Сдержи своё слово: да вспыхнет пламя

Чуя растерян. Он как беспомощное существо, замкнутое в клетке. Никак не может вырваться на свободу. Никак не может показать своё рвение вперёд. Ему тошно от собственной квартиры. Он слишком вспыльчиво шипит, сидя на диване и нервно стуча пяткой по полу. Что ему делать? Очередная молитва, очередное проклятье доносятся громче всего в этом доме. Накахара терпеть не может такое существование. Или как это можно назвать? Ошибкой? Какого чёрта его только принесло сюда? На дворе зима. Но по-прежнему мороза нет. Нет тех прекрасных и изысканных узоров на стекле. Нет детского счастливого гомона. Никто не взывает друг друга играть в подходящие данному периоду игры. Вокруг противно: снег донельзя сыпучий, под тонким слоем выпавших снежинок прячется лёд, дороги уже успели покрыться грязью после неудачного появления кратковременного дождя. Все люди в городе готовы сидеть дома и пить тёплый чай с лимоном или лежать под одеялом. Но Чуе хочется на волю. Какими только способами он не пытался освободиться — все оканчивались глубочайшим крахом. — Чёрт, должен ведь быть какой-то способ! — он пытается уловить глазами ту самую вещь, что станет его спасением. Снова ничего достойного нет. Хотя нет, подождите. Кажется, он снова смотрит на нож. При чём настолько желанно, что дух захватывает. — Наступаешь на те же грабли, да? — Чуя теряет здравый смысл при виде ножа. Прошлая проба порезать руки оказалась неудачной из-за непослушания оружия. И почему-то он не хочет сдаваться, когда ничего достигнуть не удалось. Накахара поднимается и оживлённо переходит на кухню. Рука в перчатке потянулась к ножу и на миг повисла в воздухе. Он всё ещё сомневается. Может, и вправду бессмысленно тратить время на это? Раздражённо цокнув языком, Чуя схватил нож и провёл остриём по запястью. Изначально ничего не произошло. Спустя пару секунд на бледной коже проявилась тонкая красная линия, из которой медленно вытекала кровь. У парня округлились глаза. Раньше такого и быть не могло. Голубые очи посмотрели на мытые яблоки. Он в эту же секунду взял одно и откусил немного. Ранее он и есть не мог. Сейчас же всё иначе. «Что-то явно произошло», — думал Чуя. Парень, тщательно пережёвывая, побежал к двери и открыл её. Он выступил за границу квартиры. И ему ничего не преграждало путь. Открытая дверь пропускала внутрь, казалось бы, слабый ветер. Однако Чуя с каждой секундой чувствовал будоражащий холод, что пробирался до самого сердца и вынуждал его биться быстрее. Рыжеволосый захлопнул дверь и, недолго думая, побежал в ванную. За минуты три он привёл себя в порядок и подался в свою комнату, где за считанные секунды отыскал зимнюю одежду. Он собрался идти против холода, против падающего на землю снега и замёрзших луж. Тёплый бордовый свитер интересной вязки, утеплённые штаны. Также Накахара приготовил зимнее пальто тёмно-синего оттенка, что по длине обрывалось на коленях и имело большие чёрные пуговицы размером с абрикос. В прихожей он обул ботинки и поспешно зашнуровал, что в итоге выходила путаница и образовывался узел. Всё равно. Перед своим окончательным выходом он нелепо закутал шею в клетчатый шарф, что вместил в себе все цвета рождественского настроения. Встав перед зеркалом, пытался отыскать изъян. Он помнил, что была вещь, без которой невозможно обойтись. Но вот в памяти название элемента одежды никак не всплывало. — Чёрт с ним, — выругался Чуя и покинул квартиру, что больше не смела его держать. Юноша с рыжими волосами как никогда быстро спустился вниз по лестнице. Он стал свидетелем того факта, что соседи, поднимающиеся наверх, удивлены его видеть. Ни сказав им ни слова, случайно в спешке зацепил плечо молодой девушки, которая, кажется, шла за руку с младшим братом. Большинство жильцов дома прекрасно знали его место работы и зачастую не пытались и слова выдавить из себя при встрече с ним. Как бы там ни было, сегодня парню некогда проявлять доброту к окружающим и показывать себя с хорошей стороны. На улице Чую недружелюбно встретил падающий снег. Похоже, он понемногу усиливается. Но парень смотрит только вперёд и идёт туда же не сворачивая. Ему нужна больница. Вся причина в ней, и он в этом не сомневался. Его сердце учащённо бьётся, когда разум неосознанно показывает ему ужасающие картины. Он готов снова всё проклинать и ненавидеть до глубины души, однако не время. Сейчас время что-то наконец-таки решать, действовать, строить стратегию и выполнять пункты собственного плана. Есть ли он у него? Накахара придумает. Обязательно придумает. Светофор выполняет заданные функции. Совсем недавно горел зелёный, а теперь — яркий красный. Это знак стоп для пешеходов? Да, но только не для мафиози. Он не надеялся на удачу, перебегая через незаконное для перехода место. Машины не мчались на большой скорости из-за нелётной погоды, и Чуе это сыграло на руку: им было легко затормозить. Голубоглазый юноша уже перебежал через длинную, похожую на бесконечную полосу, дорогу. Дыхание давным-давно сбилось. Он вдыхает ртом холодный, тяжёлый и токсичный воздух. Белоснежный снег слепит глаза, и ему кажется, что вокруг всё покрыто чистейшим, только что выглаженным и постиранным полотном. Ноги ноют в области колен. Хрустят, бывало. А на стопу и вовсе стало невыносимо больно наступать. Ранее ему редко приходилось переключаться на бег. Чуя, наконец, в больнице. Он с разбегу открывает большие пластиковые двери. Успел спросить у медсестры, где находится нужный ему врач. — Третий этаж, кабинет самый последний на правом крыле, — поспешила ответить она. В помещении было даже душно. Людей мало, но кислорода словно не хватает. Или, может, Чуе так кажется после длительного бега? Он торопливо поднялся на третий этаж и, добравшись до конца правого крыла здания, остановился рядом с началом очереди. — Позвольте заглянуть в кабинет на минутку-вторую, дамы, — Чуя обворожительно улыбнулся, что все особи женского пола зафиксировали своё внимание на нём. — Я быстро, слово даю, — его взгляд бегал от одной пациентки к другой и в конечном итоге остановился на самой первой, что должна была заходить следующей. Он ей подмигнул, и на её щеках появился густой румянец. Открылась дверь, и вышла молодая девушка с небольшим животом. Чуя уловил момент и зашёл после неё. Закрыл за собой дверь. — Добрый день! — парень сел на кресло и громко вздохнул. — Ну чё, мужик? Говори, где Тина, — он расстегнул пуговицы своего пальто и закинул ногу на ногу. — Прошу прощения? — мужчина свёл брови к переносице и отвлёкся от важных документов. — Она в последний раз у тебя была, мужик, — молодой человек кивает в сторону напротив сидящего и без спроса берёт со стола картонную бумажку. Машет ею себе в лицо из-за духоты. — Я не понимаю, о ком вы говорите. Рыжеволосый юноша медленно мотает головой из стороны в сторону, глупо улыбаясь. — Ты, блядь, не провоцируй меня, — из внутреннего кармана пальто Чуя достал пистолет и направил на мужчину. — Меня дворы воспитывали без нежности. — Мне нужны были деньги, — пытается объяснить сложную ситуацию и семейное положение врач. — Да похуй мне на твои проблемы, мужик. Моя мадемуазель сейчас непонятно где благодаря тебе. — Они в подземном штабе, в лесу, — безукоризненно признался работник больницы и отвёл взгляд от дула пистолета. Он боится смерти. — Ох ты ж блять… Далеко зашли! Впрочем, этих уродов я достать смогу, — Чуя на миг примолк, прищурил глаза и продолжил: — Кто у неё? Мальчик? — Девочка, — кратко и отчуждённо ответил врач, и Накахаре это не понравилось. — Замечательно! Выстрел был бы слишком ярким. В запасе имелся нож, и парень не прочь вручить будущему трупу его на память. Достав из внутреннего кармана кухонное орудие, Накахара метнул его в мужчину. Остриё впилось в лоб, а кровь не спешила течь. Парень спрятал пистолет и вышел из кабинета. — Прошу простить, что заставил вас ждать, юные леди! Кстати, он сказал, что больше не возьмётся кого-либо проверять. Чао, бамбино! — Накахара снова подмигнул первой девушке в очереди и победоносно ушёл, не скрывая своей улыбки. Давно он не убивал. Давно не получал подобных эмоций от лица испугавшейся жертвы, что готова отдать все деньги ради собственной шкуры. Только вот этот оказался каким-то скучным. Мужчина даже не умолял о пощаде. Видимо, жизнь его сильно потрепала в последнее время. В коридоре поднялся гул женских голосов. Все были ошарашены неожиданным изменением расписания приёма. Это повод поднять скандал или же показать любопытство. Несколько женщин, громко возмущаясь, открыли дверь кабинета. Они видели труп перед своими глазами. Их охватил ужас и сковал в свои хладнокровные объятия. Кто-то кричал, а кто-то неотрывно смотрел на умершего и не мог ничего сказать. Но нашлись храбрые сердца и спустились вниз по лестнице, делясь откровенно пагубной новостью с остальными. Особенно с медсёстрами. — Жди меня, подземелье.