Of Blond Hair and Blue Eyes

Санджи тупо уставился на Чоппера, сжимающего копытцами его рубашку, и он бы рассердился — чего это ему тут рубашку мнут? — если бы не это абсурдное заявление. Испустив сокрушенный вздох, он сказал: — Чоппер, похоже, ты заработался. Устал? Тогда мы можем продолжить осмотр в следующий раз, и… — Но это правда! — перебил его Чоппер, нахмурившись. — Я пять раз все перепроверил! И даже использовал самые лучшие химикаты для того, чтобы выявить, не была ли реакция ложной! Здесь нет никакой ошибки! Следующая фраза Санджи встала комом в горле. Он посмотрел на рабочий стол Чоппера. Помимо здоровенных книг по медицине, стеклянных колб и баночек с порошками, на нем стоял штатив с пробирками. И во всех пробирках булькала подозрительно-розовая жидкость. Это и есть результаты? Нет, нет, нет, быть не может. Это безумие, которое не может быть правдой. Санджи осторожно отдернул копытца Чоппера от своей рубашки. — Но я — мужчина, такого просто не может быть. Я не могу забеременеть. Это безумие. — Я знаю, это общеизвестно, но… — с печалью Чоппер взглянул на него, — мы пережили уже много безумств, верно? Санджи скрыл лицо в ладонях. Его уверенность и рациональность пошатнулись, мир начал переворачиваться с ног на голову, когда они вошли на Гранд Лайн. Кто бы мог подумать, что на небе и под водой могут быть острова? И говорящий олень с синим носом, и скелет-бард, самый настоящий киборг, резиновый человек, жрущий как не в себя. А ведь это — всего лишь его товарищи, и волос на голове не хватит, чтобы пересчитать, сколько раз происходящее на Гранд Лайн его удивляло, восхищало, ввергало в ужас. Чоппер спрыгнул с его колен и подошел к столу. Вскочив на стул, он начал перебирать книги, а потом вытащил одну и принес ее Санджи, а сам уселся у его ног. — Я наткнулся на эту книгу у Докторины, еще на Острове Драм, — пояснил Чоппер, пока Санджи перелистывал страницы, в итоге остановившись на той, что была помечена закладкой. «Мутации в анатомии и физиологии человека». От названия Санджи поморщился. — Видишь ли, в человеческом организме могут происходить определенные генетические изменения. В твоем случае, я могу сделать вывод, что произошла… мутация в репродуктивной системе, она повлияла на гормоны, и… В общем, если ты можешь выносить ребенка, значит, у тебя есть матка, она просто не была активна до какого-то определенного момента. Чоппер ткнул на подробную анатомическую модель во всю страницу. У нарисованного человека в утробе находился ребенок, но самым странным у него было, блядь, наличие члена. — Когда я увидел эту книгу, я подумал, что Докторина глупая, ведь тела мужчин не были созданы для того, чтобы вынашивать детей. И вот появился ты. Я впервые сталкиваюсь с таким случаем, — Чоппер поднял на него решительный взгляд. — Видишь, Санджи? Это не невозможно. Санджи судорожно сглотнул. Его руки, держащие раскрытую книгу, дрожали. Он мог бы выкурить сигарету или две, или целую пачку, пока не выжжет все свои легкие. Он мог бы выпить вина, которое держал про запас, набухаться так, чтобы завтра проснуться и просто посмеяться над невероятной шуткой о его беременности. — Все еще не могу поверить, — Санджи потер дергающуюся в нервном тике бровь. Вот дерьмо, у него снова начала болеть голова. Чоппер поднялся и перевернул две страницы, указывая Санджи на статью. — Есть лекарство, которое могло вызвать эти мутации. Смотри, — на странице была изображена пурпурная трава с широкими листьями, — это растение называется амагенон. Его использовали для приготовления антидепрессантов, обезболивающих и транквилизаторов. Так что можно его причислить к наркотическим веществам из-за его необычного влияния на психику. И у него были странные побочные эффекты, поэтому плантации амагенона закрыло Мировое Правительство; и его, и лекарства на его основе изъяли из рынка, а все записи и публикации о его существовании были почти стерты. Восемьдесят лет амагенон был запрещен во всем мире. — И как все это связано? Я точно не принимал такую дерьмовую наркоту. Да я даже не помню, когда в последний раз у меня температура поднималась. — Ну, в таком случае… — Чоппер отложил книгу и задумался. — Может, твоя мать принимала что-то, пока была беременна? Санджи уже открыл было рот, чтобы возразить, но тут же его закрыл. Он молчал, пока в памяти поднималось одно старое воспоминание. — Послушай, Санджи, — Рейджу прилепила пластырь ему на щеку, чтобы закрыть порез. — Я не на твоей стороне, ясно? Если я не буду смеяться вместе с ними, то тоже попаду под раздачу. — Они ужасные! Не хочу считать их своими братьями, — Санджи сглотнул, проступившие слезы он сразу же вытер насухо. Тогда он твердо был уверен в том, что мужчины не плачут. Рейджу вздохнула: — Тогда и меня не считай своей сестрой. Я такая же отвратительная, как и они, — она выглянула в коридор и некоторое время сосредоточенно молчала, прислушиваясь, не идет ли охрана. Когда ей показалось, что горизонт чист, она наклонилась к Санджи и быстро зашептала: — Ты никогда не задумывался, почему наши братья такие? Наш отец планировал сделать из нас машины для убийств без каких-либо эмоций, и для этого, когда мама была беременна, он давал ей какое-то лекарство. Он хотел, чтобы мы стали идеальными воинами Королевства Джерма. У Санджи подкосились ноги — он больше всего боялся своего отца. — Препарат почему-то не подействовал только на тебя. — А на тебя? — запинаясь, спросил Рейджу Санджи. — А на меня — чуть-чуть, — она улыбнулась. Санджи положил руку на холодный металл, сковавший его голову. Поэтому он родился таким слабым и оказался в этом ужасном месте? Если бы препарат сработал, то Санджи сейчас бы здесь не был. Но тогда он бы стал как Ичиджи, Ниджи и Йонджи — и это пугало его больше, чем то, что он заперт в темнице с железной маской на лице. Санджи не понимал, почему мама так поступила, почему не отказалась, но не мог ее винить, потому что она любила их, действительно любила. В отличие от отца, который заставил весь мир думать, что Санджи мертв, потому что предпочел стереть из своей жизни неудачный эксперимент, нежели жить и знать, каким позором ему обернется сын-неудачник. — Я скучаю по маме, Рейджу, — бездумно выпалил Санджи. В нем вновь проснулась тоска по матери, ведь она была единственной, кто принял его. Рейджу потрепала его по голове: — У тебя доброе сердце, Санджи. Вот почему она так сильно тебя любила. Санджи прикусил нижнюю губу и мысленно выругался. — Санджи? Чоппер смотрел на него с недоумением. Санджи почесал затылок. — Ну, полагаю, что да. Моя мать вроде как принимала что-то, когда была беременна мной. — Ох, Санджи! Если это был амагенон, тогда все становится понятно. Но зачем, Санджи? И как ей удалось его заполучить? Для Джерма 66 нет ничего невозможного. У их семьи есть власть, военная мощь, передовые технологии и влияние в подпольном мире. И отцу явно не составило труда заполучить что-то запрещенное. Но Чопперу об этом знать не стоит. Никому не стоит знать о его дерьмовом прошлом. — В общем, долгая история, — отмахнулся Санджи, понадеявшись избежать вопросов Чоппера о своей семье. — Лучше скажи, сможешь ли ты обратить действие амо-чего-то-там вспять? Чоппер на секунду задумался. — Я могу попробовать, но это опасно, Санджи. Если заниматься этим сейчас, во время беременности, это убьет твоего ребенка. Санджи побледнел. Его рука сама потянулась к животу в защитном жесте. Он чувствовал ту странную выпуклость под ладонью, и пусть он еще не был полностью убежден в предположении Чоппера, но одна только мысль, что он может убить невинного, еще не рожденного ребенка, вызывала у него тошноту. Чоппер увидел его страх, и понимающе кивнул. — Так, хм… значит, у тебя все-таки был секс с мужчиной? — застенчиво уточнил он. Санджи смутился и отвернулся, чтобы Чоппер не разглядел его полыхающего лица. Как ему вообще ответить на такой неловкий вопрос? Который был задан таким малышом? — Что-то вроде того, — тихо ответил Санджи, и Чоппер потер свой синий нос — он сам был смущен не меньше. — По результатам ты примерно на втором месяце, — заявил Чоппер. — Значит, это кто-то с Острова Фейерверков? Санджи поежился. Они останавливались и на других островах, но между ними была разница в две-три недели. Если Чоппер говорит, что он на втором месяце, значит, Остров Фейерверков — самый логичный вариант. Санджи покачал головой. — Нет? Значит… — глаза Чоппера расширились, — значит, это кто-то из команды? Блядь. Чоппер был раздражающе прямолинеен, и он был последним, с кем Санджи хотел бы обсуждать свои любовные похождения. Робин хотя бы знала его секрет, но делиться им с Чоппером Санджи не собирался. — Я не хочу говорить об этом, Чоппер. Тот выглядел разочарованным, но только кивнул. — Понимаю, прости, Санджи. — Не стоит, — Санджи потрепал Чоппера по голове, — и спасибо, кстати. Санджи обулся и встал. Ему срочно нужна сигарета. — Я пойду. Находу он вытащил пачку из кармана, но Чоппер снова потянул его за штанину. — Что? — спросил Санджи. — Пожалуйста, не кури. И… не тренируйся и не напрягайся. Можешь готовить, но не слишком много, чтобы не было физического истощения. Иначе… ребенок может пострадать. Санджи в ужасе уставился на обеспокоенного Чоппера. Что значит «не кури»? Ему нельзя курить, драться и даже делать то, что он любил всем сердцем — готовить? Тогда что, черт возьми, ему вообще делать? — Не слишком ли? — уточнил он. — Если хочешь знать мое мнение, я вообще бы заставил тебя отдыхать все оставшееся до родов время, — Чоппер отпустил штанину, разочарованное выражение лица Санджи его задело. — И приходи ко мне хотя бы два раза в неделю, хорошо? Я буду регулярно проверять тебя. Если ты все еще сомневаешься — я тебя не виню, но все же осторожность не помешает. Для тебя и твоего ребенка я хочу только лучшего. Санджи не знал, что сказать. Он все еще не мог смириться с тем, что внутри него сейчас ребенок — самый настоящий маленький человечек. Это даже звучало странно. Но во что Санджи мог верить, так это в искреннюю доброту Чоппера. Нехотя он убрал пачку обратно. Мягко улыбнувшись, он ответил: — Понимаю. Тогда пообещаешь мне кое-что? — В чем дело? Санджи присел на корточки и игриво щелкнул Чоппера по шляпе. — Пока ничего не говори остальным. Сначала мне нужно подумать обо всем этом. — Конечно! — Чоппер поправил шляпу с сияющей улыбкой, — Врачебная тайна! Санджи тихонько рассмеялся и покинул медотсек. Рука в кармане нетерпеливо сжимала пачку. Неужели ему придется распрощаться с любимыми онко-палочками на целых несколько месяцев? Одна мысль об этом приводила к тому, что Санджи хотелось выместить на чем-нибудь свое раздражение. Ради всего святого, у него же начнется никотиновая ломка! Заметив, что рубашка не заправлена как следует, Санджи потянул к полам руки, но вместо этого скользнул под ткань и огладил выпуклость на пупке. Он не обязан был следовать указаниям Чоппера, потому что у них все еще не было прямых доказательств. Но эта маленькая шишка делала ситуацию более реальной, и Санджи боялся. Если Чоппер был прав, то что ему делать? Он не мог сказать об этом команде, тем более — тупоголовому куску мха. Ведь они спросят, кто отец, а Санджи и сам был не уверен, хотя точно знал — первый и единственный секс, который у него был, был с Маримо! Что подумают друзья? А что скажет сам Маримо, когда узнает, что, скорее всего, отец — он? Поверит ли он Санджи? Или отгородится от него? Сердце в груди болезненно сжалось. Санджи не знал, что произойдет, если Маримо его оттолкнет. Раньше Санджи было на него плевать, и за те два года, пока они не видели друг друга, Санджи о нем даже не вспоминал и был в полном порядке. Но, увидев Зоро на Сабаоди, стоящего на разбитом корабле, насквозь промокшего, в нем разросся жар, комком оплел сердце, пустив по венам странное тепло. Неужели его влечет к Маримо с тех пор? То чувство было похоже на то, как если бы Санджи отыскал свой любимый кухонный нож, которым пользовался в детстве и который спустя столько времени был черт знает где. И это чувство будоражило. — Эй. Санджи чуть не подпрыгнул, услышав низкий голос. На лужайке под деревом сидел Маримо. Расслабленный, он сцепил руки на затылке и смотрел на него прищуренным от слепящего солнца глазом. Вот его Санджи вообще бы предпочел не видеть. Он бродил бесцельно, даже не замечая этого, он настолько погрузился в свои мысли, что пришел на лужайку вместо камбуза. Дерьмо. — У тебя болит живот? — спросил ублюдок с ухмылкой. Санджи даже не сомневался в том, что его мозги размером с горошину. Его рука все еще была под рубашкой, и Санджи выдернул ее и завел за спину, словно пытался избавиться от улики. — Заткнись, голова-трава, — Санджи закатил глаза. — Лучше спи, умри, или что-то такое в этом духе. Прекрати меня доставать. — Так что сказал Чоппер? Пальцы Санджи дернулись, ладонь едва не сжалась в кулак. Зоро заметил это, потому что на секунду его глаз метнулся к руке Санджи. Он не мог позволить Зоро узнать! — А что? Ты и в правду беспокоишься обо мне, мистер Водоросль? — Да кому ты нужен, Завитушка, — хмыкнул Зоро. Санджи приподнял уголок губ и осторожно запихнул руки в карманы. Ублюдок перед ним обладал каким-то звериным чутьем, и Санджи нужно было прекращать все это поскорее. — Чоппер сказал, что у меня несварение или как-то так. Так что да, у меня болит живот. — Нечего было жрать свою дерьмовую стряпню, дерьмо-кок. — А? Хочешь, я тресну тебе по башке так, что она вылетит из твоей задницы, Маримо? — Тсч, — Зоро отвернулся. — С тобой не интересно драться, если ты болен. Иди отдохни, принцесска, восстанови свою тонкую душевную организацию. Санджи почувствовал небывалый азарт. Сейчас он с легкостью мог бы свернуть ублюдку шею. Вскинув ногу, Санджи плотоядно улыбнулся: — Тебе меня не победить, Маримо! — Ха-а? — Зоро подскочил, — Да я побью тебя с закрытыми глазами, дерьмо-кок! — Да ладно? — Санджи наклонился вперед, стукаясь лбом о лоб Зоро. — Тогда я побью тебя, пока сплю, идиот! — Тогда я побью тебя, даже если умру, мишенебровый! — А?! Я надеру тебе задницу, говнюк! — зарычал Санджи. Зоро ответил сердитым взглядом: — Ну попробуй, поварешка! — Кок-сан. Они остановились и резко повернули головы в сторону Робин. Она стояла на лестнице, положив свою очаровательную ладошку на перила, и ослепительно улыбалась. — Мне кофе, пожалуйста. Санджи резко сделал шаг назад, и ублюдочный Маримо завалился вперед, впечатываясь лицом в газон. Ха! — Уже бегу, Робин-чуан! — воскликнул Санджи, сложив руки под щечку. Его драгоценный ангел нуждался в нем, и конечно же он поспешит! Краем уха Санджи услышал, как Маримо тихо произнес «ублюдок», потирая нос. Глупый идиот. Санджи уже расписал, какой прекрасный кофе он сварит для прекрасной Робин-чан, и почти дошел до кабуза, как его внимание привлек громкий крик Усоппа с палубы. — Земля! Земля по курсу!