***
Только завидев нас, все видимые вокруг стражники ощетинились копьями, мечами, булавами. Естественно, ведь уходя из города, я порубил нескольких из них. А теперь мы с Красной возвращались. Живые, не связанные, не избитые до полусмерти, при оружии. И знатно поредевший отряд храмовников не тащил нас за шкирку. Чуть поодаль от меня с кислой миной чапал Зиг. Помнится, все стычки он где-то пересидел и теперь единственный был цел и невредим. То, что я не видел его в бою и не могу оценить боевые навыки, было… – Ты смотри, какие все грозные… – Оглядывалась вокруг Красная. – Только толпы дебилов с вилами и факелами за спинами стражей не хватает. Про вилы и факелы я не задумывался, мне казалось странным другое. Солнце, конечно, медленно касалось горизонта, но даже в это время суток как-то слишком пусто на улицах. Ну, тут и так в последнее время было не густо с людьми, а сейчас город, если не считать стражу, казался вымершим. Как будто все чего-то боялись и прятались за тяжелыми дверьми с наступлением темноты. От мордоворота, его тощего товарища и внезапно примчавшегося, как только мы вошли в город, капитана местной стражи доносились звуки бурного спора. Кажется, нас к товарищу графу пускать не собирались. Вот здесь вопросы были и у меня тоже. Граф нужен не нам, а Фьюри, то бишь ни мне, ни Красной до него переться не надо. Так, может, мы и не нужны пока? Но нет, кирпич-лицо на это сказала, что отходить от компании Сумеречных рыцарей нам не надо. Я попробовал двигать правой рукой. Чувствительность понемногу возвращалась, но сама рука все еще была как полено. Если бы не чудо исцеления, на которое уломали храмовников, то черт знает, сколько бы мне пришлось ждать. Но даже так, заставить рану моментально исчезнуть чудеса исцеления не способны. Пока мы плелись сначала до города, а потом до графа, я узнал много интересного про компанию храмовников. Молчаливого мордоворота звали Эрантом. И молчаливым он был неспроста – языка-то у него на положенном месте не было, был только небольшой обрезок. Общался мордоворот жестами. Какой у него там церковный сан я не запомнил, кажется где-то около целого епископа. Даже странно, что при таком положении за ним не плетется личный полк вооруженных верунов. Или в этой их инквизиции какие-то свои порядки…? Как бы то ни было, отсутствие языка не помешало ему так продвинуться по их инквизиторской иерархии. Он свое место заслужил делами – кучами сожженных ведьм и колдунов, испепеленными ходячими мертвецами и монстрами, отрубленными головами еретиков. Кого-то он мне все время напоминал… Тощий товарищ Эранта, Корбен, был званием пониже, достижением пожиже. Как боец он был абсолютно средним, умел сносно обращаться с любым оружием, но особым мастерством не блестел. Хотя оно ему было не особо нужно, ибо он был единственным, кто понимал, что там Эрант пальцами показывает. – Ну, вот и дом графа показался. – Сказала шедшая на полшага впереди Фьюри. – Сейчас он даже больше кажется… И тяжелее. – … – Я тут кое-что вспомнил. – Помнится, ты говорила, что Хеллеберг руководит храмовниками. А до этого Зиг говорил, что это наоборот храмовники графа на поводке держат. И кому из вас верить? Фьюри пожала плечами. А дом графа был, и правда, немаленьким. До особняка Фредерики в Кейнгере он, конечно, не дотягивал, да и выглядел победнее, но тем не менее. Разглядывать дворянскую хату долго не получилось – мы остановились у ворот, и знакомый капитан стражи, которого все же уговорили пустить нас к графу, что-то еще сказал храмовникам и пошел прочь. – Слышь… – Одернул меня Зиг. – Ну, вы тут и без меня разберетесь, так ведь? Я пойду, наверное… – Чего-то не так? – К нам обернулись Сумеречные рыцари. – Все нормально. – Сказал им я и обернулся к Зигу. – Иди, давай. Он кивнул и почти что бегом рванул прочь. А нам тем временем открыли ворота, приглашая внутрь.***
Помнится, еще когда я жил в городе, мне довелось видеть графа Хеллеберга. Это был уже тогда немолодой мужчина, высокого роста и с медвежьей комплекцией, с острой козлиной бородкой и такими же козлиными глазами. Сейчас он выглядел чуть иначе. В его волосах цвета дерева виднелись седые локоны, спина скривилась. Но самое главное – на лице, исполосованном морщинами, с левой стороны красовался здоровенный ожог, из-за которого, кажется, торчала кость черепа, а закрытый бельмом левый глаз едва виднелся из-под века. В нескольких углах, на лестнице, в тени, куда не попадало освещение, виднелись человеческие фигуры в черном, от них слышно тихое-тихое бряцанье чего-то железного. Видимо, Хеллеберг сильно боялся за свою шкуру. Сам граф, явно недовольный поздним по местным меркам визитом, разглядывал гостей. Потом нехотя пригласил всех в гостиную и указал на кресла. – Итак, почему же убийца жив и не в кандалах? – Сразу спросил Хеллеберг, глядя на меня. Голос его был низким и немного хриплым. – Да еще и при оружии? – Осознал всю тяжесть совершенного преступления, и в качестве расплаты готов верно послужить в охоте на ведьму. – Вместо меня ответил Корбен. При слове «ведьма» графа едва заметно передернуло. А вот слова тощего мне казались бессмысленными – несколько мертвых и покалеченных стражников на одного меня, даже с учетом того, что… – Хорошо. Пусть послужит. – Граф кивнул и повернул голову набок, хрустнув шеей. Чего? А не слишком ли легко ты согласился? Или Тереза для тебя – наибольший интерес, перевешивающий даже жизни своих людей? Граф вновь обратился ко мне: – Но что это за рвение такое, хотелось бы узнать. – А что не так? – Я сидел напротив него и смотрел в глаза. – Ведьма, говорят, так сильно на всех разозлилась, что хочет сжечь к чертям тут все. А это все еще мой родной город, не хотелось бы видеть здесь бойню. Сама Тереза – моя старая подруга, и я хотел бы, чтобы она ничего подобного не творила. Такой ответ вас устроит? Графа снова передернуло при упоминании Терезы. Затем он ухмыльнулся правой половиной лица. – Понятно. Вижу, говорить – это не твое, но я понял. – Хеллеберг снова хрустнул шеей, но теперь в другую сторону. – Старая подруга… А ты, значит, то самое отродье демона? – Оно самое. – Бросил я. – Значит, даже сильные мира сего за меня знают… – Конечно. – Граф вдруг ухмыльнулся. – Так же, как и за Волка, и Бешеного пса. – Даже так? Это уже льстить начинает… Ну и? – Что? – Граф вскинул единственную правую бровь. – Я никоим образом не пытался тебя задеть. Я даже рад, что, хоть и на время, но у меня есть такой человек. – … – … Я и граф не моргая смотрели друг на друга. Хеллеберг говорил и жестикулировал странно, словно… В прочем, он точно думал точно так же, глядя на меня. – Я извиняюсь, но можно прервать? – Вдруг спросила Фьюри. – Если вы закончили, хотелось бы кое-что обсудить с господином Хеллебергом. – Да, конечно. – Граф перевел взгляд на Фьюри. – Я слушаю. – Нам стоит говорить наедине. Здесь слишком много лишних ушей. – Кирпич-лицо указала взглядом на молча наблюдавших за нами поодаль людей. Тех самых, что стояли в тени. – И что это за разговор такой? Вы… – Нам стоит говорить наедине. – Фьюри прервала графа на полуслове. Затем передала свой меч Адаму, сняла с пояса кинжал, сбросила нагрудник и рукавицы и демонстративно развела руки. – Для вас это важнее, чем для меня. Пятнадцать лет назад, лето. Граф скрипнул зубами, встал на ноги и поправил рукой пояс, демонстрируя висящий на нем пистолет. Затем нехотя позвал Фьюри за собой в соседнюю комнату. Фьюри и Хеллеберг говорили недолго. Оба вернулись примерно через десять минут. Фьюри все еще была кирпич-лицом, а вот граф от чего-то нервничал. Уголки губ Хеллеберга едва заметно подрагивали, пальцы выстукивали какой-то знакомый ритм по рукоятке пистолета. – Что ж, все решено. – Сказал граф. – Предложение Сумеречных рыцарей принято, охота на ведьму продолжится. На время вам выделят места в казарме. Кажется, все. Надеюсь на ваш успех, можете идти. Ну прямо отмахивается. Похоже, кирпич-лицо сказала ему что-то такое, что граф решил как можно скорее послать всех подальше. Так даже лучше, хата графа мне не нравилась, слишком уж противная в нем витала атмосфера, хоть сам граф особого отвращения не вызывал. До этого никак не реагировавший на происходящее вокруг Эрант вдруг начал активно жестикулировать, а Корбен начал говорить: – Подождите-ка, господин, а как же… – Можете идти. – С нажимом повторил Хеллеберг. И, немного помолчав, добавил. – И да, ведьму должно привести живой. Идите уже. – Живой?! Вы хоть понимаете, что… – ВОН! – Граф начал трястись. Оказавшись на улице, мы разделились с храмовниками. Они направились куда-то в город, а мы с Сумеречными рыцарями направились к той самой казарме, о которой сказал граф. Сама пара Сумеречных рыцарей уже несколько дней там квартировала. Ну, казарма как казарма. Не комнаты в гостинице, конечно, но тут хотя бы чисто. И вот когда мы оказались здесь, на меня навалилась невесть откуда взявшаяся усталость. Не хотелось даже смотреть по сторонам, на стражей вокруг, слушать, что они говорят… Расположившись на указанных местах, мы принялись готовиться ко сну. И я все-таки решил спросить Фьюри: – Ну и что ты ему такое сказала? – Ты хочешь это узнать? – Бросила она. Это был первый раз на моей памяти, когда у Фьюри изменился тон голоса. Она сказала это с заметной если не злостью, но с напряжением точно, ее взгляд бегал туда-сюда, а глаза несколько раз моргнули. – Ты не хочешь это узнать. Значит, она все-таки умеет показывать эмоции.***
Слышишь меня? Моя воля движет твоим телом, в это же время твои руки движут моей судьбой. Слушай мои приказы, повинуйся моей воле и разуму. Ответь мне. – Сим клянусь. Я уничтожу все зло в этом мире. Твои глаза видят только суматоху и хаос. Ты знаешь, почему это именно ты? Моя воля – это уничтожение, убой. Если ты увидишь человека, сожги его. Если ты увидишь город, сожги его. – … Не важно, что ты сделаешь. Не важно, как жестоко это будет, Бог простит тебя. Если он назначит наказание, это будет по-своему хорошо. Ибо это средства доказательства существования Бога и Его любви. Вот так. Выплави это в своем существе. Так, чтобы это не смогло исчезнуть. Ведь ни тебя, ни меня уже нет… «Что за чертовщина только что была? Стоило только прикрыть глаза… Почему-то это все кажется таким до боли в висках знакомым. Почему-то я вижу то, чего никогда не происходило…» Наверное, странно встретить в лесу посреди ночи человека. Он определенно куда-то брел и, похоже, хорошо разбирал дорогу. Его одежда была черной, на поясе висел кривой клинок. В руке человек держал факел. Среди деревьев виднелось несколько огоньков. Он тут был не один. Судя по тому, как все они двигались, эти люди кого-то искали. Лязг. Из темноты выпорхнуло нечто и встало за спиной человека с факелом. В ночной тьме это нечто было похоже на расплывчатое пятно, в котором, тем не менее, виднелось что-то белое. При каждом движении от него слышался лязг железа. – Что за…? – Человек развернулся, освещая пространство вокруг себя факелом. Вокруг него было пусто. – Кто здесь? Я видел тебя, покажись! Лязг. Это нечто снова выпорхнуло из темноты. Теперь прямо перед ним. Человек вытаращил глаза, на мгновение застыл и промямлил: – К-как ты можешь быть здесь? Т-ты же… Рука в латной рукавице дотянулась до горящего факела, и тот вспыхнул. Огонь охватил все тело человека, и тот свалился на землю. Он катался по желтой траве, кричал, пытался сбить пламя. Продолжалось это недолго – удар ноги по голове заставил его замереть в причудливой позе. По сухой траве, которую понемногу занимал огонь, растекалась кровь и что-то вязкое и серое. Из глубины леса послышались крики, огни факелов начали стремительно приближаться. Несколько из них были довольно близко друг к другу. – Хехехехе… Рука в латной рукавице сорвала с болтавшейся на поясе связки гриб. Странный гриб – синеватый с пятнами трудно различимого цвета, с острой конусообразной шляпкой. Немного помяв гриб пальцами, рука отправила гриб в рот. «Кажется, я помню, почему вы все должны сдохнуть. Да. Помню». Они факелов все ближе. Слышны крики людей. Из-за огня их силуэты трудно разглядеть, но это и не важно. «Вы все хотели бы пожелать мне поскорее отправиться в ад. Но в ад отправитесь все вы». Огонь все дальше расползался по сухой траве, грозя стать лесным пожаром. Люди с факелами уже встали вокруг. – Это ведьма! – Слышалось от них. – Какого черта она здесь делает? Кажется, они кричали что-то еще… – Что вы будете делать, господа? – Вырвалось из-под сомкнутых, расплывшихся в ухмылке губ. Влажный язык прошелся по губам, по зубам, по выпирающим клыкам. – Ведьма, что вы обвиняли в ереси, что вы бросили на костер, стоит здесь, перед вами. Не должно ли вам хватать кресты и возносить молитвы Богу? Никто не смел и шелохнуться. У всех при себе было оружие, но никто за ним не тянулся. – Разве вы не презираете меня? Не хотите прикончить меня…? Шаг вперед. Еще один. Люди вокруг пятятся назад. Один из них, тот, что ближе всех, вдруг падает на колени. Факел вываливается из его рук. Под взглядом янтарных глаз он, кажется, съежился и стал меньше, вжался в землю. – Иди. – А…? – Иди. Скажи всем, что я здесь, я иду. Он еще сильнее вжался в землю и пополз прочь. Остальные тоже начали отходить назад. Чуть активнее, чем когда они просто пятились. – А вас никто не отпускал! В лесу стало светло как днем. На добрую сотню метров растянулась толстая шея огненного дракона. Раскрытая пасть захватывала человеческие тела, и те исчезали в белом пламени, не оставляя после себя и пепла. Те немногие, кому не посчастливилось уцелеть после знакомства с этим адским пламенем, последние мгновения своей жизни слышали тихий смех и тяжелое дыхание. А затем пламя потухло. Моментально, как по команде. Наблюдая за результатом своей последней атаки, Тереза посмеивалась. Результат более чем впечатляющий. Но он отнимает слишком много сил. Голова дракона. Дракон – символ катастроф. Идеально подходит. Довольная результатом, Тереза отправила в рот еще один гриб.***
Утром следующего дня я, Красная и пара Сумеречных рыцарей обсуждали предстоящую охоту на ведьму. Прихватив с собой закусь – хлеб, сушеную рыбу и немного медовухи – мы расположились за казармой. Людей здесь почти не было, никто не мешал. У стены стоял массивный стол и пара лавок. По-хорошему, здесь не хватало храмовников, но вот отношения с ними у нас были не очень. Думаю, дельного разговора у нас бы не получилось. А если бы и получилось, то разговор этот был бы весьма и весьма кровопролитным. Не в прямом смысле, конечно. Наверное. – А ты вообще уверен, что тебе оно надо? – Спрашивала Красная. – В смысле, граф сказал взять ее живой, но даже так ее все равно убьют. Ты у нас недавно раскисал по этому поводу, так что… – Так что, да. Во-первых, не раскисал, а пытался допереть до происходящего. Во-вторых, я уже все решил – времени подумать у меня сегодня было достаточно. – В смысле? – Кто-то всю ночь храпел аки пиздец, уснуть не вышло. – Я бросил в рот кусок сушеной рыбы и запил медовухой. – Э… ясно. – Красная потянулась к бутылке, но я вовремя отодвинул ее подальше. Красной пить нельзя – сопротивления алкоголю никакого. Фьюри все это время сидела, потупив взгляд себе под ноги. Адам сидел в углу стола и нервно жевал корку хлеба. Наконец, кирпич-лицо хлопнула по столешнице рукой и сказала: – Теперь по делу давайте. Что будем делать? – Что делать, что делать… Вы же у нас охотники на монстров. – Красная все-таки дотянулась до бутылки медовухи, но пить не спешила. – Как там с колдунами воевать надо? – Монстры и маги – немного разные вещи, не находишь? – Ладно. – Сказал я. – Если бы надо было убивать сразу, я бы сделал так, как умею. Но нам говорят – несите живую… – Да и сам ты убивать ее не хочешь. – Прервала меня Красная. – Тихо там. Так вот, каким образом можно обездвижить ее и лишить возможности колдовать? Фьюри забрала у Красной медовуху и налила себе. – Если бы все было так просто, мы бы тут уже не сидели. Ты знаешь, как работает магия? – Ну, одна знакомая ведьма что-то говорила про управление законами мироздания и логикой, но это не то, да? – Чтобы лишить мага возможности колдовать, надо знать, как он это делает. Вариантов бесчисленное множество: читать заклинания или молитвы, петь, отбивать ритм или писать, плести… И это только то, что помню. – А у этой что было? – Спросила Красная. – Хороший вопрос, очень хороший. Огонь появлялся у нее в руках, и ничего особого при этом видно или слышно не было. Могу предположить, что она все делает силой мысли. Это самый сложный способ, почти не возможный для большинства магов. – Хе… И что с ней делать? – Я почесал голову. – Подожди-ка. Нельзя же колдовать без конца. Должен быть какой-то предел, нет? – Маги ограничены своими магическими силами. Как только те иссякнут, то все, конец. Нет, если жизнь недорога, можно продолжить, но тогда топливом для магии станут воспоминания, годы жизни и так далее. – Сделаю вид, что понял. Ладно, тогда если сделать проще. Навязать ей бой в месте, где использовать огонь нельзя? – Попробовать можно, но где ты такое место найдешь? – Хм… Какое-то место, где использование огня опасно для нее самой. Вроде склада с кучей пороха. Мельницы или шахты, где легко устроить взрыв… – А ты уверен, что она управляется только с огнем? – Учитывая то, как она сражалась в лесу, если бы было что-то кроме огня, она бы это использовала. – Тогда она бы не стала соваться туда, где нельзя пользоваться огнем и атаковала бы с безопасного для себя расстояния. – Хуйня какая-то получилась. – Подала голос Красная. – Тут и отхерачить руки-ноги не поможет, да? Ее тогда, не убивая, не возьмешь. Мы сидели и обсуждали возможность схватить Терезу живой еще какое-то время. Так, в процессе мы сместились из-за стола обратно в казарму, а оттуда на улицу. Фьюри что-то говорила о какой-то дряни, блокирующей магию. Но сделать ее у нас возможности не было. Мы даже рассмотрели возможность поговорить с Терезой – обученные люди же как-то находят общий язык с психически больными. Эта идея была отметена быстро. Тереза сейчас была одним большим комком ненависти к людям, потому разговора с ней не получится. Да и бывает так только в сказках. Мимо пронесся отряд стражи. Блестя на солнце и лязгая доспехами, они двигались в сторону ворот. Это было даже интересно. А у ворот, наполовину погрузившись в густые заросли у стены, лежал человек. Он был одет в черную одежду, из-под которой выглядывала кольчуга. На поясе у него был кривой меч, на затылке дыра от чего-то острого, на земле лужа запекшейся крови. Судя по разговорам стражников, это был их человек. Точнее, их было несколько. Они, наконец, нашли поджигателя, что недавно устроил пожар в городе, и погнались за ним аж до леса. Затем часть вернулась в город, а другая отправилась следом за беглецом. И вот, вернулся только один. Похоже, до ворот он добрался своим ходом, а убит был уже здесь. Не успел никто толком разобраться в происходящем, как откуда-то из глубины леса поднялся столб дыма. Его подхватил ветер, и черная туча понеслась сначала над верхушками деревьев, а спустя некоторое время накрыла собой небо над городом.