Затмение

Выхода нет. Минуты текли с мучительной, изматывающей неспешностью. Усталый, злой и измученный, Гарри мог думать сейчас лишь об одном. Об одном и том же. Выхода нет. Прислонившись к стене и подтянув колени к груди, он инстинктивно пытался хоть как-то защитить себя от жестокого мира. Насильное заключение истомило его, а восстановление заняло большее время, чем он предполагал. Или ему просто так казалось. Любое случайное и внешне незаметное подёргивание мышц вызывало во всём теле резкую, тошнотворную боль — мерзкое последствие Круциатуса. Гарри не шевелился, твёрдо намереваясь сохранить этот маленький островок уединения, созданный его воспалённым разумом. Последнее, что он ещё мог потерять. Сейчас — запертый в дурацкой клетке, лишённый своей волшебной палочки, лишённый друзей и союзников, оставшийся безо всякой надежды на помощь, он как никогда остро осознавал своё поражение. Выхода нет. Никогда прежде не случалось с ним ничего подобного. Каждый вызов смерти, каждая новая опасная игра, каждая схватка с Волдемортом были быстрыми и яростными. На размышления о печальной судьбе просто не было времени. Никаких раздумий — только действия. Может быть, именно поэтому ему и удавалось выживать. Но сейчас не было ни свистящих мимо заклятий, ни криков людей, ни суматохи боя. Да и вообще ничего не было, кроме тоскливого ожидания. Сидеть и размышлять о превратностях выпавшей судьбы — больше делать было абсолютно нечего. Многое произошло с той битвы в Министерстве Магии прошлой весной. Бесплодные поиски Волдеморта, дополнительные материалы по ЗОТИ, регулярно присылаемые летом с совой, неутолимая потребность в ободряющих взглядах друзей — вот что называл он своей жизнью. Такие знакомые ужас, решимость, надежда, но всё словно не было реальным. Он точно знал, что когда-нибудь ему придётся совершить предначертанное, но его судьба казалось такой далёкой, отсроченной… Когда придёт время… В конце концов… В итоге… Это не должно было произойти здесь и сейчас. Это не могло быть правдой. Но тем не менее, всё было по-настоящему, и всё было совсем не так. Он-то воображал себе эпические картины решающего сражения, как если бы уже знал, что так всё и будет, что всё это безумие закончится именно так. Члены Ордена шли бы за ним, вдохновляя и поддерживая его в финальной битве. Это была бы действительно битва, лицом к лицу, с пролетающими заклятьями, битва не на жизнь, а на смерть. Так он думал прежде. Всё не должно кончиться здесь. Выхода нет. Где же Дамблдор? Где Ремус? Где чёртов Орден, поклявшийся защищать его? Куда они все подевались, когда он так в них нуждается? Ищут, используют все мыслимые и немыслимые средства, сходят с ума от беспокойства, Гарри был в этом уверен. Он пленник в неприступной крепости, наверняка надёжно защищённой множеством заклинаний и ловушек. С каждой минутой надежда на то, что Дамблдор найдёт его, становилась всё более призрачной. В самом начале каким-то краешком сознания Гарри верил, что помощь уже в пути, но теперь он с отчаянной ясностью понимал, что он совсем один. Конечно, он привык справляться со всем в одиночку. В течение многих лет он учился с умом использовать свои способности, вне зависимости от интуиции. Так или иначе, он должен вступить в битву с Волдемортом… но заключённый в клетке, без волшебной палочки, без какой-либо помощи… Выхода нет. Однако был слабый намёк на помощь. Подсознательно Гарри возложил единственную оставшуюся надежду на спасение на Малфоя. Всё началось с шуточек и оскорблений, с простого желания отомстить проклятому придурку, который-таки поймал его — а переросло в куда более серьёзную и опасную игру. Манипулирование другим человеком — не самый благородный поступок, но выбирать было не из чего. Он надеялся, что сумеет поближе подобраться к гнусному слизеринцу. Что, используя этот рычаг, возможно — только возможно — сможет довести Малфоя до потери бдительности, до открыто предоставленного шанса на побег. Ради выживания. Единственный маяк в гневной бушующей буре. Но за время, которое Гарри упорно шёл к своей цели, кое-что изменилось. За холодными серыми глазами и фирменной усмешкой Малфоя явно скрывался человек. Пусть не особо замечательный душевными качествами, но живой, уязвимый человек. И, поняв это, Гарри совершил свою самую непоправимую, свою роковую ошибку: он позволил Малфою подобраться к себе. Он фактически доверился слизеринцу, почти поверил, что Малфоя может волновать что-либо, кроме себя самого. Своё доверие и надежду он отдал своему опаснейшему врагу. «Какой же я идиот». Он тяжело сглотнул, чувствуя новый приступ боли — не физической, но иной, уже сломившей его сопротивление однажды и угрожающей сделать это снова. Несколько раз глубоко вздохнув, Гарри усилием воли успокоил охватившую тело дрожь. Даже сейчас чувства его были так же напряжены, как и нервы. Шок от удара, нанесённого человеком, на которого он так надеялся, от почти совершённого предательства был ещё слишком силён. Удивляться, в общем, было нечему. Но почему же тогда так тяжело на душе? Физические последствия от проклятия мешались с осознанием невероятного унижения и того, что потерял он не только шанс выбраться из осточертевшей клетки. Причиной тому была лишь его неуместная легковерность и наивность. Это было только его собственной ошибкой, он знал, но боли это знание нисколько не облегчало. Драко Малфой уже доказал, что он лишь трусливый мелкий змеёныш, безуспешно пытающийся подражать отцу, прилипала, склоняющаяся перед большим могуществом и заботящаяся прежде всего о сохранности собственной шкуры. Он бы никогда не изменил своей высокомерной манере поведения. Даже если на секунду допустить, что Малфой не лгал, когда говорил, что не хотел причинять боль, это не имело значения. Драко всё равно не смог бы противостоять своему отцу. И в таком случае он никогда, никогда не предал бы Волдеморта, спасая Гарри. Нет, удивляться было совершенно нечему, но это совсем не значило, что истина окажется безболезненной. Выхода нет. Разумеется, он не мог полагаться на Малфоя ни сейчас, ни когда-либо ещё. У него никого не осталось, кроме себя самого. Ни возможности выбора, ни шанса на спасение. Холод каменного пола не имел ничего общего с неожиданно возникшим отвратительным замораживающим ощущением в желудке. «Я и в самом деле умру на этот раз». Что принесут ему бесплодные попытки не сдаваться без боя, когда возможности вступить в схватку нет? Ничего уже не изменится, он не в силах повлиять на ход событий. Гарри медленно дышал, чувствуя, как колеблется вжатая в колени грудь, и съёжился еще сильнее. Почва уходила из-под ног. Он привык верить, что всё всегда заканчивается хорошо, и, возможно, какая-то часть его верила в это и сейчас, но опоры у него больше не было. Нет смысла больше на что-то надеяться. Надежда предавала его столько раз, предала и в облике отвернувшегося от него Драко Малфоя. Такого больше не случится.

***

Выхода нет. Прекратив тереть и без того покрасневшие глаза, Драко наконец отнял руки от лица. Никаких слёз: он не заслужил ни слезинки, да и не нуждался в них. Лишних эмоций было и так достаточно. Однако он не мог запретить себе думать о том, что сделал с Гарри. Всё кончено. Рана уже нанесена. Поразмыслить об этом можно было бы чуть позже — сейчас было уже слишком. Вместо этого он, рассматривая проблему со всех возможных ракурсов, снова и снова возвращался к одному и тому же бесполезному заключению. Выхода нет. Он почти представлял себе картину: «Благодарю за отменное гостеприимство, лорд Волдеморт, но я заметил, что вашему замку явно не хватает красивой отделки, а у меня в комнате как раз так уютно. Думаю, мне следует вернуться в Хогвартс». Да уж, очень смешно. Шансов на спасение он не видел. Во-первых, Драко совершенно не был осведомлён о расположении темниц Волдеморта. Просто отыскать выход прежде, чем его схватят, уже казалось невыполнимой задачей. Во-вторых, сумей он выбраться из подземелий, Волдеморт обнаружит его так же легко, как нюхлер — золото, аккуратно сложенное кучкой на дороге. Пути избежать этого, конечно же, существовали, но Драко они были недоступны. В-третьих, здесь был Поттер. Что там насчёт Поттера? После всех этих лет, в течение которых он был занят только своими собственными интересами, Драко находил вполне себе интересным альтруистское желание устроить гриффиндорцу побег. Хм, если самому удрать отсюда казалось нереальным, то ещё и помочь бежать Гарри… проще просто забыть об этом. Но если побег нереален, что же он может сделать? Послать сообщение. Просить о помощи. Драко сразу отбросил эту неожиданно вынырнувшую из глубин подсознания мысль. И какое же сообщение он собирается отправлять? «Я заперт вместе с Гарри Поттером в замке Тёмного Лорда на расстоянии в сорок-пятьдесят миль к северу от Хогвартса. Даже зная, где я нахожусь, вы не сможете найти меня, но, прошу вас, отправьте к нам помощь прежде, чем мы оба погибнем». Даже если этот бред дойдёт до Дамблдора, Волдеморт сразу же поймёт, что защита убежища нарушена, и Драко умрёт, так и не увидев своих потенциальных спасателей. Значит, отпадает и этот вариант. Саботаж. Какая глупость! Драко едва не рассмеялся в голос. Если ему и удастся перехитрить Волдеморта вместе с Пожирателями смерти — до чего же безумный план! — то когда нужно будет начинать? И чем закончить? Бессмысленно, так же, как и всё предыдущее. А что насчёт отца? Драко позволил было своим надеждам далеко зайти, но и сам вскоре понял, что это худший из возможных вариантов. Люциус никогда бы не позволил ему бежать отсюда. Если преданность отца Волдеморту была абсолютной (а Драко был в этом уверен), то он не был бы доволен сыном, отказавшимся от столь почётной судьбы. «Стоит Волдеморту отдать приказ, и отец убьёт меня без промедления». Безрадостная мысль стала не открытием, а скорее подтверждением чего-то, о чём Драко давно знал, но над чем никогда ещё всерьёз не задумывался. Ведь это был Люциус, истинный Малфой. Тот, кем когда-то так хотел стать сам Драко. За всю свою жизнь он ничего так не желал, как заслужить уважение отца и доказать, что по праву принадлежит к роду Малфоев. Это была его часть, часть его благородной крови. Но, если он хочет убежать от Волдеморта, выбора у него нет. Отец никогда не поддержит его в стремлении уйти. Как бы Драко ни ненавидел этот факт, как бы ни пытался его отрицать — покинув Тёмного Лорда, он тем самым отречётся от своего отца. «Впрочем, я могу и остаться». Драко поморщился, признавая, однако, что это наиболее очевидный вариант. И наиболее безопасный. Может быть, он даже поспешил с планированием этого побега. Конечно, у него есть кое-какие претензии по поводу служения Волдеморту. Ну хорошо, существенные претензии. «Мечтай, Драко». Претензии были достаточно тяжёлыми для того, чтобы обрушить стены Хогвартса. И в то же время, Малфой он, в конце концов, или нет? Малфои играют осторожно и умеют не подставлять себя под удар, а предать Тёмного Лорда — не лучший способ обезопасить себя и своих близких. После долгих лет выверенного планирования жизни и судьбы, с обеспеченным местечком в рядах Пожирателей, к чему рисковать своей жизнью? Вот он, самый безопасный вариант. Он всё ещё в милости и у отца, и у Волдеморта. Нужно твёрдо стоять обеими ногами на земле. Он проведет жизнь, изучая, как нужно держать подчинённых в узде и как завоёвывать уважение вышестоящих. Но это будет только красивый фасад. Драко Малфой не будет уважать никого, кроме самого себя, и никому не будет предан до конца. Почему бы не пойти этим путём? Почему не отринуть боль, страдания и возможную мучительную смерть, поступив именно так, как от него и ожидают? «Потому что мне страшно». Ответ невозможно было игнорировать, так как он был правдив. Особенно после всего того, что произошло с ними. Драко был слишком испуган, чтобы оставаться, и слишком испуган, чтобы бежать. Не было у него ни безопасного пути наружу, ни возможности спокойно остаться. Всё это было слишком для изнурённого подростка. Драко закрыл лицо руками, отчаянно пытаясь очистить свой разум. Отец, Гарри, Волдеморт… Три таких разных образа вновь и вновь всплывали перед его внутренним взором. Он не мог сделать этот выбор. Всё было бесполезно… Он потёр кулаками глаза, сосредотачиваясь на калейдоскопе радужных кругов, расходящихся по прикрытым векам, — всё лучше, чем вечная мглистая полутень волдемортовых подземелий. Промелькнувшая было мысль о том, не является ли разнообразие оттенков цветов последствием чрезмерного употребления бодрящего зелья, заставила его задуматься: а какие вообще долговременные эффекты это зелье способно вызвать? Впрочем, если бы он заснул на посту, то последствия были бы ещё менее приятными. Красные и жёлтые цвета медленно перетекали в голубые, поневоле заставляя Драко вспомнить небо, бескрайнее, открытое, чистое… А потом в спектре внезапно прорезались зелёные оттенки, и Драко мог бы поклясться, что смотрит в глаза Гарри. Этот образ захватил его, и, чувствуя, как становится прерывистым дыхание, он, тем не менее, не отнимал рук от лица; ему хотелось смотреть и смотреть… Внезапный громкий хлопок раздался почти над самым его ухом, и он едва не упал с кресла. Сердце часто билось, Драко ухватился рукой за подлокотник, пытаясь удержаться в более-менее устойчивом положении. — Бидди! Я ведь говорил тебе, не смей больше так меня пугать! Моментально отскочив от кресла, Бидди низко поклонилась хозяину, чудом ухитряясь удерживать в руках нагруженный едой поднос. — Хозяин, сэр! — запищала она. — Сэр, Бидди очень жаль, что так вышло, хозяин Малфой, сэр, но Бидди только хотела принести хозяину его обед, сэр! Она неуверенно уставилась на него своими огромными водянистыми глазами. Поджав губы, Драко на мгновение возвёл взгляд к потолку и запустил пальцы в и без того растрёпанные светлые волосы. Достигнув затылка, он стиснул в кулаке несколько попавшихся прядей и слегка потянул их. Вернув себе таким образом относительно спокойное расположение духа, он обратился к эльфихе: — Хорошо, это хорошо. Просто оставь поднос здесь. — Да, хозяин Малфой, сэр. Бидди опустила поднос к его ногам, но вместо того, чтобы немедленно исчезнуть, подняла голову и внимательно посмотрела на Драко. Отступив на всякий случай на шаг, она тихо спросила: — Хозяин Малфой… сэр… с вами всё в порядке, сэр? Драко молча смотрел на эльфиху, поражённый её смелостью. «Нет, со мной не всё в порядке! Со мной творится что-то неописуемое! Я испытываю симпатию к врагу, я подумываю о том, чтобы покинуть Тёмного Лорда, и я отрекаюсь от всего, чему учил меня мой отец! По-твоему, это значит, что со мной всё в порядке?» — Всё нормально, Бидди. Спасибо. Внешне совершенно спокойный, несмотря на бушующие в душе страсти, Драко не принял её желания помочь. Он не мог дать ей понять, как благодарен за это неожиданное сочувствие. Хозяин не должен опускаться до использования слуг для каких-либо других обязанностей, кроме чёрного труда. Это не для Малфоя. Губы Бидди сжались, в её круглых глазах плескалось беспокойство. Она ему не поверила, и он знал это. Прошло несколько секунд, прежде чем она опустила взгляд, вновь превращаясь в безответного, забитого домового эльфа. — Да, сэр, хозяин Малфой, сэр. С этими словами она исчезла. Драко бросил взгляд на поднос, и плечи его поникли. Миленькие английские сэндвичи, тыквенный сок, чай, яблоки, две чашки и две тарелки. Этот набор больше подошёл бы для пикника в парке, нежели для трапезы пленника и его тюремщика. Желудок Драко отозвался недовольным бурчанием — а ведь необходимо было ещё накормить Гарри. Это будет их первый контакт со времени применения Круциатуса. Это воспоминание заставило Драко почувствовать себя грязным. Молча он положил на тарелку два сэндвича и яблоко, налил в чашку чаю. Бидди, на удивление, прихватила сахарницу с маленькими кубиками, два из которых Драко немедленно добавил в чай. Критически осмотрев получившуюся композицию, он пристроил на тарелку ещё один сэндвич, поднялся и приблизился к решётке. Гарри сидел, неуклюже привалившись боком к дальней стене, предоставляя Драко возможность созерцать его профиль. Глаза его были закрыты, но во всём теле чувствовалась напряжённость. — Поттер? Ты не спишь там? Твой обед… — Отвали, Малфой. Этого следовало ожидать, мрачно подумал Драко. Ему нужно было сказать хоть что-то, но как? Поттер, видимо, не настроен выслушивать извинения… но что, если попробовать призвать к его здравому смыслу? Драко вздохнул и расправил плечи. — Слушай, Поттер. Этой глупой войной мы с тобой мало чего добьёмся. Ты, верно, убеждён, что я злобный садист, бессердечный ублюдок. Кто знает? Может, ты и прав. Но, чёрт возьми, не надо опять всё усложнять! Он умолк, осознавая, что эмоции готовы захлестнуть его. — Усложнять? Ты о применении Круциатуса к беззащитной жертве? О, уверен, это и в самом деле было очень сложно для тебя, Малфой. Драко сглотнул. — Поттер… — Кажется, я стал твоей первой жертвой. Какой приятный сюрприз, не правда ли? И, разумеется, всё снова происходит исключительно по моей вине. Это доставляет тебе удовольствие, Малфой? Гарри по-прежнему не смотрел на Драко и поэтому не видел болезненного выражения, исказившего лицо слизеринца: губы его были плотно сжаты, ресницы опущены, словно он пытался блокировать только что нанесённый удар. — Нет, Поттер, — сказал он наконец, кашлянув, голос его звенел от напряжения. — Хочешь — верь, хочешь — не верь, но нет. Глаза Гарри, наконец, открылись, но головы он не повернул, внимательно изучая стену перед собой. Безразличное выражение его лица никак не намекало на чувства, которые он, возможно, сейчас испытывал. Голос тоже был сухим, когда Гарри ответил. — Чушь. Драко захлестнула волна разочарования. Разговор опять не заладился. — Хорошо, Поттер. Можешь думать что хочешь, но, как я говорил, обед уже здесь. Сэндвичи? Никакой реакции. Драко тряхнул головой. — Во имя Мерлина, Поттер! Они не отравлены. Наконец Гарри зашевелился, отвернулся от стены и встретился глазами с Драко. Тот машинально вздрогнул, ожидая нового безмолвного укора, но ничего не произошло. Гарри всё так же сидел, прислонившись спиной к стене, плечи его были удручённо опущены. Лицо не выражало ничего, но глаза… Из-за мутных линз очков глаза Гарри смотрели на Драко уныло, словно хозяин их на самом деле не видел его, находясь сейчас где-то очень-очень далеко. Драко видел, как под тонким рукавом рубашки судорожно подёргивались мышцы руки Гарри — без сомнения, то было последствие Круциатуса. Судя по пустому взгляду Поттера, проклятие серьёзно его травмировало. Спазмы прекратились — Гарри не обратил на это обстоятельство никакого внимания, но Драко не мог последовать его примеру с такой же лёгкостью. Всё же именно он был причиной жалкого физического и эмоционального состояния гриффиндорца. — Почему ты этого не сделал? — спросил Гарри, отрывая Драко от размышлений. — Почему я не сделал… что? — Не отравил их. Это было бы куда быстрее. И, наверное, не так болезненно. Разговор уходил совсем не туда, куда рассчитывал его направить Драко. — Поттер… — Впрочем, сомневаюсь, чтобы ты так легко отказался от возможности безнаказанно издеваться надо мной перед своим папочкой и Волдемортом, пока вы дожидаетесь… ах да, совсем забыл. Ты же ещё и должен оберегать мою жизнь для своего господина. Драко стиснул зубы. Расстройство его нервов мало-помалу начинало походить на совершеннейшее безумие. — А теперь ты послушай… — Нет, — внезапно произнёс Гарри. Казалось, он обращается сейчас больше к себе самому, нежели к Драко. Взгляд его сделался глубокомысленным. — Нет… Ты знаешь… Говорят, что без пищи и воды человек умирает в три дня. Это правда, Малфой? Драко весь сжался при звуках этого необычно спокойного голоса. Из всего, о чём Поттер мог бы заговорить, он выбрал совсем не то, что ожидал от него Малфой, и уж конечно совсем не то, что Драко хотел услышать. Не сейчас. Тем более не сейчас. — Поттер, нет… — Что такое, Малфой? Я опять рушу твои планы? В голосе Гарри прозвучала совершенно определённо нотка веселья, и крошечный огонёк вспыхнул в глубине усталых глаз. Холодная и отрешённая, то была жизнь. Но для Драко такой поворот был много хуже, чем тот мёртвый, сломленный взгляд. — Ты же не хочешь умирать! — выкрикнул Драко, пытаясь убедить в этом больше себя, нежели Гарри. — Ты тогда говорил… Его голос сорвался, не находя слов, чтобы выразить свои чувства, он растерянно уставился вглубь клетки. Плечи Гарри были всё ещё опущены, и пусть он не выглядел счастливым и довольным жизнью, но, по крайней мере, побеждённым уже не смотрелся. Смерив Драко внимательным взглядом, он тяжело вздохнул. — Конечно, мне не хочется умирать. Но… это всё равно случится. Голос не повиновался Драко. — Нет… — Я не хочу дать ему победить, Малфой, — с неожиданной яростью сказал Гарри. Жёсткие нервные складки обозначились около его глаз и губ. — Пусть я умру, но уйду сам. Я бы даже предпочёл… — Позволить мне убить тебя, — хрипло прошептал Драко. На изумлённый взгляд Гарри он ответил коротким кивком: — Да, Поттер, я помню. Я очень хорошо помню. Неожиданно верный взгляд Драко на сложившуюся ситуацию порядком удивил Гарри, как и его реакция на такой выбор. Слегка приоткрыв рот, он наблюдал за действиями оппонента. Тот же, нагнувшись, поставил тарелку на пол и извлёк из кармана мантии волшебную палочку. В другой руке он держал перед собой чашку с чаем. Повинуясь негромкому бормотанию и изящному движению бледной кисти, чашка поднялась в воздух и медленно проплыла сквозь прутья решётки, распространяя кругом густой ароматный пар. Приблизившись к Гарри, она плавно опустилась на пол возле его ноги. Гарри перевёл взгляд с чашки на Драко. От почти осязаемого щита, за которым тот укрывался раньше, не осталось и следа. Уже не хладнокровный и язвительный циник, но живой человек, и Драко был снова готов признать Гарри. — Сейчас у тебя получается немного лучше, чем на сдаче СОВ в прошлом году, — осторожно заметил Гарри. Драко пожал плечами. — Тогда я отвлёкся. Ответом был вежливый кивок. — Сахар? — осведомился Гарри, снова обращая взгляд на чашку. Робкая, насторожённая улыбка скользнула по губам Драко. — Два кусочка. На какой-то момент ему показалось, что Гарри простил его, но пауза затянулась, и момент был упущен. Глаза Поттера потемнели, лицо снова приобрело безразличное выражение. Он резко поддал чашку ногой. Зазвенел бьющийся фарфор, по полу медленно расползлась чайная лужица. Гарри посмотрел на Малфоя поверх быстро тающего облака пара. — В следующий раз убедись, что он отравлен, а не подслащен. Драко почувствовал себя весьма неуютно. Поттер был серьёзен. Он действительно намеревался уморить себя голодом — последним отчаянным усилием человека, лишённого права на спокойную жизнь. Были и худшие пути к смерти, нежели голодание и обезвоживание, но думать об этом даже не хотелось. Некоторым самоубийство могло показаться способом сдаться. Но Драко знал, что всё совсем не так. Гарри Поттер не собирался сдаваться. Не желая дать Волдеморту возможность отомстить, он решил пожертвовать собой. Он умрёт, чтобы не победил Волдеморт. Благороден до последнего. Чёртов гриффиндорец. Даже не вспомнив о тарелке, Драко отвернулся и отошёл к своему креслу. Так больше не может продолжаться. Как будто того, что на них уже свалилось, оказалось недостаточно… Драко не был готов видеть человека, даже Гарри — нет, тем более Гарри — умирающего от голода у него на глазах. «Если ему это удастся, — устало подумал Драко, — по крайней мере, мне не придётся наблюдать за ритуальным убийством в исполнении Волдеморта». Эта мысль, однако, никак не повлияла на растущее внутри него чувство настоящего, тошнотворного ужаса. Он чувствовал себя таким беспомощным. Очень слабым и очень беспомощным. Разглядывал ли он почти не тронутые временем могучие каменные плиты или, бросив притворяться спокойным и невозмутимым, крепко зажмуривал глаза — одна и та же картина всплывала перед его внутренним взором. Гарри, лежащий на холодном полу темницы, медленно и мучительно умирающий Гарри. Возможно, так будет лучше для него. Страшно представить, что произойдёт в мире, если Тёмный Лорд обретёт всю свою волшебную силу. Драко понимал, почему Гарри не хотел, чтобы последним, что он узнал, стала новость о том, что он обеспечил окончательную победу Тёмного Лорда. Это было бы даже хуже самой смерти. Драко с удивлением обнаружил, что и сам надеется на, так сказать, успех Поттера — в том случае, если бежать им не удастся. Не самый счастливый, конечно, но и не такой уж ужасный конец. Может быть, ему легче уморить себя голодом, чем погибнуть от руки Волдеморта. Может, выход всё-таки был? Когда такая мысль пронеслась в голове, Драко накрыла волна печали. Неужели всё так плохо, что мысль о самоубийстве уже не кажется такой уж страшной? На месте Гарри ему бы не хватило духу, и он это знал. «А почему бы и нет, чёрт побери? Это куда лучше, чем просто сидеть и ждать непонятно чего». Он медленно провёл пальцами по ранке, оставленной на горле кинжалом Волдеморта, коснулся остатков засохшей крови на нежной коже выше воротника. Нет, умирать от руки Тёмного Лорда — увольте, хуже этого уж точно ничего быть не может. Мысли его вернулись к собственному кинжалу, которым он пронзил Гарри. Как же давно это было… Один-единственный удар, и всё будет кончено. Почему не поступить так? «Да потому, что я последний трус». Всего неделю назад он бы никогда не пришёл к такому… самокритичному выводу. Он потратил бы часы, в случае нужды, чтобы найти оправдание своему поступку — как и делал все эти годы. Всего неделю назад, но не сейчас. Сейчас Драко был слишком утомлён, чтобы спорить даже с самим собой. Ему нужно было что-то делать. Хоть что-нибудь. Бездействие казалось невыносимым. В раздражении топнув ногой, он устало ссутулился, сжался, словно пытаясь закрыться от всего. «Не смей сутулиться, Драко. Это неприлично для Малфоя», — прозвучал у него в ушах суровый голос Люциуса. «Заткнись, отец». Рука Драко скользнула к поясу и нащупала рукоятку кинжала. Вытянув оружие из ножен, он внимательно его осмотрел. Отблески факельного огня плясали на блестящем металле, лишь в некоторых местах его ещё покрывала тонкая багрово-алая плёнка. Он так и не почистил лезвие. Сомкнув вокруг острия большой и указательный пальцы левой руки, Драко медленно вращал кинжал — не пытаясь счистить кровь, просто наблюдая за бликами огня. Удивительно красивое зрелище притягивало взгляд. Ничего не было — ни звуков, ни прикосновений, только этот бесконечный танец. Но на лезвии по мере его вращения мелькали не только эти блики. Древние каменные стены были там, и тяжёлые дубовые двери, и прутья решётки… и один раз Драко даже удалось поймать отражение лица Гарри. Тот пристально смотрел на него, но внимание слизеринца было целиком и полностью поглощено кинжалом. Зачарованный, он глубже погружался в кресло, всё ниже и ниже нагибался к лезвию, наслаждаясь этим маленьким побегом от реальности, ставшим для него вдруг необычайно важным, важнее даже той свободы, что могло дать ему это оружие… — Я уже много раз говорил тебе, Драко. Не смей сутулиться. Полный решимости приказать голосу в голове заткнуться снова, Драко неожиданно увидел на лезвии отражение отцовского лица. Шокированный таким грубым вторжением в его личное пространство, нарушением его одиночества, он вскочил на ноги с удивлённым возгласом. Кинжал, выскользнув из ослабевших пальцев, со звоном упал на пол. — Отец! Прости, я не видел, как ты вошёл. Я… Люциус нахмурился, и Драко умолк. — Учитывая, где ты сейчас находишься, я был вправе ожидать от тебя несколько большей бдительности, а не этого полудремотного состояния. Что было бы, если бы за этим занятием тебя застал сам Тёмный Лорд? Драко едва не ляпнул, что он загодя узнал бы о приближении Волдеморта, потому что шрам Гарри неминуемо начал бы болеть, но вовремя придержал язык. — Прости меня, отец, — он почтительно склонил голову. — Этого больше не повторится. — Надеюсь, что нет, — Люциус, смерив его холодным взглядом, нагнулся и подобрал кинжал. — Ты не должен так небрежно вести себя с ним. Я дал тебе его в качестве личного оружия, но никак не игрушки, и я не потерплю такого обращения с волшебными артефактами, тем более от собственного сына. Драко машинально протянул руку к кинжалу, но Люциус быстро отвёл свою. Мальчик покорно склонил голову. — Да, отец. Тот кивнул, но, кажется, не остался удовлетворённым этим ответом и перевёл взгляд на Бидди, боязливо выглядывавшую из-за кресла. Она, очевидно, пришла вместе с ним. — И? Чего ты ждёшь? — прошипел Люциус. — Тебе велено было взять поднос и убираться. Бидди, вся дрожа, бросилась прибирать неудавшийся ланч. — Что я вижу, Драко? Я специально выделил тебе в услужение домового эльфа, а ты даже не в состоянии толком с ним управиться? Я начинаю сомневаться в твоей готовности к высокой чести, которую ты должен принять, — он кивнул на Бидди, которая с несчастным видом пыталась левитировать осколки чашки Гарри сквозь решётку. — Кажется, она стала слишком многое позволять себе с тех пор, как я отдал её тебе. Она дважды не откликалась на зов твоей матери и один раз — на мой. Я ведь учил тебя обращению со слугами, разве не так? — Да, отец, — ответил Драко, пристально глядя на Бидди. Лицо её украшала длинная ссадина — очевидно, награда от Люциуса. В дрожащих руках эльфиха ухитрялась удерживать две всё ещё полных тарелки. — Ты хорошо поел? Драко едва удержался от автоматического «да, отец», когда понял, что Люциус уже заметил полные тарелки, которые Бидди водрузила на поднос, и слегка пожал плечами: — Я не так уж голоден, отец. — А. Всё ещё не пришёл в себя после встречи с Тёмным Лордом? — неодобрение сквозило в каждом слове, произнесённом Люциусом. Не давая Драко возможности вставить хотя бы слово, он продолжал: — Тебе потребуются нервы покрепче, если ты хочешь преуспеть в выполнении новых заданий. И ты должен есть, чтобы сохранять силы. Драко хотел было спросить, что за новые задания имеет в виду отец, но его прервал жалобный звук бьющегося фарфора. Бидди так сильно дрожала, поднимая поднос, что чайник съехал с его края, обдав эльфиху остывшим чаем и крошечными осколками. — Бидди, будь осторожней… — начал было Драко, но Люциус взмахом руки приказал ему умолкнуть. — Ты, жалкая пародия на домового эльфа! До чего ты распустилась, покинув наше поместье! Такие, как ты, недостойны служить у Малфоев! С этими словами Люциус брезгливо толкнул эльфиху тростью. Та упала, поднос вывалился из её рук, еда раскатилась по полу. Машинально Драко бросил быстрый взгляд на клетку. Он был уверен, что Гарри уже на ногах и прожигает спину Люциуса негодующим взглядом… но Гарри даже не смотрел в их сторону. Когда он перевёл взгляд на Бидди, та уже поднималась с пола. — Возвращайся в поместье, эльф, — презрительно процедил Люциус, — и должным образом накажи себя. Избавь меня от своего присутствия! Испуганно вскрикнув, Бидди исчезла с обычным громким хлопком. Одним взмахом волшебной палочки Люциус уничтожил весь беспорядок на полу и обернулся к Драко. — Если ты хочешь сохранить за собой домового эльфа, дай ему понять, где его место. Так, как я учил тебя. — Да, отец, — поспешно кивнул Драко. — Я так и сделаю. — Хорошо, — одобрительно произнёс Люциус. — У меня для тебя есть кое-какие новости. Вскинув голову, Драко обнаружил кривую усмешку, вновь вернувшуюся на отцовское лицо. — Новости, отец? Не отвечая, Люциус извлёк из-под мантии толстую и довольно древнюю на вид книгу. Переплет её, выполненный из драконьей кожи, украшал рельефный символ в виде трёх лунных фаз. Над символом вилась затейливая надпись «Лунная магия». — Она из нашей секретной библиотеки, — прошептал Драко. — Я, кажется, узнаю её… — Похвальное наблюдение, Драко. Это одна из самых старых книг в коллекции Малфоев. Также это одна из немногих книг секретной секции, в которой не упоминаются истинно тёмные искусства. — Но я в неё даже не заглядывал. Если эта книга действительно находилась в секретной секции, что же она может содержать, как не тёмные искусства? Улыбка Люциуса приняла заговорщицкий вид, и он протянул книгу Драко. Тот взял её в руки с величайшей осторожностью. — Заклинания и зелья, о которых говорится в этой книге, принадлежат к школе старой магии. Брови Драко сошлись на переносице. — Так это из народного волшебства? Люциус сердито стукнул тростью об пол. — Неужели я тебя ничему не научил? Или ты по умственному развитию стал настоящим сквибом? Это неожиданное оскорбление заставило Драко вздрогнуть, но он ничего не сказал, мрачно рассматривая старинную книгу. — Как можно сравнивать древнее волшебное наследие с глупыми маггловским "народным волшебством"? Это далеко не одно и то же. Ты должен был знать об этом, Драко. Поборов желание возразить, Драко кивнул. Протянув руку, Люциус принялся медленно поглаживать корешок книги. — Старая магия — далёкий отголосок современного волшебства, не уступающий, однако, ему в могуществе… и, разумеется, это не народные предания. Надеюсь, ты не повторишь этой ошибки перед лицом Тёмного Лорда. Народное волшебство — это мусор, отбросы знаний настоящих волшебников, которые пытались перенять у нас магглы, прежде чем мы начали скрываться. К тому же, к ним часто примешивается глупая маггловская потребность в божестве, которому нужно поклоняться. Нет, старые искусства — это настоящие работы древних магов. Знания Драко об этом предмете были довольно-таки обрывочными, к тому же он был не в настроении выслушивать лекции. Отец, конечно, рассказывал ему о старых искусствах, но уж больно они смахивали на маггловское народное волшебство, поэтому особо Драко не заботили. Ему очень хотелось спросить, почему отец никак не переходит к главному, но он держал рот закрытым. Он уже дважды раздражал отца, и, кроме того, ему нужно было выяснить, какие такие хорошие новости Люциус имел в виду. Приостановившись и убедившись, что Драко внимательно его слушает, Люциус продолжал: — В старых искусствах была большая серая область между обычной и тёмной магией, и никакое Министерство тогда за её применением не следило. В конечном счёте, обычная магия была, так сказать, усовершенствована, но некоторые её проявления, приписываемые тёмной магии, были насильственно выведены из свободного употребления. В современной магии их аналогов не существует. Тёмный Лорд намерен использовать на Поттере, — он покосился на клетку, — именно такое заклятье. Если бы Драко взял бы на себя труд как следует подумать, то пришёл бы к этому выводу самостоятельно. Почему же отец считает нужным всё ему разжевать? — Отец, не мог бы ты, — он попытался облечь свои слова в наиболее вежливую форму, — объяснить, как это относится ко мне? Хмурое выражение лица Люциуса сменилось довольной улыбкой. — Драко, Тёмный Лорд прекрасно осведомлён о твоем мастерстве в зельеварении. Весьма значительное достижение, учитывая твой возраст. Хотя есть и другие, возможно, намного превосходящие тебя в квалификации, он намерен предоставить эту честь тебе. — Какую честь? — упрямо переспросил Драко. — Какую? Ассистировать в приготовлении зелья для Поттера, конечно же. Сердце Драко, казалось, замерло, сжалось, став вдруг невыносимо крошечным. Он отчётливо слышал бешеный стук крови в ушах. — В конце концов, именно ты поймал мальчишку и, несомненно, знаешь, что посвящение в Пожиратели пройдёшь сразу же после смерти Поттера. А это будет твоё финальное задание, испытание перед нею. «Господи, нет, — слабо подумал Драко. — Пожалуйста, нет». Вернув на лицо прежнюю свою равнодушную маску, он медленно наклонил голову. — Что я должен делать? — Тёмный Лорд даст тебе заключительные инструкции в срок, но прежде ты должен ознакомиться со всеми тонкостями приготовления зелья, — Люциус провёл пальцами по символу. — Теорией, ритуалом и подготовкой. Так как это зелье из области старых искусств, оно будет серьёзно отличаться от тех, что ты готовил в школе. Здесь есть свои хитрости, с которыми тебе прежде не приходилось сталкиваться, но я уверен, что ты быстро освоишься. Как я уже говорил, существуют другие Пожиратели, более подходящие для этой задачи, но Тёмный Лорд пока отдаёт предпочтение тебе. Не упусти эту возможность. Люциус, смотря на сына с уверенностью и гордостью, положил правую руку на его левое плечо. — Оправдай имя, которое ты носишь, Драко. Начинай готовиться немедленно. Не подведи меня. Рука отца жуткой тяжестью лежала на плече Драко. — Да, отец. Тот убрал руку. — Очень хорошо. Удачи тебе, Драко. Я отметил нужную страницу. И постарайся больше не терять бдительности, чтобы этого не заметил Тёмный Лорд. Не думаю, что он будет рад такому открытию. — Конечно, отец. Люциус кивнул и протянул Драко другую руку — ту, в которой держал кинжал рукоятью вперёд. Тот взял его и осторожно взглянул на отцовское лицо. Твёрдые черты, так похожие на его собственные и всё же совершенно другие, уже утратили лёгкий налёт родительских чувств. — И не сутулься. На этом он ушёл. Драко оставался неподвижным до тех пор, пока не затихли вдали тяжелые отцовские шаги и не смолкло эхо резкого стука закрывающейся двери темниц. Он стоял, сжимая в руках древнюю книгу, и смотрел вслед отцу, пытаясь убедить себя, что всё произошедшее — галлюцинация, плод его расстроенного воображения. Ох, это просто нечто за гранью понимания. Тёмный Лорд никогда не заставил бы новичка ассистировать ему в такой сложной и важной церемонии. Это невозможно! Во рту у него пересохло. Значит, это ещё одно испытание. Он перевёл взгляд на книгу. Тёмно-алое пятно расползалось по переплету из-под левой руки Драко. Только тогда он вспомнил, что порезался. Быстро положив книгу на кресло, он извлёк из кармана чистый носовой платок. Начал было вытирать кровь, размазавшуюся по ладони, но неожиданно остановился и резким движением отнял платок от руки. Подняв руку на уровень глаз, он рассматривал уродливое вытянутое пятно почти уже засохшей крови, начинавшееся от тонкого и длинного пореза на большом пальце и пересекающее наискось ладонь. Драко подумал, что ничего красивого в этой крови нет. Ничего благородного или отважного в том, что он её пролил. Он всегда так гордился своей кровью — чистой, благородной кровью Малфоев. Он был твёрдо убеждён, что его кровь отличается от крови «низших», но… цвет её был таким же отвратительно гриффиндорским, таким же алым, как цвет крови любого другого человека. Таким же, как у Гарри. Бросив быстрый взгляд в сторону клетки, Драко увидел, что Поттер очень внимательно смотрит на него, изучает с каким-то мрачным любопытством. — На что-то смотришь, Поттер? — Нет. Драко вскинул бровь. — Странно, ты так внимательно «не смотрел» на меня… Не тратя силы на словесные игры, Гарри нанёс прямой удар. — Ты, похоже, изнываешь от ожидания, Малфой. Не терпится самому поскорее покончить со мной? Сжав зубы, Драко втянул через них воздух, вслушиваясь в полученный шипящий звук. Настроения отвечать не было. Он перевёл взгляд на дальнюю стену и снова принялся протирать руку платком. — Тебе же так хочется прикончить меня, — зло заметил Гарри. — Какое счастье, что я ещё жив, не правда ли? Но как ты собираешься объяснять Волдеморту то, что ко времени помпезного финала я буду уже мёртв? Раздражение росло, и терпеть эти выпады становилось все сложнее. Драко избрал для утихомиривания Поттера самый простой вариант. Лениво растягивая слова, спросил: — Хочешь узнать? И отвернулся. Если уж на то пошло, он мог бы полдня проспорить с Поттером, но никому из них это было не нужно. Поттер явно не намеревался выслушивать его. Выкинув из головы все мысли о Гарри, Драко перевёл взгляд на книгу, всё ещё лежавшую на кресле, с тёмно-багровым пятном возле замысловатого заглавия. Покачав головой, прошёлся по переплёту очищающим заклинанием, по пальцу — заживляющим и, наконец, плюхнулся в кресло с книгой на коленях. Не то чтобы ему очень хотелось поскорее приобщиться к тайнам старых искусств, а тем более использовать чёртово зелье на Гарри, но заняться было больше решительно нечем. Отец, должно быть, скоро придёт и непременно устроит небольшую проверку… а проблем Драко пока хватало и без разъярённого Люциуса. Кроме того, он уже часами изнывал от жажды деятельности, и сейчас испытывал некоторую заинтересованность. Отец всегда говорил, что знание есть сила. Ну, изучение планов Волдеморта — достаточно неплохой старт. Да и это всё же лучше, чем ничего… Со вздохом он аккуратно открыл «Лунную магию». Пергамент был пыльный и хрупкий, чернила кое-где совсем выцвели. Некоторые страницы украшали разнокалиберные пятна — очевидно, от зелий, пролитых сотни и тысячи лет назад. Быстро отыскав оставленную отцом закладку, Драко тщательно изучил нужную страницу. Она была усеяна архаичными символами, значение некоторых оставалось для Драко тайной, покрытой мраком, другие же, судя по всему, изображали луну в различных стадиях затемнения. Принявшись за чтение, Драко удивился было, почему текст не на староанглийском, но потом догадался, что отец, должно быть, уже применил к рецепту заклинание перевода. Драко хихикнул. В отличие от матери, превосходно разбиравшейся в диалектах и разновидностях английского языка, отца мало интересовало накопление знаний такого рода. Он был больше занят вещами практическими, такими, как усиление политического влияния или служение Тёмному Лорду. Закутавшись в невероятно тёплое стёганое одеяло, Драко полностью погрузился в изучение руководства по приготовлению зелья «Затмение души». Само по себе зелье оказалось достаточно простым, что Драко, в общем-то, не удивило. Эти заклинания и зелья создавались в эпоху, когда дуэли были не просто своеобразным видом спорта — предводители волшебных племён предпочитали с помощью этих древних магических ритуалов выяснять отношения друг с другом на полях боя. Идея заключалась в том, что один из волшебников захватывал своего противника живым и поглощал его силы, забирая их себе. Окончательная и безоговорочная победа. Что ж, Волдеморт выбрал неплохой конец для врага, которому раз за разом удавалось ускользать из его когтей. Весьма символичное и эффектное доказательство победы над Поттером, возводящее Волдеморта в ранг величайшего волшебника мира. Ингредиенты, необходимые для приготовления зелья, были базовыми компонентами в зельеварении. Почти всех их — если не все — не составит труда найти где-нибудь поблизости, отметил он про себя. Корень аира тростникового, полынь, шипы боярышника, колдовская фиалка (именуемая барвинком в современных текстах), омела, семена айвы и тисовый прут. Корень аира и полынь связывали ослабление волшебника с текущей фазой луны, причём затмение являлось всего лишь катализатором процесса. Боярышник и барвинок позволяли духу жертвы покинуть тело. Тис же отнюдь не исполнял роль воскрешающей травы, как в мифах — он удерживал дух мёртвого от перехода в небытие. Забавно, мельком подумал Драко, что магглы, с их вечной боязнью призраков, любят сажать тисовые деревья на кладбищах. Семена айвы соединяли побеждённого и победителя, открывая прямой канал для передачи сил от одного к другому. И, наконец, омела служила для усиления эффекта зелья. Драко не мог не восхититься изящной техникой его изготовления, испытывая смутное чувство жалости оттого, что многие замечательные элементы старых искусств были потеряны в ходе развития современной магии. Эти заклинания в самом деле были искусством, и они пробуждали в Драко эстета. Использование астрономических явлений было довольно типично для старинных искусств, насколько Драко было известно. Ритуалы Луны и Солнца были одними из самых ранних проявлений магии в мире. Большинство заклинаний и зелий, созданных в тот период, несли в себе частичку солнечного или лунного волшебства. Зелья, вызревающие в определенную фазу луны, заклинания, обретающие свою силу на восходе солнца, обряды солнцестояния и полуночные шабаши… Это зелье казалось таким простым, таким предсказуемым. Но на этом простота и заканчивалась. Как и следовало ожидать, необходим был также некий… эмоциональный фактор. Когда сила зелья открывает энергетический канал между двумя волшебниками, когда затмение начинает разрастаться, чтобы привести ритуал в действие, необходимы сильные чувства. Чистая, незамутнённая ненависть, которая послужит своеобразным вакуумом, энергетической пустотой, способной притянуть к себе силы побеждённого. Недаром ритуал лунного затмения можно было провести только над злейшим врагом, и условия идеально подходили к случаю Волдеморта и Гарри. Однако теперь этот случай всё больше и больше казался Драко какой-то нелепой шуткой. Тот, кого он всегда считал обладающим бесспорным, абсолютным могуществом, нуждался в жалких крохах сил подростка, чтобы наконец-то покорить магический мир. Мысль о Волдеморте, выкачивающем из Поттера силы, мысль о медленно угасающем Гарри вызвала у Драко сильнейшее отвращение. Это казалось таким… неправильным. Драко закрыл глаза в попытке восстановить душевное равновесие, но чем сильнее он старался изгнать из мозга навязчивые образы, тем ярче они становились. Мысленно он уже видел Гарри — связанного, мечущегося, как в тот раз, когда Волдеморт издевался над ним, но теперь его борьба почти бессмысленна. Судороги постепенно стихают, глаза затуманиваются. И, наконец — без фейерверков, криков и фанфар — он обмякает в путах, верёвки врезаются в плоть, и его грудь слабо опадает. А потом Драко услышал это. Высокий, жестокий хохот. Волдеморт. Звук, заставляющий воздух потрескивать так, словно силы Гарри не просто перешли к Тёмному Лорду, но многократно умножили его собственное могущество. Драко не видел Волдеморта, но ощущал его ужасное присутствие. Его холодную, страшную ненависть, которая жадно вбирает в себя всё, не оставляя ничего за собой. Казалось, после гибели Гарри он становится поистине всемогущим. Падёт Хогвартс, падёт Британия, и — рано или поздно — падёт мир. Это кровавое шествие уже не остановить… Странный громкий звук вернул Драко к реальности. Он быстро обернулся, ожидая увидеть у себя за спиной разгневанного отца, но единственным человеком в темницах, помимо него самого, был беспокойно спящий Гарри. Переведя взгляд вниз, Драко обнаружил таинственный источник шума — забытая им книга соскользнула с колен на пол. Один раз его уже поймали на пренебрежении своими обязанностями и ясно предупредили, чтобы впредь он следил за собой. А он совершил очередной глупый промах… По крайней мере, не сутулясь при этом. Наклонившись за книгой, Драко обнаружил, что его руки дрожат, а дыхание было прерывистым — словно он всё ещё был во власти недавнего кошмара наяву. Усилием воли он попытался успокоить расшатанные нервы. Забываться больше было нельзя. В конце концов Драко удалось поднять книгу. Он сидел неподвижно, пока дрожь не ушла. Нужно было ещё немало узнать про зелье, а так как до затмения оставалась пара недель, то отец или сам Волдеморт могли решить устроить ему спонтанную проверку в любое время. Но при падении нужная закладка вывалилась из книги. Слизеринец, ворча, принялся торопливо листать древние страницы. Предисловие… Основные принципы лунной магии… Техники контрзаклятий… Лунные травы… Вычисление лунного цикла… Лунная астрология… Проклятия… ТРЕСК! Уже второй раз за пять минут он пугается громкого звука. Однако в этот раз не он его спровоцировал. — Бидди! — воскликнул поражённый Драко, снова роняя книгу. — Я же говорил тебе, не пугай меня так! Эльфиха — а это была именно она — мгновенно отскочила от кресла. Чайник на подносе в её руках угрожающе заколебался. — Хозяин Малфой, сэр! — жалобно пропищала она. — Бидди очень жаль, сэр! Бидди больше никогда не будет так делать, хозяин Малфой! Пожалуйста, хозяин Малфой, сэр, не наказывайте Бидди! Бидди всего лишь принесла хозяину Малфою его чай, сэр. Она поклонилась так низко, что почти коснулась носом пола. Поднос вновь вздрогнул, звеня фарфором и роняя несколько кубиков сахара. Драко моргнул, удивившись было этому неожиданному возвращению к прежним манерам «хорошего домового эльфа», и заметил на её лице и руках несколько свежих синяков — возникших, судя по всему, благодаря отцовской трости. Кажется, Люциус счёл, что эльфиха ведёт себя излишне развязно с хозяевами… Но это было совсем не то, чего хотел Драко. Его плечи опустились, он сделал ей знак, чтобы она, наконец, опустила поднос. — Я не собираюсь наказывать тебя, Бидди. У меня нет на это времени, кроме того, я вижу, что ты уже и так достаточно наказана. Поднос уже почти коснулся пола, когда слова Драко достигли ушей эльфихи. Пальцы её разжались, несчастный поднос тяжело приземлился, при этом из заварочного чайника пролилось немного чая. Нижняя губа Бидди задрожала, как если бы она хотела ответить, но не находила слов, и её глаза увлажнились — словно она услышала нечто очень приятное и доброе. — Хозяин Малфой, сэр? Вздохнув, Драко выдавил усталую улыбку. — Всё в порядке, Бидди. Ты — мой эльф, а не эльф моего отца, и я не считаю нужным наказывать тебя за простую ошибку. — О, хозяин Малфой, сэр! — ахнула эльфиха. — Бидди не заслужила такого великодушного хозяина, как вы! Если хозяину Малфою когда-либо, когда-либо что-нибудь потребуется от Бидди, только позовите, хозяин Малфой, сэр! Она всхлипнула и довольно громко высморкалась в уголок своей и без того грязной наволочки. Драко поморщился — какая антисанитария! — но гораздо больше, чем отвратительные привычки эльфийки, его волновал производимый ею шум. — Ш-ш, Бидди! Ты что, хочешь, чтобы сюда примчался мой отец? Замолчи! Было бы чересчур, если бы в темницы и впрямь кто-то наведался — особенно Люциус, если он всё ещё здесь. Бидди горячо желала избавить себя от необходимости встречи с Малфоем-старшим, Драко эта мысль также не привлекала. Последнее, в чём он сейчас нуждался — очередная лекция на тему его не подобающего истинному Малфою поведения с глупым домовым эльфом. Бидди сжала губы и энергично закивала головой. Драко нервно оглядывался, ожидая появления отца или, хуже, самого Волдеморта, однако всё было тихо. Здесь были только он сам, эльфиха и Гарри, который — невероятно! — всё ещё спал. Драко облегчённо вздохнул. — Хорошо, Бидди. Спасибо за чай. Вернись за подносом чуть позже — у меня много работы. — Да, сэр, хозяин Малфой, сэр! — как могла тише пропищала она. — Если хозяину что-то понадобится от Бидди, дайте Бидди знать, сэр! Драко с трудом удержался от того, чтобы закатить глаза. — Конечно, Бидди. Спасибо. Теперь можешь ид… — он вдруг осёкся, уставившись на эльфиху, словно видел её впервые. — Стой. Бидди вопросительно смотрела на него. — Да, хозяин Малфой, сэр? — Послушай, Бидди, — медленно проговорил Драко, — ты только что сказала, если мне что-то понадобится, я могу позвать тебя, так? Она неуверенно кивнула. — Да, сэр, хозяин Малфой, сэр. Чувствуя, как нарастает внутри него странное волнение, Драко усилием воли сохранил свой голос ровным и спокойным. — И поскольку мой отец передал тебя мне, ты должна повиноваться прежде всего мне. Верно? — Да, сэр, хозяин Малфой, сэр. Драко едва не лопнул от осознания — перед ним открылось целое море новых возможностей! Да, в этом случае ему придётся довериться домовому эльфу… но это же лучший шанс из всех, что был у него (и, пожалуй, единственный)! Жестом он подозвал Бидди поближе, та испуганно оглянулась, будто боялась, что кто-то вдруг возникнет у неё за спиной и ударит её, но быстро повиновалась. Наклонившись к ней, Драко заговорщицки прошептал: — Бидди, всё, что я тебе сейчас скажу, ты не должна повторять ни моему отцу, ни кому-либо ещё, ни под каким предлогом. Ты меня поняла? Глаза у неё сделались совсем круглыми. Она с энтузиазмом кивнула. — Хорошо. Слушай внимательно. Мне нужно, чтобы ты принесла мне два предмета, которые сейчас находятся в Малфой-мэноре. Возможно, они спрятаны в личных вещах моего отца, поэтому будь осторожна при поисках. Первый — кулон, с виду он похож на древний маггловский компас. Ты знаешь, как он выглядит, верно? Снова молчаливый кивок. — Прекрасно. Второй — набор из двух кристаллов в виде пирамидок. Размером они примерно с мой кулак, — он сжал кулак, чтобы продемонстрировать величину кристаллов, и Бидди машинально сжалась. Драко только вздохнул. — О, и это очень важно. Не приноси кристаллы сюда, внутрь крепости. Волдеморт почувствует, что защита нарушена, и будет их искать. — Хозяин Малфой, сэр, — робко пискнула эльфиха, — куда же Бидди должна их принести? — Это будет твоей второй задачей. Прежде чем ты отправишься в Малфой-мэнор, постарайся найти путь из темниц наружу. Старый туннель, секретный ход, вообще любой путь, которым могли бы пройти люди. Без возможности покинуть темницы все усилия будут бесполезны… Так, когда ты найдёшь компас, принеси его мне сюда. Когда найдёшь кристаллы, оставь один из них за стенами крепости, возле выхода. Другой… другой отнеси в Хогвартс. Передай его Дамблдору, если сможешь, лично в руки. Скажи ему… скажи, что он должен сохранить кристалл, что его передал я и что, возможно, Гарри Поттер и я очень скоро вернёмся в школу. Ты сможешь сделать это? — Да, хозяин Малфой, сэр, — напряжённо пропищала Бидди. Она снова начинала дрожать. Драко прикусил губу. Он не мог допустить, чтобы напуганная домовушка предала его замысел. — Бидди, послушай. Если ты не можешь сделать этого или хочешь рассказать всё моему отцу, поставь меня в известность сейчас. Я отменю приказ. Я дам тебе одежду, если придётся, но я не могу положиться на ненадёжного помощника. Эльфиха смотрела на него своими огромными глазами, видимо, не зная, что ответить. Не так-то часто домовому эльфу даётся возможность выбирать — особенно домовому эльфу Малфоев. Драко стиснул зубы. Ему не хотелось признавать это, тем более перед домовым эльфом, тем более — вслух. Но другого пути не было. — Бидди, ты сказала, если я в чём-то буду нуждаться, я могу позвать тебя. Никогда прежде в моей жизни я ни в чём не нуждался столь сильно. Я не справлюсь без тебя. Ты сделаешь это для меня? В мгновение ока выражение лица эльфихи изменилось — с сомневающегося на решительное — и она твёрдо прошептала: — Хозяин Малфой, сэр, Бидди выполнит своё обещание благородному хозяину. Если хозяин Малфой будет нуждаться в помощи Бидди, Бидди сделает всё, что скажет хозяин. Бидди найдёт дорогу из темниц, найдёт вещи, о которых просит хозяин. Бидди будет хранить секреты хозяина Малфоя. Наконец-то Драко смог позволить себе улыбнуться по-настоящему. Впервые за много часов. — Спасибо тебе, Бидди. Теперь иди, и как можно быстрее. Время на исходе. С видом более уверенным, нежели Драко когда-нибудь замечал у домовых эльфов, Бидди кивнула, отступила на шаг назад и исчезла с обычным громким хлопком. Драко смотрел на то место, где она только что стояла, пытаясь уразуметь этот внезапный поворот событий. Что ж, план был далеко не идеален. Он отдал свою судьбу в руки домового эльфа. Странно, но он чувствовал, что может доверять ей. Не только потому, что она ему подчинялась, но и потому, что она сама хотела помочь. Домовой эльф, жалкий домовой эльф мог спасти его и Гарри. Может быть… только может быть. Выход есть. Неожиданный проблеск надежды успокоил Драко, и он беспечно откинулся на спинку кресла. Он даже не пытался скрыть широкую усмешку на губах, уверенность в том, что всё будет хорошо, помогала ему держаться. Вдруг, вспомнив кое-что, он снова выпрямился в кресле, повернув голову к клетке. Гарри по-прежнему спал и, верно, не слышал разговора, произошедшего между Драко и Бидди. «Поттер! Нужно рассказать Поттеру!» Вскочив на ноги, Драко сделал два быстрых шага к клетке… и остановился. Он стоял с открытым ртом, готовый уже изложить Гарри каждую деталь своего замечательного плана — но слова умерли у него в горле. Отец всегда говорил ему, что выдавать свои планы чрезвычайно рискованно. Сообщи о своём замысле другому человеку, и твои намерения больше не будут тайной. Ты потеряешь контроль над ситуацией. Возможно, в этом Люциус был прав. Гарри был сейчас, мягко говоря, не очень стабилен. Кто знает, как он отреагирует? Он может не поверить ни одному слову, возможно, ненависть к Драко затмит его здравый смысл. Опять же, Гарри считал, что ему терять теперь нечего — что удержит его от намёка на побег в, скажем так, беседе с Люциусом… или даже самим Волдемортом? Ставя Гарри в известность, Драко рисковал не только планом, но и собственной жизнью, если Волдеморт докопается до истины. Нет, он ничего не скажет Гарри. Этот план — их единственный шанс, а рисковать единственным шансом — это безумие. Это самоубийство. Самоубийство. Драко почувствовал себя очень неуютно. Если Гарри и дальше будет голодать, то вполне возможно, что его попытка медленного самоубийства увенчается успехом. Скорчившись на каменном полу, в глубоком забытьи, он меньше всего напоминал так презираемого Драко несокрушимого героя, и больше всего — маленького потерянного мальчишку, которому пришлось многое пережить. Зачем позволять ему оставаться в таком состоянии, если есть возможность подбодрить его? Да, нужно рассказать Гарри всё. Драко уже снова было открыл рот, но одна мысль, одна-единственная мысль остановила его. «Что, если ничего не получится?» Этот план — их единственный шанс на спасение, но очень призрачный шанс. Чем больше Драко думал об этом, тем большей казалась ему вероятность провала. Если Гарри поверит его плану, каким здоровым и уверенным в себе он будет, когда за ним придёт Волдеморт! Вот и та последняя неудача, которая сломит его дух и позволит Волдеморту окончательно одержать верх. Гарри — человек, живущий надеждой, и если Драко даст ему хоть малейшую надежду на спасение, так всё, вероятно, и будет. Прикусив губу, Драко в расстроенных чувствах притопнул ногой. Нет, он не может дать Гарри эту ложную надежду — не может снова его предать. Жестоко позволить ему умереть от руки Волдеморта. Более жестоко, чем дать ему уморить себя голодом. «Я бы предпочёл быть убитым тобой». Эти слова эхом отдавались у него в ушах, пока он смотрел на спящего Гарри. Если им не удастся бежать и с самоубийством тоже не заладится, Гарри вновь может обратиться к Драко с этими словами. Но мысль о чём-то подобном жгла Драко куда сильнее мысли о предательстве, и он прекрасно осознавал, что никогда не сможет пойти на убийство. Рассказать ему или нет, выбрать путь просто плохой или очень плохой — варианты, казалось бы, есть, но на самом деле Драко мог поступить только совершенно определённым образом. Риск был огромный, но по крайней мере до ухудшения состояния Гарри этот риск того стоил. Пусть Поттер продолжает думать, что Драко его предал. Он не должен знать… никто не должен знать. Развернувшись, Драко подобрал книгу и снова уселся в кресло. Он чувствовал себя ужасно одиноким. Пусть, всё равно этот фарс скоро закончится. Или он убежит, или станет Пожирателем, или, в конце концов, умрёт. Часов у него не было, а дневной свет в подземелья не проникал, но Драко знал, что до затмения осталось чуть больше двух недель. Самое большее — шестнадцать дней. Оставалось только ждать.

***

Прошёл почти целый день, прежде чем Бидди принесла в темницы что-то больше, чем просто чай с сэндвичами. Страницы с описанием зелья «Затмение души» уже пропечатались у Драко в мозгу — не потому, что он их тщательно изучал, а потому, что подолгу сидел, безучастно на них уставившись. Кроме этого, он вычислил свой лунно-астрологический знак (Луна в Деве), узнал четырнадцать новых проклятий, наверняка не известных Министерству, и два любопытных рецепта афродизиаков. Не зная, чем занять себя, он размышлял. Это было немного лучше бессмысленного разглядывания стен и намного, намного лучше наблюдения за Гарри. Тот всё так же лежал у дальней стены клетки. За всё это время он шевелился только один раз. Драко, кстати, вынужден был признать, что у Гарри начинается обезвоживание — и едва не соблазнился мыслью всё-таки рассказать о своём восхитительном плане. Правда, теперь он не был уверен, какой из вариантов более жесток — и промолчал, прикусив язык. Драко утешал себя тем, что, знай Гарри, как обстоят дела, он бы тоже выбрал именно такой путь. Было, в общем, достаточно причин того, почему Гарри не хотел прекратить бороться, и Драко это понимал. Причиной была проклятая гриффиндорская гордость. Причиной был жестокий азарт, неизменная тяга к победе. Причиной была сила, которой Гарри обладал, сила, которую так отчаянно желал Волдеморт — и которая, судя по всему, с Гарри и умрёт. Вот таким будет его прощальный подарок магическому миру. «Рождественский подарок в чёртовом сентябре», — мрачно подумал Драко. Однако наблюдение за Гарри ничем ему не помогало. Когда первая надежда на спасение наконец появилась в лице радостно пищавшего домового эльфа, Драко пришлось напомнить себе, что они всё-таки намерены бежать. Бидди потратила огромное количество времени, блуждая в лабиринте катакомб под крепостью. Обходя туннели, заблокированные заклинаниями, железными решётками и тупиками, она, в конце концов, нашла один ход — длиной почти в целый километр, он вёл в пещеру, из которой можно было относительно безопасно выбраться в лес, начинавшийся за стенами крепости. Пробираясь этим ходом, они сильно рисковали быть обнаруженными. В таком случае оставалось надеяться только на артефакты. Компас, требовавшийся Драко, не указывал направления. Это был Мислокатор — артефакт, способный защитить носителя и тех, кто находился в радиусе двадцати метров от него, от всех возможных поисковых чар. Когда-то он помог Драко выкрасть Гарри из Хогвартса (как давно это было), — а теперь он поможет им с Гарри выйти на свободу. С Мислокатором Драко мог спокойно преодолеть крепостные подземелья, не боясь, что его нащупают магией. Конечно, если по следу отправят людей, артефакт окажется бессильным, однако для начала, по мнению Драко, его магии должно было хватить. Но даже если им удастся выбраться в лес, они всё же будут слишком далеко от возможной помощи, от Хогвартса. Вот тогда и настанет час хрустальных пирамидок, этих своеобразных модифицированных портключей. Когда они активируют одну, их моментально перенесёт к месту, где будет находиться другая — то есть к школе. Такие пирамидки не нуждались в настройке на определённый пункт назначения, а значит, не могли быть отслежены Министерством, как обычные портключи. Очень удобно и очень незаконно. Однако такую пирамидку нельзя было пронести в крепость — магическая связь между двумя половинками не осталась бы незамеченной для защитных чар. Что ж, если Бидди удастся пронести вторую половинку в Хогвартс, то Драко останется лишь незамеченным выбраться за пределы защиты и активировать свой портключ. Так просто — и так хитро. Прекрасная работа. Он, Драко Малфой, изобрёл замечательный план. Ну, точнее, это будет прекрасная работа, как только у него окажется всё нужное. А пока что такие мысли преждевременны. Всё, что было у него сейчас — рассказ домового эльфа о безопасном выходе из крепости. Не так-то много. С разочарованным вздохом Драко захлопнул книгу и небрежно отбросил её в сторону. Сейчас он как никогда нуждался в общении. Ему позарез нужно было выговориться, рассказать обо всех своих страхах, волнениях, неясностях — но, чтобы действительно облегчить душу, говорить пришлось бы долгие часы. К тому же, то, что хотел бы высказать Драко — ведь он ужасно этого хотел — не могло быть доверено первому попавшемуся, а в особенности Гарри, хотя и предназначалось ему. Слизеринец бросил взгляд на своего пленника — тот всё ещё спал. Удивительно, учитывая то безобразие, что творилось вокруг него: падающие книги, пищащие эльфы, нервничающие Малфои… — Поттер? — осторожно позвал Драко. Никакой реакции. Может быть, нужно говорить громче? — Эй, Поттер? Причмокнув губами во сне, Гарри повернулся на другой бок и преспокойно захрапел. Ну уж нет. Для Драко это был последний шанс на откровенный разговор, даже если Гарри об этом и не догадывался. Закрыв глаза, Малфой глубоко вдохнул. — Поттер, судя по всему, тебя это не волнует, но я должен с тобой поговорить. По крайней мере, мне придётся сказать тебе об этом, даже если ты сейчас не слышишь меня. Если мы выберемся отсюда живыми, я, может быть, и скажу тебе это в глаза. А если нет, то мои слова ничего не изменят. Он умолк и приоткрыл один глаз. Гарри продолжал храпеть. — Я не знаю, благодарить мне тебя или… или проклинать. Ты разрушил мой единственный шанс на нормальную жизнь, чёрт бы тебя побрал. Я-то думал, что поступаю правильно, но ты… Впрочем, чего ещё от тебя можно ожидать? Ты всегда становился мне поперёк дороги. Почему ты это делаешь? Чёрт возьми, как тебе это удаётся? Я даже не знаю, что именно ты сделал, но я совершенно уверен в том, что всё это происходит со мной по твоей вине. Ты сам признал это, ты фактически предложил мне обвинить себя, и, кажется, именно этим я сейчас и занимаюсь. Ты выбил почву у меня из-под ног, оторвал меня от моей семьи, от дела всей моей жизни. Я чувствую себя почти как те дурацкие мандрагоры Стебль. Точно так же беспомощно болтаюсь в воздухе и не знаю, что мне делать! Кажется, я понимаю, почему они так душераздирающе кричат. Драко помотал головой в попытке хоть как-то упорядочить хаотично метавшиеся мысли. — О чём я вообще говорю сейчас, Поттер? Я даже не знаю, что мне обо всём этом думать. Я… я ненавижу тебя за этот кошмар, в который вляпался по твоей милости. Я ненавижу тебя за каждое твоё слово, каждое движение, которыми ты разрушал мою жизнь. Да, в конце концов, что бы с нами ни случилось, я хочу, чтобы ты знал это — и тому есть несколько чёртовых причин — я сожалею, Поттер. Мне действительно жаль, что так всё получилось. И несмотря на всё, я не знаю, почему, но я хочу… я найду способ доказать тебе, что это так. Я только не знаю, смогу ли сказать тебе об этом. Гарри всё так же безмятежно храпел. Драко моргнул — и не был удивлён, когда почувствовал, как тёплая слезинка скатывается по щеке. Сейчас он не думал о том, чтобы вытереть её. Прошёл день, а может быть, и больше — Драко не мог сказать точно. Бидди продолжала приносить еду, однако никаких новостей и никакого кулона у неё пока не было. Драко потихоньку впадал в депрессию в утомительном ожидании взъерошенного домового эльфа с печальными отчётами, и это состояние только усиливалось благодаря наблюдению за Гарри. Тот спал теперь почти всё время, и Драко слишком часто приходилось проверять, жив ли пленник вообще. Люциус появился лишь однажды — не посмотреть, как живется сыну, но для того, чтоб проверить его знания о зелье «Затмение души». Хоть Драко и потерял счёт времени, он знал, что осталось у них всего около двух недель. «Отец просто хочет убедиться, что я его не подведу,» — решил Драко после краткого экзамена, который — надо признать — выдержал с честью. Он шаг за шагом описал процедуру приготовления, перечислил ингредиенты, пересказал теорию в спокойной и уверенной манере, приличествовавшей Малфою. Он даже отпустил несколько тщательно обдуманных шуточек в адрес Гарри. Удостоверившись в безупречных знаниях сына, Люциус аппарировал, оставив его в компании спящего пленника да изредка наведывающегося домового эльфа. Драко уже начинал с нетерпением ждать этих визитов, хотя Бидди почти каждый раз приходила в слезах — ей никак не удавалось найти артефакты. Когда она прибыла в очередной раз со своим характерным треском, Драко поднял голову от книги и одарил эльфиху усталой улыбкой. — Привет, Бидди. Ты принесла мне чего-нибудь вкусного на этот раз? Может быть, омаров? Трюфелей? Мышьяк? Её неразборчивый возбуждённый писк заставил его приглядеться повнимательнее. Глаза её были сухи, она переминалась с ноги на ногу, будто пританцовывая. В руках у эльфихи была маленькая неприметная коробочка. Глаза Драко расширились, и он наклонился, чтобы взять её. — Ты нашла, — прошептал он, затаив дыхание. — Где она была? — Мистер Малфой, сэр, Бидди искала его в библиотеке, сэр, когда Габби увидела Бидди и спросила: «Что ты ищешь в вещах хозяев, Бидди?» И Бидди ответила ей, хозяин Малфой, сэр, что она ищет кулон для хозяина Малфоя. Бидди описала Габби, как должен выглядеть этот кулон, и Габби сказала Бидди: «Габби видела этот кулон в спальне хозяина». Драко поперхнулся воздухом. — Ты взяла его из спальни моего отца? Эльфиху охватила нервная дрожь. — Да, сэр, хозяин Малфой, сэр. Бидди должна была сделать это, сэр, и если Бидди поймают, Бидди придётся вынести наказание, но ваша просьба очень важна для Бидди, хозяин Малфой, сэр. Бидди должна была помочь. Бидди не могла бросить хозяина Малфоя в беде, сэр. Слова застряли у него в горле. Драко прекрасно знал, что любой, кто посмеет вынести что-то из спальни Малфоя-старшего, жестоко поплатится — будь это даже его собственный сын. Бидди, возможно, рисковала собственной жизнью. Драко открыл коробочку, чтобы взглянуть на необычный артефакт, имевший невзрачный вид старого маггловского компаса. Вот и вторая из трёх составляющих его плана. — Бидди, спасибо. Огромное тебе спасибо. Я… я… будь осторожна, хорошо? Нам ещё понадобится… Недовольный лязг двери подземелий и судорожный вздох боли оборвали его на полуслове. Круто обернувшись, Драко увидел проснувшегося Гарри, с силой прижимающего руку ко лбу. Волдеморт. Вскочив на ноги, Драко торопливо затолкал коробочку в карман мантии. — Бидди, — хрипло шепнул он, — уходи! Эльфиха растворилась в воздухе за секунду до того, как из-за угла коридора показался Волдеморт в сопровождении Люциуса и Хвоста. — Мой Лорд, — почтительно произнес Драко, опускаясь на одно колено. — Очень хорошо. Начищенные чёрные ботинки миновали его, и Драко смог осторожно поднять голову. Люциус, перехватив его взгляд, кивком дал сыну понять: «Вставай». Поднявшись, Драко увидел Волдеморта. Тот стоял перед решёткой со скрещенными на груди руками, разглядывая сидящего на полу Гарри. Драко внутренне сжался, предчувствуя новое эпическое столкновение двух давних противников. Однако его ожидания не оправдались. Гарри, выказывавший свое презрение к Тёмному Лорду наиболее язвительным из доступных ему способов, даже не шевелился. Он так и сидел на полу, в свою очередь, устремив холодный взгляд на Волдеморта. — Что такое, Поттер? — произнёс тот. — Разве сегодня ты не станцуешь для меня? Ты больше не хочешь бороться? Я в тебе разочарован. Несколько секунд Гарри продолжал молча смотреть на него, а потом произнес очень низким и очень сухим голосом: — Я не собираюсь тебя развлекать. Волдеморт шагнул к решётке, и Гарри явственно вздрогнул от резкой боли. — Значит, пассивный протест? Он ничего не изменит. Попробуй возразить мне, Поттер, и ты сам увидишь, что неправ. Ты проиграл. Дамблдор проиграл, — он зло усмехнулся. Драко при этом показалось, что во рту своего будущего хозяина он увидел самые настоящие клыки. — Твоя жизнь в моих руках, — продолжал Волдеморт, пытаясь добиться от Гарри хоть какой-нибудь реакции. — Скоро я впитаю её, и мои силы возрастут больше, чем ты можешь себе представить. И Гарри улыбнулся. Это была недобрая, кривая улыбка — но совсем не такого ответа ожидал Тёмный Лорд, чьи красные глаза теперь горели бешенством. — Мой Лорд, — пробормотал Хвост, — мне кажется, мальчишка Поттер потерял рассудок. — Я пришёл сюда не за его рассудком, — прошипел Волдеморт. — Мне нужна его кровь. Драко глазом не успел моргнуть, как волшебная палочка Волдеморта вспорола воздух. Невидимая сила вздёрнула Гарри на ноги. Его удивлённый крик заглушила широкая полоса ткани, запечатавшая ему рот — как тогда, в темнице Малфой-мэнора. Его швырнуло к дальней стене, и висевшие там кандалы охватили плотным стальным кольцом его запястья и лодыжки. Здешние цепи, в отличие от малфоевских, были далеко отставлены друг от друга, практически лишая Гарри возможности двигаться. Волдеморт одобрительно ухмыльнулся. — Малфой, открой решётку. Драко думал, что он обращается к отцу, но Люциус не двинулся с места. В панике Малфой-младший осознал, что действий на этот раз ждут от него. Пока руки возились с ключом и замком, в мозгу его билась лихорадочная мысль: «Что происходит? Он не мог прийти за Поттером сейчас. Слишком рано!» С поворотом ключа решётка распахнулась. Драко, быстро отступив и склонив голову, позволил Тёмному Лорду пройти. Хвост последовал за хозяином, Люциус же остался у стены, сделав Драко едва заметный знак подойти. Даже в то время как он удалялся от клетки, всё внимание Драко было сосредоточено на Гарри. Двигаться тот так или иначе не мог — да и не пытался, лишь время от времени вздрагивая от боли в шраме. Но взгляд его был спокоен, сосредоточен и твёрд. Волдеморт расхохотался. — Держишься до последнего, гриффиндорский храбрец? Пора бы тебе уже научиться различать храбрость и глупость. Впрочем, твои родители так и не научились. Ярость сверкнула в сузившихся глазах Гарри, но он быстро овладел собой. Если бы Драко в этот момент сам не пытался справиться с нахлынувшей паникой, он бы оценил этот жест. Но нет — он был слишком занят попытками мыслить рационально, убеждая себя в том, что Волдеморт просто не мог так быстро прийти за Поттером. Уж двух-то недель они в темницах не провели совершенно точно. Конечно же, нет. Волдеморт просто решил немного поиграть со своим драгоценным пленником. Это что-то вроде способа отвлечься в ожидании помпезного финала. Разумеется. Всё так и есть. Поток мыслей Драко прервал Хвост, который в это время извлёк из-под мантии ритуальный кинжал и теперь протягивал его на раскрытой ладони Тёмному Лорду. Красные глаза маслянисто блестели, словно сгустки запекшейся крови, когда Волдеморт взял у Хвоста кинжал, даже не взглянув в его сторону. Лицо его исказила гримаса извращённого удовольствия. Он подвёл тонкое лезвие к самой манжете рубашки Гарри. Гарри напрягся, когда холодный кинжал почти ласково коснулся его кожи. Пот выступил у него на лбу, левое веко дёргалось как бы в ответ вспышкам боли в шраме. Но он не отвёл взгляда, даже не попытался отстраниться, когда лезвие рассекло рукав от запястья до самого локтя. Наблюдая эту сцену, Драко чувствовал, как взмок его собственный лоб. Воздух подземелий казался ему душным и горячим; он почти задыхался. «Это не должно было случиться! Не сейчас! Я не готов. Как я мог не знать об этом? Боже… Гарри.» Вторым взмахом кинжала Волдеморт рассёк кожу поперёк предплечья своей жертвы. Гарри отчаянно вцепился зубами в кляп, не позволяя вырваться крику. Кровь брызнула из глубокой раны вниз по руке, пачкая разорванный рукав. Торжествующе оскалившись, Волдеморт сделал нетерпеливый жест рукой. — Хвост! Низкорослый волшебник вытянул из кармана мантии маленький стеклянный пузырёк и потянулся к Гарри. Тот встретил его таким ненавидящим и презрительным взглядом, какие обычно приберегал для одного только Волдеморта. Хвост заколебался. — Кончай с этим, Хвост! — зашипел Волдеморт. — Я не потерплю при себе слугу, которого можно так легко сбить с толку! Ты ничего ему не должен и если промедлишь ещё хоть секунду, то заплатишь своей жалкой жизнью! Испуганный Хвост шагнул вперёд и неуклюже прижал пузырёк к ране. Он держал глаза опущенными до тех пор, пока не отнял наполненный тёплой кровью пузырёк и не запечатал его заранее приготовленной пробкой, после чего торопливо отступил назад. Зловещий взгляд Волдеморта скользнул по съёжившемуся Хвосту, прежде чем вернуться к Гарри. — Кажется, мне жаль, — хмыкнул Тёмный Лорд. — Как интересно было бы понаблюдать за твоим сопротивлением, Поттер. Но сейчас ты упустил последний шанс показать свой характер. Он резко приблизил своё лицо к лицу Гарри. Тот зажмурился, мускулы его шеи заметно напряглись. Рассмеявшись ему прямо в лицо, Волдеморт прошептал: — Вот и всё, Поттер. Ты умрёшь. Хогвартс падёт, и с ним — вся Британия. Я не стану пытать тебя сегодня. Лучше будет, если ты немного поразмыслишь о том, какая судьба ждёт твоих друзей с грязной кровью. Наслаждайся этими картинами. С видимым усилием Гарри открыл глаза и встретил взгляд Волдеморта, их лица были в жалких сантиметрах друг от друга. Тогда, очень медленно, гримаса боли на его лице сменилась другим выражением — даже сквозь кляп на его губах читалась резкая, странно уверенная улыбка. Какая-то часть мозга Драко констатировала, что сейчас он наблюдал за столкновением двух величайших волшебников в целом мире. Остальная же часть отчаянно пыталась удержать в подчинении нервные центры — попросту говоря, не дать Драко позорно упасть в обморок. Колени его подкашивались. Всё произошло слишком быстро. Сквозь туман, застилавший взгляд, он видел выходящего из клетки широкими шагами Волдеморта и плетущегося следом Хвоста — и машинально двинулся по приказу запирать решётку. Когда ключ лязгнул в замке, Драко посмотрел в сторону Гарри — и тот впервые за несколько дней отвел взгляд. Кандалы упали, однако Поттеру удалось устоять на ногах. Руки безвольно опали, рана на левом предплечье всё ещё кровоточила, но Гарри, казалось, это совершенно не волновало. На его лице застыла маска вызова и пренебрежения, а в глазах горел маниакальный блеск — и Драко знал почему. Поттер всё ещё надеялся умереть до того, как наступит затмение. Подшутить над Тёмным Лордом. Наконец он медленно сполз по стене, усевшись на полу в точно такой же позе, какую принял при появлении Волдеморта. Никогда прежде Гарри Поттер не опускал взгляда перед Драко Малфоем. — Юный Малфой. Голос Волдеморта прозвучал над самым ухом Драко, и он со всей быстротой, на какую был способен, обернулся и опустился на одно колено. — Да, мой Лорд? — Я жду, что ты будешь весьма тщательно наблюдать за Поттером все эти дни. Он, похоже, убеждён, что и в этот раз выйдет сухим из воды. Весьма глупые надежды, разумеется, но, тем не менее, ему нельзя давать поблажек. Я убеждён в твоей безграничной верности, но всё же считаю нужным предупредить тебя на этот счёт. Он мысленно вздрогнул. Неужели Тёмный Лорд что-то заподозрил? Нет… невозможно. «Не промахнись, Драко. Спокойно. Будь спокоен.» — Да, Милорд. Волдеморт молчал, и Драко почти физически чувствовал на себе раздражённый взгляд его змеиных глаз. — Я верю, что ты не переоценивал себя, когда говорил, что в точности знаешь процедуру приготовления зелья. Я пришлю Макнейра сменить тебя на посту в течение часа. Будь готов. Желудок Драко сжался. — Да, мой Лорд. — Встань. Драко медленно поднялся на ноги, тщательно избегая смотреть Волдеморту в лицо. Он видел, как Тёмный Лорд наклоняется к его шее, сердце билось слишком часто. На какое-то ужасное мгновение ему показалось, что Волдеморт хочет его убить. Длинный бледный палец коснулся основания его шеи — в том месте, где находилась медленно заживавшая кинжальная рана. Прикосновение обожгло плоть Драко точно льдом, и он дёрнулся, по позвоночнику пробежала мелкая дрожь. Волдеморт сделал вид, что не заметил этого. — Ты не заживлял его магией. Драко не мог понять, доволен Тёмный Лорд или нет. В горле разом пересохло, и всё, что он смог — склонить голову. Какое-то время Волдеморт изучал рану и, наконец, убрал свою руку. — Ты с честью носишь отметину, которую я оставил тебе, и боль тебя не смущает… Ты и в самом деле достоин тёмной метки. Резко развернувшись, Волдеморт зашагал к выходу. За ним неотступно следовал Хвост. Драко перехватил полу мантии Люциуса, собравшегося было уходить с первыми двумя. Отец бросил на Драко раздражённый взгляд и обернулся через плечо, чтобы убедиться в том, что Волдеморт с Хвостом отошли достаточно далеко. — Что тебе нужно, Драко? Приготовления к сегодняшней ночи и так отнимают у меня много времени. — Почему мы делаем это сейчас, отец? Я имею в виду изготовление зелья. Ведь затмение произойдёт не раньше чем через две недели. Люциус открыл было рот, чтобы ответить, но закрыл его снова и возвёл глаза к потолку, явно выражая свое недовольство. — Драко, ты сказал мне, что всесторонне изучил это зелье. Тёмный Лорд не потерпит профанаций! — Но, отец, я в самом деле изучил его! — запротестовал Драко. — Я помню каждую страницу его описания! — Сколько раз тебе можно повторять? — терпение Люциуса явно было на исходе. — Изучая тексты древней магии, необходимо прочесть всё. Это далеко не те глупые книги рецептов, которыми вы пользуетесь в школе! Драко растерянно смотрел на отца. — Но… но я… — Если бы ты прочёл предисловие, ты знал бы, что зелья Луны становятся наиболее эффективными в том случае, если вызревают в ночь новолуния — такую, как сегодня. Закат наступит через два часа. Люциус нахмурился, но потом морщины на его лбу слегка разгладились. — Тебе повезло, что Тёмный Лорд не заметил твоей ошибки. Иначе исход дела стал бы крайне неприятен для тебя. Сейчас у тебя нет права на ошибку, запомни это, Драко. Занятый своими мыслями, Драко не обратил внимания на угрожающие нотки в голосе отца. — Да, отец. — Хорошо. А теперь я должен идти. Он повернулся, чтобы уйти, но Драко вновь удержал его. — Что ещё? — Отец, — осторожно начал Драко, — рана Поттера может оказаться довольно серьёзной. Тёмный Лорд будет разочарован, если его желанный приз не доживёт до затмения. Могу я?.. — его голос пресёкся. Люциус покровительственно усмехнулся. — Драко, я рад, что ты всё же пытаешься заглянуть вперёд… но не в этот раз. — Но почему, отец? — Видишь ли, Тёмный Лорд уверен в том, что Поттер, осознав безвыходность своего положения, решится пойти на самоубийство. Поэтому Тёмный Лорд заколдовал эту клетку. Пока Поттер остаётся здесь, он может истечь кровью, может вырвать себе сердце, может, наконец, уморить себя голодом — но до тех пор, пока Тёмный Лорд не придет за ним, он будет жив. Заклинание спадёт, когда наступит время. Люциус казался весьма довольным этой мыслью. У Драко появились все шансы выплюнуть скудное содержимое своего желудка прямо на отцовские ботинки — если бы было, что выплёвывать. Всё, что ему удалось — это кивнуть. — Хорошо. Теперь возвращайся к своим обязанностям, а я займусь своими. С этими словами он направился к выходу. Драко провожал его глазами до тех пор, пока не лязгнула, закрываясь, тяжёлая дверь темницы. Повисшую было мёртвую тишину нарушил сдавленный всхлип, раздавшийся из клетки. Драко обернулся туда. Выражение упрямого вызова на лице Гарри сменил вид затравленный и жалкий. Он походил на сломанную куклу, которую небрежно бросили на пол. Правой рукой он машинально зажимал рану на левой, которая продолжала кровоточить. Прозрачная дорожка тянулась по его щеке, резко обрываясь пятнышком крови в том месте, где Гарри, должно быть, вытер эту одинокую слезу. Но хуже всего были его глаза. За стёклами очков глаза Гарри были мертвы. Это всё-таки случилось — Гарри Поттер был окончательно сломлен. Он сдался. — Бидди! — крик Драко эхом разнёсся по подземельям. Она возникла у самых его ног со своим традиционным треском. — Да, сэр, хозяин Малфой, сэр? Опустившись на колени, Драко вцепился в плечи поражённой эльфихи. — Бидди… кристаллы? Скажи мне, ты нашла кристальные пирамидки? Глаза её расширились, она вся задрожала. — Х-х… хозяин Малфой, сэр… Бидди искала день и ночь, но Бидди не нашла кристаллов, хозяин Малфой, сэр… Какое-то время Драко в отчаянии смотрел на неё, отпустив её плечи, он закрыл лицо руками. — Хозяин Малфой… что случилось, сэр? После долгой паузы Драко отнял руки от лица и холодно взглянул на неё. Время на исходе. Больше нельзя раздумывать, больше нельзя колебаться. Сейчас он в фаворе у собственного отца. Скоро у него будет всё, о чём он смел лишь мечтать. Власть, слава — всё только для него. Но нужны ли они ему? Без портключа их путешествие будет долгим и утомительным, в лучшем случае опасным, в худшем — смертельным. А здесь он будет в безопасности. Здесь у него есть отец, которому он нужен. Здесь у него есть будущее. Здесь — его место, его имя, обещанная ему власть. Драко подумал о Люциусе, человеке, который помог ему подняться, который научил его всему, который сделал его Малфоем. А ещё он подумал о Гарри. — Бидди, мы уходим. Собери и упакуй продукты для длительного путешествия. Будь здесь через пять минут. — Да, сэр, хозяин Малфой, сэр. Она мрачно кивнула — и исчезла. Каждый мускул тела Драко отчаянно протестовал, когда он встал и направился к клетке. Гарри не двигался, но пятно крови на его рукаве заметно разрослось, а лицо приобрело жутковато бледный оттенок. Руки Драко дрожали, когда он поворачивал ключ в замке, отпирая решётку. Он приблизился к Гарри очень медленно, словно к раненому животному, однако тот не проявил никакой агрессии. Казалось, он не мог пошевелиться, даже если бы очень захотел. Безучастно уставившись в стену напротив, он не удостоил вниманием слизеринца, опустившегося на колени совсем рядом. Очень мягко, так мягко, как никогда прежде, Драко отвёл руку Гарри от раны. Тот чуть подался назад в знак протеста, но сил бороться у него уже не оставалось. Он поднял взгляд, и в груди Драко что-то болезненно шевельнулось — глубоко, очень глубоко. Вытянув палочку из кармана мантии, Драко тщательно нацелил её на рану. Гарри снова всхлипнул, и Малфой оборвал исцеляющее заклинание. — Но… твой отец… — его голос походил на хриплое карканье. — Твой отец сказал, что… — Плевать, что он сказал. Голос Драко прозвучал решительно — неожиданно для него самого, всё ещё раздираемого сомнениями. Молча прокляв невероятное упорство Гарри, Драко призвал на помощь все свои обрывочные познания в медицине. После двух-трёх заклинаний кровь перестала течь, а края раны сошлись. Драко оценил свою работу. Получилось, конечно, грубовато. Останется весьма уродливый шрам — но это было всё, что он мог сделать, пока они не доберутся до Хогвартса. Если они доберутся до Хогвартса. Когда Драко наконец перевёл взгляд на лицо Гарри, тот только и смог, что открыть и закрыть рот. Драко слабо улыбнулся. — Но почему… что ты?.. Драко отрывисто качнул головой. Сунув руку в карман мантии, он извлёк оттуда волшебную палочку, принадлежавшую когда-то Гарри, и протянул её владельцу. Тот тупо смотрел на неё до тех пор, пока терпение Драко не лопнуло. — Хорошо, если она тебе не нужна, я пополню ею свою коллекцию палочек, которые забирал у разных знаменитых волшебников. Твоя будет в этом списке первой. Как будто не вполне веря, что это происходит на самом деле, или что это не какая-нибудь жестокая шутка, Гарри осторожно коснулся своей волшебной палочки кончиками пальцев. Когда он взял её, лицо его заметно оживилось. Он смотрел на палочку с таким выражением, словно никогда больше не надеялся увидеть её снова, и Драко заметил слёзы у него на глазах. — Почему ты сделал это? — прошептал Гарри, облизывая сухие губы. Его глаза встретились с глазами Драко — недоумевая, спрашивая, надеясь. Драко встретил его взгляд, не мигая. — Ты говорил мне: не извиняйся, пока не сможешь доказать, что ты в самом деле сожалеешь, — он глубоко вдохнул. — Так вот, Поттер, я сожалею. Я действительно, чёрт возьми, сожалею. И собираюсь доказать тебе это немедленно. Вставай, мы уходим отсюда. Одним быстрым движением он поднялся на ноги, выжидающе смотря на Гарри. Некоторое время тот сосредоточенно разглядывал волшебную палочку, прежде чем спрятать её под футболку. Потом он посмотрел на Драко, нерешительность читалась на его бледном лице. Драко протянул Гарри руку — точно так же, как и пять лет тому назад — и прошептал: — Только быстрее, пока я не передумал. Медленно Гарри подался вперёд и сжал руку Драко.

***

In the ink of the night, I saw you bleed. Through the thunder, I could hear you scream. Solid to the air I breathe, open-eyed and half asleep. Falling softly as the rain, no footsteps ringing in your ears. Ragged down worn to the skin, Warrior raging, have no fear. (~Indigo Girls) Сквозь чернильную тьму ночи я видел, как ты истекаешь кровью. Сквозь раскаты грома я слышал твой крик. Сливаюсь с воздухом, которым дышу, распахнув полусонные глаза. Тихо падаю, словно капля дождя, ты не услышишь звука шагов. Срываюсь вниз, стирая кожу, С яростью воина, не знающего страха.