✲✲✲
Сидящий на капоте порше Намджуна Хосок до побеления костяшек сжал телефон в ладони и, слыша жалобный треск пластикового корпуса, блёкло хмыкнул. Крыса Джонсона только что сдала его. Теперь не нужно было даже копаться и искать того, кто совершил покушение, всё было перед альфой, как на ладони, всё было, как по его велению. Только самого его уже унесло, причём далеко и безвозвратно. Внутри мрачного Хосока последние мосты догорали, огненные искры смуглую кожу испещряли, вокруг шеи всё сильнее стальные прутья сжимались, душили, морщинка на лбу никак не хотела разглаживаться. Всё тело альфы кричало, что до взрыва остались считанные мгновения, во взгляде читалось многозначительное «Смертельно опасно», а с губ слетело уверенное: — Убью суку. Пока его люди позади них драили асфальт и отскребали с него чужие останки, Намджун расхаживал перед Хосоком и орал о том, какого хуя он вздумал отпустить охрану и не позвонил сразу же, как почуял неладное. Хосок прикусил щёку изнутри, слегка приводя себя в чувства, и поднял взгляд на Намджуна. — Я домой, в душ, — он потёр лицо ладонями. — Мне нужна новая машина. И подготовь ребят, человек десять будет достаточно. Встречаемся у офиса Пака в девять утра. — Что за хуйня с тобой творится? — Намджун медленно закипал. Он за Хосока любого порвал бы, ему только повели, а тот не то что имени виновного не называл, даже о произошедшем толком ничего рассказывать не хотел. Намджун готовился убивать. — Тебя только что чуть не прикончили, а ты просишь новую тачку и вооружённый до зубов отряд из десяти человек? Хосок кивнул. — Пиздец, — выдохнул Намджун. — Ты всё понял? — Хосок окинул шоссе взглядом, прежде чем сесть в только что приехавший за ним мерседес. — Я тебе позвоню. Мне нужно немного отдохнуть. До девяти утра оставалось ровно семь часов, этого было вполне достаточно на сон и утренний туалет. Чимин уехал в особняк ещё в полночь и наверняка уже спал. Поэтому Хосок назвал водителю адрес одной из своих квартир, находящейся не так уж и далеко от моста — в центре района Каннам, и отправил Джонсону смс. У Пака оставалось ровно семь часов на подготовку. Целых семь часов, по скромному мнению Хосока, были настоящей роскошью для Джонсона. За это время Пак мог или покончить с собой, или хорошо подготовиться, укрепив защиту офиса вооружённой охраной. Лучше бы, подумал Хосок, выбрасывая дымящуюся сигарету в открытое окно автомобиля, он сделал первое. «Я иду».✲✲✲
Чимин приехал в особняк два часа назад и всё ещё не сомкнул глаз. В дрожащих руках он держал стакан с водой, так и не сделав ни одного глотка. Ощущение прохладного стекла в ладонях давало ему хоть какую-то связь с реальностью. Его альфу пытались убить, хотели забрать у Чимина его главное счастье и смысл жизни. От одних только мыслей, что во лбу Хосока сейчас могла бы зиять дыра, омегу резко прорывало на слёзы. Он себя без альфы не представлял, даже думать о таком не хотел, каждый их поцелуй вспоминал, каждое объятие, первую встречу и знакомство в голове прокручивал, от боли, что всё это мог потерять, стонал, слёзы по щекам размазывая. Хосок запретил звонить, сказал сидеть дома и не показываться, пока он всё не разрешит. Чимин тогда на шоссе покорно согласился, а сейчас ногти на пальцах в кровь сгрызал, глаза маленькими ладошками прикрывал и плакал. Боялся представить, что Хосока больше не увидит, что их «долго и счастливо» вот так — с одной пулей оборвётся, что все его розовые мечты в кроваво-алом мареве потонут, и не будет больше никаких «мы». Не будет Хосока. Значит, и Чимина без Хосока не будет. Омега, испугавшись звука оповещения, пришедшего на телефон, быстро открыл сообщения, надеясь на весточку от Хосока, но получил её от отца. «Я люблю тебя, сынок». Чимин презрительно хмыкнул, обновляя в голове их последний с отцом разговор, и, проигнорировав его сообщение, выпил двойную дозу успокоительного, чтобы поспать хоть чуть-чуть.✲✲✲
— Сколько там охраны? — приложив рацию к губам, спросил Намджун, нервно поглядывая на часы. — Перед главным входом всего двое, так же по двое на каждом лестничном пролёте, у кабинета Джонсона четыре, в коридорах по восемь, — ответил альфа, сидящий за аппаратурой в другой машине. — Ждём Хосока и наступаем. Надеюсь, всем ясно, что никого в живых остаться не должно? — с другого конца рации послышалось дружное «да», и Намджун довольно улыбнулся. Он теперь знал всё и о покушении, и о его зачинщике, спасибо Хосоку, что соизволил хотя бы кратко его проинформировать. На парковку «Park Building Group» въехал новенький матовый чёрный ламборгини-авентадор. Двери его плавно поднялись вверх и, выпустив хозяина наружу, так же плавно опустились на место. Хосок в солнечных очках, белоснежном костюме-двойке, с обновлённой укладкой, бронежилетом под рубашкой и Вальтером в кожаной портупее, скрытой под пиджаком, твёрдо ступил на сырой асфальт. Если бы от его шага по асфальту пошла трещина, Хосок бы ни капли не удивился, если бы земля разверзлась, открывая для него преисподнюю, Хосок бы с радостью сказал, что вернулся домой. Раньше ко многим вещам он был довольно терпелив, настолько, что сам порой поражался своей твердолобости. Но сейчас, наевшись свинца, наглотавшись крови и забыв, что такое прощение, не обнаружил в себе и толики былого терпения. Ладно бы Джонсон просто снял все деньги с его счёта и перевёл их на свой — хуй с ними, забили, проехали, забыли, как и в первый раз. Ладно бы просто спрятал их или потратил, Хосок бы даже подивился его самоуверенности. И Джонсон, как никто другой, знал, что Хосока испытывать не стоило, но вразрез всему решил попробовать, попытать удачу — убить его. Только Хосока после смерти из Рая бы выгнали, кидаясь страшными проклятиями в его разодранную спину, а в Аду корону бы на голову надели и обратно на Землю отправили чужие судьбы вершить. У Хосока по венам раскалённая лава текла, глаза чернее любой пустоты были, с клыков яд капал, а язык надвое с рождения был разделён. Он был точно дьявол во плоти. Крылья его каменные, грубо поломанные, всё равно что лезвие, воздух кромсали, когти по стеклу дверей «Park Building Group» глубокие полосы оставляли, с губ вместе с шёпотом сочилось имя жертвы. Хосок, привычно откидывая чёлку назад, достал из портупеи Вальтер и, чувствуя в ладони знакомую тяжесть ледяной рукояти, махнул ребятам, чтобы те выходили из машин.✲✲✲
Джонсон не знал, что пошло не так, не понимал, где так просчитался, отказывался верить, что Хосок остался жив. Его даже смерть не принимала, от этого Паку становилось совсем не по себе. Ещё Джонсон не знал, как скоро Хосок придёт и с каким количеством своих зверей. Но точно знал — шансов на спасение не было. Да, он выставил охрану, да, обезопасил себя на первые двадцать минут, а что потом? Что будет, когда Хосок прорвётся, придёт весь в крови и с сотней трупов за плечами? Что будет, когда придёт она? Та, с которой Хосок давно в любовниках расхаживал, та, с кем он ещё до собственного появления на свет повязан оказался. Джонсон даже представлять не хотел. Если бы и захотел — не смог. От страха, сердце раздирающего, в считанные секунды скончался бы. Он их обоих лютой ненавистью ненавидел. Он их смертельно боялся. Поэтому, услышав первые выстрелы на нижних этажах офиса, трусливо вжался в спинку кресла и приготовился встречать и её, и его.✲✲✲
Два увесистых тела у главного входа упали сразу же, как Хосок показался в здании. Чудовище, на дне его тела лежащее, медленно просыпаться стало, оскалилось. Хосок Намджуна наверх для выяснения обстановки отправил, сам коридор осмотрел, к стене, слыша чужие шаги, прижался, Вальтера губами коснулся и немым жестом ребятам своим стрелять приказал. В воздух полетели алые брызги. Хосок под ними, как под дождём, шёл, сканировал, предвкушал, наслаждался. Здесь и сейчас кровь реками течь будет, альфа это улыбкой своей подтверждал, на все сто каждому присутствующему гарантировал. Он в ней всё здание потопит, свою ни за что пустить не даст, только в чужой купаться станет. Он каждому кислород перекроет, кто на его жизнь ещё хоть раз посягнёт, за частицу себя сотни и тысячи чужих тел на землю положит. Он был сильнее, он был страшнее. Он был способен. В Вальтере осталось на десять пуль меньше, за спиной альфы покоилось ровно десять охранников Джонсона. Хосок почти не целился, всё в своё удовольствие делал — играл. Поражал впереди стоящих, переходил к следующим, быстро перезаряжался и всё по новой начинал, остановиться не мог. Адреналин с бешеной скоростью по крови разносился, на невиданную доселе жестокость толкал. Хосок ему подчинялся, новые костры внутри себя разводил, пусть пылает, думал, пусть горит, только бы силы не закончились, только бы ноги дальше по коридорам и этажам несли, только бы цель достигнута была. Хосок приставил ствол к чьему-то глазу и выпустил три пули подряд. Из пробитой насквозь глазницы густой красный водопад на пол хлынул, Хосок по нему, как по ковровой дорожке, прошёлся, к звуку прислушался. Кровь под ногами хлюпала, ручьями рубиновыми струилась. Он вязкий запах втянул, ноздри трепетать заставил. Представил на мгновение, как в своём кабинете под самой крышей небоскрёба Джонсон, весь сжавшись, в кресле сидит, с жизнью прощается, и улыбнулся ярче. Их друг от друга отделяли несколько лестничных пролётов, два десятка человек охраны и дубовая дверь с табличкой. Ни первое, ни второе, ни третье препятствием для Хосока не было. Намджун, окроплённый кровавыми пятнами с ног до головы, прочистив за Хосоком почти все этажи, зашёл в лифт, встречаясь там с ним же, и, пожав плечами, мол так получилось, нажал на кнопку с номером 15. Хосок и сам был уже далеко не в белом костюме, в котором приехал — всё, начиная с кромки штанин и заканчивая лацканами пиджака, было бордового цвета. Они прижались к разным стенам лифта, чтобы не быть изрешечёнными, как только двери раскроются, и затаили дыхание. Один из охранников Джонсона медленно приблизился к только что прибывшему на этаж лифту, и Хосок метко попал в чужую широкую грудь, ловя бездыханное тело подмышками и прячась за ним от предназначенных для него пуль. Намджун вышел следом и, заранее рассчитав всё от температуры воздуха до траектории, прицелился сразу в троих. Хосок положил последнего охранника у самых дверей Пака. Мёртвый альфа скатился вниз, оставляя затылком кровавый след на стене, и Хосок тихо нажал на ледяную ручку двери. В кабинете было темно, по-утреннему зябко и влажно. Хосока ждали. Джонсон ползал возле сейфа, пытаясь набрать нужный код, дышал сипло, обернуться боялся. Хосок направил Вальтер на мужчину. Пак его дыхание могильное кожей даже сквозь одежду чувствовал, вкус собственной крови на языке всё явственнее ощущал, знал, что вот он — финиш, вот он — конец, что кабинет его в эшафот через минуту превратится. Но сказать ничего не мог, не хотел, упрашивать Хосока о чём-то — тоже, себя винить во всех своих ошибках и не думал. — Будь ты проклят, — еле слышно, но достаточно, чтобы Хосок уловил. — Я с рождения. Хосок быстро прижал дуло ствола к покрытому испариной затылку Джонсона и нажал на курок. Мужчина с грохотом упал лицом вниз на забрызганный своей же кровью пол. Хосок убрал Вальтер в портупею и, не оборачиваясь, направился к выходу из кабинета.✲✲✲
Чимин проспал до самого вечера — спасибо успокоительному — но всё равно периодически вздрагивал и просыпался, чтобы проверить, не написал ли Хосок. Не написал. Омега вздохнул, откинув голову на подушки, и тихо, обиженно засопел, но моментально вскочил с кровати, наконец услышав телефонную трель. Знал бы Чимин, что через минуту ему скажут, что отца больше нет в живых, ни за что в жизни бы не взял трубку. Знал бы он только, что то сообщение от отца, отправленное ещё ночью, станет последним в его жизни, ответил бы на эти несколько слов целым письмом. Знал бы он, что боль от такого получалась в тысячи раз страшнее обычной, покончил бы с собой заранее, никому ничего не сказав. На весь особняк раздался душераздирающий крик. Чимин, рыдая, пеплом осел на ковёр, тут же выронив телефон из рук, и закричал ещё громче. Он кричал даже когда в спальню зашёл вернувшийся откуда-то Хосок, уже переодевший костюм после посещения «Park Building Group», закончивший некоторые дела и даже побывавший в Red Velvet с Намджуном. Хосок глядел на Чимина с непередаваемым ужасом в глазах, сразу же догадавшись о причине этих слёз, но он не жалел. Он ни секунды ни о чём не жалел. Чимин же почти задыхался, бил маленьким кулачком по полу, всё ещё не замечая стоявшего рядом альфы, а слёзы никак не прекращали бежать по его вспухшим красным щекам и даже не думали останавливаться. Он беспомощно хватал воздух дрожащими губами, болезненно стонал и, как-будто осознав услышанное заново, зарыдал ещё страшнее и обречённее. Хосок, не спросив, что произошло, чтобы не довести омегу окончательно, тихо опустился рядом с ним. У него вдоль позвоночника ледяными ручьями пот тёк, он не знал, что делать. Ему вдруг стало страшно. Омега обессилено поднял глаза на него, видимо, почувствовав чужое присутствие рядом, и опять опустил голову в прежнее положение. Хосок мгновенно загрёб его в свои объятия и прижал к себе. Чимин не смог даже взобраться на колени альфы. Он просто цеплялся за его плечи, пытаясь взяться хоть за что-то, чтобы не рухнуть прямо сейчас, и всё время, не переставая, плакал. Хосок дышал в его висок, боясь сказать что-нибудь невпопад, что-нибудь совсем ненужное в такой момент, и медленно гладил его горячей ладонью по затылку. Чимин дрожал в руках альфы, возможно, не до конца понимая, что это был Хосок, но держался за него, как за спасательный круг, и думал, что жизнь закончилась насовсем. Альфа прикрыл глаза, поглаживая второй ладонью ходящую от рыданий из стороны в сторону спину омеги, и старался не слушать его частые всхлипы над своим ухом. Чимин плакал всю оставшуюся ночь.