вирус

Вывеска Геймклуба голубым неоном высвечивается перед глазами Вону. Он выдыхает пар в обжигающий холодом воздух и смотрит на проезжающие мимо машины. Вону вновь чувствует невероятную усталость и желание поскорее прекратить эти мучения. Ему уже плевать каким способом. Чон молчаливо и медленно передвигает свою тушу к ресторану, дабы напиться в хлам и просто поговорить с Сынчолем. Он делал так всегда. Чхве осуждал его за это, даже грозил наливать не за бесплатно, но какое Вону до этого дела? Он при деньгах. И любую свою пьянку может оплатить. Зима все больше дает о себе знать, клубы пара вырываются изо рта Вону на выдохе, лёд трещит на асфальте и поблескивает от лучей солнца. Оно уже не греет, его лучи холодные, но не менее противные — они слепят глаза и тускло переливаются на лужах. * * * Вону садится за барную стойку, Сынчоль расправляется с заказом для другого посетителя и, тепло улыбнувшись, подходит к сероволосому парню. – Давненько тебя тут не видел. – Замечает Чхве и протирает стойку небольшой красной тканью. Вону решает правильным не вводить его в курс дела, тем более, что он сам толком всего-то и не понял. Лишь по частям. Прождав, пока Чоль примет новый заказ, он просит виски. – Скажи, Чоль... – Выпив залпом стакан и откусив от дольки лимона, говорит Вону. – Ты когда-нибудь влюблялся? – Разумеется. – Чхве протирает бокалы от пыли и его губы снова расползаются в улыбке. Вону говорит еще что-то, но после считает нужным молчать. Не та тема. Не та. Он просит еще стакан, затем еще, и еще, и еще и останавливается, когда Сынчоль сам лично выпроваживает его из ресторана. На улице стало еще холоднее — отмечает Вону и нелепыми размазанными шагами идет куда глаза глядят. Фонари тускло освещают темные улицы (пока Чон сидел в баре, на улице стемнело) и у Вону оставалось четыре часа до “перерождения“. Он устало шел по тротуарам, то ли дело шатаясь из стороны в сторону. Издалека уже была видна неоновая голубая вывеска “Кометы“ и Вону, ориентируясь на нее, шел строго вперед. Вону не замечает дороги и идет прямо по ней. Какая-то машина резко останавливается и Чон, пошатнувшись, падает на асфальт. Перед его глазами белые пятна, в голове шепот, бьющий по венам и отдающий болью в висках. Он закрывает глаза и лежит так до тех пор, пока к нему не выйдет водитель автомобиля. – Чего ты в таком состоянии выперся на улицу? Вону уже не в силах открыть глаза, но он и не засыпает. Заснет сейчас - сразу же проснется в следующем дне. Водитель аккуратно поднимает Вону, посчитав, что тот в отключке, хватает его за ноги и спину и тащит в машину. Там аккуратно кладет его на заднее сидение, сам садится на водительское место, заводит мотор и едет. Вону плевать. Хоть в лес, хоть в реку с моста, только бы из сингулярной клетки выбраться. Он вздрагивает от холода, но отключаться организму не позволяет. Нельзя. Он говорит что-то несвязное, непонятное никому, кроме него самого, но спустя некоторое время замолкает. Машина останавливается. Из окон не видно ничего. На улице уже очень темно, а в местности, куда его привез хозяин автомобиля, фонарей не было. Да и алкогольное помутнение в глазах Чона очень мешало что-либо разглядеть. Водитель так же аккуратно подхватывает тушу Вону на руки и несет в дом. Сам Вону различал черты здоровенного жилища сквозь приоткрытые глаза: перед домом был выставлен высокий забор с железными или медными прутьями, около дома стояли невысокие декоративные елочки, а на лужайке слева небольшой садик с яблонями. Владелец сего великолепия как бы “кидает“ Вону на диван почти сразу, как они попадают внутрь. Обессиленный он тащится куда-то, оставив “пострадавшего“ одного, а затем появляется со стаканом воды. Вону уже было протянул руку, дабы взять стакан и выпить воды, но парень напротив выливает воду на голову Чона, глаза второго моментально раскрываются, он вскакивает с места, но все еще поражённый опьянением падает обратно на мягкую мебель. – Ты в порядке? – Голос незнакомца звучит мягко и обеспокоено. – В порядке?! – Вону срывается с одного края дивана и кидается в его вторую часть, расставив руки по сторонам и, почти вмазав водителю по голове, падает лицом на декоративную подушку. – Я ему помог, а он драться, вы только поглядите! Незнакомец смеется и улыбается, это сильно раздражает Чона и он рычит ему в ответ: – Из-за тебя я попал в это дерьмо! – Голос Вону почти срывается на крик, разум до сих пор мутит от алкоголя, а тело намеривает отключиться. – В какое это? – В голосе рыжеволосого паренька слышна усмешка. Вону что-то возражает, но водитель даже не собирается слушать — он отходит куда-то, а затем возвращается то ли с пледом, то ли с одеялом, которым сразу же укрывает Чона, проговаривая что-то вроде “Завтра, всё завтра“ и уходит. Вону тает под теплым ватным одеялом, растворяется в уюте и засыпает. * * * – И что же ты творишь? Вону еле-еле открывает глаза, темнота пропадает и перед ним предстает образ Сунёна. – А что я творю? – Голос сероволосого парня дрожит и звучит невнятно, на языке вертится вкус виски, а в голове пульсирует кровь. – Ты набросился на него! Ты хотел его убить? – Хоши бьет своего подопечного по щеке, дабы тот пришел в сознание и хмурит лицо в знак недовольства. Вону улыбается как идиот и пытается подняться с пола. Место, где он появился, похоже на каморку, что-то вроде той, где хранятся инструменты на случай поломки игрового автомата, швабра и кучи ненужного хлама. Он садится на пыльное сломанное компьютерное кресло и смотрит в глаза Наблюдателя. – Я подумал, если я убью его, то сингулярность решит взять его себе, а меня отпустить. – Ты придурок, Чон Вону. – Квон говорит строго и трет пальцами глаза. – Это так не работает! Он должен согласиться взять себе эту клетку. Он должен быть не против принять эту учесть. Но он не настолько тупой, как ты! Он не согласится на такую хрень! Он, наверняка, и не поверит даже в такие сказки. Если уж ты решил спастись при помощи Джуна, ты должен следовать указаниям сингулярности. Она не будет добра к тебе и решит закончить твой срок хоть завтра, если ты будешь вытворять такую поеботу! Зачем ты напился? – Мне было грустно. Не каждый день попадаешь в сингулярности и всеми силами пытаешься спасти свою шкуру, знаешь ли! – Вону обиженно скрещивает руки на груди и дует губы. – Ты ведешь себя как ребенок. – Сунён подавляет смешок и облокотившись о стену объясняет еще раз. – Есть два пути. Один — в темноту и на самое дно, второй — к звездам. Первый означает смерть, но у этого пути есть разветвления. Их тоже два. Выполнение цели — раз и помощь из реальности — два. Если ты хочешь выжить — тебе необходимо выполнить цель и спастись одновременно. Сторонником должен быть человек привлечённый к твоей смерти. Твой случайный убийца водитель или кто-то из окружения той толпы вокруг аварии. Вону кивает, слушая одну и ту же лекцию дважды. Но тут вопрос Наблюдателя вгоняет его в ступор. – Какова твоя цель? Чон знает ответ. Он знает о чем подумал перед тем, как попасть в эту задницу. “Если ты хочешь выжить - тебе необходимо выполнить цель и спастись одновременно.“ Слова Сунёна голубым неоном высвечиваются перед глазами Вону. – Влюбиться. – спустя какое-то время почти шепотом отвечает Чон. Глаза Квона становятся стеклянными и всякая надежда из них улетучивается. Вону замечает это и понимает, что ему необходимо сделать, чтобы выбраться из сингулярности. И от этого становится только страшнее и больнее. – Я его ненавижу, Сунён. – Глаза Вону застилают слезы, пальцы рук предательски дрожат, а губы трясутся. – Я не смогу влюбиться в человека, который убил меня, который вогнал меня в эту клетку и из-за которого я теперь так мучаюсь. Я. Просто. Хочу. Умереть. Я устал. Устал. Устал... Последние слова он проглатывает вместе с подкатившейся к горлу тошнотой, вместе со скатившимися с щек слезами и вместе со всей ненавистью, проступившей потом на лбу. Он прижимает колени к животу и в следующую секунду с его лица пропадают все эмоции. На нем не видно ни злобы, ни счастья, ни отчаяния с грустью, ни ненависти с надеждой. Ничего. В глазах за плотным стеклопакетом та же история. Вону будто морально умер. Его душа измотанна, тело истощено и в этот самый миг организм отключился от внешней оболочки. Хоши машет рукой перед лицом душевно мертвого Чона, а второй поднимает на него все тот же стеклянный взгляд. – Ты не можешь его убить, Вону. – Наблюдатель говорит тихо, пытаясь донести до подопечного основную мысль. – Если ты убьешь его - сингулярность тебе отомстит. Ты вернешься в тот же день, решив, что все отлично, но снова попадешь в аварию. Она и окажется последней для тебя. Вону удрученно кивает, встает с места и покидает каморку. Он уже не обращает внимание на надоедающие противные звуки игр, проходит мимо всех автоматов, смотря точно в пол и никуда больше, и выходит на улицу. “Влюбиться.“ – Думает Вону в тысячный раз и хмурится, обдумывая, как такое вообще может произойти. Ему нужен хороший план, чистый со всех сторон и действующий на сто процентов. Только вот где взять такой. И он непроизвольно думает о Сынчоле. Чон ловит первую попутку и высунув из кармана двести рублей хрипит водителю: “Этого хватит?“. Второй одобрительно кивает головой, забирает чуть помятые купюры и, спросив направление, двигается с места. * * * Сынчоль протирает тряпкой пустой бар, но стоит ему заметить Вону, как на лице появляется старая добрая теплая улыбка. Вону плюхается за барную стойку и заказывает виски. Чоль предупреждает, что после третьей он будет брать с него деньги, Чон соглашается и отмечает, что ему хватит сегодня одной. – Мне нужно влюбиться и влюбить в себя человека. – Вону говорит четко, водя пальцем по краю стакана, а после поднимает молящий взгляд на Сынчоля, мол “помоги“. Глаза Чхве округляются, сказать, что он в шоке — ничего не сказать, он заглядывает Вону в глаза, водит бровями, будто обдумывая сказанное ему, а после наконец говорит: – Что ж... Тебе, вероятно, нужно познакомиться с человеком и показать ему свою лучшую сторону, а не ту, где ты депрессивный алкоголик с припадками и паническими атаками. Я не понимаю, зачем ты говоришь об этом мне. – Проблема в том, – Уточняет Вону. – Что я ненавижу того, в кого мне нужно влюбиться. Сынчоль снова впадает в ступор, разводит руками и качает головой. – Ты сумасшедший. Вону устало кладет голову на стойку, не желая ничего объяснять и вводить Чоля в курс дела. Для чего? Он смотрит на часы, на них два двадцать дня. Еще полно времени. Он благодарит бармена, кладет на стойку сотню купюрой и, ничего больше не сказав, уходит. На улице морозит. Небо затянуто облаками, что даже больше похожи на тучи, темно-серые клубы ваты, медленно плывущие по голубому океану. Ветер пробирает до костей, леденящими языками проникая под одежду и проходясь по всему телу. “Тебе, вероятно, нужно познакомиться с человеком...“ – Обдумывает Вону слова Чхве. Спустя пару минут он достает мобильник и звонит своему знакомому, Хансолю, ака местному хакеру и просит заехать к нему, на что тот охотно соглашается. Вону снова ловит попутку и отправляется на первый пункт выполнения плана.