✲✲✲
То, что такси въехало на территорию элитного района Сеула, Джина нисколько не удивило, и он окончательно успокоился — уровень преступности здесь стабильно болтался на отметке ноль. За это нужно было благодарить хорошую охрану частного сектора. Водитель такси припарковался напротив названной Хосоком стеклянной многоэтажки, хотел повернуться к своему пассажиру, но Джин сам пулей вылетел из машины навстречу парню, появившемуся в главных дверях. Тэхён, хныча пока без слёз, увидев неподалёку розовую фигурку брата, тут же кинулся в его сторону. Джин с быстрого шага перешёл на бег и, встретившись с младшим нос к носу, обхватил его лицо обеими ладонями, осматривая с ног до головы на наличие травм. — Я… — Джин, весь взъерошенный, с красными глазами, ловил воздух ртом, слегка задыхаясь от его недостатка в лёгких. — Как же я ненавижу тебя! — повысив голос, он несильно встряхнул Тэхёна, всё ещё удерживая его щёки в своих горячих ладонях. — Я так волновался, чуть коньки не отбросил, пока искал тебя! — Хён, — треснуто протянул младший, впервые за долгое время обращаясь к Джину уважительно. — Прости, — он бережно отнял ладони старшего от своего лица и склонился перед ним на девяносто градусов, упираясь взглядом в носки его розовых кроссовок. — Прости, — всё ещё находясь в поклоне, повторил он, часто смахивая с пушистых ресниц солёные слёзы. — Ты просто ужасный брат, — только пролепетал Джин, поднимая Тэхёна за плечи и притягивая к себе. Желание наорать на мелкотню куда-то испарилось, а наказывать его было делом бесполезным — себе дороже стоило. — Ох, блять, — осознав, что Тэхён находился перед ним живым и здоровым, Джин шумно вздохнул, поглаживая растрёпанные волосы на его затылке и сильнее обнимая. — Как же ты сильно меня напугал. Я себе чего только надумать не успел за эти несколько часов. Ты просто отвратительный младший брат. Мой самый страшный ночной кошмар. Из-за тебя я когда-нибудь точно сойду с ума. Знаешь, у меня твои клубы уже поперёк горла стоят, — Джин, мягко улыбаясь, подушечками пальцев неосознанно стёр горячие капли с гладких щёк младшего. — Ты и сам, похоже, испугался. Тэхён молча кивнул и снова обнял брата, укладывая подбородок на его плечо. И до Джина дошло — Тэхён плакал. Ким Тэхён плакал. По-настоящему, без шуток, как в детстве, когда падал или просил прощения за содеянную пакость. Джин не видел слёз Тэхёна почти двадцать лет, неужели произошло что-то настолько плохое. — Этот альфа сделал тебе больно? — с ужасом в глазах спросил старший, снова обхватывая лицо Тэхёна пальцами. — Да не молчи же! Он тебе что-то сделал? Тэхён, малыш, дорогой мой, ответь. Он распускал руки? Я его убью, — побагровевший от злости Джин сделал решительный шаг вперёд, но младший взял его за руку, останавливая. Тэхён не из-за альфы плакал, он из-за Джина плакал, который наверняка целую ночь не спал, всё утро на нервах ходил, сам примчался за ним и даже пощёчину ему не дал в качестве наказания. Так что Тэхён, не желая показаться слишком сентиментальным, выбрал тактику полного отрешения, игнорируя пулемётную очередь из вопросов Джина, и мягко обнимал его, не понимая, за какие заслуги в прошлой жизни ему достался такой прекрасный брат. — Тэхён-а, ты знаешь этого Намджуна? Если нет, нам стоит сходить в полицию, — с волнением в голосе сказал Джин. Тэхён поджал губы. Фактически этот ахуевший, но красивый ублюдок ни в чём виноват не был, кроме, конечно, удара по голове — об этом Джину знать было вовсе не обязательно. Тэхён сам его спровоцировал. Это же не альфа сбежал, ничего не сказав, не отвечал на смс и вёл себя, словно слишком избалованный чужим вниманием мальчишка. Так что пара поцелуев и несколько горячих шлепков, от которых Тэхён, к своему стыду, даже слегка возбудился, по его сугубо личному непредвзятому мнению, были мизерной платой за такое поведение, правда, хватка у альфы была стальной, и ладонь будто пять центнеров весила, если он бил кулаком со всей силы, наверное, вообще не выживали. Обижаться на альфу было, по сути, не за что. Однако, что ему делать дальше, Тэхён даже не представлял. Что будет делать Намджун — тем более. По-хорошему, им не в постельную войну играть надо было, а поговорить нормально и всё по своим местам расставить, а это «всё» вообще в другую степь ускакало, да так далеко, что не достать и не догнать теперь было ни тому, ни другому. Но Тэхён чисто из принципа шаг первым не сделает, пусть альфа выкусит, он ему не козёл отпущения. Да, Тэхён с самого рождения был вредным, вечно у себя на уме, иногда даже грубым, но, считая себя без единой капли сомнения утончённым изысканным омегой, он давно и твёрдо решил, что альфы должны были идти на уступки первыми, хотелось им того или нет. Так что пусть этот Ким Намджун разруливает их общую проблему, а Тэхён, так уж и быть, подождёт. — Давай я позвоню Хосоку, — не унимался Джин, копошась в кармане в поисках визитки, врученной ему альфой ещё в клубе. — Он быстро этого ублюдка прижучит. Тэхён, улыбнувшись, смахнул остатки солёной влаги с щёк и прыснул смехом. — Не надо никого прижучивать, — делая вид, что забыл о произошедшем, он взял брата под руку и с грацией кошки направился к такси. — Где ты таких слов только понабрался? И кто, кстати, такой Хосок? Джин на секунду задумался. Кто такой Хосок? Очевидно, альфа, который обнимался как бог, выглядел как бог, решал проблемы как бог, даже разговаривал так же. Хоть омега Бога не встречал, альфу мог сравнить только с ним. Больше о нём ничего известно не было. — Не знаю, — усевшись в машину, совершенно честно ответил старший. По дороге к квартире Тэхёна, пока он сам дремал, Джин украдкой выудил из кармана пальто чёрную визитку, на которой под номером телефона золотыми буквами было выведено хорошо запоминающееся — Чон Хосок, убрал её на место, с надеждой, что больше они с альфой не встретятся, и уставился в окно.✲✲✲
Накормив и уложив Тэхёна спать, Джин сломя голову помчался на вечернюю запись кулинарного телешоу, которое должно было выйти в эфир следующим утром. О самом шоу омеге по телефону услужливо напомнил его личный ассистент. Джин, занятый этими разборками и беготнёй с одной локации на другую, совсем выбился из нового графика, наконец устаканенного после долгого перерыва, из-за чего пришлось внепланово заскочить в химчистку и забрать оттуда давно приготовленную для него одежду. По правде говоря, омега был бы и рад пропустить это шоу, как и хотел вначале, когда узнал, что вторым приглашённым гостем-знаменитостью будет Чимин, но менеджеры модного дома, надавив на Джина фактами об и без того испорченном имидже, буквально заставили его принять участие в этом кулинарном цирке. Организаторы точно дураками не были, раз уж решили столкнуть на одной кухне Ким Сокджина и Пак Чимина, не все решались на такое, но самые отчаянные дерзали, и рейтинги их телепередач часто взлетали под самые облака. Джин и Чимин вели негласную войну в мире моды, кухня была для них новым уровнем борьбы, где у первого было явное преимущество — он и печь, и жарить, и варить умел, в студенчестве параллельно дизайну одежды готовке учился, а второй никогда ничего, кроме пересоленной яичницы и горелого кофе, не делал. Кто-кто, а Джин знал об этом не понаслышке. Войдя в гримёрку телестудии и оглядев всех присутствующих, Джин мило поморщил нос. Не заметить блондина, болтающего со всеми подряд, было невозможно, поэтому омега, стараясь не выблевать наружу единственный съеденный за сегодня французский круассан, опустился на место перед зеркалом, ожидая своего визажиста. — А я уже думал, ты не придёшь, — Чимин вытянул губы, попивая кофе через трубочку. — Аплодирую стоя, — он отставил стаканчик из Старбакса на туалетный столик и изящно похлопал в ладоши, отчего многочисленные колечки на его пальцах со звоном ударились друг о друга. — И тебе привет. Ты же знаешь, как я обожаю тебя раздражать, — отбил подачу Джин и с открытой неприязнью во взгляде осмотрел его внешний вид. — И как ты с таким вкусом вообще до сюда добрался? Чимин что-то прошипел себе под нос и прикрыл веки, чтобы ему нанесли последние штрихи в макияже. — Значит, не такой уж и плохой у меня вкус, раз я сижу здесь рядом с тобой. Ты знай, да не зазнавайся, Джин-и, такие, как ты, долго в этой индустрии никогда не задерживались, максимум лет пять. Получается, этот сезон у тебя последний, — он улыбнулся своему отражению и, видя боковым зрением, как изменилось лицо Джина, подмигнул ему. — А вот какой сезон станет последним в моей карьере, я буду решать сам. Мне прямо смешно с твоих попыток меня задеть, — Джин поправил чёлку и повернулся к подошедшему визажисту, который сразу же приступил к работе. — У тебя какой-то комплекс неполноценности? Если да, у меня есть номер отличного психолога, он ас в подобных случаях. — Так рассказываешь, будто сам к нему на приём не раз ходил. — Нет-нет, ты что. Просто ты, Чимин-а, достоин всего самого лучшего. Но так как всем лучшим, что нужно тебе, обладаю я, довольствуйся хотя бы психологом. И не переживай так много: нервные клетки не восстанавливаются. Думаю, в скором времени придётся искать ещё и психиатра. У Чимина дёрнулся глаз, руки самопроизвольно чуть ли не до треска сжали дорогую ткань блузки, а губы скривились в усмешке. Вгрызться в шею Джина голыми руками вдруг стало первостепенной целью Чимина. — Интересно, — хмыкнул он, застёгивая на запястье тонкий браслет. — Когда ты стал таким смелым? Что, настолько уверен в том, что способен сделать что-то лучше меня? Я прямо восхищён. Но болтать все горазды, а на деле получается большое и прекрасное ничего. — Сам об этом не забывай, — Джин причмокнул подкрашенными тинтом губами, всем своим видом посылая его куда подальше. Ведущий, наблюдавший за их перепалкой издалека, сообщил, что запись начнётся через десять минут. — Жду не дождусь увидеть твою новую коллекцию. Что же спасёт её в этот раз? Чудо или опять Тэхён? — на Чимина надели фартук. — Я рад, что у меня есть и чудо, и Тэхён. Жаль, что твою не спасёт уже никто и ничто. Не знаю, почему, но мне даже как-то грустно, что ты вновь станешь вторым, — Джин состроил брови домиком. — Я думал, может, уступить тебе в этот раз? — сказал он с мягкой улыбкой и позволил обвязать вокруг своей талии фартук в нелепый цветной горошек. — Твои подачки — последнее, в чём я нуждаюсь, — фыркнул Чимин, скрестил руки на груди и отвернулся. Оператор начал обратный отсчёт до начала съёмки, и омег сопроводили за кулисы телестудии. — Что ты вообще забыл на кулинарном шоу? — слишком громко вздохнул Джин, намереваясь вывести Чимина из себя ещё до начала готовки — на кухне он ему вообще спуску не даст. — Как бы смешно это ни звучало, но я пришёл специально для тебя. Я просто не мог пропустить такое, — Чимин наигранно восхитился. — Волосы не подпали, ты же плитой пользоваться не умеешь, — наклонившись к нему, сказал Джин. — Это ты мне так удачи желаешь? — Именно. — Тогда взаимно.✲✲✲
Джин узнал о том, что им придётся готовить английский завтрак, только когда об этом сказал ведущий. Чимин от такой информации вообще выпал в осадок и только нервно дёргал кромку своего фартука, улыбаясь на камеру, а Джин, подивившись его дурацкой улыбке, уверенно повернулся к оператору. — Многие думают, чтобы приготовить настоящий английский завтрак, нужно знать много нюансов и секретов, а то и вовсе учиться этому у шеф-поваров из самой Англии, но сегодня я, то есть мы, — Джин, стараясь не закатить глаза, взглянул на Чимина, — развеем эти мифы и покажем, что даже ничего не смыслящий в готовке человек сможет сделать своё утро вкуснее. Джин, набрав в кастрюлю воды, перешёл к плите, включил сильный огонь и поставил воду кипятиться. — Первым делом мы отварим красные бобы, они очень питательны и полезны, — он вытянул руку и Чимин передал ему пакетик с бобами. — Опускаем их в воду и ждём, пока они полностью не разварятся, также не забываем периодически их помешивать. «Сгоняй за яйцами» — промычал Джин Чимину, и тот поплёлся к холодильнику. — Пока наши бобы варятся, мы можем приступить к приготовлению омлета. Для него нам понадобятся пять яиц, пол-литра молока, сливочное масло и соль. Омлет получается особенно нежным, если перетереть свежие яйца через мелкое сито, — Джин вооружился венчиком, и яйца из сита перетекли в глубокую миску. — Сейчас господин Пак включит духовой шкаф, если он, конечно, умеет это делать, а я добавлю к яйцам молоко, растопленное масло комнатной температуры и соль. Чимин прикусил язык, пряча колкое высказывание внутри себя, и наугад ткнул на какие-то кнопки, отчего духовка сразу же включилась. Посчитав это хорошим знаком, Чимин вновь подошёл к Джину. — Переливаем яично-молочную смесь в небольшие формочки, — Джин виртуозно распределил ещё жидкий омлет на несколько формочек и опустил их в стеклянную ёмкость, наполненную водой. — Делаем мы это для того, чтобы омлет «варился» в духовке, а не просто пёкся. После такого способа приготовления он становится особенно воздушным. Джин поставил всё на противень, тихо обозвал Чимина неумелым тупицей, который установил вместо положенных 160 градусов все 240, и вернулся за столешницу. Чимин не остался в долгу и, кинув озлобленное «закрой рот», опять встал рядом с ним. — Омлет можно будет подавать к столу через двадцать минут, — Джин намеренно задел Чимина плечом и поднял крышку кастрюли. — Теперь мы можем слить всю воду и переложить бобы на политую оливковым маслом сковороду. На плите оказалось сразу две сковороды, и Джин язвительно улыбнулся Чимину, всем своим видом показывая своё превосходство. — К бобам я добавляю мелко нарезанный чеснок, щепотку соли и перца, столовую ложку сахара и сухие пряные травы, — Джин заметил, с каким подозрением Чимин косился на вторую сковородку и, сдерживая смех, так и рвущийся наружу, вручил ему в руки упаковку хлеба. — Последней и самой лёгкой частью английского завтрака являются хрустящие тосты, вымоченные в винно-медовом сиропе. Господин Пак, я надеюсь, вы способны поджарить кусочки хлеба на сковороде, потому что тостер вещь куда более сложная, боюсь, вы не справитесь. Чимин прикусил губу так, что та чуть не лопнула, остервенело разорвал прозрачную упаковку уже нарезанного на ломтики хлеба и, мстительно поглядывая на Джина, опасаясь обжечься, медленно и осторожно опустил два кусочка на сковороду. — Бобы покрылись ровным масляным блеском, значит, самое время снимать их с плиты, — Джин лёгкой рукой переложил горячие бобы в сервировочное блюдо и отставил их в сторону. — Как только мы видим, что тосты начинают покрываться золотистой корочкой, берём полный бокал красного вина и сто грамм густого мёда. Помещаем всё в кастрюлю и ставим на медленный огонь, дожидаясь полного выкипания алкоголя. — Не такой уж и большой процент алкоголя в вине, — совсем не к месту заметил Чимин, которого так и подмывало задеть этого ака шеф-повара с пятью звёздами Мишлен в кармане. — Просто некоторые пить совсем не умеют, не так ли, господин Ким? — Это вы про себя? — с ухмылкой спросил Джин и, помешивая кипящую терпкую жидкость в кастрюле, добавил: — Если да, то я вам сочувствую. Чимину показалось, что где-то в его теле произошло короткое замыкание. Лицо от слов Джина совсем перекосилось, не желая возвращаться в нормальный вид, ладони крепче сжали рукоятку сковороды с тостами, а из ноздрей невидимыми клубьями повалил пар. Как же Джин бесил. Словно по щелчку пальцев выводил Чимина из себя, каждым своим действием пытался задеть. Чимин с прошлого раза оборону заново выстроить ещё не успел, а к нему вновь от Джина снаряды стремились, в миллионы раз мощнее предыдущих, взрывной волной с ног сбивали, права на восстановление вообще не давали, а сверху, достойно финишируя, присыпали белую макушку Чимина чёрной землёй. — Медовым сиропом с нотками красного полусладкого мы поливаем тёплые поджаристые тосты и выкладываем их на блюдо, — Джин тут же продемонстрировал сказанное. — Вот и омлет подоспел, — он вынул из духового шкафа формочки с нежно-жёлтым румяным омлетом и поставил их к бобам и тостам. — Не забудьте сварить себе чашечку хорошего кофе или приготовить крепкий английский чай, чтобы завершить эту живописную картину. Джин любовно посмотрел на созданный собственными руками шедевр кулинарии, натянул финальную улыбку и, услышав от съёмочной группы долгожданное «Снято», устало облокотился на столешницу. Всего час совместной с Чимином готовки, а сил не было ни на какие-либо ещё телодвижения. Впереди его ждали ещё уйма работы в «BS&T», поездка домой к Тэхёну, который так ему ничего и не рассказал, и море-океан мыслей перед сном насчёт произошедшего за сегодняшний день. Чимин, как только услышал громогласное «Снято», что есть мочи завизжал, стаскивая с себя уебанский фартук в горошек, и притоптал его ногой. Джин на это даже бровью не повёл, хотя голова от чужого громкого визга нещадно трещала по швам. — Ненавижу, — по слогам выплюнул Чимин сквозь зубы, развернулся на пятках и, гневно стуча каблуками по полу телестудии, покинул съёмочную площадку. Джин, ничего не сказав в ответ, взглянул на своё отражение в глянцевой поверхности кастрюли и опустил голову вниз. Шах и мат, Пак Чимин.✲✲✲
Чимин забыл, как он сел в машину и доехал до офиса альфы. Абсолютно на всё было до лампочки. К лицу омеги от злости подступали потоки жара, а ноготки впивались в мягкую кожу ладоней. Омега, не глядя на охранников у входа, не обращая внимания на своих знакомых на ресепшене и плюя вообще на какое-либо уважение со своей стороны, зашёл в лифт, со всей силы надавил на нужную кнопку и, как только двери захлопнулись, приложился лбом к прохладной поверхности. Злость душила, текла ядом по венам, омывала мозг и продолжала свой путь по его организму. Чимин не знал, как до сих пор стоял на ногах, возможно, мысли о том, что он вот-вот увидит Хосока, немного помогали, давали нужные силы и пока что могли удержать его целым. Но надеяться сейчас на них было точно не лучшей идеей. — Вам туда нельзя. Господин Чон занят и просил никого не впускать, — возмущённо проговорил секретарь альфы, когда увидел идущего напролом к его двери омегу. — Лучше заткнись, — Чимин внутри кипел, так и рвущимися наружу языками пламени собственные органы палил. — Просто, блять, заткнись и сиди на своём месте, — он вошёл в кабинет альфы и громко хлопнул дверью. Удивившись, как от такого с потолка извёстка не осыпалась и крепкая дубовая дверь начальника не слетела с петель, секретарь вернулся к работе. Хосок сидел в своём кресле, уставившись в экран ноутбука последней модели, и бегал глазами от строчки к строчке. Напротив него сидел Намджун с точно таким же ноутом и говорил ему, судя по выражениям их лиц, о чём-то важном. Чимин, никак не обозвав Намджуна, — настолько было похуй на всё, кроме Хосока — прошёл мимо него, словно его здесь и не было, и встал рядом со своим альфой, силясь не расплакаться. Услышав недовольное пыхтение омеги, Хосок решил, что пора сворачиваться, опустил крышку ноутбука, чуть отъехал от стола и потянул Чимина к себе. Омега опустился на его колени, спрятал глаза в широком плече и с трудом выдохнул спёртый в лёгких ещё с самого начала кулинарного шоу воздух. Одной рукой Хосок обвил тонкую талию, второй поднял голову Чимина за подбородок, направляя его взгляд на себя. Намджун вышел из кабинета сам. — Ну что произошло? — еле слышно спросил Хосок. Чимин, весь красный и нахмуренный, отрицательно покачал головой и лёг обратно на плечо альфы, заряжаясь энергией от его тела. — Кто тебя расстроил? — Хосок погладил его спину. — Расскажи. И Чимин сорвался, выложил альфе всё в мельчайших подробностях, задыхался, вспоминая слова Джина, бесился почему-то ещё больше прежнего. — Давай я ему просто шею сверну? — абсолютно серьёзно сказал альфа. — Нет, ты не понимаешь, — кусая губы, выдохнул Чимин. — Это как бы… Только наше, личное. Джин хоть и раздражает, но я не хочу выиграть у него таким путём. Я хочу, чтобы он сам сдался. — Тогда дави на самые больные точки, крошка, — посоветовал альфа, улыбнувшись. — Тебе ли не знать об этом. — Угу, — кивнул омега. — И блять, — он быстро глянул на дверь. — Уволь своего ёбнутого секретаря. Он меня раздражает. — Нет, — отрезал Хосок. — Почему? — вмиг взбодрившийся Чимин надул губы и потёрся задницей о колени альфы. — Нет, — ответ остался неизменным.— Тэиль отлично справляется со своими обязанностями, и только из-за твоей прихоти я его увольнять не стану. — А если я скажу волшебное слово? — омега провёл пальцем вдоль ряда пуговиц рубашки альфы. — Я всё равно его не уволю, — Хосок подождал, пока Чимин слезет с него, и, немного подумав над чем-то, подошёл к шкафу и снял с плечиков своё пальто. — Поехали домой. — Вместе? — с надеждой в сердце спросил Чимин. Хосок только кивнул. На языке появился непонятный горький привкус — странное ощущение. Альфа оскалился, запустив пальцы в чёрные, как сама ночь, волосы, на которых от сделанной с утра Чимином укладки из-за дождя, когда он провожал того омегу, не осталось и следа. — Нарой мне информацию о Ким Сокджине, — уже стоя на парковке, попросил Хосок Намджуна. — Мне нужно всё, что ест, с кем общается, какими таблетками простуду лечит, его увлечения и фобии. Всё от и до. — Понравился? — хмыкнул Намджун. — А ты знаешь его? — выгнул бровь Хосок. — Скажем, видел пару фото. — Про фото, кстати, тоже не забудь. Хочу знать в лицо того, кто моему настроение портит. — Думаю, ты здорово удивишься, — Намджун неоднозначно двинул бровями, не совсем понимая порывов Хосока. — Тогда действуй побыстрее. Намджун ответил короткое «да» и, попрощавшись, сел в порше, который сразу же рванул с парковки. Хотелось напиться, потому что хуй ему теперь светил, а не Тэхён, потому что он опять ушёл из-под самого носа, и, как его теперь обратно приманить, Намджун просто не знал. Вновь строчить смс — дело дрянь, Тэхён, как и прежде, не ответит, звонить — так тем более. Намджун весь Сеул мог купить, а одного омегу рядом удержать не получилось. Это выводило из себя, а Намджун в ярости иногда бывал пострашнее Хосока. Лежащие на руле ладони жгло, вместо крокодильей кожи под ними должна была находиться мягкая омежья. Альфа отпустил Тэхёна утром, а, не прошло и двенадцати часов, он уже горел весь, только к нему рвался, так и норовил по пути свернуть в район, где Тэхён жил, но вовремя останавливался, давал небольшую отсрочку, обвязывал себя цепями, которые безжалостно трещали, почти на звенья разваливаясь, и к прыжку готовился. Тэхён был прав, назвав альфу чудовищем, как знал, что Намджун всё равно его добиваться продолжит, хоть и должен не был. Намджун посмотрел время на экране мобильного, на котором фото Тэхёна с последней фотосессии было установлено, а в мыслях появилось единственное — «должен». Должен, причём любой ценой. Он ни за кем ещё так не бегал. В этом и была вся соль. Хосок взглянул на сидевшего в мазерати Чимина, открыл дверцу своего ламбо и тут же захлопнул её, кулаком ударяя по крыше. Глотку что-то драло, всё его нутро противилось поездке до дома в ламборгини, и альфа, доверившись предчувствию, сказал одному из своих ребят отвезти машину в особняк, а сам подошёл со стороны пассажирского сиденья мазерати омеги и опустился рядом с ним. — Прокатишь? — Хосок улыбнулся, ловя удивлённый взгляд Чимина, и пристегнул ремень безопасности. — А что с твоей машиной? — обеспокоенно спросил омега, но радость от такой близости с альфой мгновенно перекрывала всё волнение. — Не хочу на ней, — махнул рукой Хосок и откинулся на спинку кожаного сиденья. — Поехали. Мазерати плавно выехала с подземной парковки, за ней последовал ламборгини альфы и несколько машин охраны.✲✲✲
Они ехали по мосту, когда куривший в открытое окно Хосок услышал визг покрышек по асфальту, когда её холодное дыхание у самого уха почувствовал. Чимин давно оторвался вперёд от ламбо, за рулём которого сидел личный водитель Хосока, а охрану сам Хосок отпустил ещё на улице у офиса. Не долго думая, альфа выкинул сигарету на шоссе, мельком глянул в боковое зеркало заднего вида и быстро закрыл окно. — Включи автопилот, — приказал он омеге. — Лезь на заднее сиденье, пригнись и не вылезай, пока я не скажу. Чимин, таким тоном напуганный, неожиданно услыхав леденящие душу звуки стрельбы, всё, как потребовал альфа, сделал и в заднее сиденье вжался. Хосок Вальтер из-за пояса достал, на водительское кресло перескочил и в руль вцепился, наблюдая с помощью зеркала за тем, как пассажиры ровера беспрестанно по его ламбо палили. Спорткар давно управление потерял — водителя уже точно в живых не было — его бросало из стороны в сторону, а у Хосока смешанные в кашу мысли медленно проясняться стали, в глубине глаз огненная река свой разлив начала, в раскалённой лаве его органы медленно топила. Неужели кто-то решил убить Хосока, изрешетить его машину, думая, что в ней находился он, и спустить её с моста, провожая свинцовым дождём из пуль. Хосок не верил. Первые секунд десять не верил, но, как только ламборгини, подбиваемый с боку ровером, по инерции в сторону хлипкого ограждения скользнул, альфу как водой окатило. Охота велась именно на него. На лице Хосока, следящего за чужой машиной, пытающейся столкнуть его ламборгини с моста, желваки заходили. Какого хуя происходило, он до сих пор не понимал, кому вздумалось лишать его жизни, он на все сто не знал, хоть догадки и появлялись одна за другой. Но сам факт покушения последние, держащиеся на честном слове тормоза срывал, выпускал всех демонов Хосока наружу, его сущность обнажал, самого дьявола к королевской ночной трапезе приглашал. Увидев, что любимого ламбо на трассе уже не было, альфа голову вперёд к дороге повернул, снял Вальтер с предохранителя и скорость сбавил, позволяя габаритному роверу изящную мазерати обогнать. Голодный хищник внутри альфы затаился, к нападению приготовился, чуть пригнулся, словно прячась, почти не дышал. Хосок окно мазерати приоткрыл и метко две пули по задним колёсам ровера спустил. Чимин, вздрогнув, прикрыл уши, чувствуя, что вот-вот начнётся настоящая пальба, и тихо мечтал, чтобы Хосока не задели. А альфа уже в раж вошёл, по тонированным стёклам целился, надеялся, что даже так перебить сидящих внутри сможет, животный оскал на губах держал. Каждый выстрел приходилось отсчитывать, запасных патронов на перезарядку не было, из пятнадцати имеющихся в Вальтере всего шесть штук осталось. На последнем выстреле сбившийся с курса ровер неуклюже на обочину свернул, и Хосок, остановившись следом, вышел из мазерати, влажную чёлку со лба смахивая. Ёбнутые самоубийцы, какими дебилами надо было родиться, чтобы так просчитаться. Альфа бы засмеялся, если бы не кровь, от злости в жилах кипящая, если бы не гнев, все остальные чувства притупляющий, если бы не жажда смерти, с головой его кроющая. Хосок сегодня с утра свой первый и последний повод для жизни обрёл, омегу в розовом пальто встретил, поверил, что мечты сбываются, а его, как собаку безродную, с одного удара прибить решили, не зная, что он дьяволом по сути своей являлся. Какие-то тупые суки, ничего дальше своего носа не видящие, решили Чон Хосока в его же машине, сброшенной с моста, похоронить, на дне реки оставить, подумали, что смогут. Только у альфы чуйка лучше их всех вместе взятых работала, он запах смерти за километры чувствовал, ещё на офисной парковке с ламборгини попрощался, знал, что произойдёт какой-то фарс, но умирать сегодня никак не собирался. Его время ещё не пришло. Чужое только что закончилось. Сколько находилось человек в машине, Хосок только гадал, но переставать надеяться, что они уже дух испустили, и не думал. Секунда, чтобы к роверу подойти, ещё одна, чтобы дверь открыть, последняя, чтобы дать полуживому альфе наружу выползти. В салоне пахло человеческой плотью, двое других альф были мертвы — трупы ещё тёплой кровью истекали, третий живучим оказался. Хосок Вальтер в ладони перевернул, к альфе, собственной кровью харкающему, ближе подошёл и, не жалея сил, стал бить его прикладом по голове. Лёгкие свободно распахнулись, с каждым ударом всё больше кислорода требовали, и Хосок, чужой затылок в кровавое месиво превращая, наконец полной грудью вздохнул, запах железа в себя, как губка, впитывать начал. Под ладонями его тёмно-алые реки текли, по асфальту расплыться стремились, каплями своими всё вокруг окрашивали. Альфа уже не дышал, Хосок это по обмякшему телу определил, но удары наносить не прекращал, как на автомате работал. Насыщение — минус сто, желание продолжить — двести с плюсом. До одури хотелось бить и бить. Закончить всё сейчас Хосоку казалось чем-то исключительно сложным. Чужие, превращённые в кашу мозги его не останавливали, кроваво-красные ладони, наоборот, ещё сильнее ударить зазывали, в глазах чернота непроглядная ненормальную решимость показывала, и эта их власть в совокупности — единственное, чему Хосок с радостью готов был подчиниться, забыв о времени и месте. Чимин на Хосока не смотрел, слышал смачные звуки раздираемой им чужой плоти, крики, скрежет металла, голос, в котором ничего человеческого не осталось, но заставить себя смотреть на него не мог. Омега Хосока не боялся, он себя боялся, думал, если увидит, как альфа кого-то жизни лишает, простить его не сможет, сам умрёт от осознания. Он, пожалуй, только поэтому зажмурившись сидел, себе раз за разом повторял, что так надо было. Твердил, что Хосок врага наказывал, что это правильно, что так и должно было быть. В реальность верить не хотел. — Сука, забрызгал, — Хосок с себя заляпанный пиджак скинул, дорогой тканью рукоятку и ствол Вальтера вытер, и липкими пальцами Намджуна набрал, попросил чистильщиков вызвать и самому приехать. Хосок хотел белым рукавом рубашки капли с лица стереть, но вовремя вспомнил, что та слёзы ангелоподобного омеги в себе хранила, об их первой встрече напоминала, главной драгоценностью для него теперь являлась. Альфа руку ото лба одёрнул, Вальтер за пояс убрал и, расслабив плечи, двинулся к мазерати. Он присел на капот, закуривая последнюю сигарету из пачки, перевёл взгляд от размазанного по асфальту человеческого мозга к ночному сеульскому небу и выпустил дым через ноздри, ныряя в своих воспоминаниях в чёрные космические глаза.