Призраки не шутят

Бобби Ларсон терпеть не мог ждать. И догонять. И если ему предстояло такое муторное дело, как слежка за объектом, особенно если следить предполагалось, к примеру, тупо сидя в машине ночью, ожидая, пока объект соизволит пробудиться и выйти из дома, то он всячески пытался от такого задания откреститься. Попытки эти, надо сказать, в девяноста процентах случаев успехом не заканчивались. Вот и сегодня, как и вчера, и позавчера, Боб откровенно скучал, ожидая в подъезде «вот эту девку в розовом, видишь?», - как объяснила ему Харрис, тыкая наманикюренным пальчиком в монитор, где красовалась известная Ларсону особа, которую он накануне прогонял по полицейским базам. Шансы на то, что похожая на покойную Левингстон девушка появится около театра, Эмма поначалу оценивала, как пятьдесят на пятьдесят, но после полученного накануне Томом письма эти шансы резко возросли. Поэтому Харрис вцепилась в Бобби мёртвой хваткой, пока тот не согласился каждый вечер дежурить в подъезде дома, в котором однажды спряталась незнакомка. Она появилась на третий день — наушник заскучавшего Бобби внезапно ожил, зашуршал, после чего голос Эммы очень чётко, будто она стояла рядом и говорила в самое ухо Бобу, произнёс: - Ларсон, не спать! Она здесь! И если голос Эммы, отдающий команды, звучал по-деловому спокойно, то чего стоило ей это показное спокойствие, об этом Бобби никогда не узнал бы. Потому что, выходя под руку с Томом из здания театра, Эмма увидела на противоположной стороне ту, которая давным давно была мертва, и это было чертовски жутко. Несмотря на то, что Харрис, хотя и не могла объяснить самой себе, как найденный в конверте волос мог принадлежать покойнице, всё же продолжала считать, что они имеют дело с живым человеком. Естественно, Том тоже увидел бывшую подружку. Наверняка он предполагал, что ещё раз увидит «Сэмми», но всё равно замер на месте, напрягся — Эмма почувствовала, как предплечье, на которое она опиралась, стало буквально каменным. - Сэмми, - глухо прошептал Хиддлстон. - Вижу, - Харрис сильнее сжала руку мужчины, - всё хорошо, сейчас мой напарник её задержит. И в незаметно прикреплённый под воротник пальто микрофон отдала команду Бобу. Ларсон, услышав распоряжение Харрис, не то чтобы перестал скучать — поимка девчонки не была для опытного полицейского чем-то из ряда вон, в конце концов именно Бобби полгода назад задержал отморозка, который обносил квартиры зажиточных лондонцев, не особо смущаясь присутствием хозяев в доме — он просто методично их вырезал, не жалея ни детей, ни женщин, прежде чем вынести из квартиры всё ценное. А тут какая-то девчонка. Она появилась в подъезде минут через пять после того, как Харрис нажала «отбой». Бобби отлепился от стенки и преградил девушке путь к лифту: - Мисс, - он аккуратно взял незнакомку под локоток, - на поговорить. Та сбросила руку: - Я не разговариваю с незнакомыми мужчинами. - Я незнакомый мужчина из полиции, - Бобби достал значок, - так что поговорить придётся. И тогда она рванула от него вверх по лестнице. Ларсон не любил две вещи — ждать и догонять — поэтому, когда он всё-таки поймал её на шестом этаже, то от желания влепить девчонке хорошую затрещину его удержало разве что вбитое отцом с самого детства убеждение — только последний мудак может ударить женщину. Боб отзвонился Эмме и доложил, что везёт девчонку в контору, когда они с Томом были примерно на полпути к дому. Поэтому Харрис попросила Навина довезти Хиддлстона и остаться у него, пока она не вернётся после того, как допросит девушку, и вышла из машины возле первой же станции метро, которая была по пути. Разумеется, девчонка, назвавшаяся Софи Блейк, была загримирована, и когда по настоянию Эммы она смыла грим, то ничем на Саманту Левингстон не походила, разве что цветом волос. Разумеется, она знать не знала, зачем на самом деле «тот лысый чувак», который заплатил ей, начинающей актрисе, обивавшей пороги лондонских театров и киностудий в поисках хотя бы крохотной роли, чтобы она несколько раз надевала «стрёмные розовые шмотки» и красилась «как та девка у него на фотке». - Он говорил, что хочет просто разыграть знакомого, - Софи старательно размазывала остатки потёкшей от слёз туши по щекам. На вопрос Бобби, не смущал ли юную актрису чересчур щедрый гонорар за такую «роль», девушка огрызнулась: - Тебя бы на моё место, умник! Хочешь получить роль — раздвигай ноги. Не хочешь — пошла вон. А жить на что-то надо. Эмма поморщилась, услышав ответ Софи. Ей вдруг подумалось, касается ли предложение «раздвинуть ноги» исключительно начинающих актрис, или актеров тоже? И получал ли когда-нибудь Хиддлстон подобные предложения? - Кто это — он? - спросила Харрис девушку, отгоняя ненужные сейчас мысли, - Кто предложил тебе этот маскарад? - Ну этот, режиссёр ихний. Она так и сказала: «ихний», и Эмма снова поморщилась. - Режиссёр? - переспросила она, - режиссёр театра? Этот? И она достала из папки, в которой хранились бланки допросов и сведения о сотрудниках театра, фотографию режиссёра «Предательства», Джейми Ллойда. - Он самый, - кивнула головой Софи, - я пробовалась к нему в пьесу два года назад, тогда то он и предложил мне первый раз разыграть того парня, ну, Хиддлстона. Говорит, типа он оценит шутку. «Ну конечно! - Харрис устало прикрыла глаза, - кто-то из своих, но не на самом виду, не из близких. Неприметная внешность, невысокий рост, - Ллойд мог следить за Томом, просто пониже надвинув кепку на глаза, или прячась в неброском автомобиле. Он мог пройти мимо и подбросить записку в карман. Господи, да кто угодно мог следить за Томом — иногда тот бывал настолько погружён в себя, что удивительно, как он вообще замечает людей вокруг. Но зачем? Где Хиддлстон умудрился перейти Джейми дорогу?» Бобби Ларсон ненавидел ждать. Поэтому уговорил Эмму поехать к Ллойду прямо сейчас, не дожидаясь ордера: - Возьмем тёпленьким, помаринуем несколько часов в камере, потом предъявим обвинение. - Обвинение в чём? - Эмма зевнула, прикрыв рот ладошкой, - в том, что попросил девчонку переодеться и показаться на глаза Хиддлстону? Или в том, что писал записочки? - Записочки с угрозами! - Суд скажет — притянуто за уши. Чёрт, Бобби, это не дойдёт даже до суда, а если каким-то чудом дойдёт, адвокат Ллойда не оставит от этого, с позволения сказать, обвинения, камня на камне. И представь, что шеф сделает с нами после такого. - Да ладно тебе, Харрис! Что ты ломаешься, как выпускница? Этот режиссёришка признается, что из-за каких-то своих тараканов хотел извести под ноль этого твоего Локи, стоит на него только хорошенько надавить. - Том — не Локи, - напомнила Эмма, и опять с сожалением подумала «и он не мой». Харрис почти не удивилась, когда Джейми Ллойд открыл им дверь тот час же, как они позвонили в его дом, как будто и не думал ложиться спать в два часа ночи, как будто ждал их. Чему она удивилась, так это тому, что режиссёр начал стрелять. Едва они с Бобби переступили порог, как напарник Эммы получил в грудь пулю из внушительного вида Глока с накрученным на ствол глушителем. Эмма завела руку за пояс, нащупывая рукоять своего пистолета, но Джейми был быстрее. Секунда — и она почувствовала, как ей в висок упирается горячая после выстрела сталь. - Не думай даже! - прошипели над самым ухом, и женщина почувствовала, как чужая рука ныряет ей за спину, отбирая личное оружие. Еще секунда — и адская боль ослепила её. Эмме показалось, как будто хрупкая кость у виска треснула. Она вскрикнула, и наступила темнота.

***

Том посмотрел на часы. Пятый раз за последний час. Стрелки показывали половину четвёртого утра. Том, опять таки в который раз за ночь, набрал номер телефона Эммы и выслушал сообщение о том, что абонент находится вне зоны действия сети. Мужчина пытался убедить себя, что Эмма взрослая женщина, что она не обязана сегодня ночью возвращаться к нему домой, что у неё вполне может быть своя личная жизнь, в конце концов Том — это просто её работа, и она не обязана делать свою работу двадцать четыре часа в сутки. Никто не обязан. Но он просто волновался. В конце концов, почему бы ей просто не взять трубку и не сказать ему, что с ней все в порядке, и не нужно Тому её ждать? «Идиот! - обозвал сам себя Хиддлстон, - С чего бы ей перед тобой отчитываться?» От этой мысли вдруг сделалось как-то тоскливо. Захотелось, чтобы он, Том, получил такое право — требовать от Эммы отчёта. Требовать, чтобы она ночевала дома — он так и подумал: дома, как будто это был и дом Эммы тоже. Захотелось, чтобы она варила ему кофе каждый раз, когда он возвращается с пробежки. До смешного не хотелось быть просто её работой. Телефон зазвонил, когда Том посмотрел на часы в шестой раз. И, выслушав приказ Джейми Ллойда явиться немедленно, одному и не предупреждать полицию, иначе он убьёт Эмму, Хиддлстон не почувствовал ничего, кроме бешеной, какой-то всепоглощающей ярости. Ллойд, старый знакомый, хороший приятель, с которым была выпита не одна пинта пива, который дал возможность после долгого перерыва вернуться на сцену, вдруг не просто просит, даже не требует — приказывает! Ллойд, которому он ни словом, ни намеком не обмолвился о той истории с Самантой, вдруг посмел угрожать Эмме! Том собирался быстро и тихо, чтобы не разбудить спящего в гостиной Навина. Когда Хиддлстон хотел, он мог двигаться совершенно неслышно, спасибо инструкторам, готовившим его к съемкам фильма о гигантской обезьяне. Том представлял, какими эпитетами наградит его назавтра Хан за то, что подопечный смог удрать от телохранителя, но сейчас ему было наплевать. Ступая абсолютно бесшумно, Хиддлстон выскользнул из дома. Не желая греметь воротами, выгоняя автомобиль со двора, он заказал такси, назвав номер дома не свой, а чуть ниже по улице. По ночному Лондону он доехал до Ллойда через тридцать минут. Том никогда бы не назвал себя очень уж смелым человеком — признался же он полицейской, что всего лишь играет героев — но когда он увидел привязанную к стулу Эмму, с кляпом во рту, со спутанными, испачканными в крови, сочившейся из раны на виске, волосами, когда он увидел на полу безжизненное тело её напарника — великий Боже! Он ведь даже не помнил его имени — Том не чувствовал страха. Всё тот же гнев на человека, который решил, что он, Томас Хиддлстон, чем-то перед ним виноват. - Зачем? - процедил Том, не глядя на Ллойда. Он видеть его не мог. - Затем, что ты грёбаный ублюдок, Хиддлстон, - услышал он в ответ. - Поконкретнее, пожалуйста, - попросил вежливый Том. - Саманта, - ответил режиссёр, - моя Саманта. Ты, тварь, решил с ней поиграться, как со всеми своими куколками. А она погибла. - Это несчастный случай, Джейми, - Том всё-таки заставил себя посмотреть на режиссёра, - и я не понимаю, причём тут ты? - При том, что я любил её. Она была для меня всем. Целым миром. Пока не появился ты. - Я не помню тебя, - признался Хиддлстон, - тогда, когда я познакомился с Самантой, я не знал, что она была с тобой. - Ещё бы ты помнил! - возмутился режиссёр, - ты же никого вокруг не замечаешь! Чертов сноб! Мальчик, родившийся с золотой ложкой во рту, ты думаешь, что весь мир должен вращаться вокруг тебя одного? - Джейми, если я виноват перед тобой…., - начал Том, но Ллойд не дал ему договорить. - Виноват?! Виноват — это когда случайно наступаешь другому на ногу. Ты же растоптал мою жизнь. Знаешь, почему Сэм ушла от меня? Знаешь, что она сказала? - Джейми, прошло столько лет! - Плевать мне, сколько лет прошло! - заорал режиссёр, - Сэмми сказала тогда: в нём есть свет. Это про тебя, гнилая твоя душонка, она сказала: в нём есть свет! Она тебе ведь и не нужна была, так, пару раз перепихнуться, а у меня даже ничего не осталось от неё. Только вот это! И он вытянул вперед руку. Запястье мужчины обвивал кожаный шнурок с вплетенными светлыми волосами. - Только это… - выдохнул мужчина. - Джейми!!! - попытался докричаться до него Том, но бестолку. - Вот я этот свет в тебе и погашу, - пообещал Ллойд, - знаешь, я долго ждал. Когда увидел, что ты идёшь в гору, подумал, что лучше я подожду, пусть десять лет, пусть больше, но когда ты будешь на самом верху, я тебя оттуда спихну. Знаешь, как забавно было за тобой наблюдать? И золотая ложка не помогла, верно, Том? - Верно, Джейми, - Хиддлстон решил, что разумнее будет во всём с ним соглашаться, - я сделаю всё, что ты скажешь, я исчезну, обо мне забудут — очень скоро, как ты и планировал. Только пожалуйста, отпусти Эмму. - Да неужели? - удивился Ллойд, - неужели Тому Хиддлстону не плевать на кого-то? - Я не знаю, с чего ты решил, что мне на всех вокруг плевать, но думай, что хочешь. Только отпусти её. - Думаешь, я идиот? Отпустить копа? Да ты еще больший придурок, чем я думал, Хиддлстон! Эмма, видимо, пришла в сознание, потому что Том увидел, как она с трудом пытается сфокусировать взгляд. - Эмма! - Хиддлстон сделал шаг вперёд, но Ллойд его опередил. Он зашел за спину женщины и приставил пистолет к её здоровому виску. - Стой где стоишь! - предупредил он Тома. Тот послушно остановился. - На колени! Том медленно опустился на пол. - Я ещё не решил, кому из вас первому вышибу мозги, - задумчиво проговорил режиссёр, - пожалуй, все-таки госпоже полицейской. «Вот так просто, - подумал Том, - сейчас этот безумец нажмёт на курок, и нас не станет. Совсем». Том посмотрел на Эмму. Её взгляд, еще минуту назад мутный, вдруг приобрёл осмысленное и какое-то по-детски удивлённое выражение. Она смотрела куда-то мимо Тома. Сквозь кляп она пыталась что-то сказать, но мужчины слышали только глухое мычание. - Что-то хотела сказать, дорогуша? - по-видимому, Ллойд решил повеселиться напоследок, поэтому ослабил кляп. Пистолет, однако, не опустил. - Сэмми! - отчетливо произнесла Харрис, кивая головой в ту сторону, где стоял Том. Джейми проследил взглядом направление, и Том увидел, как его рука, держащая пистолет возле головы Эммы, медленно опустилась вниз, а лицо режиссёра застыло в каком-то благоговейном экстазе. Хиддлстон иногда видел такие лица — некоторые его фанатки смотрели на него именно так, как смотрел сейчас на что-то Ллойд. Желание обернуться было велико. Но, понимая, что пока Джейми «завис», Том может хотя бы попытаться сохранить жизнь Эмме и остаться в живых самому, он сделал одно точное и быстрое движение, и небольшой узкий нож скользнул из рукава прямо в ладонь. Короткий замах — и лезвие воткнулось прямо в бедро Ллойда. Тот взвыл, одной рукой хватаясь за раненую ногу и одновременно падая на правый бок. Пистолет мужчина по прежнему крепко сжимал в другой руке, но Хиддлстон, подлетев к лежащему на полу Ллойду, не заморачиваясь моральными вопросами, такими, как «лежащих не бьют», со всей своей злостью саданул носком ботинка по запястью, и режиссёр разжал пальцы. Пистолет выпал, и Том, быстро подняв оружие, держа за ствол, ударил рукояткой Ллойда по затылку. Тот всхлипнул и затих. - Эмма! - Хиддлстон бросился к полицейской, - Эмма, посмотри на меня! Но она не смотрела. Её взгляд все еще был направлен куда-то мимо Тома. Хиддлстон обернулся, да так и застыл — в углу комнаты стояла Саманта, в розовых джинсах и розовой майке с надписью «У кого сиськи, тот и прав». Она не была похожа на привидение, такое, каким его обычно изображают в кино — полупрозрачное нечто, парящее над землёй — она казалась абсолютно материальной. - Сэмми! - выдохнул Том. Девушка стояла, как будто застыв в одной позе — не шевелясь, даже не моргая. - Сэмми! - Том почувствовал, как слезы застряли где-то в горле, не решаясь пролиться, - Сэмми, спасибо! И она пропала. Не истаяла, не испарилась, не развеялась, будто белёсый туман. Ничего такого. Просто вот она есть — а через мгновение её нет, как будто никогда не было. Какое-то время Хиддлстон молча смотрел в ту сторону, где он только что видел Саманту, затем медленно повернулся к Харрис. - Ты видела? - хрипло спросил мужчина. Женщина только кивнула. Сил на то, чтобы что-то ответить, просто не было. Головная боль накатывала волнами, и она прилагала нечеловеческие усилия, чтобы оставаться в сознании. Том осторожно освободил её руки от ремней и этими же ремнями крепко связал Ллойда. - Бобби…, - прошептала Эмма. Том проверил пульс у не подающего признаков жизни полицейского. - Жив! - успокоил он Харрис, - все живы, Эмма! Всё хорошо. И он поцеловал её. Очень осторожно, едва касаясь губами щеки. Затем обхватил ладонями лицо Эммы и поцеловал ещё раз — опять же почти невесомо, просто дотронулся своими губами до её губ. - Всё хорошо, - нашла в себе силы женщина и ответила на этот поцелуй.