Сдержи своё слово: да вспыхнет пламя

Дазай знал, что всё так обернётся. Он обдумал ход Тины наперёд, когда она в поздний вечер отдала ему пачку дорогих сигарет. Проиграл ли он? Ни капли сомнения — нет. Он выиграл. Единственная в тот день вещь для предохранения заранее была непригодна благодаря игле. Шатен осознавал скорую смерть Чуи и донельзя часто пытался связаться с ним. В один день их разговор пришёл к теме о безопасности Тины. Flashback. — Не смей вмешиваться, понял? Всем хватит одной казни, — чуть ли не молил Накахара, опёршись на перила моста и всматриваясь вдаль. — Вышки Портовой Мафии сказали мне обратное. — Чёрт возьми, Дазай, ты на них не работаешь, но смело идёшь на поводу! — Потому что это дело касается тебя, Чуя. — Как бы там ни было, приглядывай за ней. Это единственное, о чём я тебя прошу. Дай мне слово, что выполнишь мою последнюю просьбу. — Обещаю. The end of flashback. Чтобы не ставить точку на существовании Чуи и на нелепо уничтоженной способности, Осаму пришёл к выводу: следует делиться с Мори новыми открытиями и удачной работой. Пребывая в кабинете своего бывшего босса, он с ехидной улыбкой спрашивает у Огая: — Мальчишка? Девчонка? Как думаешь, Мори? — Девочка не сможет стать носителем «Смутной печали». Она погибнет при первой же возможности её применения, — отвечает Мори. — Мальчишка, к слову, станет отменным другом для Элис. — Безусловно. Осаму понимал, что совершает неправильные вещи. Но ребёнок обязан идти по стопам отца, и Дазай заранее обеспечивает ему хорошее будущее и заработок. Интересно, когда это чудо подрастёт и спросит у матери про отца, то что она ответит? Осмелится сказать горькую правду или сочинит на ходу интересную историю, где, может быть, придётся обмолвиться об уходе отца из семьи или ещё чего-нибудь? Если бы Чуя был жив, как бы поступил он? Согласился бы отдать своего ребёнка в ряды Портовой Мафии или отказался, говоря о небезопасных заданиях, которые следовало безукоризненно выполнять, пляша под чужую дудку? Юноша с бинтами понимал слабость Тины и давил на живое, затрагивая тему о Чуе и о их ребёнке. Она не сможет отказаться ни в коем случае. Приучившись выполнять чужие указания, она обрела плохую привычку — прислушиваться абсолютно ко всем. Делает ли это её ещё слабее? Естественно.

***

Тина очнулась ранним утром. Благо, кошмары прекратили её мучить. Сновидение было ярким, незабываемым, добрым и невозможным. Она ощущала на себе чьи-то холодные прикосновения, замечала на себе ледяное дыхание. Чуя крепко держал дочь на руках и кидал наполненные радостью возгласы. Он был искренне рад рождению дочери и называл её Хитоми. Тина обеспокоена резкой сменой сна, что отчётливо запомнился. По крайней мере, он намного лучше предыдущих. Минская похлопала сонными глазами, потёрла их кулаками и почувствовала неприятную сухость во рту. Она хотела подняться и сходить на кухню, однако увидела на тумбе стакан воды. Может, у неё поехала крыша или стакан действительно вчера стоял здесь. Память, к сожалению, чертовски подводила. В голову лезли мысли о походе к врачу для обследования. Но стоит ли? Перед ней снова стоит трудный выбор, который почему-то для Дазая, к примеру, оставался очевидным. Девушка всё же посетила больницу и поговорила с доктором, который помог ей разобраться. Оказывается, в прошлом этот человек был психологом и смог её до конца выслушать. Придя домой, Тина обняла себя за плечи и подошла к окну. Поднялся сильный ветер на улице поздним вечером. Зажглись яркие фонари, освещая дорогу. Чтобы не утопиться в раздражающей тишине, она включила радио. Первая песня, что заиграла, была донельзя знакома ей. Она называлась «Kiss from a rose» и завораживала в сотый раз. — Ты была тем светом, что жив был во мне, а любовь — дурманом в моей голове, — тихо подпевает она. — Но знала ль ты: из пустоты, мой взгляд — это свет, что ты даришь, когда идет снег, — слышится позади. Чуя коснулся её руки и мягко притянул к себе, выводя на середину огромной комнаты. Тина испуганно посмотрела ему в глаза, вспоминая тот самый день. Но, тем не менее, она смогла собрать все негативные эмоции воедино и отставить. Девушка поняла намерения парня и поддержала его идею по поводу плавного, многозначительного для неё танца. Она впервые за столько месяцев коснулась его плеч. Чуя будто настоящий, будто он сейчас пребывает рядом с ней и действительно танцует, попадая под ритм душераздирающей песни. У него глаза снова были счастливыми, и в этот раз по-настоящему. Минская вновь не могла сдерживаться при нём. Она заплакала и уткнулась лицом в его шею. — Прости, прости меня, — взмолилась она и сплела свои пальцы с его. — Не вини себя. Под завершение песни Чуя целует её в макушку и мирно улыбается. Он делает шаг назад. И ещё один, ещё. Тина крепко держала его за руку и не хотела отпускать. Но прочная связь разрывается — и Накахару больше ничего не держит. — Мне подарен розы могильной привет. Пусть я паду, зато сейчас я им согрет, — заканчивает голубоглазый и исчезает у девушки на глазах. — Чуя… Чуя! — окликает девушка невыносимо пропитанным горечью голосом. — Прошу, вернись! Вернись… Это происходило ежедневно. Чуя каждый вечер являлся перед ней и приглашал на танец. По радио играли различные песни, но в мыслях Тины была лишь одна-единственная. Почему она поддаётся миражу? Не хочет быть одна. Девушка погружается с головой в свои сладкие фантазии и отрекается принимать всё за ложь. Чуя здесь, и он сейчас мягко обнимает её. От него веет приятным запахом дорогого одеколона. Тихий шёпот включал в себя признания в любви. Порою Накахара являлся глубокой ночью и пел в зале, когда Тина неуклонно пыталась уснуть. — Она заставила тебя поплакать? Она сломала тебя? Разбила твои иллюзии о любви? Всё кончено? Ты знаешь, как это произошло? Собирай манатки и иди домой, — пел когда-то он. Она шла к певчему голосу и видела пустоту. Но не стала верить, что это обман её воображения. Парень с рыжими волосами часто кричал в ночное время одни и те же слова, что вмещали в себя глубочайшее страдание. — Когда же ты, блять, отпустишь меня?! Подобное всегда провожал звук разбитого стекла и тихий плач бывшего пленника своих воспоминаний. Но Тина привыкла. Привыкла настолько, что начала принимать подобное за норму, за вещь правильную и непоправимую. Кошмары больше не снятся. Чуя рядом. Чуя всегда рядом. Тина даже осмелилась выйти ночью на улицу. По крайней мере, теперь ей намного спокойнее. Она ходила по асфальтированной дороге и наблюдала за окружающей её тишиной и спокойствием. Никто не потревожит, никто не отвлечёт. Прогулка заканчивалась на мосту, где нет горящих фонарей. В тот момент она и встретила людей, которые не желают добра. Они определённо неспроста шли за ней по пятам. Они имели странный вид и не внушали доверия своей настойчивой ходьбой. Она мигом пошла домой, даже побежала, пыталась отыскать лёгкий путь и сократить его. И у неё вышло. Тина дома и с ней всё хорошо. Пока не стали вскрывать замок двери.