Привет, я - безумие. Я - твой свет во тьме

      Откуда-то из глубины леса поднялся столб дыма. Его подхватил ветер, и черная туча понеслась сначала над верхушками деревьев, а спустя некоторое время накрыла собой небо над городом.       – Ну и вонища. Чего там такое жгут? – Послышалось откуда-то сзади. Я закрыл рот и нос углом плаща. Все остальные сделали так же.       Не задерживаясь на улице, мы перебрались в ближайшее помещение – старый, полупогрузившийся под землю кабак. Это было довольно таки большое строение из камня и бревен, построенное так, словно хозяин собирался здесь пережить если не Страшный Суд, то войну точно. Весь пол и стены до середины были выложены из камня грязно-серого цвета, все остальное из толстых бревен и грубо обтесанных досок. Вся эта конструкция была до кучи замазана чем-то затвердевшим.       Здесь было темно, тепло и тихо. Людей было мало, никто не галдел и не мешался. Красная глянула на стойку в центре, полюбовалась стоящей на открытом воздухе едой и бочкой с жирной надписью «АЛКОГОЛЬ», в которую, похоже, налили все, что горело. Мы решили, что заказывать ничего не будем.       Из освещения тут были только свечи, закрепленные на монструозную металлическую конструкцию, висевшую под потолком, поэтому угол, в котором мы расположились, был погружен во тьму.       – Возвращаясь к нашей теме… – Фьюри полулежала на столе, подперев голову кулаком. – Мы так и не решили, что будем делать.       Все утро мы провели за обсуждением того, как нам сражаться с Терезой, чтобы взять ее живой.       Будь целью ее убийство, мы бы закончили уже давно. Но нет, граф хотел, чтобы эту самую ведьму, на которой висит уже куча человеческих жизней, притащили к нему живой. Зачем – не понятно. Зато понятно, что и граф Хеллеберг, и веселая компания храмовников, и весь этот сраный город – одна большая куча… Куча, да. Чтобы просто разобраться в происходящем здесь, наверное придется долго и упорно копать. И это еще не трогая пару Сумеречных рыцарей, которым здесь тоже чего-то надо.       Ну, как бы то ни было, подобие тактики против Терезы у нас было. Нападает она беспорядочно, не продумывая бой. Если бой затягивается или складывается не в ее пользу, просто атакует с такой силой, какой бы было достаточно для гарантированного мгновенного убийства. Хочешь выжить в бою с ней – не уходи в глухую защиту, не уклоняйся, а точно так же атакуй. Прерывай ее атаки, сбивай ее, заставь уйти в оборону. Хотя здесь тоже была проблема – обороной ее было разбрасывание всех противников вокруг взрывом да помощнее.       – Ее, наверное, только если в бочку посадить, огнеупорную изнутри… – Красная ткнула в столешницу ножом и принялась там что-то царапать. – Ну, или, Одноглазый, не возражаешь, если я скажу?       – Говори уже.       – Что она, что ты – гады довольно-таки живучие. Если ее избить до потери сознания и посадить в какое-то место, например, полностью из камня, где гореть нечему?       – Это где ты такое найдешь? – Я почесал голову. Надо ее уже как-нибудь помыть.       – Если что, она может железо плавить. – Напомнила Фьюри. – Что, если и камень для нее не проблема? Хотя… Так, стоп…       И все-таки, зачем Тереза нужна графу? На роже у него такой ожог живописный, как сказали, Терезой оставленный. Оставленный,еще когда она была нормальной. Если так, то на кой она это делала? Хеллеберг ее удочерил, и никто тогда не знал, что Тереза умеет, так? Так. Значит, некое дерьмо вынудило ее использовать магию. Причем, так. Тогда вопрос другой – Тереза защищалась или нападала на графа? Значит, дерьмо все-таки было. Нет, это надо долго копаться, а оно сейчас не к месту. У графа могут быть какие-то свои причины, по которым Тереза нужна ему живой. А моя задача сейчас в другом. Я…       – Одноглазый, слыш! – Красная постучала мне по лбу.       – Чего?       – Говорю, пойдем уже отсюда. Дым разошелся.       Мы вышли из кабака. Не то чтобы дым за это время совсем исчез. Все вокруг было как в тумане, а в воздухе витал запах гари и дегтя.       Мы так ничего и не решили. Нет, у меня был один вариант, но чем дольше я об этом думал, тем менее возможным он мне казался. В конце концов, я отмел эту мысль и вернулся к основной, той, другой.       Ты посмотри-ка. Прямо так и решил?       Ты посмотри-ка. Кто это у нас проснулся и зубками своими мне черепушку скребет? Чего тебе опять надо?       Как бы это сказать. Я чувствую нечто странное внутри нас. Это похоже на панику.       …       …?       Панику, да? Ты же и так знаешь, о чем я думаю.       Ну, пусть будет так.       Тварь замолчала так же быстро, как и начала говорить.       – Может, все-таки ну их, эти хуины? Графу можно сказать, что живой взять не вышло. – Красная оглянулась по сторонам. Затем посмотрела на меня. – Э… Одноглазый, ты извини, если что.       – Да ладно тебе. Я для себя уже решил.       – И что ты решил? Не думаю, что ты попробуешь давить ей на память, на старую дружбу и срать в уши о том, чтобы она одумалась и успокоилась. Ну, так что?       – То. Если не будет никаких выходов, я убью ее.       – И все?       – Да, все.       Из-за поворота вдруг выскочило едва затормозившее, тяжело дышащее тело, в котором не сразу угадывался Зиг. Сегодня вместо пластин на нем была какая-то легкая кожаная чешуя, а на поясе короткий меч. Он оперся руками на колени, и, тяжело дыша и сверкая золотыми зубами, проговорил:       – Ух бля… Все утро вас искал. Чего вы с казармы свалили-то?       – А что надо? – Спросил я.       – Там… ух сука… – Зиг выпрямился и немного прошелся вокруг нас. – У графа ночью людей покрошили. Вы у него видели таких – все в черном и с саблями?       Я кивнул.       – Они у нас как бы стражей числятся. Ключевое слово «как бы», а так наемники наемниками. Дорогие наемники, иностранные. Ну да хрен с ними, долго объяснять. Вчера они поджигателя искали и таки нашли. Гнали ублюдка до ворот, а потом и до леса. И вот – что в лес ушли, так и не вернулись, а оставшихся в городе ночью прирезали. Всех. Нет, один из леса пришел, но его у ворот подобрали с дырой от чекана в башке.       – Вот как. Ну и?       – Граф бесится, а веруны сказали вас найти и вести к ним.       – А не часто тебя гонять стали? – Я почесал голову. – То в лесу их водить, то за нами.       – Самому интересно.       По дороге Красная спросила Зига про какое-нибудь место, в котором нет ничего горючего или плавящегося. Тот ответил, что они сами про это думали, но места такого здесь нет. И сделать его по понятным причинам не получится.       Тем временем ветер разогнал клубы дыма, окутавшего город. А из глубины леса поднялся новый грязно-серый столб.

***

      – Хехехе… Что это там?       Вряд ли из города, даже со стен и башен можно было разглядеть, как среди деревьев двигается человеческая фигура. Хотя стражи должны были заметить белое пятно, мелькающее между деревьев на самой границе леса и лысой равнины перед городом. Но не замечали. Словно деревья сами укрывали ее.       В прочем, она тоже не многое видела и слышала отсюда. Но было достаточно одного только настроения местных – скопившейся за все это время тихой тупой злобы, которая, казалось, клубилась в воздухе над городом. Или это просто дым?       – Тааак, а кто это там огонь разводил…? Еще один? – Она развернулась и глянула на уже второй столб дыма. Затем вновь осмотрела обугленную кучу, бывшую некогда целым деревом. – Где сам поджигатель?       Дым. Дым… Дым. Да к черту его. Похоже, кто-то знает о ее намерениях и пытается таким образом нагнать на людей страху. Не понятно только, зачем и каким образом.       Тереза хмыкнула и отправила в рот еще один гриб.

***

      В этот раз ветер дул в другую сторону, и дым унесло куда-то вдаль.       Наша группа, ведомая Зигом, чапала до церкви. Где-то там собирались уже знакомые нам храмовники.       По мере приближения, все чаще нам встречались эти самые храмовники. Вместе со стражниками они сновали туда-сюда, видно искали кого-то. Они останавливали немногих здесь людей, что-то спрашивали, а затем либо отпускали, либо уволакивали в неизвестном направлении. Здесь же ехали груженые бочками с водой телеги.       – И чего это? – Красная осмотрелась вокруг.       – Как людей графовых прирезали, начали искать убийц. – Ответил Зиг. – У храмовников тоже кого-то прибили, кажется. Они, правда, решили заодно некоторым недовольным припомнить…       По большому счету, почти ничего нового мы на улицах города не увидели. Потому поход до церкви, по мере приближения к которой мы встречали все больше и больше храмовников в одинаковых доспехах, прошел без происшествий.       В очередной раз почесав голову и разогнав мелких кровососущих паразитов в волосах, я снова подумал о том, что надо помыться и о том, где я этих гадов вообще подцепил. Заодно решил задать один вопрос:       – Слушай, Зиг, а ты ни разу с Терезой не говорил? До всей этой херни, до костра, я имею в виду.       – Естественно, говорил, было дело. Город-то не такой большой. – Зиг на секунду глянул в небо и продолжил. – Не раз ее видел.       – И как ей там у графа жилось? Было что-то приметное?       – Да вроде нормально. Даже очень нормально, сам бы так хотел. Граф же Терезу взял потому, что она на его родную дочь похожа была. Та умерла от чего-то, а Тереза на нее так похожа была, не сразу поймешь, что не родственники. Хеллеберг с нее чуть ли пылинки не сдувал… А потом вот…       – Ясно.       До церкви мы дошли быстрее, чем думали. Нашей знакомой пары «шкаф-и-палка» видно нигде не было. Зато было видно новую группу охотников на ведьму. На ступенях расположились два десятка закованных в уже знакомую броню храмовников, увешанных теперь не мечами и копьями, а в первую очередь крупными треугольными щитами. Ладно, копья-протазаны и длинные мечи были на месте.       Также в глаза бросились, помимо удвоенного количества охотников, совсем новые участники – четверка волкодавов. Похоже, господа охотники на ведьм решили охотиться по старинке – травить дичь собаками. И сразу подстраховались, где-то откопав четверых косматых монстров с почти медвежьими габаритами.       А есть ли смысл спускать собак, даже таких, на не в меру злую дуру, в любой непонятной ситуации кидающуюся огнем? Если только для поиска по лесу или чтобы время потянули. В последнем случае таких хороших псов как-то жалко. В отличие от их хозяев.       Мордоворот и его тощий переводчик, со слов храмовников, все еще были заняты какими-то дополнительными приготовлениями. Храмовникам сказали пока в церковь никого не пускать, потому что именно они с самого утра делали, я так и не узнал.       – Одноглазый. – Передо мной материализовалась Фьюри. Она вдруг заговорила тихо и махнула рукой – мол «отойдем, надо поговорить».       Мы отдалились от группы так, чтобы нас еще было видно, но уже не было слышно. Фьюри глянула назад, затем осмотрелась по сторонам. Наконец, она заговорила:       – Тебе, наверное, странным покажется, но я не хочу, чтобы они слышали лишнего.       – Ты на себя со стороны посмотри. Куда страннее-то…       Фьюри посмотрела на меня и попыталась изобразить на кирпич-лице недовольство. Получилось не очень натурально.       – Ладно-ладно, чего хотела?       Кирпич-лицо несколько секунд молчала, видимо, пытаясь построить предложение не как обычно, а по-человечески. Последнее ей, как выяснялось по мере общения, давалось не всегда. Наконец, она закончила. То есть начала говорить:       – Ничего, если я в ближайшее время отлучусь?       – Если по нужде, то…       – Одноглазый. – Фьюри не дала мне договорить. – Помнишь, что я сказала тогда в лесу?       Я кивнул.       – Если верить тому, что рассказывал твой друг-стражник, то храмовники решат идти за ведьмой сегодня. Скорее всего, прямо сейчас. Но это ты знаешь и без меня. – Фьюри сделала небольшую паузу и почесала голову. Что, тоже блох поймала? – Было бы неплохо, чтобы я смогла исчезнуть, при этом не вызывая вопросов.       – Сегодня... Твою же мать, охотники... Ну, на месте видно будет. – Я глянул на церковь за спиной Фьюри, почему-то вспомнил особняк Хеллеберга и конец нашего разговора в лесу. – И все-таки, на кой тебе граф сдался?       – Хочу припомнить ему прошлые дела. Тебе это так важно?       – Ну…       – Я как-то не люблю до людей докапываться. Не спрашиваю же, откуда у тебя наш меч.       – В смысле «ваш»?       – У нас, имею в виду Сумеречных рыцарей, раньше такие были. Раньше – имею в виду лет двести-триста назад. Он как раз скован грубовато, не очень красиво, но на века.       – Ясно... – Я на секунду замолчал. – Так, и что ты про это дело скажешь?       – Э… Ну, давным-давно под нашей крепостью нашли залежи этого металла и начали ковать из него мечи. Специально для того, чтобы монстров убивать.       – Монстров, говоришь. – Я встал на месте. – А если ты этого монстра бьешь, меч от него отскакивает, а импульс ломает тебе руки, тогда что с ним делать?       – Ну… – Фьюри задумалась. – Либо быстро придумывать что-то, либо надеяться, что умрешь безболезненно.       – Придумывать, да…?       – Если твой монстр неуязвим, то я бы подумала о специализированном оружии. Ну или, если вдаваться совсем в крайности, о Концепции Смерти. Знаешь, что это?       – Э… – Теперь задумался уже я. – Да как-то нет.       – Я тоже не знаю.       За этим разговором мы вернулись к остальным. Пока мы отходили в сторону, переговаривали и возвращались, особо ничего не поменялось. Разве что до этого молча ходивший за Фьюри хвостиком Адам чувствовал себя не очень в компании Зига и Красной. С последней-то все было понятно, а вот почему он сторонился Зига, я не знал.       Наконец, мордоворот и его тощий товарищ показались из-за двери церкви. Оба были не выспавшимися и нервными. Эрант быстро показал рукой какой-то жест, Корбен кивнул ему и сказал всем присутствующим:       – Итак, господа, мы в очередной раз идем за ведьмой. Граф требует, чтобы мы привели ее живой. Пусть требует. Если повезет, мы захватим ее вот в это.       Эрант продемонстрировал широкую толстую сеть, почему-то блестящую на солнце. Причина блеска стала понятна почти сразу – сеть была пошита серебряными нитями. Вдобавок к этому в нескольких местах к этому переплетению весьма качественной веревки крупными сургучовыми печатями были прибиты исписанные мелкими буквами широкие бумажные полосы.       Это, значит, в это вы хотите ловить ведьму? Ну, если эта хрень сработает…       А неймется-то вам сильно. Видно, ведьма тут всех доконала…       Корбен тем временем продолжал:       – А если не повезет, Хеллебергу придется довольствоваться одной головой. Заодно докажете ему, кто здесь действительно главный.       Один из храмовников вдруг прервал его.       – На счет этого. Ночью убили не всех наемников графа. Тот выжил.       Эрант хмыкнул и покрутил рукой в воздухе, одновременно загибая и разгибая пальцы. Проследивший за этими движениями Корбен сказал:       – Не так страшен чужестранец, как вы думаете. Его оружие и стиль боя необычны, не более. К тому же он через шлем не видит. А теперь, господа…       Корбен не договорил. Со стороны главных городских ворот прогремел взрыв, и в воздух поднялся столб пламени. Через несколько секунд раздался противный звон колокола.

***

      Стоило ли сомневаться в том, что после нескольких секунд любования огненным столбом отряд храмовников в компании с нами ломанется в сторону ворот? Кроме ведьмы устроить такое представление больше некому – порох, масло и болотная нефть так не умеют, а других колдунов тут не было стараниями наших друзей из Церкви.       С того конца города уже валили столбы дыма, а крики людей были слышны, наверное, с противоположных ворот.       По дороге мы то и дело наталкивались на бегущих в противоположную сторону людей. Вот до этого казалось, что город вымер на добрую половину, а сейчас народ, похоже, решил не сидеть по домам и надеяться, что пронесет. И вот этот вот людской поток знатно тормозил при попытке пройти. Зато бодро топающие в ту же сторону, что и мы, стражники немного помогали, расталкивая в стороны всех встречных.       Наверное, в Гамлете перед визитом Ввульфа было так же. Паника. Бегущие куда подальше люди, крики и гомон. И все новые грязно-серые клубы, поднимающиеся в небо. В воздухе витали запахи горящего дерева, горящих людей и едва заметный аромат железа.       Если Тереза пользуется огнем, то откуда кровь?       Кажется, мы успевали…       … первое время.       Только мы выходили на прямую дорогу к воротам, как где-то слева полыхнул новый столб огня, теперь уже поменьше предыдущего, а затем что-то взорвалось. С оглушительным грохотом, треском и летящими в разные стороны щепками, камнями и маленькими кусками железа нам на дорогу снесло дом.       – Вы сейчас, блять, серьезно? – Кусок бревна чуть не попал в Красную.       – Дава…е за …й! – Крикнул Зиг и рванул куда-то между домов, махом руки зовя нас за собой. – Тут мо…о б…ро обогнуть, если это … тот …ом, про кот…ый я …аю!       Перекричать грохот и кучу орущих людей у Зига не получилось, но смысл его слов и самое главное было более-менее понятно.       Мы последовали за Зигом и оказались в узком переулке. Хоть совсем рядом был взрыв, здесь все было более-менее цело, а кучи всякой дряни под ногами были здесь определенно давно.       В узком проходе нам и куче храмовников пришлось растянуться колонной. В нормальных условиях здесь поместится пара человек в ряд, но с доспехами, оружием и собаками идти, а тем более бежать, по двое не выйдет.       Проблем, малость, доставляло и то, что переулок казался прямым только поначалу. Какие-то умники застраивали этот район, натыкивая дома, как те помещались, оставляя между ними невозможно узкие щели.       Что-то долго мы здесь огибали.       – А не долго ли мы здесь петляем? – Бросил Зигу Корбен из другого конца колонны.       – Мы тут огибаем, а не срезаем! – Крикнул Зиг в ответ. – Тот взрыв дом снес, а зная планировку района, захерачило несколько дорог! На других мы теперь не протолкнемся, это сейчас самая чистая дорога!       – Ты смотри мне, проводник! Заведешь не туда, убью! – Донеслось сзади.       Зиг вдруг чуть замедлился и обратился ко мне:       – Слушай, можешь своей мыслёй поделиться?       – Чего?       – Вот как думаешь, что может сделать для мира один средне-паршивый, но талантливый, стражник города в ебенях?       Я ненадолго задумался.       – К твоему сведению, один средне-паршивый наемник может решить судьбу одного маленького, но гордого королевства.       – Э… ладно. – Зиг резко закончил слово, глянул назад и как-то странно ухмыльнулся.       Наконец, после очередного поворота показался выход на широкую дорогу.       – Эй, что за… – Послышалось сзади.       В этот же момент с крыш упало несколько крупных черных пятен. Упало, приземлившись с характерным для разбивающихся человеческих тел «чавком». Пять голов, все как один в черной одежде, под которой виднелись кольчуги, и с кривыми мечами.       Наемники графа что ли? Их же, поубивали ночью, нет? Как бы то ни было, крыши тут высокие, а этот самый «чавк» говорил о том, что это уже трупы. Тем более, что двое из них сигали головой вниз.       – Ааа… ууу…       С выводами я знатно поспешил. Летуны бодро вскочили на ноги.       – Вот он, сучара! – Один из них указал на Зига. – И храмовников валите!       – Ты чего, их тут толпа! – Возразил ему другой.       – ДА КАКАЯ УЖЕ РАЗНИЦА?! – Прорычал первый.       Присмотрись получше, и увидишь много интересного и не совсем нормального. Падение закончилось для всех них переломами, у одного даже красовалась вмятина на голове. Все как один они были мертвецки бледными, с остекленевшими глазами, а на шеях виднелась засохшая кровь.       С криками и рыком наемники бросились вперед с мечами наголо. Шатаясь и чуть не падая, держа оружие в плохо двигающихся руках, они нападали на всех, кого встречали на пути.       Они двигались прямо как нежить. Ну да, за это время убитые ночью могли уже встать. Но такого, чтобы нежить говорила, я не помню.       – Что за чертовщина? – Один из храмовников выставил вперед копье.       – Идиот, своих не задевай! – Сразу крикнули ему.       Я толкнул Зига назад и достал кацбальгер. Хоть боли в правой руке уже не чувствовалось, и меч я мог более-менее сносно держать двумя руками, двуручником здесь не размахнешься, не задев стен или кого-то из своих. А короткий меч тут – самое то. Хотя я бы предпочел небольшой пернач или топор. Топор даже лучше.       Первый нападал пригнувшись. Немного опустив меч, трясущейся плохо слушающейся рукой он сделал выпад, целясь под пластины брони.       Как только он оказался в зоне досягаемости, я рубанул его по голове. Толстый широкий клинок вошел в незащищенный череп, и тело полетело вниз. Кривой меч с противным скрежетом прошелся по пластине поножей. Бухнувшись на землю, тело больше не двигалось.       Я глянул назад. Зиг в это время аккуратным ударом отрубил голову еще одному наемнику, а храмовники были заняты остальными тремя.       Одного натурально подняли на копья. Он выронил меч, но все еще надеялся кого-то достать, протягивая вперед руки со сломанными пальцами. То, что в нем сейчас было три копья с длинными жалами, никак не мешало ему с хрипом лезть вперед, понемногу насаживаясь все глубже. Глаза остекленели, вокруг рта образовалась кровавя пена. Долго он со страшной мордой не провисел – удар меча отделил голову от тела. Почти без брызг крови голова бухнулась на усыпанную мусором и помоями землю, а тело обмякло.       – Да кто это такие?! – Кричали храмовники, добивая не желавших умирать противников.       – Да за ради Бога, сдохни уже! – Храмовник с криком обрушил на голову определенно живого мертвеца острие копья. Теперь тот наконец замер.       Если наемников графа убили ночью, они могли за это время встать. Но все знают, что становится с трупами, и должны были о них позаботиться. Да и странные они для нежити. Нападали, продумывая атаки, целясь в уязвимые места, а не просто шагая вперед и размахивая оружием, как это делает нежить обычная.       – Слыш, Зиг, а он на тебя чего-то указывал. – Протолкнулась вперед Красная.       – Да какая разница, это же нежить. – Нервно бросил Зиг. – Понятия не имею что это. Давайте быстрее.       Только Зиг повернулся к выходу из переулка, как там что-то ярко вспыхнуло.       Даже здесь, среди домов, далеко от дороги, нас обдало жаром. Наверное даже сзади все прочувствовали. С оглушительным диким ревом в небо поднялся всполох белого пламени, принявший форму… дракона?       Голова огненной ящерицы, белая до рези в глазу и нереально горячая, выгнулась и с оглушительным, вызывающим кровь из ушей, ревом кинулась вперед. Только она скрылась за крышами домов, пламя взревело с новой силой, а вспышки стали ярче.       – Пригнитесь! – Не оборачиваясь крикнул Зиг.       Все и без его команды рухнули на землю и прикрыли головы.       Через несколько десятков секунд впереди потемнело. Некоторые храмовники начали осторожно привставать и, потирая глаза, вслух выражать свое знатное охуевание от происходящего.       – Вот же ебать… Это что еще было? – Рядом со мной зашевелилась Красная. Чуть дальше за ней на ноги встал Зиг.       Мы осторожно пошли вперед. На улице вовсю полыхал огонь, и чем ближе мы подходили, тем страшнее становилась картина перед нами.       Улица стала раза в два или в три шире. От некоторых домов остались одни полыхающие руины, от иных не осталось и следа. А ближе к центру не было ничего. Ни руин, ни обгоревших тел, ни пепла.       Вокруг одно только черное стекло, которым стала земля.       А огонь распространялся все дальше. Захватывал дома, людей. В небо поднимались клубы теперь уже черного дыма, собравшиеся в одну огромную тучу. Запах горелого стал до блевоты приторным.       – Похоже, от этого город не оправится… – Сказал я вслух.

***

      Запертые двери церкви сотряс мощный удар. Затем еще один.       Большинство стражей и храмовников направились к воротам еще когда поднялся первый огненный столб. Дальнейшие взрывы, пожар, захватывавший дом за домом, и все новые огненные вспышки ясно говорили об их судьбе. Отряд охотников на ведьм в случае, если ведьма придет в город, должен был перехватить ее. Ждать, что кто-то из них придет сюда, не стоило.       Сейчас в пустой церкви, с затушенными свечами и сваленными в кучу у стены скамьями, был десяток храмовников во главе с епископом. Воины уже избавились от тяжелых доспехов, оставив только кольчуги, и держали рядом ведра воды. Епископ же, только услышав удары в двери, попятился к алтарю. В рукаве он держал нож, хоть и понимал, что вряд ли что-то им сделает.       Странным было то, что обычно бегущие укрываться в церковь при нападении горожане полностью отсутствовали. Либо ведьма не дала никому уйти, либо они нашли убежище получше…       Храмовники, уже потрепанные и злые, рвались к двери, узнать, кто это так смело ломится в церковь. Не все, правда. Несколько человек опустились на колени, сцепили руки замком и шептали молитвы.       «Вы что, уже сдались?» – Впервые епископ нервничал, глядя на молящихся. – «Ведьма должна сдохнуть! Разменять город на ЭТО исчадие – еще хороший исход».       Вот удары прекратились.       – Может, это кто-то из наших? – Сказал кто-то из храмовников.       – Не подходите к двери! – Крикнул епископ и вытер лысину платком.       За дверью все еще было тихо. Только завывание огня вокруг. И взрыв где-то сзади. А потом церковь тряхнуло.       «Может, стоит уходить отсюда? Если огонь доберется сюда…»       Епископ не успел додумать. Окно над алтарем с треском разбилось, и его обдало осколками. Несколько из них больно впились в кожу.       Храмовники разом обернулись к образовавшейся дыре.       – Хехехехехе…       Забираясь по куче обломков в разбитое окно, все больше выламывая его и посмеиваясь, ведьма забралась внутрь.       Тяжелый взгляд пары отражающих пламя янтарных глаз пробежался по помещению. Под драным балахоном тихо лязгал металл, на руках и ногах красовались пластины доспехов, снятых с храмовников. Похоже, снаружи начался ветер, и длинные серебряно-белые волосы развевались, подхватываемые потоками воздуха.       – Тварь! – Четыре храмовника вскинули арбалеты и выстрелили залпом.       Ведьма присела и сиганула вниз, а арбалетные болты просвистели в воздухе и улетели куда-то наружу. Приземлившись у стены, она перекатилась по полу, резко встала на ноги и рванула вперед, на ходу хватая епископа за шкирку.       – Всем стоять! Бросайте оружие! – Тяжело дыша прорычала ведьма, поднося к голове епископа горящие на концах пальцев огоньки. – НУ!       Огонь опасно приблизился к голове, а через секунду епископ заорал. Кожа на правой половине его лица начала обугливаться, по помещению разнесся запах горелой кожи и жира. Ведьма хмыкнула и убрала руку подальше, но огонь не затушила.       Среди храмовников послышалось перешептывание, затем они начали медленно опускать мечи.       – Бросайте! На пол!       Весь десяток человек выпрямился, они подняли руки, демонстрируя отсутствие оружия.       – Вот так… – Довольно произнесла ведьма. А затем отправила епископа в короткий полет ударом ноги и рванула вперед.       В вытянутой руке вспыхнул огонь, затем превратившийся в длинный хлыст. Храмовники как один присели и потянулись за оружием. Резко затормозив, ведьма нанесла размашистый удар, захвативший пятерых стоявших впереди. Удар пришелся в головы, и тела свалились на пол с криками, пытаясь потушиться.       Двое бросились к ведрам с водой. Но не успели. Огненный хлыст превратился в прямую линию, захватившую обоих.       Трое оставшихся дотянулись до оружия, но воли к сражению уже не имели. Они ломанулись к двери и принялись быстро снимать засовы.       – Сами же закрывались. Долго вы ее разбирать будете… – Ведьма подняла с пола меч.       Подойдя к корчащимся на полу людям, ведьма несколькими неаккуратными, плохо поставленными ударами оборвала их жизни. Затем подняла меч перед собой, и он, игнорируя саму невозможность металла гореть, занялся пламенем. Размахнувшись, ведьма запустила меч в спину одному из убегающих храмовников. Когда клинок оказался в предназначавшейся ему спине, ведьма сжала руку в кулак, и всех убегающих разом накрыл взрыв.       – Итак, святой отец! – Проговорила ведьма, оборачиваясь к епископу. Тот на четвереньках пятился к алтарю, давно позабыв про свой нож. А может он и не забыл, а просто понял, что сейчас бессилен перед ней. – Я исповедаться, принимайте!       – Т-ты, тварь! – Епископ вытер лицо рукавом, размазывая слезы и сопли. – Этого не может быть! Нет, не может! ЭТО КАКОЙ-ТО КОШМАР! ЧТО ЭТО МОЖЕТ БЫТЬ, КРОМЕ КОШМАРА?!       – Не надо бегать от реальности, святой отец. Не бойтесь, я скоро отпущу вас от нее.       – П-пощади… – Епископ перестал кричать и тихо пролепетал это.       – Что, не слышу?       – Пощади меня. Прошу, умоляю!       – Снова пятишься, ползешь куда-то от меня… – Все еще тяжело дышавшая ведьма потянулась к поясу, но нашла там только пустую веревку. – Вот же… кончились.       – Я…       – «Пощади, пощади» говоришь ты. Тот, кто тогда приказал привязать меня к столбу и поджигать. – Ведьма резко повысила голос. – Так, будто для тебя это ничто! Со спокойным добрым взглядом сказал, что меня сейчас убьют и наблюдал за мной со своего удобного места! Сейчас ты просишь сохранить тебе жизнь!       Епископ не посмел издать ни звука.       – Плакать хочется от умиления. Ну, в конце концов, ничто тебя уже не спасет. Твои мольбы не достигнут Небесного Отца. Ведь разве может оставивший Бога и цепляющийся за свою жизнь, прося ВЕДЬМУ о помиловании, называться верующим? Тебя ведь теперь можно считать отступником.       – …       – Грустно как-то. Я думала, что могу смеяться, пока безумие не поглотит меня… Подумайте, святой отец. Какой конец должен ожидать всех предавших Церковь отступников? Какая смерть ждет таких, как вы?       – Н-нет, нет, нет, пожалуйста-а-а… – Епископ бухнулся на пол. Рыдая и скуля он кланялся ведьме в ноги, все еще не оставляя надежды о своем спасении.       – Извини, индульгенциями не торгую.       Уткнувшийся лицом в пол епископ не сразу увидел вспышку белого пламени над собой. Наверное, ему сегодня повезло больше всех – белое пламя нереальной температуры мгновенно поглотило его, а на каменном полу осталось одно только черное пятно.       – Даже пепла не осталось.       Ведьма развернулась и, слегка пошатываясь и тяжело, прерывисто дыша, направилась к выходу. В дверном проеме она остановилась и согнулась, опираясь на полуоткрытую дверь. Тихо рыча, ведьма схватила зубами палец перчатки.       «Да чтоб тебе и твоим воспоминаниям… Все чаще и чаще. День смерти я и без этого помнила. Но как же это все…»       Тереза резко выпрямилась, терпя ломку, глубоко вдохнула, шумно выдохнула и размашистым шагом пошла прочь. В городе еще было достаточно живых людей.