Забытый

В мире оборотней, охотников и банши, оставаться человеком очень сложно. То, что ты человек, делает тебя уязвимым, слабым. Лёгко можно стать наживкой, приманкой или просто преградой, которую легко удалить. Стайлз Стилински не был таким. Он был человеком, умевшим поставить на место любое существо. Да, может, у него и не было немереной силы, клыков, и он не слышал голос смерти. Но у него был ум, который был острей, чем когти оборотней. И сердце, которое толкало его на подвиги, несмотря на страх… Стайлз очнулся, в глаза ударил больничный свет и белизна потолка. — Стайлз. Подросток повернулся на источник голоса и увидел Итана. — Что случилось? — хриплым голосом спросил Стилински. — Ты упал в обморок — друг в момент оказался рядом и взял руку парня в свою — Ты так нас всех напугал — он прижал обратную сторону ладони к своим губам. — Наверное, просто перебрал — Стайлз попытался сесть, но движение тут же отозвалось резкой болью в голове — Черт — зашипел подросток — Я что головой ударился? — Боюсь всё намного серьёзней, понимаешь … Итан не успел договорить. — Ребёнок! — Шериф тут же направился к постели, указывая однокласснику парня на дверь. Когда они остались одни, Стайлз удивлённо взглянул на отца. Большие синяки под глазами, лопнувшие капилляры и трясущиеся руки — слишком взволнованное состояние, для простого обморока. — Пап? Шериф резко сорвался с места и заключил сына в объятья. Стайлз заторможенно положил руку на плечо отца и похлопал. Послышались всхлипы. — Пап, ты, что плачешь что-ли? Эй, да я в порядке, не болит ничего. Что-то случилось? Ноа оторвался от сына и сел на стул стоявший рядом. — Почему ты не сказал мне, что у тебя болит голова? Сын, почему ты не обратился в больницу сразу! — Да это же просто головная боль — подросток облизнул губы. — Стайлз — в палате появился доктор — Как себя чувствуешь? — У меня сотрясение, да? Почему у всех такой вид, как будто хоронить кого-то собрались. На этих словах шериф дёрнулся и из глаз снова пошли слёзы. — Мистер Стилински, Мелисса ждёт вас за дверью, вам нужно подписать бумаги. Не в силах ничего сказать Ноа утёр глаза рукавом рабочей формы и удалился. — Док? — Стайлз поднял бровь и посмотрел на врача. — Стайлз. Есть причина, по которой у тебя болит голова — он замолчал ненадолго, а потом продолжил — у тебя лобно-височная деменция. Стилински моргнул. — Что? — У тебя…. — Да, я знаю, что это такое. Вы, верно, путаете или шутите, вы шутите да, док? Знаете у вас отвратительное чувство юмора — от слова совсем. Даже у моего друга Скотта не всё так плохо. — Я бы хотел, чтобы это была лишь шутка, Стайлз. Всё подтверждено, мне жаль. Мне нужно сходить за обезболивающим, и я вернусь, хорошо? Врач посмотрел на подростка, и сделав выводы, вышел. Стайлз почувствовал, как его охватывает леденящий страх. Он схватился за волосы. В голове промелькнула вся жизнь. Подступала паника. Вдруг дверь распахнулась и в палату ворвался Итан. Стайлз поднял невидящий взгляд на вошедшего. — Я умру — сообщил Стилински, по прежнему сжимая волосы на голове. — Эй, я не позволю этому случится! Слышишь? — прошептал Итан и заключил лицо подростка в свои ладони. — Я не хочу умирать — мелкая дрожь прошибла парня, и крупные капли скатывались и исчезали в руках, держащих его лицо. — Посмотри на меня. Стайлз! — крикнул Итан, и Стилински поднял свои полные слёз глаза — Я не дам тебе умереть. Он потянулся и поцеловал мокрую от слёз щёку. — Ты мне веришь? — Итан отодвинулся от парня. Стайлз кивнул и потянулся к другу, в чьих объятьях стало легче, боль ушла. — Ну, что, готов отправиться домой? — Шериф посмотрел на сына. — Да, пап. Стайлз вздохнул и сделал шаг. На улице приятно пахло свежестью. Люди уезжали, приезжали. А у Стилински мир остановился. Он смотрел на всё по-новому. Почему-то воздух стал вкусным, и подросток вдыхал — вдыхал, боясь не успеть, надышаться им. Глаза были широко открыты, и теперь даже серый цвет казался очень ярким. Стайлзу дали месяц. Месяц и в мире станет на одного человека меньше. Вот так просто оборвётся жизнь парня, который любил учиться, любил своих друзей и семью, парня, который любил жизнь. Стайлз сморгнул слезу. Отец ушёл за машиной, а младший Стилински набрал номер друга. — Хей, Эллисон. Твой автоответчик любезно предложил оставить мне голосовое. Почта Скотта переполнена, поэтому я звоню тебе. У меня проблемы. У меня очень большие проблемы. И мне очень страшно. Я понимаю, вам сейчас не до меня и всякое такое. Но вы мне нужны. Сейчас. Эллисон, прошу тебя. — Сообщение отправлено. Спасибо за звонок! Стайлз сжал телефон. В груди что-то царапало и скреблось. — Да чтоб вас! — он почувствовал, как его переполняет злость. Спустя три недели. Стайлз стал агрессивным. Он злился не за что на отца, на Итана, который был с ним 24 на 7. Он злился на то, что он злится. Когда-то говорливый парень, теперь молчал. Разговаривать не хотелось, да и не получалось без оскорблений всего на чём свет стоит. Хмурый взгляд и раздражительность. Апатия ко всему. Иногда он просыпался ночью, задыхаясь. А иногда повторял свой диагноз и говорил «Да ты явно родился под счастливой звездой!». Стилински продолжал звонить друзьям каждый день. И срываясь после каждого звонка в истерику, совсем перестал разговаривать. Учёбу пришлось забросить, хотя он до сих пор делал домашнее за всех членов стаи. Чувство отчаяния охватывало и не давало Стайлзу думать. Пару раз, выйдя из дома, он заходил в лес. И ему хотелось убежать, но останавливал Итан, который напоминал, что шериф не переживёт этого. Тогда Стилински смеялся и спрашивал «А мою смерть он переживёт?! А мои похороны?!». Он стонал от боли на конец третей недели, но она быстро исчезала, ведь рядом был Итан. И Стайлз не думал, как это связано. У него осталось 10 дней. — Хочешь, уедем? — спросил Итан, увидев, что Стайлз смотрит в окно. — Куда? — Стилински повернулся. — Одевайся — улыбнулся парень. — Нет. — Ты просидишь свои последние дни вот тут? — он обвёл комнату руками. Видимо этот довод убедил Стайлза, потому что он поднялся и хмуро подошёл к шкафу. Через десять минут они были готовы. Итан надел шлем на голову Стилински, на что тот проворчал- «Не спасёт» и завёл мотоцикл. — Обними меня как можно крепче. И они рванули. Рванули, разрезая тишину шумом мотора, рванули, разрывая депрессию Стайлза. Мотоцикл мчался, отдаляясь от города, в котором Стилински провёл свои восемнадцать с небольшим лет. Они ехали два часа и сорок пять минут. — Мы на месте — Итан остановился. — Поляна? Мы ехали, чтобы посмотреть на поляну. — Ага — Парень слез и снял шлем сначала с себя, потом со Стайлза. — Ты псих — заключил Стилински, но с мотоцикла всё же слез. Итан взял его за руку и они отправились на середину заснеженного поля. — Идти тяжело, снега много — проворчал Стайлз. Парень усмехнулся и резко подхватил недовольного на руки. — Эй, ты, что творишь, волчья морда! –ляпнул Стилински. Повисла тишина. — Волчья морда? — Итан продолжил идти с парнем на руках. — Извини — Стайлз неловко зарылся в капюшон друга. — Почему ты так назвал меня? — Ты сильный, как оборотень — промычал откуда-то из-за спины Стилински. — Веришь в оборотней и вампиров? — Итан поставил Стайлза, но руки с талии не убрал. — Нет, конечно! Что мы забыли на середине поля? — Тебе нужно выпустить пар. От тебя неделю уже несёт злостью. — И что? Мне побить тебя? — Стайлз уставился на Итана. — Можешь, если хочешь. Но вообще я имел ввиду, что ты можешь кричать. — Кричать? — Ага. — Тебе мозги отшибло, да? — Стайлз сделал озабоченный вид и потянулся к голове друга. — Я серьёзно — Итан отошёл на пару шагов назад и развернулся, а потом закричал — Свобода! Юхууу! Стилински впервые за долгое время засмеялся. — Давай. И Стайлз закричал. Закричал надрывно, не жалея связок. — Ещё — Итан посмотрел вдаль — пока не почувствуешь, что тебе легче. Он кричал, потому что друзья не отвечают ему, потому что его отец вянет вместе с ним, кричал, потому что он был сломлён, кричал потому что счёт пошёл на секунды. Он устал. И всё это слилось в крике, который эхом разлетался по пустой поляне. — Спасибо — прохрипел Стайлз. — Пожалуйста — Итан улыбнулся. Стилински хотел было повернуться, но вдруг в глазах стало темно, и он оказался в невесомости.