Поттер-сирота? Нонсенс...

Гарри Джеймсу Поттеру было далеко до великих стратегов или тактиков, он не умел просчитывать свои действия наперед, хотя и Мастер, и друзья (за исключением Айбарши) пытались его этому научить. Хотя, надо сказать, то единственное, что он из их уроков на эту тему вынес, являлось основой всего... так что его план был не настолько безнадежен, как показалось вначале его друзьям. *** Альбус устал. Ночь выдалась тяжелая: кто-то все время скребся, выл, рычал. Трясся пол и тихо позвякивали окна. Уснуть мешало все: вой метели, треск огня и "доброжелательные" соседи снизу. Несмотря на теплоту и даже жар в комнате, Альбус мерз. У него болела голова и не помогало ни одно заглушающее. Очевидно, что хваленое русское гостеприимство оказалось несколько приукрашено. Поэтому после обеда он, понимая, что зверинец под его комнатой вряд ли спит, отправился в библиотеку немного подремать над каким-нибудь учебником, надеясь, что Кирилл Кириллович не соврал и домовик Академии действительно угадывает и сам составляет маршруты. Оказавшись вскоре в столь желанной тишине, Альбус присмотрел себе место в уголке и собирался уже было, раскрыв первую попавшуюся книгу, задремать, когда двери в библиотеку распахнулись и в залу ворвались запыхавшиеся ребята. Дремоту, накатывавшую волнами, как рукой сняло. Гарри Поттер, оглядываясь и постоянно оборачиваясь на спутника, казалось что-то натворил. Ах, эта молодость! Мальчик, бежавший за ним, тоже был мрачен, а поверхностное считывание уловило чей-то кровожадный образ, заставивший Альбуса подобраться. — Какая книга? — тяжело дыша, спросил у Гарри мальчишка, и Альбус посетовал, что в его сторону ребята вообще не смотрели. Но Гарри только отмахнулся, задумчиво разглядывая внушительные книжные стеллажи, и его спутник, неловко передернув плечами, принялся оглядываться. А потом Альбус поймал его взгляд. «Огромная кошка, гибкая, опасная, хлещет себя хвостом по бокам и грозно разевая пасть скалится на зажатого в углу мальчишку» Альбус нахмурился, откинулся на спинку кресла, задумался. — Гарри, тут Дамблдор, — мальчишка догнал старшего товарища (в том, что он младше сомнений не было), и дернул того за рукав. Тот рассеянно кивнул, слегка поворачивая голову. Альбус встретился взглядом с ярко-зелеными глазами Лили. До него донеслась глубокая задумчивость и некая толика растерянности. Никаких образов: как и подобает ученику настоящего Мастера, Гарри явно уже обучен основам окклюменции. Гарри приветственно кивнул и что-то сказал своему спутнику. Альбус хотел бы даже узнать что, но в этот момент он напряженно думал об увиденном. Что это? Сон или недавняя реальность, которая дала бы ему возможность на законных основаниях забрать Гарри в Хогвартс? Они скомкано рассмеялись, а потом все-таки направились к стеллажам, принявшись что-то искать. До Дамблдора доносились лишь обрывки их разговора, мальчишки явно старались говорить тише, но им не всегда удавалось. К тому же оба изрядно нервничали и постоянно оглядывались. — Ба-... Директо-... -брит... думаешь... разго-... узнает... Дамблдор старательно прислушивался, одновременно с этим вспоминая. Антонин Долохов всегда носил с собой амулет, ярко-зеленый, горящий потусторонним светом. Русский подросток всегда хвастался, что сделал его собственными руками. Помнится, одно время Альбус даже интересовался им: на этакую безделушку амулет был не похож. Красивое было украшение: переливалось всеми оттенками зеленого, блестело узкой черной полоской посередине, манило и притягивало взгляд. А уж в костяной оправе на кожаной плетеной веревке этому таинственному камню тем более было место. Русский бахвалился, что это настоящий глаз Баюна. А ведь у той кошки из мельком увиденного сна не было одного глаза. Но как бы проверить? Ведь если в школе действительно обретается на полной свободе такое существо, то это, считай, карт-бланш в руки Дамблдора на возвращение Гарри. — Ты уверен? — мальчишки переглянулись, Гарри вздохнул. — Нет, но на что-то же нужно опираться. Тут тот, который младше сказал. — Пойдем отсюда, здесь ничего не найдем. Альбус бы привстал, но он уже давно научился себя контролировать, а потому всего лишь прикрыл глаза. У первокурсника никаких ментальных щитов, если бы была возможность считать его воспоминания и понять наконец, что это было: сон или воспоминание. Но как завести разговор? — Подожди меня, ладно? Я быстро, — по направлению к Альбусу послышались торопливые шаги, и он устало приоткрыл глаза. Перед его столиком стоял Гарри Поттер. — Здравствуйте, директор, — улыбнулся он. — Мастер говорил, что вы знали моих родителей. Я... могу попросить вас рассказать мне о них? *** Гарри тосковал. Редко и в последний год недолго, но все еще тосковал. Особенно на Самайн. Казалось бы, все его мечты исполнены, и делай что хочешь: веселись, учись, перенимай мудрость Мастера... Но одного у него по-прежнему не было, и он прятал эту мысль от себя как можно глубже, никогда и ни с кем не поднимая этой темы. У него все еще не было родителей. Любящей и доброй мамы, которая бы занималась его воспитанием и которая всегда бы его поняла. И веселого, сильного отца, который научил бы его всему, что знал. Гарри знал, что Джеймс и Лили Поттер были героями Магической Британии. Знал, что погибли на Самайн. Но... что еще у него было, кроме этого знания? Какие они были? Любили ли его? Почему погибли? Поэтому, несмотря на то, что в общем-то он был всем доволен, маленькая, коварная мысль червячком горечи время от времени ковырялась где-то глубоко внутри. Гарри очень хотел узнать о родителях немного больше, чем просто их имена. И, пусть сначала это была просто идея для начала разговора и выполнения своего суперумного плана, чем больше Дамблдор говорил, тем сильнее становилась горечь и тем туже затягивался узел где-то в горле, мешающий дышать. Мама, оказывается, любила зелья, была отличницей и старостой, а еще редкой красавицей, за которой ухаживали очень и очень многие. «У тебя ее глаза, мой мальчик...». А еще она очень сильно его любила — «ее любовь, Гарри, спасла тебя в ту ночь. Только благодаря ей ты выжил». А отец увлекался квиддичем, был великолепным охотником, улыбчивым и верным другом... Гарри так и не смог добавить, что если бы не Ученичество, он бы тоже вступил в команду по квиддичу, что он тоже верный друг, что... «ты очень на него похож, почти копия... только глаза... мамины». Отец был храбрым. Отец был честным. Гарри хотелось вцепиться в Дамблдора, вытрясти из него все воспоминания о родителях. «Где же, где же вы были, директор, когда я жил у тети, думая, что мои родители алкоголики?» «Почему же вы, великий волшебник, не взяли меня к себе, если были с ними так дружны, как говорите?» — Почему они погибли? — все мысли о Баюне, все планы вылетели из головы. Осталась только жгучая горечь и непонимание. Осталось только желание знать правду и скребущееся где-то на подкорке чувство неправильности. Дамблдор смотрел с грустью. — Прости, мальчик мой... — он тяжело вздохнул. — Но я... — Гарри, — к ним подошел пышущий недовольством Владислав, и Поттер будто очнулся. Постарался запихать эмоции поглубже, отвернулся от директора, коря себя за несдержанность, а ведь сам уверял Владислава, что это дело сверхважности. — Нам пора. — Иду, простите, директор, — собирая себя по кусочкам, хрипло ответил Гарри. Ему казалось, что вот-вот за плечом Дамблдора мелькнут силуэты родителей — так живо он их описывал. — Мне пора... — Конечно, мой мальчик, иди... спасибо, что дал мне, старику, возможность рассказать тебе о них... Гарри прикрыл глаза. — Еще поговорим, директор? — Конечно, я с удовольствием расскажу тебе о родителях больше, — Дамблдор участливо кивнул, а потом посмотрел Владиславу в глаза. Гарри горько улыбнулся, надеясь, что это будет похоже на улыбку прощания. Он очень надеялся, что Влад справится и что план выгорит. Пара мгновений, показавшихся минутами, и они идут на выход из библиотеки. Выйдя, Гарри не выдерживает и бежит в сторону тренировочного зала, глотая горькие слезы. Уж чему-чему, а друзья и Мастер все-таки научили его одной вещи: смотреть за слова, смотреть на истоки. И единственная связная мысль почему-то была: «Если вы их так хорошо знали, почему не спасли?» *** Альбус устало откинулся на спинку кресла. Голова гудела, было душно, болело сердце. И он не знал, что его беспокоит больше. Баюн, бродящий в Академии по ночам. Гарри, отреагировавший не так, как он думал. Или собственное чувство вины, душащее его не хуже жары. «Все в свое время», — решил он, поднимаясь. Сначала нужно позаботиться о том, чтобы забрать Гарри в Хогвартс. И найти доказательства существования в школе Баюна помимо воспоминаний мальчишки. Все-таки легилименция на учениках — моветон и преступление. Прекрасный серебряный Патронус отправился к Северусу и Кингсли. Терять время Дамблдор не любил. Особенно когда дело касалось Гарри Поттера. *** Алиса Александровна в облике милой маленькой лисички, развлекала гостей и своих учеников. Рядом резвились еще пара лисят и гордо возлежали две взрослые лисицы (тайком трансфигурированные из каких-то безделушек, всегда болтавшихся у Алисы на поясе). Угадать, где анимаг, не представлялось возможным. Особенно с учетом специализации самой Алисы. Пощекотав кончиком хвоста милому, немного рассеянному второкурснику-англичанину нос, она игриво толкнула под колени кого-то из своих студентов и нырнула за сарафан Василисы Алексеевны, которая рассказывала русские народные сказки своим и гостям. Последняя из рода Светлых рассмеялась, подхватила лисицу на руки и продолжила рассказ. Алиса Александровна, неуловимо следя за каждым, поудобнее улеглась на коленях коллеги и прикрыла глаза, когда вдруг почувствовала, как натянулась струна, крепко связывающая ее с братом. Сережа медленно закипал, причем нехорошо так, знакомо. Обычно после того, как он доходил до кондиции, часть Академии приходилось восстанавливать заново. И благо если это была закрытая ото всех часть Академии — если всплеск приходился на общую, траты на восстановление были несоизмеримо больше. Дернув ушами, она наложила беспалочковый отвод глаз, обернулась человеком и, вызвав Эдгара, перенеслась к брату. Прямо в гущу активно выясняющих отношения гостей и своих. Прибытия ее не заметили, и Алиса поспешила спрятаться за иллюзиями и отводами. Уж в чем с ней было не сравниться, так это в прятках и скрывающей магии. Только брат, уже готовый отражать заклятья и занявший опасную позицию, слегка расслабился на ласковое прикосновение и слегка запрокинул голову. — Баюна в школе нет, с чего вы решили, что мы станем настолько рисковать жизнями своих учеников, — держа благостную мину, улыбаясь говорил Кирилл Кириллович. — Это же скандал, коллеги! — Опрошенные студенты подтвердили утверждение мистер-ра Дамбльдора, — на английском, почти без акцента, припечатал месье Ле-Вьен, смешно хмуря тонкие брови и выпячивая и без того выдающийся подбородок. — И вы прьавы, это скандал! Алиса нахмурилась. Откуда иностранцы про Баюна пронюхали? — И дети также утверждали!.. — начала было миссис Росман, когда Сергей Александрович ее спросил. — Какие именно дети, миссис? Имя, фамилия, курс, пожалуйста, мы вызовем их сюда. — Чтобы оньи, напуганные, дали противопольожные показания? — спросил месье Ле-Вьен. Алиса Александровна слегка сжала плечо напрягшегося брата и скользнула к уже порядком злому Кириллу, опаляя его шею своим дыханием. — Вас провоцируют, сохраняй спокойствие, — стараясь самой не спровоцировать чутко прислушивающегося брата, и при этом успокоить возлюбленного. — Прикажи принести Веритасерум, комиссия не осмелится так нас оскорбить. И, едва сдержавшись, чтобы не перейти черту, после которой гнев Сережи уже падет не на голову англичан и комиссии, а на ее собственную, снова скользнула к брату, навевая на гостей легкие чары. Благо, магия Академии шла навстречу, прикрывая. — Не стоит зазря клеветать на нас, — благодушно выдохнул директор Колдовстворца. — Костя, у тебя в запасах найдется Веритасерум? Константин Константинович, мрачной тенью нагонявший на всех жути из угла, прищурился на такую смену настроения друга, но вытащил из одного из своих бесконечных карманов требуемый флакон. — Прошу, если вы так настаиваете, — елейно улыбался Кирилл Кириллович, позволяя гостям, переглядываясь, отступать. — Ах, я уверен, не стоит никому говорить о столь вопиющем акте недоверия между нами. Однако ради вашего спокойствия я и мой коллектив согласны пройти вашу проверку... Альбус, мальчик мой... — Вы делаете из нас монстров, — вдруг натянуто рассмеялся Люциус Малфой, за неполные сутки понявший, что не стоит портить отношения с такими магами, да и сам по себе помнивший взрывной характер Антонина, который терпеть не мог, когда в его словах сомневались. — Неужели вы считаете, что мы настолько жаждем доказать недоказуемое, что готовы пойти на почти международное объявление недоверия? Тут Малфой обратился уже к представителям и комиссии. — Коллеги, разве репутация Кирилла Кирилловича не говорит сама за себя? Блестящий ученый, почти бессменный директор Академии! Господа, уверяю вас, этот вопрос можно решить и другими путями... Открывшему было рот Кингсли слегка наступила на носок Леди Августа, до этого напряженно о чем-то думавшая. — Люциус прав. Тем более, вряд ли правительство Руси позволило бы руководить Академией тому, чьему слову нельзя доверять, — она весомо обвела собравшихся взглядом. — Но дети!.. И... Альбус! — всплеснула руками миссис Росман. — Это же ты пришел ко мне с теми ребятами! Альбус загадочно блеснул из-за очков половинок, Алиса Александровна нахмурилась. Если кто-то намеренно донес на Баюна, то ничего не помешает этому кому-то повторить жалобу. И тогда скандал будет обеспечен куда более железно, чем гипотетическое сейчас. Кирилл Кириллович подался вперед, а от брата по нити передалась новая порция раздражения. Сережа терпеть не мог пустых разговоров, а таких вот около-угрожающих разговоров терпеть не мог вдвойне. Алиса Александровна слегка поиграла своей с ним нитью, передавая свою часть спокойствия, слегка коснулась локтя директора и, мысленно позвав Эдгара, перенеслась за пределы пропахшего напряжением кабинета. — Авдий! — Алиса Александровна звала? — С кем Дамблдор пришел к миссис Гарриет Росман? — С молодыми господами Фаминым и Болконским. Алиса Александровна очень неприятно удивилась, но постаралась не вспыхнуть, как обычно. — О чем они говорили? — Плохой Тишка закрыл Авдию доступ, плохой Тишка сильнее Авдия, — мрачно буркнул в ответ домовой Академии, и Алиса Александровна почти зло топнула ногой. Чертовы Фамины. — Спасибо. Перенеси ко мне этих двоих, — и хлопнув в ладоши, раздраженно направилась в сторону своего кабинета, попутно опутывая коридоры сетью следящих заклинаний. Однако на полпути вдруг застыла, вслед за этим хищно ухмыльнувшись. — Авдий, отбой. Мальчишкам головы она потом промоет, сейчас стоит заняться делами поважнее. Эдгар снова перенес ее в комнату "заседания", где конфликт стремительно набирал обороты. Ох, и кто же так умело подогревает атмосферу скандала-то? Алиса удобно уселась на одной из потолочных балок, где ей открывался прекрасный вид на происходящее в комнате, радуясь тому, что Эдгар переносит именно туда, куда его просят. Брат дернул хвостом, почти принудительно успокаиваясь. Алиса вслушалась. Ага, снова спорят есть Баюн или нет. Отстегнув от пояса одну из любимых безделиц, Алиса Александровна взмахнула палочкой и... В следующий миг, с громогласным рычанием, потрясшим стены, на стол в кабинете рухнула точная копия Павла Кирилловича. Трансфигурированный зверь ловко увернулся от серии заклинаний, отбил хвостом три кинжала и замер, придавленный приказом Кирилла Кирилловича, зло блестя на всех одним глазом. Забившиеся к стеночке и вставшие в боевую стойку маги вызвали у Алисы самый искренний смех: европейцы такие смешные, когда пугаются. — Фините! — спрыгнув с балки прямо на стремительно меняющего форму Баюна, Алиса искренне и широко улыбнулась, наслаждаясь произведенным эффектом. А потом подобрала любимую безделицу, снова пристегивая ту на пояс. — Трансфигурация из неживого в живое, шестой курс. И вуаля, в школе бродит легенда о кровожадной твари, которой на самом деле нет. — Ал-лиса, — прорычали одновременно двое ее любимых мужчин, которым она подмигнула. — Девочка моя, не стоило нас всех так пугать, — слабым голосом отозвался Дамблдор, опуская палочку. Алиса Александровна хмыкнула: уж Дамблдора она точно напугала не так сильно, как хотела бы. — Полагаю, вопрос решен? — почти ласково мурлыкнул Кирилл Кириллович, помогая Алисе спуститься со стола. — П-полагаю, — выпрямляясь, поправил очки взъерошенный месье Ле-Вьен. — Никогда больше так не делайте, милочка! — погрозила Алисе пальцем миссис Гарриет, вслед за этим нервно рассмеявшись. — И вы, господа, могли с самого начала нам все рассказать, а не устраивать тут балаган! — Прошу простить, миссис, — обаятельно улыбнулся Кирилл Кириллович. — В качестве извинений могу только предложить вам пару книг по Заклинаниям, о которых вы меня вчера спрашивали. Алиса, слегка обернувшись, улыбнулась вечно всем недовольному брату, и напоролась на изучающий взгляд Константина Константиновича. Когда они выходили, Некромант вежливо поддержал ее за локоток (неслыханная и невиданная доселе новость!) и почти даже не оскалившись, проговорил так, чтобы никому не было слышно. — А вы полны сюрпризов, Лиса Алиса. — Не меньше, чем Кот Базилио, — невпопад ответила Алиса, точно зная, что с маггловским фольклором бессменное пугало Руси не знакомо и, значит, не сможет оценить столь тонкий намек в адрес дражайшего друга, о количестве различных "сюрпризов", припрятанных за рукавом. Кощей хмыкнул, под суровым взглядом Сергея, и позволил мысленно содрогающейся от инстинктивного страха женщине сменить спутника. — Ты сегодня в ударе, — прошипел ей на ухо раздраженный брат, когда ее отпустило. Вежливый Кощей, отпускающий шутки — какой еще предвестник может быть дурнее? — Да кто бы говорил, герой вчерашней пьесы, — придерживая его за руку, прошипела в ответ Алиса. — Ну как? Поссорился с Кощеем, полегчало? Сережа скривился. — Ученый велел найти участников этой подставы, — когда они разминулись с остальными, ровно сообщил он. — Репутация Академии могла бесповоротно пострадать, такое не прощается. — Слишком много действий, которые не прощаются, совершают наши подопечные, — ответила намеком Алиса Александровна, слегка хмурясь. — Кто-то прибил Баюна, кто-то об этом растрепал. Мне кажется, что такими темпами тайн у Колдовстворца совсем не останется. — Да плевать мне на тайны, — передернул плечами брат. — Я вместо того чтобы учить, учить и учить, за чем меня сюда и пригласили, буду вынужден тратить время на сохранение жизней тем придуркам, которые додумались до такого. — Не рычи, — задумчиво похлопала его по руке Алиса Александровна. — Я найду этих шалопаев и все им растолкую, если у тебя есть дела, можешь ими заняться. — Уверена? — Сергей вздохнул. — А ты думаешь? Я только что почти международный скандал разрулила, что мне мозги на место каким-то школьникам вставить, — хмыкнула женщина. Они остановились у лестничной развилки. — Ты ведь знаешь, кто Баюна убил? — спросил Сергей. — Владислав Гадешко, Ученый мне уже сказал, — пожала плечами Алиса. Но по общей нити пронеслось невысказанное: «Владислав Гадешко и никакого Поттера, я поняла». Когда брат скрылся за поворотом, Алиса провернула на пальце скрытое иллюзией кольцо и задумчиво прикусила губу. Ей-ей, недавно тысячу разменял, а все такой же... Вздохнув, подумала о том, что как-то слишком много дел ей нужно успеть, и все первой срочности... как же было просто без этого Поттера, ей-богу. «Итак, во-первых, надрать уши Фамину с Болконским. Ну и узнать, заодно, зачем им понадобилось трепаться про Баюна. А потом решить: успокаивать и отвлекать от кары небесной Кира, или же тащить их к нему на суд». *** Гарри самозабвенно разрушал манекены, испытывая редкий прилив, что магических, что физических сил. И чем дольше длилось это самозабвенное разрушение, тем спокойнее думалось. Разговор на столь болезненную тему задел его куда больше, чем он ожидал. Слова Дамблдора будто зацепили мину. О родителях в Колдовстворце Гарри почти не думал, но разве можно так просто взять и стереть десять лет (всю жизнь!) страданий и мечтаний о несбыточном? Разве можно вот так просто взять и узнать, что помимо безликого "герой и героиня войны" есть еще они? Настоящие лица? Когда-то бывшие живыми люди? Какие, интересно, волосы были у мамы? Мягкие и пушистые, чуть вьющиеся на кончиках? Или тяжелые и волнистые, уткнувшись в которые можно потеряться в ощущениях? Почему-то ни о чем толковом не думалось, и в голову лезла подобная ерунда. Интересно все-таки какого они были цвета? Как она заплеталась? Или не заплеталась и волосы потом мешали при готовке? А любила ли она готовить? И если да, то... Раньше Гарри любил представлять маму. Теплую, добрую, нежную. Такую... свою. Отца ему заменил Сергей Александрович, по нему теперь тосковалось не так сильно, как еще год назад. Но мама... Кто-то подхватил его за ворот, крепко встряхивая, и Гарри невольно удивился: пальбу по манекенам он-то не прекращал ни на секунду! — Правило номер один при сражении с превосходящим в количестве соперником? — рявкнул над ухом знакомый голос Мастера. — П-постоянная бдительность! Мастер снова его встряхнул, а потом отпустил. Гарри обернулся, чуть виновато опуская голову. Сергей Александрович стоял ровно, однако его хвост метался из стороны в сторону, показывая всю степень... негодования? — Пар спускаем, мистер Исключительный? — хмыкнув, изогнул бровь Мастер. — Тренируюсь. От беспалочкового невербального Жалящего Гарри успешно увернулся. Мастер хмыкнул, скидывая тяжелую учительскую мантию и оставаясь в своем обычном облачении. Степенный кивок. Гарри ответил тем же. — До первого попадания? — спросил Ученик, когда Мастер вынул палочку. — Да? — насмешливо удивился тот. — Я думал, вы сегодня настроены серьезно, Поттер. — Тогда до первой крови, — кивнул сам себе Гарри, успокаиваясь окончательно. Опустошив резерв, он как будто опустошил сам себя. Будто бы окончательно признал, и тем самым отпустил какую-то потребность, которую до этого просто забивал в самый дальний угол. — Только вербальные, первые четыре курса Боевой. Сергей Александрович хмыкнул. — Заодно и поговорим... Ученик. Громкий хлопок, обозначающий начало дуэли, и Мастер почти мгновенно исчез из поля зрения. *** Гарри никогда не отличался выдающимися качествами: в школе он был хуже среднего, дома его постоянно шпыняла тетя, а больше-то он нигде и не был. Книжки читать удавалось через раз, так что любовью к чтению он не пылал, так как тетя обучила самому минимуму и читал он медленнее своих ровесников. Фильмы тоже особо смотреть не давали, а постоянная травля от Дадли заставляла в свободное время забиваться куда подальше, потемнее, поглубже и пережидать там. Естественно, что при таком положении дел резкая необходимость воспринимать большое количество информации оказалась неприятной новостью: Гарри почти физически ощущал чужое превосходство. Учеба давалась ему крайне нелегко — он не привык учиться, и первые две четверти вывозил исключительно на голом энтузиазме, учительскому покровительству и помощи Андрея с Айбаршой. Когда он стал Учеником, стало еще тяжелее — Мастер привык к прилежным ученикам и его поттеровская лень изрядно выводила из себя. Ох, жесткость, о которой говорила Василиса Алексеевна, была познана Гарри во всех смыслах. Однако чем дальше, тем больше менялось сознание Гарри. То, что его заставляли делать силой, начинало нравиться. Читать он так и не полюбил, но научился среди вороха текста вычленять информацию. А после ритуала на Самайн — простенького очищающего, — жизнь вообще стала похожа на сказку. Это, если не считать ту историю с глупой ревностью и страхом. Ну и многих других случаев, которые происходили в процессе "воспитания", вроде всплесков, непонятных обид на Мастера, а потом острого страха, что в этот раз его не простят. Гарри учился жить, и ему это нравилось. Детство у тети затиралось, оставляя только несбыточные мечты и желания, как что-то, что пройдет с Гарри всю жизнь. — Люмос! Экспелиармус! Секо! Мастер кружил вокруг, будто неприкасаемая тень: все заклятья Гарри отлетали от щитов, по большей части даже теоретически не попадая в Сергея Александровича. Тот двигался плавно, неслышимо, но серьезно и отнюдь не насмешливо. Гарри нравилось это ощущение достоинства и силы. — Падек! — изящно, но резко выгнул кисть Мастер, и Гарри, рефлекторно выставивший щит, едва увернулся от посланного вслед Петрификуса, и все-таки попался под Секо. — А мне казалось, ты был зол. Мастер убрал палочку обратно в чехол, подходя к Гарри, залечивая порез. — А если и не был, то вряд ли пропустил бы такую простую ловушку. — Вынудить сосредоточиться на защите, заставить почувствовать себя неуверенно, действовать быстро? — слабо улыбнулся Гарри. За обидой на Дамблдора, тоской по родителям и злостью пришло странное опустошение, похожее больше не то на усталость, не то на растерянность. — Именно, — Мастер сел на маты, впервые на памяти Гарри выглядя как-то расслабленно. В последние пару суток Гарри привык к постоянному напряжению, тревоге, усталости. — Не держи в себе, — вдруг сказал Сергей Александрович. — Ты только в начале пути. Можешь избежать бесконечного повторения одного и того же. Просто выговориться бывает достаточным. Гарри опустил взгляд. — Не обязательно мне, — потрепал его по волосам. — Но кто-то должен быть, кому ты сможешь рассказать все. У меня такой человек появился слишком поздно. Мастер слегка нахмурился, потом вздохнул и начал говорить. — Магия бесконечна, и одной из граней ее бесконечности является магия душ. Эта магия связывает людей. Она может передавать эмоции партнера, его чувства, мыслеобразы, магию — своего рода канал, нить. Эту магию нельзя увидеть глазами, ее можно только чувствовать. Мастера и Ученика связывает односторонняя нить: Мастер должен чувствовать Ученика, примерно понимая его состояние. — Вы видите мои мысли? — удивился Гарри. — Только если ты захочешь мне что-то показать, и то, такая нить слишком тонкая, по ней проходит только самое сильное. Поэтому я и говорю все это. Те чувства, отголоски которых до меня доходят, нельзя оставлять в себе. — Дамблдор рассказал мне о родителях, — буркнул Гарри, мысленно пытаясь нащупать эту самую нить, о которой говорил Мастер. — Я... разозлился. — Дамблдор, возможно, знал твоих родителей, но это не означает, что его слова о них — правда, — покачал головой Сергей Александрович. — Он сказал, что мама с папой ему доверяли, — тихо продолжил Гарри. — Какими они были тоже рассказал. — И какими? — Добрыми, — Гарри снова почувствовал, как начала накатывать едкая горечь. — Сильными. Смелыми. — Идеальными? — хмыкнул Мастер. Гарри молча кивнул. — Идеальных не существует, — просто пожал плечами Сергей Александрович. — Спрашивай о родителях тех, кто их ненавидел, а не тех, кто их любил. Как бы грустно это ни звучало, такие говорят куда честнее. А по прошествии лет, бывает, вспоминаются не только худшие, но и лучшие черты. — Он так о них говорил... — Гарри сжал кулаки. — Будто бы ходил к ним в гости каждый день. Будто бы... будто бы был им лучшим другом. Мастер... почему? Почему он не спас их? Он же такой сильный маг! Сергей Александрович покачал головой. — Не думай о том, чего не можешь узнать наверняка. В свое время... задашь эти вопросы ему напрямую. А пока, — Мастер посерьезнел. — Держись от него подальше. — Но Мастер... — Дамблдор, как Константин Константинович с поправкой на светлость и куда более младший возраст, — тихо рыкнул Сергей Александрович. — Он игрок и политик от мозга до костей, и если не хочешь плясать под его дудку, слушайся меня. — Но родители!.. — Гарри и сам не понимал, почему упрямился, но продолжал стоять на своем. — Они мертвы, — отрезал Мастер, внутренне замирая от хлынувшей по нити острой боли. — От Дамблдора ты узнаешь только то, что он захочет тебе сказать. Ни больше ни меньше. И поверь, о том, какими были настоящие родители ты от него не узнаешь. И лучше горькая правда... — Чем сладкая ложь, — упавшим голосом договорил за ним Гарри. В зале воцарилась тишина, потом Мастер, мягко потрепав его по волосам и сказав что-то около-утешительное напоследок, ушел. А Гарри, откинувшись на маты, остался лежать глядя в потолок. Мастер был оглушительно прав. Осталось только принять этот факт до конца. *** Мстислав держался за покрасневшее ухо, и едва сдерживался, чтобы удержаться от всеми известной фразы "мой отец обязательно узнает об этом"... просто потому, что сам виноват. Алиса Александровна, до сего момента яростно распекавшая его с Болконским, теперь мрачно сверлила их взглядом. — И что мне с вами делать, политики недоделанные? Вы хоть представляете, что было бы, если бы ваш план отправился бы к Баюну под хвост? А что, если бы Дамблдор залез бы в мозги Гадешко поглубже, вы подумали? — У него времени не было глубоко читать, — упрямо буркнул Фамин. — Оторвать бы тебе уши, — вяло огрызнулась женщина. — Чего вы вообще добиться хотели, устраивая международный скандал? — Не наша тайна, — снова буркнул Мстислав. — Но Академия бы не пострадала, я об этом бы позаботился. — Ишь... заботливый нашелся, — вдруг развеселилась Алиса Александровна. — Поттера прикрывали, да? Так вот, милые мои, взрослые свои вопросы сами решат, не суйтесь. Последний раз предупреждаю, еще раз попадете в подобную переделку, отправлю Кощею на ингредиенты. Обоих. Потом развернула обоих к двери и тихо, буквально на ушко, прошептала. — А план бы сработал, если бы причину международного скандала придумали бы другую. Выставленные за дверь ребята переглянулись, и молча пошли в сторону комнат. План Гарри был выполнен, но как-то... с косяками. *** В общежитие Гарри вернулся только под самое закрытие, хмуро отметился у пристыженных старост (замдиректора отчитал их прямо в гостиной, так накрутив хвоста, что уши до сих пор горели), и поднялся в комнату к друзьям. Фамин, Болконский и Сакиева с близнецами о чем-то жарко спорили. — А я говорю, что это ворота! — пылко утверждала одна из близняшек. — Ни черта, это купол, — не менее пылко возражал Мстислав. — О, Гарри, привет, как ты? Поттер упал на кровать, хмыкнул, а потом вздохнул. — Нормально. Вроде. Как план? Андрей, чертивший что-то на пергаменте, поднял голову. — Нормально, вроде сработал. Правда, до сих пор непонятно, как ты хотел отвлечь директора от расправы над тобой путем устроения международного разбирательства по делу Баюна. — Да наш директор просто должен был замотаться до невозможности и забыть о Поттере, чего непонятного, — отмахнулись Пушкины, и компания друзей вдруг напряженно переглянулась. — Мальчики, вы... идиоты, — констатировала ошарашенная Айбарша. Пушкины рассмеялись. — Да ладно вам, не бойтесь, мы не болтливые, к тому же, — они покосились на Фамина, — с вами выгодно работать, а остальное нас не волнует. — Выгодно? О чем это вы? — удивился Гарри. — Та-дам! Карта Хогвартса! — отодвинулся от стола Фамин, показывая то, над чем они только что спорили. — Близняшки арендовали карту у англичан, а я арендовал ее у близняшек. Скажи, я молодец!