Поттер-сирота? Нонсенс...

Сергей Александрович дал отмашку, и Гарри, вяло улыбнувшись не менее вялому Владиславу, вскинул палочку. Заниматься не хотелось совершенно — не после того, как до четырех утра переносил сложнейшие рунические цепочки с одной карты на другую. Зато для завершения карты осталось всего ничего: тихо и незаметно вплести в окружающий Академию щит пару дополнений, которые позволили бы карте определять личности "точек". Об этом обещал позаботиться Мстислав, так что по этому поводу Гарри даже не беспокоился — Фамин сказал, значит, Фамин сделает. Поэтому мысленно Гарри уже смаковал часы отдыха, которые его ждали. После тренировок, соответственно. И после олимпиадных экзаменов. И после выполнения домашней работы. И после попыток написать отчет по английским студентам. И... В общем, тяжела и мрачна его жизнь. Вздохнув, увернулся от заклинания Гадешко. *** Олимпиада прошла тихо и мирно, закончились три дня подведения итогов, бесконечных отчетов, проверок отчетов, отчетов об отчетах, провели, отдельно от олимпиады, настоящий турнир по древесу, в котором русские студенты устроили настоящее шоу. Победившая школа (естественно, Колдовстворец) активно выясняла отношения с американской Ильверморни — кто к кому в гости поедет. Кирилл Кириллович, и так недовольный присутствием в школе чужих, требовал, чтобы Колдовстворец приехал в Америку, а Ильверморни, тоже старающаяся обеспечить своим тайнам сохранность и тоже вынужденная принимать первый тур у себя, сама напрашивалась в гости, видимо, надеясь повторить подвиг Хогвартса и увидеть, впервые за все время существования, открытые двери русской школы. К сожалению, директор Маркус Ланс — старший из братьев-директоров, — не был ни главой Визенгамота, ни близким другом Саммараса, да и сам по себе не обладал тем политическим весом и внушительным списком заслуг, которым щеголял Кирилл Кириллович, так что в коротком, но бурном поединке взглядов и резких фраз, победил все-таки Колдовстворец и теперь участники олимпиады суматошно носились по Академии, собирая вещи и ставя на уши всех остальных. Хогвартс, не спешивший уезжать из столь гостеприимного места (все английские учителя уже не различали успокоительное, снотворное и алкоголь), неуверенно топтался на месте. Английские студенты, с полпинка понявшие разницу в обучении, задумчиво чесали в затылках. Как выяснил Фамин, на олимпиаду приехали лучшие ученики, причем практически все чистокровные и получавшие еще и частное образование. И, надо сказать, список вопросов, которые они поочередно задавали Попечительскому Совету (сразу видно, на преподавательский состав надежды нет), заставляли уже взрослых хвататься за голову. И если Люциуса Малфоя беспокоила репутация (в большей степени эфемерная собственная, чем Хогвартса), то Августа Лонгботтом уже к вечеру второго дня подведения итогов мрачно испепеляла Альбуса Дамблдора взглядом. Хогвартс проиграл практически разгромно. Часть репутации спасла Трансфигурация и Заклинания. И там и там счет был 3/1 в пользу Колдовстворца, так что по общим итогам, вышло вот что: 3/1 по Трансфигурации (Кирилл Кириллович милостиво закрыл глаза на демонстративное (для него одного заметное, естественно) подсуживание со стороны Дамблдора); 4/0 по ЗОТИ, она же Боевая Магия; 4/0 по Зельям, впрочем тут даже русские каждый раз при взгляде на список протирали глаза, чтобы убедиться; 3/1 по Заклинаниям, что было удивительно, так как даже непредвзятая комиссия отметила тот факт, что русский (!) преподаватель во время экзамена все пытался помочь английским (!) студентам. Та же самая ситуация наблюдалась и со стороны Филиуса Флитвика. Оба учителя с крайне добрыми намерениями, активно пытались превратить экзамен в урок, и поделиться знаниями; 4/0 по Травологии. В отличие от Трансфигурации, ЗОТИ и Зелий, учителя Травологии расстались довольными друг другом, обменявшись при этом толикой знаний не по теме. Далее, конечно, Хогвартс попытался задержаться — Альбус предлагал Кириллу Кирилловичу последить за его школой, пока тот будет в Америке, на что Кирилл Кириллович также предложил последить за Хогвартсом (и МКМ в частности), пока англичане будут на олимпиаде у других проигравших (конкретно у «Храма Весты», которому крайне не повезло в первом же туре напороться на китайцев). В итоге гостей-таки выпроводили, но не без маленького шоу, в качестве завершения. Англичане направлялись на выход из Академии, когда Северус Снейп, вдруг задержался у провожающих русских, среди которых был и Андрей Болконский. — Мистер Болко-онский, — в отличии от других английских преподавателей с него не запросили обратно булавку-переводчик, что также вызвало у его коллег любопытство. — Скажите, имеете ли вы Ученичество по Зельям? Говорил Северус высокомерно и даже презрительно, однако держался довольно ровно. Мстислав, первый догнавший смысл данного вопроса, наступил удивленному другу на ногу, и что-то едва слышно ему прошипел, заставив Андрея очнуться. — Нет. Ядвига Львовна, в некоторые моменты приобретавшая обратно и свой слух и скорость, коршуном взвилась, явно намереваясь преподать английскому выскочке урок, однако Сергей Александрович крайне мстительно хмыкнув, воздвиг незаметный для всех барьер. — Тогда имейте в виду, что я был бы... — тут Снейп закашлялся, явно через силу произнося, — горд... взять вас в Ученики. Андрей растерянно посмотрел в сторону своих учителей, а потом обратно на Северуса. — Мне придется переехать в Англию? — тихо спросил он. — Нет, — явно с облегчением ответил тот. А вот Альбус Дамблдор, уже начавший строить планы по переманиванию Гарри с помощью живущего в Англии друга, попытался взглядом объяснить Северусу грандиозность совершаемой им ошибки. — Мне придется бросить Академию? — попытался найти еще один подводный камень Андрей. — Нет. — Да соглашайся ты уже, — зашипели на него и Гарри и Мстислав, а Гарри еще и тихо так добавил: — Он же почти как Яга. На преподавательский состав в этот момент нужно было смотреть не отрываясь: столько мимических знаков, наверное, ни Альбус, ни Ядвига еще в жизни не подавали. Андрей глянул предполагаемому Мастеру в глаза. «— Он последний из рода Болконских. — И что? — У Ядвиги Львовны за всю историю в живых осталось лишь пятеро из многих десятков Учеников. А вы самый...» «— Будешь самым лучшим зельеваром на Руси, — мама легко целует его в лоб, мягко забирая из рук сборник трав и растений, — но самым лучшим зельеварам нужно соблюдать режим дня. Спокойной ночи, мой хороший» Они одновременно отпрянули назад. Снейп мгновенно взъелся, почти выхватил палочку, а Андрей замер, поддерживаемый стоявшими сзади одноклассниками. — Андрей? — тут же беспокойно отозвались Василиса Алексеевна, Ядвига Львовна и другие преподаватели. Загалдели другие студенты. — Тихо, — прокатился по площадке гулкий рык, и все испуганно вздрогнули, затихая. — Устр-роили бедлам. Болконский, мистер Снейп, все в пор-рядке? Названные снова переглянулись. — Все в порядке, Сергей Александрович, извините, — Андрей гордо выпрямился, стряхивая руки друзей с плеч. А потом обратился уже к Снейпу. — Вы научите меня... всему? Снейп слегка склонил голову, кивая, в том, что мальчик говорил о легилименции он не сомневался. Андрей продолжил. — Я согласен. Ошеломительная тишина, казалось, с громким треском разорвалась надвое. — Но с одним условием, — Андрей постарался говорить как можно тверже. — Ученический договор будет полностью меня устраивать. Я должен иметь возможность внести или убрать из него разделы и пункты. — Держите, — резко вскинув руку, протянул Андрею плотный конверт Снейп. — Здесь Ученический договор и мой адрес. Развернувшись и эффектно взмахнув полами своей черной мантии, Северус, не обращая внимание на злобно сверкающую взглядом Ядвигу Львовну и на разочарованного Дамблдора, прошествовал до карет. Перед самой посадкой он обернулся, поймав до крайности довольный взгляд Алисы Александровны и тревожно-задумчивый Василисы Алексеевны. *** — Останься тут, — собираясь в дорогу, сказал Кирилл Кириллович, ловя в отражении вяло листающего какую-то книжонку Константина. — Зачем? — без привычной всем надтреснутости в голосе, как-то совсем по-"человечески" спросил он. — Я, знаешь ли, ученый, а не... директор этого безобразия. — Избавь меня от своего ворчания, — хмыкнул Кот. — Это нужно для дела. — Как будто твой волчонок маленький. Серый не вчера родился, он и так всю школу в ежовых рукавицах держит. Так что ничего твоей Академии не сделается, — Константин закатил глаза. — А у меня, между прочим... — На десятой грядке восьмой цветочек доцветает, и ты знаешь, что я имел в виду, — Кирилл раздраженно цокнул, когда собранный чемодан не получилось сдвинуть с места, и, обратившись в свою истинную форму, легко забросил огромный, обитый кожей, сундук свой карман. — И что ты от меня хочешь на этот раз? — Константин отошел к зеркалу, принимаясь то ли кривляться, то ли разрабатывать затекшие мышцы лица. Седые волосы стали то приобретать медный оттенок, то становились ну совсем белыми. — Мне снова сыграть безумного старикана, жаждущего крови младенцев? Зашугать до полусмерти ненаглядных представителей? Или, может, вырезать сердце того мальчишки... Как его? Альбуса? И принести тебе в мисочке с молочком? Последнее, кстати, сделаю с огромным удовольствием. — И почему от твоего остроумия страдаю только я один? Не можешь всегда быть таким? — вернулся к столу и бумагам Кот. — В общем, друг мой, мне некогда, так что давай быстро обговорим все детали. — А чего непонятного-то? Волка вряд ли удивить миссиями всемирной важности, он уже взрослый мальчик, сам справится. — Дело в том, что я не уверен, что в Пророчестве речь шла о Сером. Кощей хмыкнул и щелкнул пальцами. — Дай угадаю. Укокошивший твою любимую зверушку сыночек Тени? Или, может быть, мальчик с печатью Вечной? Кирилл Кириллович кивнул, а потом они оба вдруг напряглись, прислушались к своим ощущениям. Чужое вмешательство было практически незаметным, будто кто-то практически невесомо касался пером кончика носа. Но для них — привыкших контролировать все магические поля, — даже это было невероятно громким знаком. — Не серьезно, внутренний слой защиты, внешний круг. — Подключение к опознавательному контуру, интересно зачем? Маги переглянулись. Возможность чувствовать древнее здание была возможна только тем, кто это самое здание построил: в случае всех остальных школ, являющихся такими же артефактами, что и Колдовстворец, таким, кроме них, похвастаться мог, разве что, только старик Дави — директор-Основатель Кастелобрушу. Поэтому такое вторжение осталось бы незамеченным от слова совсем — слишком тонкий слой, слишком высокая потребность в тонком умении контролировать магию. По сути, подключение к опознавательному контуру не несло никакой проблемы. В условия контура просто прописывались нежелательные лица, которых Академия просто-напросто внутрь не пускала. Да, для этого требовалось знать истинные имена каждого переступившего определенную черту, но чтобы скопировать данные настройки требовалось быть минимум магом уровня того же старика Дэви, а тот как раз-таки был одним из четырех Мастеров Высшей Лиги по Рунам. Так что и так и так, а смысла в действиях нежданного вторженца не было никакого. — Разбаловал ты их, ох разбаловал, — недовольно скривился Константин. — Авда, а ну сюда, живо! Авдий, которого Кощей всегда называл по-своему, появился, тут же опустив взгляд: второго хозяина Академии он боялся даже больше Баюна. — Кто в контур лезет? Домовой с хлопком исчез, и появился не скоро, запутанный и растерянный. — Три первокурсника, два второкурсника, один семикурсник, восемь третьекурсников и три четверокурсника, хозяин Константин. Назвать по именам? Основатели переглянулись. — Это они там всей толпой в одну точку лезут или?.. — не зная, смеяться или не смеяться, спросил Кирилл. — Все в разных местах, — тут же отрапортовал Авдий, а маги спустя какое-то время действительно почувствовали, как их, будто спящего кота за усы, начали дергать за разные ниточки контура. — Ну-ка, старшего сюда, — перекинулся обратно в человека Кирилл, садясь за свой стол. Кощей скривился, "отматывая" омоложивающие чары и снова нагоняя в директорский кабинет такую жуткую жуть, что аж окна трещинами пошли. Спустя мгновение в полутемный кабинет был доставлен задумчиво чешущий в затылке семикурсник. Который в следующее мгновение испуганно икнул и спрятал в карман листок, в который вчитывался. — Яковленко, ну надо же, — устало промокнул платочком лоб директор. — А я-то думал, кто на ночь глядя в охранный контур полез. — Э... охранный? Э... — старшекурсник под гнетом магии Кощея совсем побледнел, начав заикаться и икать с еще большей силой. — Н-не хотел д-директор, п-п-просто в-в-вот. И, вынув листок из кармана, двумя перебежками, будто испуганный заяц, положил тот на стол, опасливо косясь в сторону Кощея. Кирилл Кириллович не глядя на листок, укоризненно покачал головой. — Яковленко, а Яковленко, ты хоть понимаешь, что было бы, если бы ты там что-нибудь испортил? Охранный контур не зря зовется охранным. Ты же на факультете Зельеваров, руны у вас углубленно уже изучают? Студент яростно закивал. — Так вот, — директор встал, завел руки за спину и принялся расхаживать по кабинету, что-то растолковывая на заумном научном языке бедному парню, и в конце с мягкой, отеческой улыбкой, спрашивая. — Понял? — П-понял, больше не буду! — Доброй ночи, — мягко потрепал Яковленко по плечу Кирилл, и Авдий забрал студента из кабинета. Стоило мальчишке исчезнуть, как оба мага тихо рассмеялись. — Ты хоть сам понял, какую ересь ему только что выдал? — расплываясь в улыбке, спросил Константин, потирая лицо и снова становясь куда более молодым, чем его привыкли видеть. — Нет, Кот, серьезно, как тебе, имеющему несколько научных степеней, пришло в голову сказать: индифферентная единица руны, вступившая в контакт с магическими импульсами, посылаемыми проводником магической энергии, способна произвести эффект взаимодействия ядерных частиц, находящихся в воздухе? — Отвянь, я пять дней не спал и развлекал местный дурдом, дай расслабиться. К тому же вчера этот, как его? Ну, маггловский... а! Ельцин, снова прислал мне целую повесть, а потом доставал меня через камин, требуя ответа. Нет, ты понимаешь, до чего я дожил? Какой-то маггл, вместо того, чтобы обходить мою обитель за тридевять земель, лезет ко мне в камин, а я, вместо того, чтобы его на ингредиенты разобрать, откладываю перепалку с еще двумя малолетними интриганами, и около трех часов разжевываю ему элементарные вещи! И при всем при этом не использую даже намека на Конфундус, хотя видит Сварог, используй я на нем Империо, до него быстрее бы дошло все, о чем мы говорили! Кощей отмахнулся от друга, поднимая со стола бумажку и вчитываясь в печатные буквы (видимо, чтобы нельзя было опознать отправителя). «Здравствуй, видишь эти десять галлеонов? Получишь в три, нет, в четыре раза больше, если выполнишь следующие инструкции: 1. Сегодня за час перед отбоем...» — Мда, — Кощей свернул бумажку и вернул другу. — Ясно, что ты совсем их распустил. Получается мне тебе нужно дать точный ответ, кто есть Избранный: твой Волк, мальчишка Волка или второй мальчишка Волка? По-моему, тут очевидно, Ученый. Ставь на Волка и не прогадаешь, в любом случае, он все равно окажется в центре заварушки. Отсмеявшиеся маги кивнули друг другу, тепло попрощались и разошлись: Кощей в свою Башню, а Кирилл Кириллович на встречу с Алисой Александровной. Потревоженный контур каждый прошерстил, выловил всех уже набравшихся блошек, и сочли несмешным розыгрышем своих одноклассников от кого-то из учеников с полным отсутствием юмора. *** Мстислав с умильной улыбкой наслаждался работающей картой, а сидящая рядом Айбарша считала деньги. Его деньги, но для Фамина это особой роли не играло: он получил в свое распоряжение новую игрушку и теперь вовсю развлекался. — Ты... — закончив подсчеты Айбарша почти со слезами на глазах обернулась к нему. — Как можно так просто тратить столько денег? — Да? — оторвался от карты он. — Сколько там вышло? — Сто семьдесят начальные, и шестьсот восемьдесят сверху... у тебя вообще столько карманн-... Тут Айбарша замолчала, глядя, как Фамин запустил руку под матрас, вслед за этим вытягивая висящие на кожаном поясе увесистые мешочки. — На, отсчитай сколько надо. У Сакиевой дернулся глаз. — И тебя серьезно эта сумма не напрягает? — Неа, а должна? О, смотри, директор снова с Алисой Александровной, — Мстислав от удовольствия аж щурился. — И пусть дорогой папанька еще хоть слово скажет о том, что во мне ни капельки от артефакторского наследия Фаминых. В этот момент дверь в комнату открылась и вошли Андрей с Гарри. Один настолько бледный, что аж синий, а второй настолько запыхавшийся, что аж красный. — Привет радуге, — Фамин кинул карту друзьям, а потом забрал у Айбарши свой пояс, чтобы запихать его обратно под кровать. — Ну, объявляю праздничную вечеринку открытой, можем приступать! Андрей опустился на кровать, принимая из рук Тихомира хрустальный бокал, и поболтал его содержимое, играя со светом. Гарри осторожно принюхался и поморщился от едкого запаха, а Айбарша, только закатила на это глаза. — Итак, — занял торжественную позу Мстислав. — Поздравляю нас с завершением основных работ по карте. Два года напряженной работы увенчались невероятной удачей. — И пусть мы все мозги сломали на этих рунах, — добавил Гарри. — И обругали все справочники рун, заклятий и артефактов, — поддержала Айбарша. — Стоит отдать должное нашим умениям в расшифровке. Поэтому, если хотите знать, — продолжил Мстислав. — Я совершенно не считаю эту работу слизанной у англичан: если бы мы не разбирались в этой теме, мы бы ничего не поняли и наворотили бы дел. Итак, тост за Мародеров и за нас! Они чокнулись, но если Гарри только сделал маленький глоточек и тут же отставил (ну и мерзкий же вкус у спиртного!), а Айбарша только отдала дань уважения, то Андрей с Мстиславом залпом осушили бокалы. Правда, у Болконского, очевидно, до сих пор был ступор после череды испытаний, и он до сих пор не мог поверить в то, что справился. Во-первых, он интуитивно сварил напиток Живой Смерти. Во-вторых, он выдержал четырехчасовую лекцию от Ядвиги Львовны о том, какую ошибку он совершил, согласившись на Ученичество у "английского недоучки, который пытается прыгнуть выше головы". В-третьих, оставшееся время он потратил на ученический договор, который отправил на одобрение почти-Мастеру всего за пять минут до отбоя. — Далее, выпьем за Болконского, который стал Учеником самого молодого Мастера Зелий за последние сто лет, а также за то, что ему хватило духу обломать Бабу Ягу с ее претензиями. Тост шел за тостом, а молодые головы, как это часто бывает, совершенно не умеют различать, когда стоит остановиться, а когда продолжить. К утру компанию из четыреста шестой (комната Фамина с Болконским) ненавидело все общежитие. А утром они и сами себя возненавидели. *** Немногим позже уехали на олимпиаду Андрей и Мстислав, и Гарри с Айбаршой остались в Колдовстворце вдвоем. И как-то пусто стало в школе без Финиста, Яги и директора, ощутимо не хватало их как за преподавательским столом, так и на уроках. Сергей Александрович "правил" сурово, и стоило директору уехать, как все прочувствовали на себе его военный порядок. Спрос с оставшихся старост вырос, прогуливающих учеников мигом начали вылавливать по всем коридорам, да и жизнь превратилась в сплошную... учебу. Как скаламбурила Айбарша: «мучебу», как мучения и учения. С "чужбины" писал один Андрей, так как Мстислав в Америке развернулся во всю ширь своей хулиганской натуры. Впрочем, единственно о чем не говорил Болконский в письмах, так это о том, что развернулся Мстислав не в привычной всем хамовато-дерзкой привычке устраивать козни и пакостить учителям, а в общении с девушками. Четверокурсник, богатый, вполне красивый и образованный (правда, в довольно узких областях) привлекал внимание. В основном охотниц поживиться, но Мстислав и не скрывал своих откровенно экспериментальных целей. Почему бы выгоду не получить всем? В американской Ильверморни соревновательный конкурс оказался сложнее — обе школы вполне умело огрызались друг на друга, и результатом стали следующие итоги: 3/1 по Трансфигурации. Кирилл Кириллович, в привычной мягкой манере, очень красиво и очень мягко опрокинул трех из четырех американских студентов; 4/0 по Боевой Магии. Сергей Александрович, пусть и отправил вместо себя сестру, учителем был хорошим. Впрочем, проигрывать русским было бы просто физически обидно — учителем ЗОТИ в Америке был теоретик, а не практик; 2/2 по Зельям, преподавателем Зелий в Америке была давняя знакомая Ядвиги Львовны и, пока женщины зубоскалили, студенты успевали либо списать либо увильнуть от придирчивых взглядов учителей. Впрочем Андрей и здесь отличился, как студент, которого пытались завалить и русская, и американка. Что удивительно: он выиграл. В ничью вышло и по Заклинаниям, где Финист столкнулся с директором Лансом. 0/4 вышло, что просто шокировало, по Травологии. Михаил Андреевич после отъезда англичан вдруг впал в депрессию, что сказалось на уверенности его студентов. А учитывая тот факт, что именно Травология и Магические Существа являлись профильными в Ильверморни, это было непростительной ошибкой. Так, со счетом 11/9, выиграл Колдовстворец, что вызвало у Кирилла Кирилловича почти нервный приступ: олимпиада ему не нравилась, а тут еще и третий тур нарисовался. Это... было досадно. В это время в самой Академии студенты ходили по струночке и радовались тому, что директор у них именно Кирилл Кириллович, так как Кощей и Сергей Александрович мягкостью не отличались. А уж когда Константин Константинович кого-нибудь магией пришибал ненароком, а Сергей Александрович начинал скалиться, студенты молиться начинали на Кирилла Кирилловича и его любовь к детям. С олимпиады Колдовстворец вернулся только к четвертой четверти, заняв второе место и уступив всего на балл (в Травологии) Кастелобрушу. За это время студенты Академии заметно выросли по оценкам, и заметно... подустали. Год выдался откровенно тяжелый и, надо сказать, олимпиада теперь не казалась большинству студентов чем-то радостным: Кирилл Кириллович уезжает, за главного остается Сергей Александрович без милостивых тормозов в виде своей сестры и директора. А, и еще Кощей в Академии, день ото дня все раздраженнее и раздраженнее — тоже архитяжелая нагрузка на неокрепшие умы. Четвертая четверть стала для всех студентов манной небесной, так как Кощей уехал, а замдиректора снова свалил большую часть работы, делавшей его злым, на директора. — И слава всем богам, — сказала тогда Айбарша. Ответом ей стало согласное мычание вымотанных до дрожащих рук Владислава и Гарри, которые в отсутствие Андрея и Мстислава крепко сдружились, найдя друг в друге понимающих и... каких-то уютных собеседников, скрепленных тягостной долей тренировок и дополнительного обучения. А потом... потом сказка закончилась, ведь с началом лета в жизнь Гарри пришли проблемы. Очень... большие проблемы.