✲✲✲
Вообще, на утро у Тэхёна была назначена съёмка, поэтому встал он ещё ни свет ни заря. А сообщения Намджуна игнорировал чисто из вредности, и чтобы альфа не думал, что омега из-за всего одного подарка всё ему простит и забудет то, что было. Пусть за этого щенка Тэхён и готов был Намджуна расцеловать. Пусть и усомнился вчера в своей грубости и в своём якобы твёрдом отношении к нему. Пусть и подумал всего на секунду, разглядывая записку, приложенную к щенку, что Намджун самый чудесный мужчина на земле и что Тэхён, господи прости, готов ему отдаться, как шлюха, при следующей же их встрече — альфе об этом знать было совсем не обязательно. — О, нет, нет, нет… — прошептал Тэхён, потягивая кофе через трубочку и перечитывая в пятисотый раз все присланные Намджуном сообщения. «Тебя понравился подарок?» Да я ничего лучше в жизни не получал, подумал омега про себя, но ответить Намджуну не решился. «С тобой же всё хорошо?»✲✲✲
Тэхён, проклиная всё на свете, опаздывал уже на пять минут. Раньше бы он свалил это на обычную непунктуальность, стереотипно присущую всем омегам, но сегодня с каждой лишней минутой его мнение грозилось перемениться в прямо противоположную сторону от уже принятого решения, поэтому, только оказавшись на парковке, он бабочкой выпорхнул из Феррари и, даже не переведя дух, побежал к главному входу отеля, в котором находился выбранный альфой ресторан. Торопился ли омега так действительно из-за нежелания поддаваться собственной чувствительности или же потому, что не видел Намджуна целую неделю и правда скучал и хотел встречи — было известно только самому Тэхёну. Но он уверенно и без умолку повторял себе, что нет, не скучал, не хотел, не искал в нём счастья, повторял, что им вместе ни за что не быть, выбрал, как ему казалось, для себя самое важное. Тэхён твердил, вбивал себе в голову, убеждал всеми правдами и неправдами, уговаривал не показывать альфе нежности, через край для него одного льющейся, не давать ему почувствовать теплоты, от своего тела исходящей, не поддаваться его словам, не вестись хотя бы в этот раз. Он повторял это, даже когда непослушными пальцами нажимал на кнопку нужного этажа, повторял, когда смысла в этом уже абсолютно не было. Намджун не знал, чем занять себя, пока ждал опаздывающего Тэхёна, и просто смотрел на вечерний Сеул сквозь панорамные окна ресторана, цепляясь взглядом за отдельные, самые ярко горящие огоньки высоток. Ему было неспокойно. Его охватывал какой-то мандраж, как перед первым свиданием, сердце билось громко, дышалось совсем тяжко. Он боялся, что выдержки не хватит. Да в этом и сомнений не было. С Тэхёном никогда не хватало. Он чувствовал его спиной, затылком, ногами, он слышал его глубокое дыхание, когда тот ещё даже из лифта не вышел, вдыхал далёкий запах клубники и медленно-медленно плыл, скидывая с себя когда-то бывшие прочными оковы, со скрипом разматывая тяжёлые заржавевшие цепи, разрешая себе и своим демонам сегодня всё. Стоило только альфе развернуться, как рот его наполнился слюной, все какие-то придуманные заранее реплики вылетели из головы, а мысли потекли совсем не в то русло, ломая плотины здравого смысла, и их было не остановить. Тэхён стоял на другом конце ресторана, как всегда, сногсшибательно красивый. В тончайшей белой рубашке, как, мать вашу, ангел, и в узких чёрных брюках. Намджун на это только одними губами повторил уже однажды выделенный для себя постулат: «В белом тебе просто ахуенно». Тэхён ступал осторожно, шаг делал маленький, слишком близко подходить не хотел. А альфа судорожно вспоминал всё, между ними произошедшее, каждую деталь в памяти возобновлял, в папках с воспоминаниями рылся, готовился омегу наконец своим сделать, отказ, как возможный ответ, даже не рассматривал. Когда Тэхён просил Намджуна выбрать ресторан, он совсем не имел в виду выбрать ресторан и снять его на весь вечер только для них двоих, но альфа каким-то чудом сделал именно так. Поэтому, вспомнив, какой силой Намджун обладал и что мог с ним сделать, останься они наедине, омега растерял последние крупицы смелости, перед альфой себя сейчас совершенно беззащитным ощущал, но принятое решение менять не собирался. Намджун подошёл к столику, молча усадил за него омегу и, зарывшись ладонью в белоснежного цвета волосы, нервно хмыкнул. — Прекрасно выглядишь, — сказал он негромко, пожирая тёмным взглядом сантиметр за сантиметром совершенно бархатной кожи омеги. — Намджун, пожалуйста, не надо, — прикрыв дрожащие веки, остановил его Тэхён. — Я пришёл сказать, что я не тот человек, который тебе нужен. Альфа от этих слов даже немного растерялся, но внешне совсем не изменился, оставаясь таким же спокойным и пугая свою куколку всё больше. — Почему ты вообще выдумал, что имеешь право решать, кто мне подходит, а кто нет? — Потому что я знаю себя, — моментально вспыхнул Тэхён на слова Намджуна. — Потому что знаю, что не справлюсь. — Я тебе помогу, — альфа быстро сцепил свои пальцы с горячими, лежащими на скатерти пальцами омеги. — Я для этого и нужен. Я тебе в чём угодно помогу, ты только скажи, — он потянулся к лицу Тэхёна рукой и осторожно погладил его пылающую маковым цветом щёку тыльной стороной ладони. — Не надо, — вздрогнув от ощущения кожи Намджуна на своей, вновь попросил Тэхён, уворачиваясь от новых прикосновений. — Я тебя не… — Да я жить без тебя не могу, — вырвалось у Намджуна прерывисто, словно из груди, в миллионы раз быстрее, чем должно было. — Ты же мой, — вышло не вопросом, а утверждением. — И даже не думай отрицать этот грёбаный факт. Я ни спать, ни есть без тебя не мог. Мне стащить тебя пришлось, чтобы хоть чуть-чуть успокоиться, — продолжал он без остановки, на горло своей гордости наступая, все кости ей одну за другой переламывая, не замечая, как менялось лицо омеги от слова к слову. — Я сдохну за тебя, если попросишь, — Намджун устало выдохнул, ища ответ в огромных зрачках напротив, в приоткрытых пухлых, пиздецки сладких губах, в голубых волнистых прядях и во влажных подрагивающих пальцах. — Ты только не отталкивай. Тэхён сидел молча и вдруг, будто вернувшись в сознание, выдернул свою ладонь из чужой, встал со своего места и испуганно посмотрел на почувствовавшего неладное Намджуна. Он дрожал, но знал, что не поддастся, он Намджуна сейчас убивал, но ещё задолго до этого решил, что шаг ему навстречу ни за что не сделает, забудет о нём навсегда, хоть и понимал, что это было за гранью его возможностей. Но остаться с Намджуном — было ещё дальше. В таких тридевятых землях, что не добежать, не долететь, не доплыть было, сколько бы он ни пытался. — Я тебя не люблю. — Любишь, — произнёс альфа беспрекословным тоном, тоже поднимаясь на ноги. — Я тебя не люблю, — с паузой через каждое слово проговорил Тэхён, с каждым звуком в сердце альфы ядовитую стрелу пустил, с каждой буквой, с языка слетевшей, в его огненные кратеры однозначный отказ отправил. Не говори так — взмолился Намджун беззвучно. Не выводи меня из себя — одними губами попросил. — У меня есть бойфренд, — не заметив просьб альфы, почти легко сказал Тэхён, мастерски скрывая ложь, актёрский талант свой, сейчас никому не нужный, показывая. А у Намджуна в голове эти слова эхом отразились, убийственную силу над ним возымели, друг за другом на чудовищные вещи подталкивали. «Ни слова больше не произноси, не заставляй меня ревновать. Не знакомься с моей ревностью настолько близко», — всем своим видом предупреждал Намджун Тэхёна, руку в кулак до побеления костяшек сжимая. — Спасибо за подарок, — улыбнулся омега и, чтобы не расплакаться прямо сейчас, стал быстро собираться. Альфа, будто застыв, внимательно наблюдал за ним, щёку в кровь изнутри кусал, не шевелился, под ледяным куполом собственного бессилия, наколдованным омегой, стоял. Тэхён в напряжении телефон даже выронил, так и не донеся его до сумочки, в растерянности чуть о свои же ноги не запнулся. — Ты же чувствуешь? Намджун посмотрел на спину уже развернувшегося омеги, совершенно огненным, насквозь прожигающим взглядом стройные ноги его жадно облизал, а у того слёзы, глаза заполнившие, в океан побыстрее вылиться стремились. Не так, всё пошло опять не так. — Меня чувствуешь? — альфа тут же оказался позади омеги, обнимая его со спины, носом утыкаясь в ароматный загривок. «Чувствую. Только я обещать тебе себя не могу. Никому не могу. У нас ничего не выйдет. Ты это когда-нибудь поймёшь, а до этого сильно на меня не злись, моя вина здесь самая маленькая. Главная причина — ты. Ты. Ты мне важнее подиума. Но ты же и страшнее его» — через прерывистое дыхание, через полувсхлипы выражал омега, умоляя Намджуна дёрнувшимися плечами, затем уже всем телом требуя отпустить. Альфа же, намеренно игнорируя зов омеги, горячо его шею целовал. Своими широкими ладонями его изящные предплечья, тонкие запястья гладил. Тёрся об него, запах свой на нём оставить пытался, хотел мнение его изменить, последние меры из возможных сейчас для этого предпринимал. — Хватит, — не выдержал Тэхён, отталкиваясь от груди Намджуна вперёд и разворачиваясь лицом к нему. — Не хочу. Не могу. Не люблю, — выплёвывал он ему в лицо, наступая на него снежной лавиной, страх хотел напустить, прямо в его хищные глаза смотрел. — У меня есть бойфренд. У нас всё хорошо. А ты — одно моё сплошное «плохо». — Вот именно, что твоё, — утробно, невозможно тихо, а от этого безумно жутко, прорычал Намджун в самые губы омеги. «Поцелуй его» — орал как в рупор чей-то голос в голове альфы. Он встряхнул омегу за плечи и тут же получил вторую в жизни, и вновь от самых любимых в мире рук, пощёчину. — Не ищи меня, не пиши, не звони, — быстро говорил Тэхён, оттягивая слёзы ещё на немного. «Все мои не предназначены для тебя одного», — подумал он, взглянув на Намджуна так, будто прощался с ним и вправду навсегда, — «И исключительно лишь мои не». Вытирая манжетом рубашки горячие дорожки слёз с щёк, Тэхён выбежал из ресторана, вызвал лифт и каким-то чудом нажал на нужную кнопку, чуть ли не скатываясь по его стене вниз после того, как сомкнулись двери. Почему было так больно, Тэхён не знал. Ещё он не знал, как теперь жить с этим будет. Но понимал прекрасно, что альфа без него, как и он без альфы, долго не протянет. Что за нить такая невидимая их связывала, что за бес попутал, вместе переплёл, что за чёрт соединил, спеться заставил, было неизвестно ни альфе, ни омеге. Для чего они вообще всё это начали? Для чего Тэхён так много мечтать себе позволил, для чего Намджун на самом деле таким волшебным оказался? И тайна, кому это понадобилось, чтобы сейчас на первом этаже, торопясь на парковку, один омега взахлёб рыдал, биения собственного сердца совсем не чувствуя, а на последнем один альфа, задыхаясь, хрустальные фужеры в гневе бил, себя заодно разрушая, осталась всё той же тайной.✲✲✲
Тэхён, заехав перед этим в один знакомый бар, сидел, захлёбываясь горячими слезами, за рулём своего красного Феррари и вливал в себя тёплый, а от этого слишком горький бакарди. Ночной Каннам горел всеми цветами радуги, трасса, раскалённая от покрышек и совершенно матовая, подсвечивалась с обеих сторон фонарями и шла волнами в рассредоточенных глазах омеги. Намджун был мудаком, конечно, бесил ужасно, убить его сейчас хотелось как никогда раньше, но забыть своё страшное «Не люблю» в его адрес Тэхён не мог. Из-за чего рыдал ещё сильнее, прикладывался к прозрачному горлышку бутылки, делая красиво даже это, и не по-божески пьянел. И Тэхён, возможно, продолжил бы гнать на скорости 180 километров в час, в одной руке держа бакарди, а другой почти как надо выворачивая руль, если бы не патрульная машина, стоявшая на обочине, которая ещё издалека настойчиво потребовала, чтобы Феррари сошёл с трассы. — Ну-у-у, не-е-е-т, — успел протянуть Тэхён, хныча и топая ногами, пьяно соображая, останавливаться ему или послать патрульных к чёрту на куличики, а через полчаса его уже вели под обе руки по коридору близлежащего отделения полиции. Омега с отвращением разглядывал серый интерьер помещения, не зная, за что уцепиться, чтобы не упасть в обморок от страха и от литра алкоголя в крови. Он даже не понял, кто и когда успел прицепить его запястье к стулу наручниками, и как его сумочка с документами и мобильным оказалась в руках начальника отделения. — Имя? — Погугли, сучка, — пробурчал расстроенный Тэхён. Ему бы сейчас дома лежать следовало, слезами подушку обливать и вспоминать, что альфа час назад целовал его. Целовал без шуток, без похищений и угроз. Целовал как самого любимого человека на этом ебаном свете, а Тэхён всё это парой железных слов прекратил, отчего рыдать и вернуться к Намджуну хотелось ещё больше. — Закрывайте его, — выгнув бровь, вздохнул щуплый бета и списал имя омеги с его водительского удостоверения. — Эй, — жалобно окликнул его Тэхён, готовый сейчас хоть на виселицу идти, хоть на расстрел, хоть голову под гильотину положить, потому что провести ночь в грязном полицейском участке было выше его сил. — Я имею право на один звонок. — Достал… — бета устало потёр переносицу, вынул из сумочки Тэхёна телефон и протянул его хозяину, — Да хоть на десять. Только если будешь звонить своему, — бета запнулся, опустив вертевшееся на языке «ёбырь», и продолжил, — альфе, намекни ему, что тебе начислен немаленький такой штраф за вождение в состоянии алкогольного опьянения. Получив телефон, Тэхён тут же перестал слушать этого парня с лицом подростка. Он знал, кому позвонит. Не Джину, не друзьям и не знакомым. Набирая номер Намджуна, омега, возможно, совершал самую большую ошибку в своей жизни, но не совершить её просто не мог. Натерпелись они достаточно, как вынесли всё это, было непонятно, настрадались оба выше крыши, навоевались друг с другом на годы вперёд, и Тэхён надеялся, что в Намджуне не просчитался, звоня ему сейчас. Потому что это было разрешением для альфы, пропуском в жизнь омеги, его счастливым билетом. Тэхён ведь, номер набирая, судьбу не только свою строил. Он Намджуна с собой сплетал, взволнованно тяжёлые гудки слушал, вечное клеймо и на себя, и на него ставил, плакал и шептал взявшему трубку альфе: — Намджун, забери меня отсюда. Пожалуйста. Тэхён чувствовал, как в Намджуне от этих слёз все существующие тормоза разом слетели, как все органы внутри меж собой перемешались, как его сердце, омегой же недавно убитое, воскреснув, ядерной бомбой взорвалось, всё в алый внутри альфы раскрашивая, и главное, как голос его низкий, взволнованный, скороговоркой прозвучал: «Сейчас приеду» — и не обманул. Намджун был в участке уже через пятнадцать минут. Он знал, что ему самому кучу штрафов пришлют за превышение скорости и несоблюдение правил, но на правила эти он хуй сейчас класть хотел. Он себя для омеги привёз. Он к нему и за ним приехал. Тэхён хоть и пьяный был, но, увидев Намджуна, обрадовался и улыбку спрятал. Альфа не подвёл, сам того не зная, подтвердил, что омега всё-таки правильный выбор сделал. И Тэхён, последние слёзы с щёк стирая, чуть с ума не сошёл, услышав, что Намджун представился его мужем. Альфа говорил с бетой, что-то подписывал и оплачивал, но смотрел только на Тэхёна, исключительно на него. На полуопущенные веки, на сжатые в кулачки руки, на приоткрытые губы, и если бы Намджуну сейчас подсунули какие-нибудь левые документы, он бы подписал их, не задумываясь. Потому что ни на кого, кроме Тэхёна, глядеть не мог. И омега, казалось, впервые от взглядов этих не прятался, не скрывался, не сбегал. Наоборот, позволял себя разглядывать, показывал, что Намджуна хотел и только Намджуна. Что без него жить не мог, что всё сказанное до этого было прахом, не более. Альфа решил всё за считанные минуты, закинул на плечо сумочку омеги и, ни о чём никого не спрашивая, поднял его на руки. Тэхён, испугавшись, что упадёт, обвил шею Намджуна обеими руками и спрятал поплывший взгляд в его плече. — У тебя ахуенные ноги, — неся Тэхёна на улицу, прошептал Намджун, приложившись губами к его уху. Тэхён, совсем румяный, непонятно, то ли от бакарди, то ли от его слов, тихо промычал: — Какая же ты сволочь, Ким Намджун. И какой красивый. — Не забудь о своих словах завтра, — улыбнулся альфа, аккуратно опуская его на пассажирское сидение порше. — Какой же ты… — Красивый, я помню. Спасибо. Выехав с парковки, Намджун решил, что сегодня омега будет ночевать у него. Рядом, в одной постели. И Тэхён, похоже, впервые был не против.