и гигант приходится полностью на него… Собравшись с силами, Бертольд медленно переворачивается с больного бока на живот, а потом, шипя встаёт на четвереньки. Где-то рядом точно так же очухивается после сокрушительного падения титан. Гувер поднимает глаза, взор расплывается, но увидеть огромную тушу буквально метрах в сорока не очень сложно. «Вот он, родимый! Ползет!» — болезненный оскал в перемешку с кровью. Благо, гигант ползет именно на него, а не на лежащую без сознания маленькую фигурку Энни. Значит, у него есть ещё хотя бы маленький запас времени прийти в себя. Ещё один обеспокоенный взгляд против воли подаётся в сторону подруги. Говорить за Райнера Бертольд не мог, но лично он за всё время, проведенное вместе, начал относиться к маленькой блондинке, ни больше ни меньше, как к сестре. Это началось ещё давно, в то время, как они проникли за стену Мария и смешались с жителями Стен. Как ни странно, но молчаливая и целенаправленная (к какой бы «цели» это не относилось) девушка очень часто казалась ему морально беззащитной, несмотря на ту боевую мощь, которую она проявляла на поле боя. Сначала непроизвольно, а потом довольно осознанно, он начал невзначай заботиться о ней. Поначалу он нервничал, опасаясь того, что она будет злиться, списывая его заботу на собственную несуществующую слабость. Но девушка оказалась мудрее, чем предполагал Бертольд. Она никогда не говорила об этом, но почему-то Гуверу казалось, что ей, если не приятна, то хотя бы комфортна его забота. Она же, в свою очередь, также отдавала ему дань уважения. Как минимум, это проявлялось в том, что Бертольд ни разу не чувствовал от неё пассивной агрессии, той, которую видел по отношению к некоторым кадетам. А ещё это выражалось в том, какую атмосферу девушка умело создавала вокруг себя. Это была не очень весёлая, но спокойная и какая-то умиротворяющая аура, в которой все трое чувствовали молчаливую поддержку друг друга. Энни стала для него больше чем другом. Она, да и Райнер, стали его семьёй. Именно поэтому сейчас Бертольд, превозмогая боль во всем теле и стараясь поменьше наступать на левую ногу, поднимается во весь рост, рвано выдыхая, и обращает на неминуемо приближающуюся тварь полный решительности взгляд. Он чувствует, как тяжёлый сгусток собирается в углу губ. Отдаёт железом и горечью. Попытка сделать шаг- вспышка боли ударяет по мозгу. «Что там говорил про него Шадис?» «Огромный потенциал, но не хватает силы воли?» Как жаль, что сейчас нужна именно эта пресловутая сила воли… Подняться… Подняться и бороться… Но как? Внутренности будто покрываются лавой. Все тело горит и это даже не игра слов. Бертольд, как и титан напротив него дымиться, очень медленно, но регенерируя полученный урон. Как жаль, что для полноценного сражения этого недостаточно… И трансформироваться сейчас нельзя, иначе Энни, лежащая сейчас близко и далеко одновременно погибнет в колоссальном выбросе теплоты и энергии. Вот же дьявол! *** Невольный выдох сквозь зубы и прикрытые на мгновение глаза- волна невольного и неправильного облегчения накатывает на Йегера. Понимание того, что это не Армин ввязался в неравную схватку с титаном, даёт вздохнуть чуть более свободно, но в следующий миг сознание Эрена уже выдаёт ответ на вопрос, кто же стоит перед монстром. Бертольд! «Твою мать! Где же этот элитный отряд Смита, когда он нужен?! Почему с матёрым аномальным гигантом должны сражаться юнцы, месяц назад выпустившиеся из кадетского корпуса?!» До стремительно регенерирующего гиганта остаётся порядка пятидесяти метров. Несмотря на то, что в непосредственной опасности находится не Армин, а Бертольд, волнение Эрена никуда не девается. Ведь Гувер, как никак, является одним из тех кадетов, с которыми Эрен сдружился больше всего! — На аномального не лезь, — холодной голос, приказной тон. Капрал Леви не шутит, ведь в этот раз неповиновения он точно не потерпит. — Обращаться тоже не смей. Аномального я убью, а вы займитесь солдатом, — на этот раз капрал обращался ко всему отряду. — Есть. Сорок метров. Эрен уже хорошо видит все ранения титана. Нога, рука и, похоже, ещё и глаза- ему не видно, но, судя по поднимающимся от лица титана струям пара, так и есть. Похоже, именно из-за этого титан ползет медленнее, чем может- опирается только на слух и обоняние. Тридцать метров. Теперь уже отчётливо виден и Бертольд. На первый взгляд, открытых повреждений нет, только струйка крови на лбу. Но вот небольшой крен на левую сторону, безвольно опускающаяся рука и подволакивающаяся нога говорят о том, что приложило его неплохо. Гувер, очевидно, уже заметил подмогу- клинки в слабых руках практически опущены, взгляд только иногда обращается на монстра, чтобы контролировать расстояние, а ноги, так быстро, как могут, отступают назад, выигрывая для приближающейся помощи время. Двадцать метров. Лошади расходятся. Капрал направляет своего коня прямо к отчаянно стремящемуся к такой близкой добыче гиганту, а остальные заходят на небольшой полукруг, дабы не попасть в зону опасности, если аномальному взбредёт в голову совершить какое-нибудь резкое движение. Наконец, силы окончательно покидают Бертольда и он обессиленно опускается на траву, выпуская из рук клинки. Эрен спрыгивает с коня в двух метрах от него. За ним следуют остальные солдаты. Но стоит Эрену подбежать к другу и попытаться опуститься на колени рядом с ним, как в его глаза впивается требовательный и испуганный взгляд карих зрачков, трясущаяся рука указывает куда-то в сторону, за титана, а губы беззвучно шепчут чьё-то имя.***
Хриплое дыхание вырывается из натруженных лёгких, отдаваясь искрами в левой половине грудной клетки. Ноги не держат и Бертольд, не в силах больше удерживать себя, падает на землю, рвано выдыхая. Из глаза непроизвольно катится слеза, сил и нервов остаётся все меньше, ведь сражение, переживания и боль не способствуют моральному комфорту. Любые попытки сказать что-либо осмысленное или хотя бы произнести имя Энни оканчиваются только лишь хрипами и снова болью. Поэтому сейчас остаётся надеяться лишь на то, что Эрен поймет его и позаботится о девушке.***
Пытаясь проследить за направлением трясущейся руки и мечущегося взгляда Бертольда, Эрен встаёт и непонимающе оглядывает поле ярко зелёной травы, пока его взгляд не фокусируется на прядях светло-русых волос, лишь немного выглядывающих над высокими стеблями. «Армин…» — первая мысль, ворвавшаяся в голову ураганом паники. Колени пробивает крупная дрожь, но усилием воли Йегеру удаётся вернуть себе силы и он, даже не обратив внимания на взревевшего и рухнувшего неподалеку гиганта, бежит к раскинувшейся телу. И снова это чувство мимолётного облегчение, моментально сменяющегося ужасом. Будто сначала тело оказывают расслабляющей, чуть прохладной волной воды, но через мгновение эта вода леденеет, покрывая тело коркой, от которой заходится сердце. Это однозначно не Армин- волосы имеют более светлый оттенок и не так насыщены цветом. Но душа всё равно отчаянно и болезненно сжимается. Не узнать Энни теперь просто невозможно. Почти не сбавляя скорости Эрен падает на колени рядом с телом девушки. Она лежит лицом вниз, не шевелится. Зелёный плащ Разведкорпуса порван и несколькими лохмотьями покрывает спину, капюшона на толстовке нету вовсе, на его месте зияет рваный край. Немеющие руки спешно и сбивчиво пытаются перевернуть её. С обмякшим телом это сделать не так уж просто, но Энни лёгкая- он справляется. Голова на его коленях безвольно откидывается назад, ресницы не трепещут, а из уголка губ маленьким ручейком стекает струйка крови.***
Наверное, каждый солдат не раз представлял, как смерть настигает его. Или же его друзей. И даже не знаешь, что хуже. Так же и Эрен иногда, волей-неволей, но задумывался об этом. Это было страшно. Страшно думать о том, что вместо тех, кто сейчас находится рядом, могут остаться лишь кровоточащие, никогда не заживающие раны на сердце. Но только сейчас Эрен почему-то понял, что ни разу, даже в самых безумных домыслах не видел смерти Энни. Она будто была всесильна и бессмертна для него. Даже мысль о её гибели была абсурдна. Но вот она, лежит на его коленях. И только теперь, сидя в высокой траве и судорожно сжимая её запястье в своей ладони в попытке прощупать пульс, Эрен понимает, что её потеря недопустима. Так же недопустима, как потеря Армина или Микасы. «Но почему?» — вечно ищущее правильный ответ подсознание удивлённо выгибает воображаемую бровь, пытаясь найти объяснение такому странному заявлению. «Сейчас это не важно! Потом, мысли потом… Сейчас только… только…» — отчаянье давится всхлипом где-то на уровне горла. Рядом останавливаются ещё одни солдатские сапоги и по всполоху рыжих волос Эрен понимает, что возле него Петра. Девушка тоже опускается на колени возле Энни, но в отличие от Йегера, её рука тянется к горлу блондинки. Вот средний и указательный пальцы немного надавливают на шею сбоку и… И эти секунды тянутся практически бесконечно. Но наконец её губы, до этого напряжённо сжатые, расслабляются и она переводит свои большие светло-карие глаза на Эрена, чуть заметно кивая. От нахлынувшей слабости Эрен чуть ли не заваливается на землю, к счастью, вовремя вспоминая о том, что на его коленях всё ещё лежит девушка. Ресницы Энни по прежнему не дрожат, но безумное желание верить Петре заставляет мечтать о том, что это просто очень глубокий обморок. — Что с этой? — холодный и безучастный голос капрала заставляет вздрогнуть. — Жива, но без сознания, сэр. Видимых травм не обнаружено, — Петра вскакивает, отчитываясь перед старшим по званию. Эрен же остаётся сидеть на земле, снизу вверх глядя на капрала. — Ясно. Петра, за Эрдом. Гувером займутся Бозард и Шульц. Йегер, её в охапку и за мной, — дожидаться ответа Леви не стал. [Советую слушать: Sawano Hiroyuki — «進撃pf-medley20130629巨人»] Сердце в очередной раз болезненно ёкает, когда взгляд опускается на недвижимое тело. Эрен осторожно притягивает девушку к себе, стараясь лишний лишний раз не тормошить её. Но, как только левая рука проходит под коленками, а правая по лопатками, всё же чуть тревожа безмятежное тело, грудная клетка чуть вздрагивает, шея несколько раз сокращается, а затем дыхание становится гараздо более глубоким, надрывным и жадным. Аккуратно приблизившись к Энни и пытаясь разглядеть малейшее проявление гримасы боли на случай, если его руки причиняют ей дискомфорт, Эрен непроизвольно задерживает дыхание. «Точёные скулы… Орлиный, но по своему изящный нос… Алебастровая кожа… Придурок! Ну не сейчас же!» Огромным усилием воли бойцу всё же удаётся перестать рассматривать девушку, впервые находящуюся настолько близко. «Сейчас внимания заслуживает только её состояние!» Ресницы с каждой секундой дрожат всё сильнее, а затем поднимаются. Голубые глаза цвета светлого весеннего неба ловят его требовательный, испуганный взгляд. С губ срываются какие-то сбивчивые, глупые вопросы о самочувствии и о произошедшем. Слова соскальзывают задолго до того, как мозг осознаёт и анализирует их. «Чёрт возьми! Как же наверное глупо это выглядит со стороны!» Это не слова разума. Это слова и порывы души. Поток его нервных вопросов обрывается ровно в ту секунду, когда в её мимике что-то неуловимо меняется. В глазах, до этого мерцавших удивление, появляется абсолютное спокойствие. Искусанные губы чуть вздрагивают, а в следующее мгновение складываются в усталую, чуть болезненную, но искреннюю и вторую по счету полу-улыбку для него.