[18:20 вечера. Воскресенье.]
Тишина. Абсолютная и всепоглощающая тишина. Это первое, на что Рей обратила внимание, когда пришла в сознание. Было непривычно. Она жила в мире, который медленно издыхал от перенаселения, поэтому для нее не существовало понятия чего-то тихого. Конечно, можно молчать и даже попробовать изолировать себя от любых источников шума, но в лучшем случае вам удастся добиться лишь минимального гудения электрических генераторов и жужжания вентиляционных насосов. Город никогда не затихал, ведь в этом и был смысл его существования. Затишье перед бурей. И Рей всегда верила этой фразе. Поэтому, когда в ушах начался противный звон от бесконечной тишины, она резко вскочила с какого-то грязного настила. Правда, ее тело было против таких резких перемен позы — в глазах вновь потемнело. Кое-как восстановить состояние получилось только через несколько секунд. Но на понимание этого ушла еще минута, так как в комнате, где она лежала, было темно, как в могиле. Неудивительно, что девушка не сразу заметила человека, который сидел в противоположном от нее углу. Одетый во все черное, он практически сливался с тенью на той стене, которую сам же припирал широкой спиной. Даже в сидячем положении его внушительная фигура выглядела угрожающей. А голова… Он все еще был в мотоциклетном шлеме, который едва ли можно назвать частью защитной экипировки. Скорее всего, у него были совершенно другие функции, думать о которых ей сейчас хотелось меньше всего. Собравшись с мыслями, она решилась спросить: — Г-где я? — Рей не узнавала собственного голоса. Совсем тихий и хриплый тон казался ей инородным. Голова со шлемом неотрывно смотрела на нее. Она не видела его глаз, но чувствовала взгляд, и этого было достаточно. Однако темнота нервировала. Ей приходилось щуриться и слепо пытаться уловить каждое его движение, но она не была уверена, что этот человек двигал хотя бы пальцем. — У меня в гостях, — с издевкой ответил мужчина. Его голос был грубым и твердым, но при этом едва слышным. Возможно, из-за шлема. Эти слова ввели ее в ступор. Теперь не осталось никаких сомнений, что она нарвалась на маньяка. По коже пробежали целые табуны мурашек, а на лбу выступила испарина. Собственное сердце сейчас напоминало девушке загнанную птицу, чьи трепыхания где-то в горле звучали громче отбойного молотка. — Хочешь меня убить? — Она попыталась придать голосу уверенности, но это не особо получилось. Все равно вышло нечто среднее с блеяньем недорезанной овцы и писком новорожденного котенка. Предполагаемый киллер резко наклонил голову набок, на манер дворового пса. Хмыкнул. Вероятно, издевается. — А ты, значит, боишься? — вопросом на вопрос ответил он. — Не знаю. Из нас двоих только ты похож на монстра в какой-то маске, — Рей ответила, удивившись тому, что ее будущий убийца настроен на разговоры. На этот раз голос дрожал гораздо меньше. Как выяснилось, страх отпустил ненадолго. Ровно до того момента, пока человек не решил встать и двинуться в ее сторону. Его грузные и массивные черные ботинки стучали по металлическому полу помещения, разрезая уже ставшую привычной тишину. Но походка его, напротив, была расслабленной. Рей даже задумалась, каким образом у него получается так легко ходить в подобной обуви. Он добрался до девушки всего в пару-тройку шагов. Замер в полуметре от нее, словно обдумывая свои дальнейшие действия. Рей не знала, что мужчина там представлял, но ей очень хотелось верить, что в его мыслях не было кровавой расчлененки ее свежего трупа. Наконец, что-то для себя решив, он поднял руки к голове и зацепился пальцами за застежку шлема, ослабляя ее. В следующие мгновение устрашающий головной убор уже был у него в руках, а сам владелец резко потряс головой, пытаясь привести волосы в относительный порядок. Вышло у него это не особо хорошо, так как густая черная копна волос своей длиной доходила почти до плеч, что не способствовало сохранению идеальной укладки, тем более в шлеме. Однако он не сдавался, теперь уже запуская в волосы свою руку, притом, не снимая кожаную перчатку. Картина предстала на редкость странная. Теперь этот молодой мужчина не казался ужасным чудищем. А то, что он был молод, заметно невооруженным глазом. Ему явно не больше тридцати лет и все его лицо усыпано родинками. А люди с родинками не могут быть плохими. Ну, или могут, но им никогда не побить рекорды злости людей с идеальной кожей. От абсурдности происходящего Рей позволила себе улыбнуться. Она даже не сразу заметила, что человек рядом с ней закончил со своими волосами и сейчас неотрывно смотрел прямо ей в глаза. Его зрачки были широкими из-за темноты, и он щурился с непривычки. Значит, визор в шлеме был с функцией ночного видения. Это объясняет то, почему он не снимал его столько… А сколько? Она понятия не имеет, как долго провалялась в отключке. — Давно я?.. — Одиннадцать минут и двадцать семь секунд, если быть абсолютно точным. — Он понял вопрос и ответил раньше, чем девушка закончила его формулировать. — Довольно продолжительный обморок для твоего возраста. На твоем месте я бы записался к специалисту на диагностику, может, что-нибудь коротнуло. — Что? У меня не может ничего коротнуть или заклинить! Я просто… — Рей хотела сказать, что испугалась, но вовремя осеклась. — Я переутомилась. — Переутомилась? Ну, это само собой! Наверняка выслеживать меня оказалось непросто, — нарочито елейно протянул в ответ молодой человек. Он медленно наклонился так, чтобы их головы оказались примерно на одном уровне. — А теперь скажи мне, кто тебя подослал? Рей была в замешательстве. Она не знала, как должна ответить на этот вопрос. Более того, она даже не понимала его смысла. — Никто не подсылал. Я просто услышала выстрел и решила проверить. — И ты наивно полагаешь, что я куплюсь на эти россказни? — Его лицо исказила гневная гримаса. Он начинал терять терпение. — Я знаю, что ты из Сопротивления. Так что говори! Последние слова он буквально прорычал. Рей ни разу не видела, чтобы кто-то мог выходить из себя на скорости, эквивалентной третьей космической. Она по своей глупости думала, что единственный псих в ее жизни — это Платт, да и то, только когда напьется очередной синтетической жижи. А сейчас выяснилось, что до этого момента психованных людей она и не встречала. К сожалению, девушка не знала тонкостей общения с психопатами, поэтому что-либо отвечать ему не решилась. Она могла бы соврать, выкрутиться, хотя бы попытаться втереться в доверие. Рей как-то услышала, что говорить правду всегда опасно*, и она не могла с этим поспорить. Вот только самой ненавистной ей вещью на свете была ложь. Как выяснилось, особым терпением мужчина тоже не отличался. Он быстро поднял руку и резко рванул Рей за воротник ее форменной бежевой ветровки, из-за чего девушка рефлекторно отшатнулась назад. Раздавшийся треск ознаменовал собой безвременную кончину столь полюбившегося предмета одежды. Вместо страха в душу закралась тягучая досада, так как новую форму выдадут нескоро, а вот штраф за порчу офисного имущества выпишут сразу же. Завидев ее реакцию и последующее за этим протяжное молчание, молодой человек продолжил допрос: — Теперь что? Звук на минимум выкрутила? Я задал вполне конкретный вопрос и желаю услышать на него ответ! — его голова была в непозволительной близости от ее собственной, но этот человек, кажется, вовсе не замечал, что вторгся в чужое личное пространство. Он просто продолжал повышать голос с каждым новым произнесенным предложением. — Что такое Сопротивление? — спросила она тихим, но полным внушительной серьезности голосом. Это был единственный вопрос, до которого Рей смогла додуматься. Она даже зажмурилась на мгновение, ожидая услышать в ответ очередной вопль или, что вероятнее, получить кулаком в челюсть, но ничего из этого не последовало. Слегка удивленный ее вопросом, мужчина выпрямился и немного отошел в сторону. Это позволило перевести дыхание. Он явно собирался ответить, но его прервал входящий звонок на каком-то устройстве. Недолго думая, он достает из внутреннего кармана черной кожаной куртки средних размеров прибор с электро-люминесцентным дисплеем, который на расстоянии отливал приятным глазу лазурным цветом. Девушка невольно залюбовалась одной из последних моделей планшета. Эта крошка наверняка умела синхронизироваться с чипом носителя или даже имела функции кибердеки**! Сам же хозяин прибора не был в таком же восхищении, а когда увидел имя контакта, который настойчиво пытался установить с ним связь, то поморщился, словно сдерживал сильнейшую зубную боль. Но, как любой уважающий себя мазохист, он все же нажал на иконку принятия вызова. На экране появился худощавый рыжий мужчина с мерзким выражением лица. Его губы были сомкнуты в идеальную прямую линию, а нос задирался так, что по нему с легкостью смогли бы ориентироваться полярники в своих экспедициях. По отличительному серому костюму, который удачно контрастировал с его огненной шевелюрой, можно быстро догадаться, что человек по ту сторону экрана занимал должность одного из главных директоров Корпорации, так как остальные сотрудники носили исключительно белую одежду. Даже издалека он умудрился вызвать у Рей настоящую антипатию. Это, к слову, удавалось сделать лишь немногим. — Рен, ты бы знал, как я бесконечно счастлив видеть твое угрюмое лицо, — голос директора сочился сарказмом, а тон был хлестким. Видимо, встрече с мужчиной он радовался не больше него самого. Рен? Так звали этого психованного истерика, на которого ей не посчастливилось нарваться? Она тут же припомнила ту злосчастную подворотню. Один из застреленных мужчин тоже назвал его так. Значит, это его имя. Или фамилия? А может и какое-нибудь нововведенное звание. Во всяком случае, звучит странно. Особенно для той, которая родом с «низов». У них все проще — если и дают имя, то не длиннее четырех букв, так как большее количество символов требует дополнительного места в памяти базы данных, а последняя на Нижнем ярусе и так всегда переполнена. Так что Рей не берется судить о красоте имен, ведь многих из ее знакомых зовут по порядковым номерам, которые закрепляются за ними с момента рождения и до совершеннолетия. Раньше Финн был простым FN-2187. На его восемнадцатый день рождения они вместе придумали это имя. Ей в этом плане повезло чуть больше — девочка была названа при рождении. — Хакс, что-то срочное? Я занят, — Рен кивнул в сторону девушки, хотя та точно не была в ракурсе камеры. — Мне ровным счетом плевать на твою занятость. Тебя желает видеть президент Сноук. Немедленно, — протявкал этот самый Хакс и отключился, потянув руку к камере. Вероятно, он прервал связь с помощью яростного захлопывания монитора или же чего-то схожего с ним. Рей обратила внимание на выражение лица мужчины. Он в замешательстве раздумывал над тем, как правильно поступить в такой ситуации. — Я ухожу, но не расслабляйся, вернусь в течение часа. Двери запаролены, так что не вздумай дергаться, — на удивление спокойным тоном сказал он и моментально развернулся в сторону выхода. Через несколько секунд двери за ним с раздражающим скрежетом захлопнулись, оставив Рей отрезанной от всего остального мира. Вопреки сложившейся ситуации, девушка чувствовала облегчение. Она вновь осталась одна, наедине со своими мыслями и эмоциями. Так было проще и привычней. Так она могла трезво и рационально соображать. С Реном они говорили не долго, но определенная картина о его персоне у нее отложилась. Он не был похож ни на одного другого человека, которого она знала. Вспыльчивый, местами агрессивный, но при этом не злой. Потому что она видела злых людей — в их глазах кипит густая и наваристая тьма. А Рен, скорее, играет на два фронта, что никак не умаляет его опасности, но дает надежду, что мужчина хотя бы не фанатичный маньяк. Хотел — убил бы сразу, а не ждал пока девушка придет в себя. Еще он работает на Первый Орден, правда, не совсем понятно кем, — черная с головы до ног одежда байкерского стиля не является формой ни одного из штатов Корпорации. В компании предпочитали светлые цвета, поэтому главные директора носили чаще всего именно серый, чтобы выделять свой статус. А если верить слухам, то президент всегда носит исключительно яркий костюм горчичного цвета. Однако это ничуть не объясняло то, почему Рену позволено ходить без формы, если он действительно входит в их иерархию. С такими мыслями Рей начала осмотр помещения. Это действительно был гараж, весь периметр которого освещался только одним светодиодным светильником, что объясняло такую непривычную глазу темноту. Помещение давно не использовалось по своему прямому назначению, поэтому искать какие-нибудь увесистые металлические приборы для починки авто или спидера не приходилось. Пустые изглоданные ржавчиной и грибком подвесные полки буквально кричали о своей функциональной бесполезности. Однако больше ее ничего, а вернее, никто не отвлекал, поэтому удачная находка довольно скоро подвернулась ей под руку. Она в очередной раз поблагодарила судьбу и Промышленный регион за то, что в этом мире проводов было больше, чем приборов, к которым они подключались. Чтобы взломать электронный замок у таких гаражей или складов много мозгов не нужно. Чаще всего они все устроены по одному и тому же принципу: красный вход — красный провод, синий вход — синий провод. Устроить замыкание проще простого. Этим она и занялась. Открывать щиток зубами и ногтями было привычной процедурой, а дальше дело оставалось за малым. Главное, чтобы по близости на улице не оказалось случайно включенного стабилизирующего автомата с предохранителями, ибо фокуса тогда не получится, если не считать истошно вопящую о взломе сигнализацию чем-то удивительным. Рей хмыкнула. В довесок ко всем своим отрицательным качествам этот Рен еще и наивный. Как можно доверять какой-то охранной системе живого и вменяемого человека? Он точно недооценил способности девушки. Но это поправимо — урок он запомнит надолго. Через пару минут двери начинают дребезжать и расходиться. Рей оглядывается по сторонам и удивляется окружающему ее светлому пространству. Глаза щиплет от яркой картинки, но это ничуть не мешает девушке со всех ног броситься бежать из подворотни.***
Она позволяет себе перевести дыхание только на подходе к офису полиции. Легкие заходятся в огне при каждом новом вздохе с непривычки. Рей решает прийти в чувства на улице, ведь ей совершенно не хочется, чтобы Финн задавал лишние вопросы, на которые даже она не знает ответы. А он будет их задавать, если не прийти в себя до того, как ее всклокоченные волосы и порванная куртка бросятся ему в глаза. Девушка опирает свое измотанное тело о монолитную каменную стену здания и поднимает глаза. У нее чуть жизнь не перевернулась, а проходящим мимо людям нет до этого никакого дела. Зато асфальт, бетон и алюминий под их ногами достойны куда большего внимания. Сейчас, казалось бы, привычное отчуждение окружающего мира вызывает только приступ тошноты. Рей не понимает, вернулась ли она назад к свободе или же эта дорога вела в ее персональный ад? В один момент она даже задумалась: а что было бы, не сбеги она оттуда? Быть может, ее путь в корне бы изменился. Она не знает. Но утешение приносило легкое чувство незавершенности. Такое обычно случается, когда на несколько дней уезжаешь из родного города или когда теряешь какую-нибудь абстрактную и ненужную вещь, которая несколько лет мозолила тебе глаза на прикроватной тумбе. Это сложное чувство. Его нельзя описать одним словом и от этого оно приобретает свою уникальную цену. Рей не чувствовала ничего подобного раньше, но отчего-то точно знала, что эту эмоцию в ней вызвала встреча с Реном. Она могла бы испугаться этого, но зачем? Руки перестали дрожать, глаза привыкли к неоновому свету вывесок и баннеров, а дышать стало легче. Кажется, она готова к переменам. Предать стабильность пламени из стремлений представилось лучшей идеей, и пусть цена ей будет местом в черном списке Рена. Она не против заплатить.