***
Полная темнокожая женщина с очень хорошо подобранным макияжем была собеседницей дона Сальери в вечер, следующий вечер после убийства парней. Эти двое уважаемых личностей часто ужинали так, вдвоём, в джаз-клубе, в отдельной комнате с тёмными стенами и единственным окошком. Иногда к ним присоединялся Ганс — бармен заведения, да и просто хороший малый. За те три года, что он уже успел прослужить дону, Ганс показал себя исключительно с лучшей стороны и пришёлся по нраву всему разношёрстному коллективу. — И ты решил оставить всё так, Сай? Никакого примера, никакой демонстрации власти? Неужели ты не заставишь этих щенков тебя уважать? — мадам Дарби — так называли женщину — была возмущена бездействием. Сальери только пожал плечами. — Зачем демонстрировать то, что и так есть? Альвито поплатится, так или иначе… — констатировал он. — Кроме меня у него нет партнёров. И не будет, пока он обосновался здесь, в моём городе, — в голосе звучала сталь. Дарби запивала вином салатик, а Сальери по одной ел ягоды из глубокой, наполненной до краёв тарелки: залитые светом золотистой люстры красные, синие и чёрные шарики. — Альвито поступил хитро, но глупо. Мои девочки рассказали, что он действительно подставил собственных шлюх. И все знали о том, что планируется. Все, кроме тебя. Ты зря не спрашиваешь меня о сплетнях, — улыбнулась мадам Дарби большими алыми губами. — И всё же, почему бы и тебе не выдумать хитрость? Сальери посмотрел на нее взглядом покровительственно-доброжелательным и только допил остатки воды из стакана. Молчал. — Тебе же всё равно нечего терять, правда? — продолжила гнуть свою линию хозяйка борделя, так удачно оказавшаяся близким другом дона. Хитрым другом дона, предлагающим ему вступить в игру ответным ходом. Но даже такое привлекательное предложение было двояким. — Этого от меня и ждут, — задумчиво склонил тёмную с пепельными мазками голову Сальери. — Рано или поздно дождутся. Не хочу принимать поспешных решений. Альвито ещё нужен. Но нужен не мне. «Только очень нужный кому-то человек может осмелиться так нагло красть из протянутой ему ладони дона Сальери», — это понимала даже Дарби. Но чисто женский альтруизм заядлой интриганки не давал ей покоя. — Я говорила о хитрости, а не об объявлении войны, — улыбнулась она, взяв Сальери за руку своими тёплыми мягкими ладонями и приблизившись, перешла на интимный полушёпот: — У тебя достаточно тех, чьими руками ты можешь это провернуть… — Нет, — твёрдо отказался он, хотя улыбнулся в ответ, погладив темную кожу большим пальцем.***
— Какого хера я уволен?! Колкий и обиженный взгляд Веста перескакивал с Волка на Ганса, а после обратно по кругу. — Вы уволены, — он ответил равнодушно, не замечая чужих всплесков, привычными движениями протирая стойку. — Ты правда будешь со мной целые сутки? — счастливо подпрыгнула на кровати мгновенно проснувшаяся Сойка, и Волк поняла, что поспать подольше ей не удастся… Волк задумчиво запустила пальцы в волосы, как делала всегда, когда хотела сосредоточиться. Взгляд был отсутствующим, вид — сонным. Выпавший на её долю отдых казался сомнительным. — А есть какая-то причина столь внезапного… увольнения? — полюбопытствовала она, зевая и присаживаясь за стойку. — Мы пойдём в кафе! А потом ты поведёшь мой 911-й¹, потому что знакомый программист прописал ему новый чип², взамен прошлого неудачного! А потом… — Поведу, поведу, — обещала Волк, представляя себе это ставшее неуправляемым «лучшее сочетание скорости и комфорта»³… — Несомненно, есть, — философски отвечал Ганс, и Волк задницей чувствовала что-то интересное. А возможно, это просто был помытый стул. Джаз-клуб закрылся на технический перерыв, и, пока оркестрик отдыхал где-то этажом выше, официантки убирались под включённую Гансом лёгкую музыку. — И мы её, конечно же, не узнаем? — заключила она. В тёмных бразильских глазах Ганса мелькали озорные огоньки: ему нравилось провоцировать этих двоих. — Похоже на то. — Не, ну вы там совсем охуели. Денег не дают, с работы выгоняют… может, ещё систему налогов придумаете? И бюрократию, ага, — забурчал Вест, то ли поддерживая игру, то ли действительно находя в этом личную обиду. По нему ничего нельзя было точно сказать. — Мне кажется, что эта Свинья слишком много на себя берёт. Ганс нахмурился, недовольный таким поворотом, а Волк дёрнула напарника за куртку. — За словами следи, — прошипела она, мгновенно отмирая. — А не то что? — выставил грудь колесом Вест, и Ганс тут же смилостивился, решая, что достаточно насладился спектаклем. — Этим вечером к дону заходила мадам Дарби, — начал он, ставя перед Волком чашку эспрессо и получая в благодарность короткий кивок. Вест плюхнулся на стул рядом и обратился в слух. — Она, видимо, что-то ему посоветовала… или натолкнула на какую-то мысль. Но затем дон попросил меня передать вам, что вы уволены. Так сказать, у вас развязаны руки, — он внимательно взглянул на Веста, — в связи с украденной собачкой, — и снова на Волка, — так сказать, полная свобода действий, Волк. Её глаза мгновенно загорелись, а улыбку она спрятала за чашкой. Вест всё ещё ворчал, но уже заинтересованно: — Охуеть, интрига, конечно, — плохо бритое лицо наигранно скривилось. — «Полная свобода» — это даже плана никто не предложит? Ебитесь, как хотите? — Чем тише, тем лучше, — предположила Волк. — Тогда ты не нужна. Прострелю ему голову, и дело с концом, — резюмировал Вест. Ганс покачал головой: — Это показательное мероприятие. Нам не нужны последствия убийства дона Альвито. Считай, мы играем в зеркало. — У нас нет шлюх, — заметил Вест. — Ну, допустим одна, — подколол он напарницу, но та не отреагировала. — Я уверен, что вы и без девочек отлично справитесь, — Ганс сдержанно улыбнулся. Во взгляде Волка блуждали образы будущей мести. И когда Ганс ловил этот взгляд, по его спине ползли мурашки. Она всё-таки была на их стороне, а значит, бояться нечего? — Ладно. Волк, мы задействуем твою пташку, — вдруг улыбнулся Вест, на что Волк отреагировала мгновенно: поворотом головы и настороженным прищуром. — С хуя ли? — уточнила она. — Нам не помешают зоркие птичьи глазки, — пожал плечами он.