Of Blond Hair and Blue Eyes

Пожалуй, последний раз, когда Зоро слышал что-то настолько смешное, был на Дресс Роуз. Когда тот каменный гигант размером с треть острова возвышался над ними необъятной громадой, а затем что-то сказал Луффи смехотворным, писклявым голосом, который ну никак не подходил его большому телу. Последний раз. До этого момента. Перед ним стоял маленький ребенок, похоже, немного придурковатый, раз звал себя «Ророноа». Эти его брови кудрявые, глаза синие — ну вылитый дерьмо-кок. Единственное, что озадачивало Зоро, так это его непослушные зеленые волосы. Где, черт побери, этот сопляк их взял? Не то чтобы только Зоро ходил и тряс зеленой башкой — любимым предметом для насмешек дерьмо-кока — но все же это достаточно редко встречающийся признак внешности. Зоро вообще мог припомнить только Кейми и Бартоломео. — Что?.. — у Усоппа от ужаса задрожали губы, руками он обхватил себя за плечи. — Так ты… ты его… — Кайтаро! В их поле зрения появился еще один человек в плаще. Им оказалась девчонка, похоже, подросток. Она подбежала к мальчику, взволнованно обхватила его лицо руками, повернув к себе, и с тревогой оглядела: — Ты в порядке? — она утерла его лоб платком. — Я же тебе сказала, чтобы ты никуда не уходил, пока мы с Дан-саном будем покупать муку! Ты вечно теряешься! Как ты оказался в этом районе?! Подняв голову, девчонка встретилась с чужими взглядами и вежливо поклонилась, чтобы извиниться: — Простите за беспокойство! — Все… все в порядке, — Усопп обрел дар речи. Он явно притворялся спокойным, — Но… — оглянувшись на малыша, который все еще смотрел на Зоро, он сказал: — этот парень назвал себя Ророноа. И, возможно, я могу знать кое-кого с этой фамилией. Девчонка от заявления Усоппа побледнела, на лбу выступили капли пота. — Я… мы… — она пыталась связать мысли воедино, но внимание переключилось на ребенка, и она решительно произнесла: — Нам пора возвращаться, извините. Взяв маленькую ладошку мальчишки в свою, она пыталась увести его за собой. Усопп забеспокоился: если эти двое сейчас уйдут, то они с Зоро — и не только с ним — упустят кое-что важное, то, чего все эти годы не хватало. Усопп не мог позволить, чтобы, ухватившись за это, оно проскользнуло меж его пальцев. Сделав шаг вперед, он протянул руку к ребенку, но остановился, когда Кайтаро снова заговорил. — Папа. Он ткнул мизинцем в Зоро, отчего тот удивленно пошатнулся. — Папа. Кайтаро вырвал ладонь из рук девчонки и, перебирая своими маленькими ножками, подбежал к Зоро. Он вцепился в полу плаща и глядел на него большими круглыми глазами, радостно улыбаясь. — Папа! — Эй, мелкий, подожди, — Зоро отступил назад. — Кайтаро, что ты делаешь? — девчонка пыталась схватить его, но тот не отлипал от Зоро и прятался за него, крепко сжимая ладошками его плащ. — Нам пора домой, папа ждет. Зоро почувствовал, как ребенок покачал головой. — Нет, папа вот! Девчонка сглотнула и боязливо подняла взгляд на Зоро. Мгновение замешательства — и она вдруг смутилась, а после поднялась с корточек и посмотрела уже спокойно. — Ты… Ророноа Зоро? — Да, — Зоро уставился на нее, нахмурившись. — Меня зовут Сора, — сказала она. — Вы хотите увидеть Санджи-сана? — Погоди, ты знаешь Санджи? — спросил Усопп. Когда Сора кивнула, у него перехватило дыхание, он пробормотал что-то вроде «так это правда». Сора подошла к Зоро, тот выпрямился, готовый защищаться, когда она попыталась дотронуться до него. — Не волнуйся. Я не сделаю ничего плохого, — заверила она. — У меня есть способность узнать, лжешь ли ты. И если ты действительно хочешь увидеть Санджи-сана, то позволь мне. Зоро прищурился, выискивая в облике Соры хоть намек на угрозу, но в ее глазах плескалось лишь что-то восторженное. Он присел на корточки. — Хорошо. Сора опустила ладонь на плечо Зоро и прикрыла глаза — пары секунд оказалось достаточно. На ее губах появилась слабая улыбка. — Я верю тебе, — произнесла она. — Не знаю, обрадуется ли Санджи-сан, увидев тебя, но… — она посмотрела на Кайтаро, а потом снова на Зоро, — думаю, что четырех лет достаточно. Зоро растерянно нахмурился, но не успел и слова сказать, как перед ним возник человек. Он тащил телегу с мешками муки, а потом заговорил с Сорой, подозрительно оглядывая незнакомцев бандитской наружности. — Все в порядке, Дан-сан, это друзья Санджи-сана, — объяснила Сора. Его лицо посветлело, а напряженное поведение сменилось дружелюбным. — Ох, простите за грубость. Я Дан, коллега Санджи, — представился он. — Усопп, — он указал большим пальцем на Зоро, — а этот ворчун — Зоро. В другой раз Зоро бы огрызнулся, но сейчас не стал. Дан был загорелый и скуластый, с темными растрепанными волосами. Не сильно мускулистый, да и был более худым по сравнению с Зоро. — Кайтаро, — Дэн протянул руку ребенку. — Идем сюда, давай вернемся. Зоро стало неловко, что Кайтаро прилип к нему. Но, как ни странно, у него не было желания отпугнуть от себя надоедливого сопляка. Зоро не возражал, что Кайтаро рядом, хотя обычно он никогда не ладил с детьми. …Большего всего Зоро беспокоило то, что Кайтаро звал его «папа». — Все в порядке, Дан-сан, — заверила Сора, потянув его за рукав. — Пойдемте в порт. — Я помогу вам дотащить тележку, — вызвался Усопп, и Дан с радостью принял его щедрое предложение. Видя, что их небольшая процессия уже двинулась, Зоро оглянулся на Кайтаро и сказал: — Эй, мелкий. Нам нужно идти. Кайтаро глянул на него снизу вверх, продолжая хлопать глазами и мять полы плаща. Но тут же отцепился и побежал рядом, когда Зоро для убедительности кивнул в сторону остальных и сделал шаг вперед. Вздохнув, Зоро устроил руку на рукоятях, и зашагал по каменной дороге вниз. Все несколько кварталов, что они шли, он боковым зрением наблюдал за Кайтро. Сопляк старался поспевать за ним, вспотел и тяжело дышал, но не жаловался, не издавал недовольных звуков. Только тихое дыхание и топот маленьких ножек. Зоро заметил, что, словно повинуясь инстинктам, его ноги сами собой запинались о камни, замедляя шаги, чтобы сопляк смог отдышаться и идти рядом. Вновь набирая темп, Зоро почувствовал, как его что-то потянуло вниз. Зоро с любопытством посмотрел на сопляка, снова ухватившегося за его плащ. Их взгляды встретились. Сопляк улыбнулся, прикрывая глаза до лучистых морщинок в уголках. Зоро почувствовал необычайную легкость в голове и тут же попытался скрыть ее кашлем. Вот же срань, сопляк действительно был похож на дерьмо-кока.

***

— Раньше мы добирались на грузовом судне, а сейчас — на пассажирском, и оно быстрее, — пояснила Сора. — Поэтому мы прибудем на Банару всего через два дня. Они оплатили две каюты: первую заняли Зоро и Усопп, вторую — Дан, Сора и Кайтаро. Сопляк хотел остаться с Зоро, но после того, как Сора серьезно переговорила с ним шепотом, он, надув губы, наконец, кивнул. — Сора. Она оглянулась на Усоппа, остановившись на лестнице, ведущей к каютам. — Могу я поговорить с тобой минутку? Дан некоторое время смотрел на нее, ожидая, что она попросит его остаться, но Сора улыбнулась, повернувшись к Усоппу, и согласилась. Они вышли на верхнюю корму. Их ласкал теплый ветер, тихонько шуршала вода, белой пеной растворяясь в волнах. Усопп оперся рукой о перила и спросил: — Кайтаро — сын Санджи, верно? — в ожидании ответа Усопп кусал внутреннюю сторону щеки. Сора тоже подошла к перилам. Она положила ладонь на них и сжала ее. Уголки ее розовых губ тронула нежная улыбка. — Да. Так и есть. И, как по команде, Усопп выдохнул. Он и сам не понял, что на время задержал дыхание. Усопп опустил голову на руки. От внезапности происходящего у него заболела голова. Он пытался осмыслить ситуацию, но все происходило настолько по-настоящему, что даже казалось сюрреалистичным. Они встретили сына Санджи. Который еще четыре года назад был где-то внутри Санджи. Когда тот сказал им, что ждет ребенка, то Усопп подумал — Санджи определенно сошел с ума или надышался опиумом на Бартеро. Но вот, после стольких лет они действительно встретили сына Санджи. У которого было такое же лицо. А волосы — забавного зеленого цвета — были до смешного похожи на волосы Зоро, и Усопп просто не знал, что чувствовать. Зоро. Он, наверное, сейчас в шоке от того, что за дерьмо вокруг творится. Из ниоткуда появился ребенок, выглядящий как Санджи, с бровями-завитушками, с волосами Зоро. Называющий себя Ророноа. Усопп не мог винить Зоро — команда, как и пообещала, ничего ему не сказала. Черт, да Зоро мог бы догадаться! В конце концов, сколько заковыристых вопросов задавали ему Робин и Чоппер, вроде того, как бы он чувствовал себя, если бы у него был ребенок, или как бы этот ребенок выглядел. Но Зоро даже всерьез их не воспринимал! У них у всех чесались языки, хотелось произнести волшебное слово в присутствии Зоро, но они не могли нарушить данное Санджи обещание. Если кто-то и мог сообщить такую новость, то только сам Санджи. В любом случае, когда дело касалось этих двоих, команда могла их только поддержать. — Санджи-сан скучает по своим товарищам. Усопп оторвал голову от рук и взглянул на Сору, задумчиво наблюдавшую за морской пеной, будто бы следующей за кораблем. — У него целый ящик с газетными вырезками о вас, ребята. Он продолжал путешествовать с вами, даже если не был рядом. Он все равно старался быть в курсе всего, что происходило с вами в этом путешествии. Особенно он был обеспокоен тем, как идут дела с Кайдо. Усопп почувствовал болезненный укол в сердце. Его брови нахмурились, непролитые слезы жгли глаза. Боже, он так скучал по Санджи. Ему не хватало его стряпни, его глупых признаний в любви к любой женщине, которую он видел, его ворчливого отношения к мужчинам, его словесных перепалок с Зоро и его сильных пинков, которые защищали команду с того самого момента, как он поднялся на борт Гоинг Мерри. И теперь, зная, что Санджи продолжал молиться за их безопасность и следовать за ними по следам обветшалых бумаг, Усопп чувствовал, как в груди разливалась тоска. — Он пытался написать Зоро, ты знаешь, — сказала вдруг Сора, заработав еще один полный слез взгляд Усоппа. — Я всегда видела, как он пишет свои письма. И каждый раз, когда он выводил имя «Зоро», перо в его руках останавливалось. Он начинал долго смотреть на бумагу и пятна чернил. Он не знал, что сказать, не знал, стоит ли вообще что-то говорить. Он всегда хотел рассказать правду. Особенно на следующий день после рождения Кайтаро. Он хотел, чтобы Зоро знал: их сын жив и здоров. Санджи-сан столько раз пытался написать… но сдержался. Это все, что нужно было Усоппу, чтобы зарыдать, размазывая слезы и сопли по щекам. Усопп всхлипывал, едва по слогам выговаривая «я скучаю по Санджи», «я хочу его увидеть», «надеюсь, с ним все в порядке» и «я обязательно заставлю его снова готовить для меня». Сора подобному проявлению чувств улыбнулась. «У Санджи-сана действительно хорошие друзья,» — подумала она. Прежде чем перевести взгляд на глубокое синее море, Сора мельком посмотрела на ноги. — Санджи-сан сохранил ваши плакаты. Он рассказывал Кайтаро о ваших приключениях. О загадочном острове в небе, о пустынном королевстве Алабасте, о русалках, построивших город глубоко под водой. Эти рассказы были будто бы сказками на ночь. И каждый день Санджи-сан хвастался ему, что он — пират, что он свободен, дитя моря. А Кайтаро смотрел на него сверкающими глазами! А потом Санджи-сан показал розыскной плакат Зоро и сказал, что это — его отец. И что Кайтаро только благодаря ему появился на свет. Кайтаро умный парень, Усопп-сан. — Наверное, поэтому он и назвал Зоро отцом. Раз уж этот придурок вечно пялился на этот плакат.

***

Зоро сидел, скрестив ноги, на полу между кроватями. Руки лениво лежали на бедрах, глаза закрыты, а дыхание было глубоким и сосредоточенным. Зоро медитировал. Он пытался почувствовать пустоту моря под собой, порывы сильных течений, не видимых глазу, всплески воды и слабое эхо существ, скрывающихся в темных глубинах бескрайнего океана. Заскрипели половицы под знакомыми шагами. Дверь в каюту приоткрылась. На пороге стоял Усопп, его лицо все опухло и раскраснелось, на немой вопрос он только пожал плечами. — Мы говорили с Сорой о чем-то грустном, — сказал он, ощущая необходимость прояснить хотя бы немного. — Ты такая плакса, — фыркнул Зоро. — Да ни капли! — Усопп забрался на кровать и тут же укутался в одеяло. Одним глазом он смотрел за тем, как Зоро натягивал штаны. — Куда собираешься? На улице темнеет. Зоро стащил с подушки пальто, сунул руки в рукава. Обвязал пояс, запихнул за него мечи. — Буду спать на улице, здесь слишком душно. — Да уж, да уж, — Усопп закатил глаза, — Только не заблудись. — Не заблужусь! — прорычал Зоро, но Усопп не отреагировал, отвернувшись к стене. Зоро закрыл за собой дверь, и, как ни странно, чтобы найти лестницу, ему пришлось несколько раз оглянуться. Поднявшись на палубу, Зоро посмотрел на небо. Чернотой оно опускалось на линию горизонта, и лишь там, у почти исчезнувшей полосы света, смягчались его краски. Зоро осмотрелся в поисках места для сна. Или, вернее, хорошего сна. У мачты стояли деревянные бочки, и с одобрительной усмешкой Зоро побрел к ним — в перспективе могло получиться неплохое логово. Сдвинув пару бочек, Зоро оставил достаточно места, чтобы можно было расположиться. Он уселся, прислонившись спиной к мачте, и положил мечи сбоку так, чтобы при случае их было удобно достать. Сложив руки за головой, Зоро позволил своим мыслям вернуться к тем вещам, что обеспокоили его пару часов назад. Сопляк, скорее всего, был сыном дерьмо-кока. Зоро уверен — у Санджи в детстве была точно такая же морда. И все вело к тому, что у кока есть жена. Сюрпризом мысль о том, что кок обзавелся женой, не стала. С самого начала тот увивался за женщинами, как собачонка, и четырех лет ему бы хватило, чтобы найти жену и остепениться. Зоро не понимал, почему расстроен. Если у этого ублюдка было что-то настолько важное — ребенок, семья вне экипажа, то почему он не сказал? Они ведь друзья. Или идиот думал, что команда не примет его семью? Они многое вместе пережили, и прятать что-то подобное было совершенно бессмысленно. Но это еще не все. Никто и слова не сказал, но когда Зоро подумал об этом ребенке как о сыне кока, то почувствовал что-то болезненно сжимающееся между ребер. Будто что-то раздавили, оставив внутри пустоту. Зоро не мог перестать хмуриться. Он никогда не был особенно эмоционален по отношению к коку. Вот только их последняя встреча несколько лет назад, на песчаном берегу Бартеро, и их поцелуй определенно в нем что-то перевернули. Зоро не мог точно сказать, что. Теплое, буйное, но… болезненное. Как жажда, которую невозможно утолить, даже выпив океан саке, или как голод, который не заесть целым островом еды. Неприятно. После ухода кока Зоро медитировал больше. Но эфемерный образ светлых локонов и голубых глаз продолжал мелькать на границе сознания, как… религиозное песнопение или как назойливое проклятие. Он видел эти голубые глаза в волнах океана, эти радостные улыбки в туманных снах, тупые брови-завитушки в мечтах, а если опускал веки — под ними таилось золото волос. И когда в голове складывался пазл из маленьких деталей, когда вместо обрывков воспоминаний он видел лицо Санджи, его бледную кожу и слабый румянец на щеках, обхваченную мягкими губами сигарету, — его сердце трепетало в беспокойном ритме, от которого Зоро вырывался из сна, который осуждал его в одиночестве ночи. И Зоро немигающим взглядом пялился в потолок каюты под храпы Луффи и Усоппа, тихие выдохи Чоппера и Френки. Топот нарушил ход мыслей Зоро. Сжав рукоять меча, Зоро всей своей бдительностью сосредоточился на приближающемся источнике шума. Но когда он появился, хватка на рукояти ослабла, а взгляд расслабился. Кайтаро посмотрел на него своими глазами из-под завивающихся бровей, и сказал: — Не могу спать. Зоро моргнул, мысли покинули его, и, бессмысленно артикулируя, он что-то промямлил. С чувством потери и неуверенности, Зоро все же вымолвил: — Что ты хочешь, чтобы я сделал? Кайтаро потер глаза рукавом. На нем была рубашка не по размеру, неаккуратно заправленная в пижамные штаны. Низко опустив голову, Кайтаро подошел к нему и опустился на колени. Зоро едва не подпрыгнул, когда Кайтаро прополз между его ног и залез под харамаки. Зоро остался в бессловесном ступоре. Кайтаро весь съежился, тесно прижимаясь к Зоро, положил свою маленькую голову ему на грудь и попытался обхватить ее своими маленькими ручонками. — Папа такой теплый, — не скрывая удовольствия прошептал он. Зоро уставился на маленькую фигуру сопляка, плотно укутанную харамаки. Он ничего не мог сказать — ни обычную грубость, ни раздраженное замечание. И когда он почувствовал, как дрожали хрупкие плечи, а холодные ступни касались бедер, Зоро прекратил сопротивляться. Он накрыл Кайтаро плащом, прошептал: — Грейся, мелочь. Кайтаро немного сполз, но харамаки держал его, не давая свалиться. Вскоре Зоро услышал почти беззвучное сопение и ощутил теплые, глубокие выдохи на своей груди. Легонько качнув головой, Зоро усмехнулся.