Of Blond Hair and Blue Eyes

— Санджи? Он остановился и обернулся через плечо — в дверном проеме стоял Валло с корзиной в руке. — Мне нужно доставить несколько буханок Лангстенам. Выйду через черный ход. У тебя все будет в порядке? — Да, — кивнул Санджи. — Но что насчет ужина? — Просто оставь мне порцию, — улыбнулся Валло. — Хорошо. Хлеб был заказан заранее, и Валло ушел за отложенными буханками. Кажется, праздновали день рождения младшего Лангстена, и наверняка они устраивали званый ужин или что-то вроде того. Санджи был уверен: его хлеб — неизменная часть каждой вечеринки, проходящей на острове. Улыбаясь, Санджи убавил огонь под кастрюлей и зачерпнул половником немного карри. Попробовал, чтобы убедиться — сочетание специй было божественным; щекочущий ноздри аромат разжигал аппетит. С появлением Санджи на острове в семье Валло произошло множество изменений. Первым делом он, конечно, встретился с отцом — спустя пару дней, как узнал, что Ранпорт жив. Сел на грузовое судно и поплыл на Бартеро. С тех пор Ранпорт навещал их каждый месяц, настояв на том, что ни Валло, ни Санджи не стоило показываться на «открытом острове», кишащем торговцами с черного рынка и дозорными под прикрытием. А когда, наконец, по маршруту запустили пассажирское судно, визиты Ранпорта стали более частыми, — это было очень удобно. Теперь Валло мог легко достать мешок муки с Бартеро. Украсив выложенный на тарелке рис слоем карри, Санджи засверкал, чувствуя гордость за себя. Только вот в доме не было никого, кто мог бы оценить это блюдо. А готовка, прежде всего, должна была делать людей счастливыми, и Санджи отчаянно скучал по тем временам, когда готовил для своих товарищей и посетителей в «Барати». Поставив тарелку на кухонный стол, Санджи развязал пояс и повесил на крючок рядом с плитой свой любимый розовый фартук от Доской Панда. Шел пятый день с тех пор, как Сора, Дан и Кайтаро ушли. Санджи все еще ужасно беспокоился о том, что Кайтаро сопровождал Сору, уехавшую по делам на Бартеро. Он точно знал: настанет день, и он расскажет сыну об Олл Блю, мифическом океане, в котором можно найти все виды рыбы из остальных океанов, и всегда, когда они будут идти вдоль берега Банару, глаза Кайтаро будут восхищенно сверкать, глядя вдаль. Его сын спокойно смотрел на бескрайний голубой океан, позволяя ласковым волнам омывать его лодыжки, а ветру — нежно обдувать лицо. И всегда, когда Санджи видел тоскующие глаза Кайтаро, он вспоминал свою жизнь в море. Плавающее по морям королевство Джерма 66, дрейфующий ресторан «Барати», Гоинг Мерри, Санни Го. Санджи видел маленького себя в облике Кайтаро — его сын так же, как и он, любил море. Любил чувствовать вокруг соленые волны, пляшущие у ног, и его завораживали таинственные морские глубины, в которых где-то была колыбель его последней мечты — Олл Блю. С самого рождения Санджи был «человеком моря», мягкие покачивания корабля под ногами, брызги воды — все было словно продолжением его самого. И Санджи скучал по своей прежней жизни. Ему не хватало того единения с морем. И больше всего ему не хватало жизни на Санни. Громкий стук в дверь прервал его размышления. Уже смеркалось, на часах — восемь вечера. Кому в такое время что-то понадобилось? Или это Валло, может, он что-то забыл? Выйдя из кухни, Санджи пересек небольшую лавку. Сквозь мутное дверное стекло он увидел несколько силуэтов, и в нем появилась тревога, он подозрительно вглядывался в темные очертания людей по ту сторону. — Кто там? — спросил он. Санджи подождал немного, но, услышав знакомый высокий голос Соры, его тревога улетучилась. — Это я, Санджи-сан. Прикрыв глаза, Санджи воспользовался волей наблюдения. Пять знакомых аур, три безошибочно принадлежали Дану, Соре и его сыну, но две других… Санджи отодвинул засов, и, прежде, чем успел хоть что-то вымолвить, оказался в объятиях, от которых потерял равновесие и повалился на пол. — Что за херня?.. — Санджи! Он замер. Копна вьющихся темных волос, собранных в низкий хвост на затылке. И что-то длинное, уткнувшееся в ключицу. Подняв голову, Санджи оказался орошен градом слез, но не смел шевельнуться — и не отрывал взгляд от такого знакомого вытянутого носа и толстых губ под ним. — Я так скучал по тебе, Санджи! — ревел Усопп. — У-усопп? — пробормотал Санджи недоверчиво, но ему не ответили: Усопп вновь разрыдался и сжал его в убийственных объятиях, заставляющих задыхаться. — Слезь с меня, ублюдок! Санджи пытался вырваться, размахивая руками и отпихивая голову Усоппа подальше. — Я дышать не могу! — Усопп-сан! — пришла на помощь Сора, опустившись на колени рядом с ними, спутавшимися в один клубок и катающимися по полу магазина. — Отпустите Санджи-сана ненадолго! Словно придя в себя, Усопп ослабил хватку, что позволило Санджи окончательно его от себя отцепить, поднялся на ноги, закрыв лицо руками и плача, как потерянный ребенок. Санджи смотрел на него со смесью счастья и растерянности. — Усопп? Что ты здесь делаешь?.. — начал было он, но внимание быстро переключилось на протянутые к нему маленькие ручки. — Папа! Санджи подхватил Кайтаро на руки, тот сразу же обнял его за шею, и сердце Санджи моментально растаяло от подаренного уютного тепла. — С возвращением, Кайтаро, — сказал он, оставляя легкий поцелуй на пухлой щеке. Санджи даже показалось, что улыбка сына осветила погрязшую в полумраке комнату. — Папа! Я нашел папу! — воскликнул Кайтаро, а брови Санджи сошлись на переносице: — Что? А затем он услышал. Легкое шуршание одежды, звон золотых серег, стук ножен о ножны и шаг тяжелых ботинок по скрипящему деревянному полу. Все звуки перекликались друг с другом, как мантра, они цепляли что-то в душе Санджи, вырисовывая четкий, не позабытый ясный образ. На периферии зрения мелькнула большая фигура, Санджи моргнул и отпустил Кайтаро, который сразу же метнулся к ней и вжался в темную ткань длинного плаща. Санджи мучительно медленно повернулся. Их взгляды встретились. Санджи жадно оглядывал знакомые черты лица, сердце будто подпрыгнуло и застряло в глотке. На него смотрели сверху вниз, возвышаясь — широкие плечи, твердая осанка. А у Санджи ржавчиной разъело суставы, и он застыл. На мгновение весь мир вокруг остановился. И исчезло все, кроме него. Зелень волос, о которой Санджи думал светлым днем и мечтал глубокой ночью. Серый глаз, в отражении которого и сталь меча, и рассеянный туман. Смуглая кожа, под которой перекатывались крепкие мышцы. Соблазнительные шрамы, соблазнительные губы, искушение, ставшее основой для тысяч фантазий. — З-зоро?

***

В тот вечер ужин прошел замечательно. Усопп, не прекращая ронять слезы, рассказывал, как сильно скучал по готовке Санджи. Сора поведала о том, как она заглянула к деду — доктору Ранпорту, — в магазин медицинских инструментов, особенно подчеркнув, что Кайтаро вновь потерялся по дороге, за что получил от Санджи укоризненный взгляд, заставивший тихонько сидеть на месте. Санджи, похоже, все время наблюдал за Зоро, украдкой поглядывал на него при каждом удобном случае. Зоро стал выше и крепче, волосы чуть-чуть отросли, но он выглядел все так же хорошо, как и помнил Санджи. Санджи снова почувствовал, как сердце ухнуло, разгоняя по телу волны тепла, вызывающие порхающих бабочек в животе. Блядь. После всех этих лет его отношение к Зоро ни капли не изменилось. Зоро ел молча. И не смотрел на него в ответ. Ни разу — с тех пор, как зашел в лавку. Санджи хотел спросить, что привело его товарищей сюда. Он догадывался, что причиной являлся он сам, но что именно им было нужно? Этот разговор должен состояться только между ними, и Санджи после ужина попросит Усоппа уделить ему время, чтобы наверстать упущенное. Дан поблагодарил за еду и отправился домой. Убирать со стола Санджи помогал Усопп, Зоро молча вышел из кухни. Сложив тарелки и стаканы в раковину, Санджи отвлекся на легкое прикосновение до плеча. — Все в порядке, Санджи, — Усопп с беспокойством смотрел на него. — Все будет хорошо. Санджи, неосознанно задержавший дыхание, выдохнул и расслабил напряженные плечи. — Я… я не знаю, что ему сказать, — тихо произнес он. — Просто скажи ему правду, — ладонь Усоппа чуть сжалась. — Мы обо всем поговорим позже, для начала разберись с Зоро. Санджи уставился на капли, монотонно разбивающиеся о раковину. Усмирив тревогу, сомнения и болезненные чувства в груди, Санджи кивнул. Уголки губ Усоппа растянулись в улыбке. — Я скажу ему, чтобы он тебя подождал. — Усопп! — окликнул Санджи того, уже собравшегося выйти. Санджи опустил голову и сжал кулаки. — Можешь взять Сору-чан и Кайтаро на прогулку? Не знаю, все ли пройдет хорошо… просто не хочу, чтобы мой сын слышал, как мы ссоримся. У Усоппа кольнуло в груди. Ему было больно и за Санджи, и за Зоро, но у всего есть конец. Если и было время, когда истина должна была выйти на свет, то оно наступило сейчас. — Я понимаю, — заверил Усопп и отправился за Сорой и Кайтаро. Санджи начал размышлять, с какой стороны подойти к Зоро с этими новостями. Его мысли смешались в гигантскую хаотичную кучу хлама, ничего дельного в голову не шло. Он методично отмывал тарелки под теплой водой, стараясь не обращать внимания на то, что был немного расстроен и взволнован. Вытерев последнюю тарелку, Санджи высушил руки о кухонное полотенце и достал сигарету из пачки. Первая затяжка — длинная, чтобы опьянить себя притоком никотина. Он и не скрывал, что оттягивал разговор с Зоро. Мытье посуды, сигарета — все это лишь для того, чтобы подготовиться к тому кошмару, что его ждет. Но Санджи решил, что достаточно, он не может бегать от Зоро всю жизнь. С самого начала он знал, что однажды должен будет сказать Зоро правду. Но сейчас его появление на пороге выбило Санджи из колеи. Почти как битва, к которой Санджи никогда не будет готов, сколько бы ни готовился. — Ты слишком долго, — не успел Санджи сделать и пары шагов, как Зоро пришел к нему сам. От этого голоса сердце заколотилось быстрее. За долгих четыре года разлуки эта фраза — первое, что Санджи от него услышал. Почему-то Зоро был необычайно тих, и, наконец услышав от него хоть что-то, Санджи почувствовал немного нервную радость. Низкий тембр, который он так любил больше всех сокровищ мира. Сродни гулкому эху, звучащему в глубинах души. Санджи судорожно сглотнул, пытаясь подобрать слова. — Я мыл посуду. Зоро молча хмыкнул и прислонился к стене рядом с дверью, скрестив руки на мускулистой груди. — А где твоя жена? Санджи изогнул бровь. Он никогда не думал, что их первый разговор начнется с такой ереси, которую этот ублюдок извергал из своего рта с серьезным лицом. Абсурд. — У меня нет жены, идиот. — Не лги мне, кок, — отрезал Зоро, нахмурившись. — Этот мелкий определенно похож на тебя. У него твои голубые глаза и тупые брови-завитушки. — И твои до идиотизма зеленые волосы, — парировал Санджи. Зоро замер, и Санджи мог поклясться, что почувствовал, как сердце билось где-то в горле. Достав карманную пепельницу, Санджи затушил недокуренную сигарету и закрыл ее в герметичном контейнере. Бросив пепельницу на кухонный стол, Санджи засунул дрожащие руки в карманы. Его ладони вспотели. — Что ты несешь, кок? — смущенно спросил Зоро. Санджи уставился в пол. — У меня немного странные особенности организма. Они врожденные — из-за того, что моя мать пила запрещенное лекарство во время беременности. И благодаря им я в состоянии выносить ребенка. На лице Зоро одновременно проступили и шок, и недоверие. Прежде, чем Зоро прервал бы его, Санджи продолжил: — Несколько лет назад, когда мы остановились на острове Фейерверков, я был на Санни — вернулся, чтобы переодеться. Ты охранял корабль, пока мы развлекались на устроенной местными вечеринке. Я позвал тебя — ты не ответил. Я забрался в воронье гнездо и обнаружил, что ты, ужравшийся в хлам, валяешься на полу. У меня закружилась голова, я устал, и… я не хотел драться с тобой, пытался разбудить тебя, но… Переминаясь с ноги на ногу, Санджи сделал пару глубоких вдохов. — Между нами кое-что произошло. Это была ошибка. Я узнал о своем положении не сразу, было уже слишком поздно, — Санджи уставился на широко распахнутый глаз Зоро. — Я был на втором месяце, когда покинул Санни. Руки Зоро повисли по бокам. Он смотрел на Санджи так, будто у него выросла вторая голова. И был слишком потрясен, чтобы вымолвить хоть звук. Спустя несколько секунд, когда ошеломление от признания Санджи прошло, Зоро спросил: — Ты под кайфом, дерьмо-кок? Хочешь, чтобы я поверил в эту херню? — Ну, как хочешь, — вздохнул Санджи и почесал затылок. — Вернее, это твой выбор. Хотя твой ребенок сейчас бегает там, — он кивнул на дверь, — с твоим мхом на голове. Я сказал правду, не веришь мне — поговори с Чоппером. — Подожди, что? Чоппер знал? — удивился Зоро и сделал шаг вперед. — Подожди, все знали? Санджи отвел взгляд, тем самым позорно подтверждая догадку Зоро. — Я попросил их не говорить тебе. Он почувствовал, что Зоро остановился перед ним, но прежде, чем Санджи посмотрел на него, кулак Зоро сжал ткань его синей рубашки и притянул к себе. Санджи вскинулся и встретился со смертоносным взглядом. — Какого хрена ты мне не сказал?! — прорычал Зоро ему в лицо. Ох, Санджи будто чувствовал, как из каждой поры Зоро сочилась чистая, концентрированная ярость. Он ожидал подобной реакции, особенно когда представлял их разговор — а это случалось много, много раз, — но в реальности все было гораздо хуже. — Потому что тогда я думал, что поступаю правильно! Я и сейчас так думаю! — закричал Санджи в ответ, накрыв кулак Зоро на своей груди рукой. — Я не хочу быть обузой ни для тебя, ни для кого-либо еще! Поэтому, блядь, я покинул этот чертов корабль! Мы, блядь, воюем с Кайдо, а ты, дерьма кусок, мечтаешь стать величайшим… Санджи перелетел через несколько стульев и стол. Мебель громко треснулась о стену, когда Санджи попытался отлепить себя от столешницы, позвоночник прошибло болью от мощного удара. Зоро преодолел расстояние между ними тремя быстрыми, широкими шагами. Он присел рядом и снова ухватился за рубашку Санджи. — Ты не имеешь права решать за меня. Это моя жизнь. Моя мечта. Если у меня будет ребенок, то я не стану убегать от ответственности! Я буду защищать его ценой собственной жизни! Я умру за него! — голос Зоро стал спокойнее. Он говорил четко, выговаривая каждое слово. Но Санджи чувствовал опасность, несмотря на то, что Зоро был полон решимости, от которой у Санджи потемнело перед глазами. — Я знаю, — глаза горели от непролитых слез и раздирающих изнутри эмоций. — Поэтому я не мог сказать тебе. Ты умрешь за него, не реализовав своих амбиций. Ты сказал когда-то, что, решив стать величайшим мечником, уже отбросил все остальное в жизни, и я не мог отвлекать тебя своими проблемами! Это моя вина. Я отвратительный, ненормальный ублюдок! Я не мог тащить за собой команду! Не мог рисковать безопасностью своего сына, плавая на корабле и ведя ебаную войну с Йонко! Санджи закрыл глаза. Зоро напирал на него со всей своей волей и решимостью. — Я не могу верить тебе, — обвинил он Санджи. — Ты украл у меня самые важные годы жизни моего сына. Знаешь, как хуево я сейчас себя чувствую? Ты прятался на этом ужасном острове и ничего не говорил. Думаешь, я бы не принял тебя? — Что? — Санджи невесело рассмеялся. На его лице застыла жалкая улыбка. — Ты вообще меня любишь? Зоро от волнения вспыхнул; на секунду его ресницы затрепетали, рот приоткрылся. Санджи видел внутренний спор Зоро — он стиснул зубы, и линия его челюсти стала жестче. Каждое слово Санджи било его наотмашь, а хватка все ослабевала. В итоге Зоро лишь опустил взгляд. У Санджи внутри что-то треснуло. Разбилось вдребезги, разлетелось на миллион кусочков. Слеза, наконец, скользнула по щеке вниз; стало так горько, и Санджи оттолкнул от себя руку Зоро. — Убирайся, — хрипло сказал он. Когда Зоро не пошевелился, Санджи свирепо закричал: — Я, блядь, сказал тебе убираться! Извернувшись, Санджи пнул Зоро в живот, и тот отлетел к противоположной стене с грохотом. От удара на стене пошла трещина, осыпался бетон, серой пылью оседая на плечах и волосах Зоро. Санджи задыхался, пытаясь проглотить ошметки болезненных чувств, застрявших в горле. Прошла минута. Зоро оперся рукой о колено и заставил себя подняться. Стряхнув с себя пыль, он вышел из кухни, ничего не говоря. Санджи дрожал, сидя на полу в обломках мебели. Звякнул колокольчик на двери — и повисла тишина густым удушающим туманом, полным яда. Санджи рухнул на пол. Согнувшись пополам, он прижался к коленям и уткнулся мокрым лицом во все еще трясущиеся руки, дав волю слезам. Он всхлипнул, задыхаясь. От мучительной боли, оставленной Зоро, Санджи онемел. Санджи страдал каждой частичкой своего тела от невысказанного отказа Зоро. Он видел его нерешительность, от него отвернулись — в прямом смысле, слова Санджи прошлись по Зоро острыми лезвиями. Ты вообще меня любишь? — Блядь! — Санджи вдарил кулаком по полу, послышался хруст, щепки ранили руки. Когда кровь начала капать из ссадин, Санджи ужаснулся — что, черт побери, он делает? Прикусив губу, Санджи прижал раненую руку к животу. — Прости, — всхлипнул он. — Мне жаль, мне так жаль… Он не знал, за что извинялся. За то, что поранил свою драгоценную руку… или за то, что утаивал правду и причинил боль Зоро. …хотел, чтобы он обернулся и вернулся к нему. Чтобы больше не оставлял его одного. Чтобы можно было смотреть ему в глаза и снова тайно любить его.