[3:52 ночи. Понедельник.]
Нервы были напряжены до предела. Рей со всей силы сомкнула челюсть и в очередной раз попытала удачу в надежде, что за два десятка секунд нога чудесным образом исцелится. Очевидно, ее наивное желание не оправдалось. При каждом движении ее лодыжку прошибала сильнейшая боль, которая проходилась вверх по ноге и отзывалась странными искрами в позвоночнике. Она поднимает голову и в ужасе понимает, что Рен успел спуститься с развала за то время, что девушка провалялась на грязной земле. Он уже находится довольно близко, но продолжает идти до тех пор, пока носки его грузных и испачканных ботинок не начинают упираться в тот самый крюк, который стал причиной поломки* Рей. С ее незавидного полулежащего ракурса мужчина кажется самым настоящим небоскребом. Из-за полностью черной закрытой одежды, надетой на него, линии плеч в темноте слегка размываются, делая фигуру еще более внушительной и необъятной. В эту минуту больше всего на свете Рей хочется встать. Даже не сбежать, нет. Просто встать и перестать чувствовать себя такой ничтожно крошечной. Рен, словно не замечая ее эмоций, делает еще пару небольших шагов и разрывает тем самым последние сантиметры разделяющей их дистанции. Он наклоняется в сторону Рей почти всем корпусом и… Дальше она уже не смотрит. Уговорив себя приготовиться к худшему, Рей зажмуривает глаза и оборонительно выставляет вперед руки. Несколько секунд решительно ничего не происходит, но потом раздается навязчивое покашливание. Рей довольно резво поднимает голову, попутно открывая свои глаза. Ей нужно время, чтобы проанализировать увиденное. На самом деле, картина складывалась весьма забавная для ее бедственного положения: Рен все еще стоял перед ней, но к его позе прибавилась протянутая в сторону девушки рука в черной кожаной перчатке. Но вот весело это было только в том случае, если не учитывать факта, что Рен истекал кровью из раны, которой она же его и наградила. Непонимание накатывало ледяными волнами и настойчиво било в голове. Он ранен, но хочет помочь ей встать. Верить глазам Рей категорически отказалась, попутно пытаясь вспомнить, не приложилась ли она часом во время падения еще и головой? Ответ на этот вопрос напрашивается положительный. Конечно, Рей не может ему доверять. Она проигнорировала предложение Рена о помощи и попыталась встать самостоятельно. Скорее, из желания показать ему, что способна справиться сама, чем из срочной необходимости. Рей никогда не считала себя жалкой соплячкой и теперь надеялась, что это дойдет и до мужчины. Однако ее пылкое желание выставить на обозрение свое мнимое бесстрашие и несгибаемость быстро улетучилось, как только Рей попыталась отойти на безопасное расстояние от этого человека. Ногу вновь расперла резкая боль, и девушка зашипела, с раздражением схватившись за травмированную конечность. Взгляд невольно вернулся к черной фигуре. Темные волосы мужчины свисали бесформенными паклями и напоминали хаотично изодранные тряпки. От этого его вид был еще более угрожающим, хотя казалось, что апогей наводящего ужас облика уже достигался им и раньше. Видимо, на лице Рей отразились отголоски этих мыслей, так как Рен посмотрел на нее с карикатурным удивлением, а после и вовсе ехидно ухмыльнулся. — Оно того стоило? — вопрос как будто ушел в пустоту, но Рен быстро понял, что она не понимает и вскоре добавил: — Этот побег. Рей ничего не говорит. В голове только навязчивые мысли о том, что вся эта ситуация сюрреалистична и глупа. Так не бывает, тем более не с ней. Почему во всех сказках героине удается сбежать от преследователя, а у самой Рей не вышло? Где же тут чертова справедливость? Между ними до сих пор звенит тишина. Это невольно становится странной традицией, от которой она не прочь поскорее избавиться, как и от самого Рена. Но они стоят и слушают свист ветра, проходящий сквозь щели между металлическими пластинами наверху мусорных куч. На ее счастье, их взаимное молчание заканчивается раньше, чем нервные клетки в организме. Рен совсем чуть-чуть смотрит на нее, а потом разворачивается всем корпусом и как бы небрежно бросает: — Скоро сюда прибудет полиция. Нужно уходить, и ты идешь со мной. Рей возмущается, но пока слабо соображает, что вообще происходит. Поэтому она мысленно цепляется только за последнюю фразу. — Я никуда с тобой не пойду, — вопреки ожиданиям, голос звучит устало и неуверенно. Рей добавляет: — Я тоже из полиции. Мужчина, успевший отойти от нее на достаточно большое расстояние, обернулся и скептически приподнял залитую кровью бровь. Луна как раз появилась из-за туч и к ужасу для Рей осветила столь нелицеприятное ранение. Нет, она не чувствовала своей вины, ведь это была самооборона, но видок у Рена сейчас был не для слабонервных. — Тогда ты, должно быть, хочешь арестовать меня за нападение на твоего дружка? Давай, — его голос звучит на удивление бодро для человека с израненным лицом. Он даже энергично пожимает плечами, придавая вес своим словам. — Вот только тебе все равно придется дойти до меня. Смешно, но ей совершенно нечего ему ответить. Рен вновь разворачивается и продолжает уходить от нее куда-то вглубь свалки. Его поведение вдруг кажется каким-то ребяческим, что в корне не укладывается с его гордым и устрашающим образом. Сама же Рей окончательно теряется в догадках. Однако достаточно скоро она замечает и то, что идет Рен очень медлительно для человека его роста. Девушка понимает, что это исключительно для того, чтобы та смогла догнать его. Противореча своим же чувствам, Рей загорается почти первобытным любопытством. К чему был разыгран спектакль? Этот человек не желает ей зла, скорее хочет что-то получить. И это, конечно же, не умеряет его опасности, но вариантов для отступления тоже не особо много. Такая обстановка откровенно задевает ее. Вот только врожденное любопытство все же остается на более высокой позиции. Поэтому, наплевав на кипящую внутри гордость, Рей начинает хромать в его направлении. Боль в ноге создает сильный дискомфорт, и она вонзает ногти в центр своих ладоней, желая отвлечься. Ожидаемо, даже при всех стараниях, девушка не успевает за широким шагом Рена и потому выкрикивает: — Эй! На удивление, Рен вовсе останавливается и дает ей возможность доковылять до себя. Смотрит при этом он так, как будто к нему прибилась побитая дворовая псина — незаинтересованно и уничижительно. Видно, что за такой короткий промежуток времени настроение мужчины изменилось не в лучшую сторону. Возможно, прошел болевой шок и он, наконец, смог в ярчайших красках оценить результат «трудов» Рей. Она закрепляет свои мысли старательным и слишком громким хмыканьем. Следующие минут двадцать они идут в молчании. Оно достаточно напряженное для Рей, и она старается посчитать каждую прошедшую секунду в уме, не упустив ни одной. Из-за этого она понимает, что прошло достаточно времени, прежде чем на границе главных въездов на свалку начинают мелькать красно-синие огни полицейских машин. Несмотря на постоянные остановки Рей, они успевают уйти достаточно далеко от Станции утилизации. И все же Рен постоянно озирается по сторонам. Девушка не понимает, ищет ли он что-то или просто боится «хвоста». Через какое-то время он, молча, останавливается и подходит ближе к отставшей от него Рей. Потом все также без слов хватает ее за плечо жесткой и крепкой хваткой. Захват кажется настолько сильным, что Рей невольно ощущает себя гайкой, зажатой в тисках токарного станка. Она протестующе восклицает, но Рен не реагирует. Тянет ее за собой он не слишком долго, пару метров. Но даже этого хватает, чтобы и без того беспокоящая нога разболелась с новой силой. Экзекуция заканчивается на подходе к старому заброшенному кузову весьма потрепанной тачки. Рен все с той же грубой силой запихивает девушку внутрь через открытую заднюю дверь. Сам не уходит, как ей кажется на первый взгляд, а садится в кресло водителя. Ржавый кузов надежно скрыт от ближайших съездов большими пластиковыми контейнерами для перевозки грузов, поэтому он является идеальным укрытием на время обыска территории полицией. Ясно, что Рен надеется остаться незамеченным. Вот только нужно ли это Рей? Нет, и речи быть не может! Она запоздало вспоминает о Финне. Наверняка он сейчас валяется на холодной земле, а она ничего не может поделать. Точнее, не пытается. Просто сидит в груде металлолома вместе с человеком, который вырубил ее друга. Тонкие нити страха начинают опутывать каждый ее позвонок. Паника тоже приветливо мелькает в глубине сознания. Молчание продолжается, и Рей хочется стянуть с себя кожу от неприятного покалывания в районе затылка и грудной клетки. Чем она думала? Скорее всего, своим максимализмом. Рей, наконец, заставляет себя разжать кулаки и, опустив взгляд, начинает глупо пялиться на красно-розовые полумесяцы от ногтей, оставленные на грязных ладонях. Ей хочется заплакать, но она пересиливает это желание и просто поджимает колени ближе к груди. Заметив движение, Рен оборачивается назад через сидение. Несколько непозволительно долгих секунд он просто смотрит, но потом, сделав какие-то одному ему известные выводы, говорит: — Расслабься ты уже, я девушек в расход не пускаю. Без особой необходимости, разумеется, — его спокойный и ровный тембр придает этим пугающим словам странную отрешенность. — И вообще, твой невроз порядком раздражает. Она думает, что ему ответить, но тот уже отворачивается и тем самым дает понять, что не ждет никакого ответа на свои слова.***
Через час ночь уходит за горизонт, унося за собой события, которые нашли в ней свое пристанище. Остаются только воспоминания, которые с завидной быстротой могут трансформироваться в кошмары или нервный тик. Когда они выходят из импровизированного укрытия, свет от солнечного диска, который еще не появился, прорезает небо блеклой голубизной. Полиция даже не появлялась в этой части свалки. Это вызвало подозрения, ведь мусора здесь было значительно меньше, чем в самом начале, а вот автомобильная трасса располагалась ближе. Либо они решили проигнорировать этот факт, либо не посчитали сектор стоящим проверки. В этот момент Рей решает, что вся ее затея не стоила ровным счетом ничего. Рен с ней так и не заговорил, своих планов не рассказал. Несколько раз он поворачивался к ней и пристально вглядывался в каждую черту лица. Было жутко. В перерывах между этой слежкой он доставал свой планшет и что-то в нем просматривал, при этом выглядя так, словно решает наисложнейшую в его жизни загадку. Рей не хотелось больше оставаться с этим человеком наедине. Игра в молчанку была не тем результатом, который она рассчитывала получить. В общем-то, она и не пыталась, но надеялась, что Рен вскроет хоть какие-то карты. Да хотя бы продолжит свой допрос. Но он не говорил. Сейчас мужчина тоже просто стоял и снова набирал текст на своем устройстве. Рей же просто развернулась и медленно, хромая, пошла в сторону Станции. — На твоем месте я бы не был таким самонадеянным. «О чудо! Оно обрело дар речи!» — хотелось закричать ей. Значит, когда действительно прижмет, он все же интересуется ее коммуникативной способностью. — Что ты имеешь в виду? — бросает Рей злобно. — Только то, что с травмой ты далеко не уйдешь, а я тебя и не отпускал. Уловила связь? — не отрывая взгляда от экрана, отвечает он. — Зачем я тебе нужна? Повторюсь, я из полиции. Весь отдел подключится к моему поиску. Тут Рен поднял голову и вздохнул. Кажется, ситуация начинала его раздражать, в то время как он сам начинал раздражать уже саму Рей. — Думаешь, что это похищение? Тогда оно самое нелепое из всех известных мне, потому что предполагаемая жертва сама ковыляет за похитителем. Она не понимает решительно ничего. Просто сильнее теряется в своих чувствах. Рей смотрит на лицо Рена, стараясь тем самым зацепиться хотя бы за одну из эмоций. Порез выглядит все еще плохо, кожа вокруг него красная и раздраженная, а засохшая кровь превратилась в замысловатый узор, который уродовал всю правую половину лица. Видимо, он вытирал излишки крови своими перчатками, что было не особо практично. Вообще, вся его одежда не выглядела практичной просто потому, что ее было слишком много: объемная кожаная куртка, под ней водолазка с длинным воротом, странные приталенные брюки и устрашающие своими размерами ботинки. Никто сейчас так не одевается, тем более в теплый период года. Тем временем Рен замечает, что на него смотрят и сам начинает осматривать девушку. Она опускает голову вниз, желая оценить свое бедственное положение, и сразу же замечает новые пятна грязи и затяжку в районе правого колена. О состоянии волос думать не хочется. По хмурому виду Рена она понимает, что и он не очарован открывшимся зрелищем. — Мне до сих пор нужна информация. Мы поговорим, а после я решу, как сделать так, чтобы наши пути разошлись, — он говорил четко и быстро. Это было утверждение, которое не терпело возражений. — Нельзя поговорить здесь? — Нет. Вновь пришла тишина. В сопутствующем молчании они двинулись прямиком к трассе, которая разрезала мусорные горы своими линиями. Рей не знала, куда именно они вдвоем идут, но спрашивать не хотелось. Каждый раз, когда он говорил, ее словно окунали в жидкий азот с головой. Холодный тон был способен заморозить все нервные окончания в теле, а несколько раз он срывался на крик и тогда ощущения были сравнимы с ожогом. Она видела разных людей с Нижнего яруса и знала такие способы общения этого контингента, но Рен был явно не местный и оттого становился для нее непредсказуемым. И все же идти вдоль дороги было приятней. То и дело в разные стороны проезжали машины и спидеры, поэтому девушка чувствовала себя пусть и в относительной, но безопасности. Прямая трасса не помогала больной ноге, но Рей была рада, что больше не нужно топтаться по неустойчивым на вид панелькам из пластика и полиуретана. Она снова отстала, но попыток догнать Рена больше не предпринимала. Он шел к одному ему известному пункту назначения, оставляя Рей в блаженном неведении. Смотря вслед его фигуре, она начала воображать в голове размытую, но цветную картинку. В этой фантазии не было дороги, не было Рена и уж тем более искрящихся высоток города, которые неумолимо приближались с каждым новым шагом. В мечте она шла по зеленой траве, а вдали виднелись только бескрайний океан и горизонт. Рей представила это смутно, такого пейзажа вживую она никогда не видела и толком не могла воспроизвести даже обычное колыхание волн на беспокойном ветру. Но от таких мыслей идти становилось легче. Мечты развеял настойчивый гудок какой-то машины. Рей показалось, что предаваясь грезам, она умудрилась свернуть с обочины прямиком на проезжую часть. Однако она продолжала идти по самому краю, почти в точности за спиной Рена, просто с небольшим отставанием. Поэтому для нее стало удивительным то, что эта машина не проехала дальше, а остановилась возле него, при этом не съезжая на обочину. Рен тоже остановился, явно узнавая черный укороченный лимузин. К тому моменту, когда Рей удается дойти до него, у Рена и человека из машины уже завязывается разговор, контекст которого понятен и без непосредственного в нем участия. — Неужели ты решил убавить чувство собственной значимости и попросить о помощи? — из-за приспущенного окна донесся насмешливый голос. — Мне нужна не помощь, а услуга. Это в интересах Сноука, — Рен говорил спокойно, но его руки сжались в кулаки. — За услуги принято платить. Не боишься остаться у меня в должниках? — в тоне собеседника прослеживалось почти осязаемое пренебрежение. — Считай это прямым приказом президента, Хакс, — напоследок рявкнул Рен и открыл заднюю дверь машины, жестом указывая Рей садиться в салон. Вздрогнув от резкости его голоса, она поспешила залезть в машину. И стоило Рей только опуститься на дорогое кожаное сидение, как сидящий спереди человек одарил ее совершенно неприветливым взглядом. Холодные зеленые глаза прищурились, выдавая неодобрение их хозяина. Он небрежно поправил выбившуюся из-за ушей прядь рыжих волос и демонстративно задрал подбородок. Все в его образе буквально кричало о превосходстве. Поэтому Рей не удостоилась и минимальной оценки ее собственной внешности. Ведь никто не будет без лишней необходимости длительно рассматривать пустое место, коим она и являлась в глазах этого человека. Тогда она вспомнила, что именно с ним Рен и разговаривал, прежде чем отлучиться и дать ей сбежать. Иронично, что своим освобождением Рей обязана этому чванливому мужчине. Автоматическое управление вывело машину на дорогу даже не дожидаясь того, чтобы только севший в салон Рен полностью закрыл дверь. Автомобиль сразу же развил почти максимальную скорость и понесся по трассе прямиком к светящимся шпилям зданий. Такие настройки для управления транспортом устанавливаются вручную, ведь они слишком опасны, поэтому производители чаще всего ограничиваются стандартом. Обычно подобный скоростной режим выбирали молодые люди, чей заработок был не самым честным, потому что так скрываться от погони удобней. В мастерской у Платта Рей часто разбирала покореженные в аварии машины. Иной раз от сильнейшего столкновения на скорости от кузова не оставалось ничего особо ценного, что уж говорить о людях, которые пусть и заимели себе роботизированные части тела, но богами все же не были. Так что эти настройки многое могли сказать о владельце автомобиля. К примеру, то, что он явно не любил опаздывать. Ну, или был отпетым авантюристом, что никак не вязалось с его показной статусностью. Резкий тон и спокойные движения говорили о том, что он опасен. Но не так, как опасен Рен. Тот является воплощением физической опасности, а этот человек практиковал моральное подавление. Скорость, вероятно, он любил по той же причине — в ней нет безопасности, все нервы напряжены. — Скоро будет развязка. Можешь сказать адрес, чтобы я успел внести его в навигационную систему, — не оборачиваясь на них, Хакс махнул в сторону панели геолокации. Рей смотрит на Рена в ожидании действительно интересующего ее ответа, но этот упрямец словно нарочно тянет время, усиленно изображая, что звук рычащего мотора интересует его больше, чем просьба Хакса. — Высадишь нас на третьем съезде района Набу. — Хм, Средний ярус? И что это, интересно, у тебя там за дело? — рыжий сноб намеренно игнорирует тот факт, что в машине есть еще и сама Рей. Для него это развлечение, потому что сразу после своего вопроса он поворачивает голову и оценивает ее реакцию. — С каких пор тебя это стало интересовать? Лучше забей себе голову файлами, отчетами и прочими прелестями вашей бюрократии, а мою работу оставь мне и не суйся. — С каких? Да с тех самых, когда ты начал выдергивать меня из Штаба, только для того, чтобы я покатал тебя по городу с какой-то оборванкой. Рей почти уверена, что последнее слово мужчина выплюнул вместе со своими внутренними органами. Говорить ему что-либо она не будет, это похоже на провокацию. — В первую очередь, ты должен вернуть мою собственность со свалки. Это главная причина, по которой я написал тебе. — Ой ли? — Хакс скептически хмыкает и кивком указывает в сторону Рей. — И она тоже моя работа, — фраза сквозь почти полностью стиснутые зубы звучала достаточно серьезно. По коже отчего-то пробежали мурашки и на Рена она так и не посмотрела. Вспоминать его «работу» не хотелось совсем. Что бы не значили эти слова, конфет и вежливости ждать не приходилось априори. — Хм, в таком случае, у тебя паршивый вкус на баб. Рей поразило то, насколько ловко он лавировал в своих высказываниях. Слова звучали как настоящая претензия в сторону Рена, но при этом она прекрасно поняла, что они адресованы только ей. Он хотел услышать ее мнение о ситуации? Вряд ли. Просто зачем-то испытывал терпение. Поддастся ли она? Конечно! — А у вас паршивый вкус на автомобили, — Рей приложила немало усилий, чтобы голос звучал отрешенно и спокойно. Ответа не последовало. Мужчина сосредоточенно уставился на машинную панель задач, корректируя настройки смены маршрута. Девушка взглянула в окно, наблюдая за тем, как машина пересекает черту, что разделяла городскую зону от выездной границы. Периферийным зрением удалось уловить, что плечи Хакса встрепенулись и выпрямились в идеальную горизонтальную линию. Рей осталась довольна произведенным эффектом и слегка ухмыльнулась. Однако радость от своей маленькой победы она так и не прочувствовала полностью, потому что сидящий рядом Рен теперь уставился на нее с неподдельным интересом. Уже понятно, что такое внимание с его стороны проявляется в исключительных случаях, а в остальное же время мужчина предпочитает абстрагироваться от окружающей его среды и всего, что в ней находится. Оттого становилось еще более нервозно. Стало понятно, что ситуация способна сожрать всю Рей с потрохами и не подавиться. Незнакомый человек ограничил ей свободу передвижения и теперь тащит за собой непонятно куда. Помнится, сначала она назвала его психом и, верно, недалеко ушла от правды. Она никогда не была пугливой овцой, но именно рядом с ним готова трястись от ужаса. Эту уязвимость нужно было приструнить и немедленно. Поэтому Рей отвечает на его взгляд немым вопросом и выгибанием бровей, которое со стороны наверняка кажется несуразным. Вопреки ожиданиям, посмотреть в глаза оказалось слишком просто. Сейчас они не горят пламенем ярости и кажутся достаточно глубокими. Цвет радужки меняется из-за постоянного мелькания различных премерзких баннеров на улицах города, и уловить ее оттенок Рей так и не удается. Удивительно, но страх полностью растворился, пока они смотрели друг на друга. Можно было сравнить с гипнозом. Вот только Рен ничего подобного явно не почувствовал. Как внезапно посмотрел, так внезапно и отвернулся, изображая дроида во время перепрошивки. В уме Рей представила, что он проиграл в эти дурацкие гляделки первым. Раздался визг шин, сопровождающий резкую остановку машины. За окном не было ничего сверхъестественного для Среднего яруса. Обычный восхитительно-яркий, но при этом унылый ландшафт. Рей видела это каждый день, правда, в другом районе. На Набу она никогда не была, ведь это восточная часть яруса. Тут улучшенная инфраструктура и возле лифтовых шахт посажено немного настоящих деревьев, что говорит о местном благополучии и исключительности. — Как просил — третий съезд. Извольте выметаться из моей машины. — Хакс махнул рукой с переднего сидения, на этот раз, не утруждая себя в повороте головы. — Я отправлю тебе данные сразу, как найду карту. По прогнозам, это не больше пары дней. — Плевал я на твои прогнозы, Рен. Мне нужны факты. Сейчас же единственной неоспоримой вещью является то, что люди начинают строить догадки. Это навредит всем нам. Ты не исключение. Рен просто кивнул, отвернувшись к двери и нажимая кнопку разблокировки. Выпрямление собственных ног интересовало его больше, чем серьезная тема разговора. Рей выскочила из машины сразу после мужчины, и всего через пару секунд ее окропило пылью из-под колес. Черный лимузин стремительно поехал к развязке Верхнего яруса. — Мудак. — Рен смотрит в сторону, куда уехал Хакс. Видно, что он держался до последнего и сейчас просто не мог промолчать. — Но ты права, в его четырех колесах не разогнешься. Редкостное дерьмо, а не тачка. Должно быть, за продолжительные годы знакомства эти двое успешно добились чистейшей и, главное, взаимной неприязни. То, что им приходилось работать под одной эгидой, вынужденно объединяло, но не стирало шлейф ненависти. Рей поразилась, что они до сих пор сотрудничают и не поубивали друг друга в очередном припадке грызни. Впрочем, это не ее дело. Она отряхивает свою куртку, но понимает, что ее не спасти. Бежевый цвет вообще слишком привередлив к любым пятнам, не говоря уже о мокрой грязи, бензине и жирной автосмазки. Зря только пальцы вчера исколола иголкой. Видок тот еще. Рен прерывает ее скорбь по испорченной одежде жестом. Его указательный палец тычет прямо в белое и стеклянное многоэтажное здание. Оно находится в самой низине района и отличается от других здешних высоток своим относительно невысоким размером. — Пойдем, я записался на половину шестого. Если поторопимся, то пройдем без очереди, — сказал Рен и уже направился к одному из спусковых лифтов. Шок полностью захватил Рей. Она долго рассматривала свечение люминесцентных ламп, которое проходило сквозь стекла постройки. В это время суток многие сотрудники еще не успели прийти на свои рабочие места, но дежурные ходили вдоль длинных коридоров, выполняя свои поручения. В одном из кабинетов даже работает ультрафиолетовая лампа и ездит дроид-уборщик. Быть не может. Рен серьезно притащил ее в Медицинский офис.