Не в моем вкусе

С недавнего времени Хэ Тянь вообще потерял понятие чем или кем являлся объект Мо Гуань Шань с кодовым названием «Рыжий». Это был странный коктейль из непостоянства, ебанутства, сексуальности, дерзости и капли бешенства с выебонством. Ну и конечно с литром ахуительности, щепотки милоты и пары грамм ребячества. И эта самая пара грамм ребячества так и осталась бы покрыта тьмой неизвестности, если бы не эта глупая непонятная игра в «кто первый сексуально доебет другого». Как эта игра зародилась и как они оба в нее втянулись никто из них двоих очевидно в душе не ебал. Так или иначе на данный момент было своего рода затишье. Рыжий лежит на баскетбольном асфальте, греясь под напекающим потное тело солнцем, пока Хэ Тянь задумчиво смотрит на его прилипшие ко лбу бронзовые пряди. Баскетбольный мяч бесхозно валяется под ногами Тяня, облокотившегося о теплую скамейку. Скоро каникулы. Брат просил приехать домой. Хэ Тянь и сам бы не против. Он сможет вновь обнять этих двоих блондинистых мудаков. Опять посиделки с бухлом сутки напролет и болтовня о лютой хуйне. Особенно Цзянь И. Алкоголь странным образом добавляет его языку три лишних километра. Как же он соскучился по этому. Но… Он поднимает глаза на мирно сопящего на асфальте Рыжего, чьи волосы отзеркаливали солнечный свет. Тогда придется расстаться с ним на все лето. Не видеть каждый день медовых глаз с ржавыми ресницами. Не видеть лисьей улыбки лишь уголком рта. Не видеть эти руки с невероятно красивыми, длинными тонкими пальцами. Не видеть горячих татуировок. Не слышать нахальный смех. Не касаться веснушчатых плеч. Не чувствовать мягкость губ… Он будет рассказывать. Он будет говорить о нем. Каждый божий день, проведенный в Гонконге, он будет говорить об этом бешеном огне, об этом пшеничном, солнечном парне. Тянь достает смартфон. — Рыжий! В ответ он лишь лениво поворачивает голову, приоткрыв один янтарный глаз. Камера щелкает довольно громко в умиротворенной тишине баскетбольной площадки. — Будешь дрочить на нее — руки сломаю. Тянь с удрученным вздохом протягивает руки. — Тогда тебе нужно сделать это прямо сейчас. Рыжий не сдерживается и, закрыв рукой лицо, смеется. — Ну ты и еблоид. И этот смех разрядом электрофореза отдается по ребрам. — Я хочу синнабон. — Опять? Да ты ебнулся. Как у тебя не слиплось? Хэ Тянь усмехается в ответ. Рыжий отдирает прижарившуюся к асфальту спину и тянет руки в вверх, похрустывая позвонками. Затем он смотрит на свою ладонь, достает телефон и что-то сверяет. Затем бросает на Тяня взгляд. Ага. Ну вот и все. Игра началась. — Слууушай. Тут такой момент. Тянь медленно поджимает нижнюю губу. Рыжий продолжает: — Не хочешь на групповуху? Молчание. — Я обратил внимание, что тебя почему-то очень интересует вся гейская тема, вот я и решил предложить, ничего такого, ты можешь отказ… — Если будет групповуха, то пусть у моего партнера будут рыжие волосы. Рыжий вперивает в него изучающий взгляд, вздернув прозрачную бровь вверх. Он выдерживает несколько сурово молчаливых секунд, оценивая, опять ли Хэ Тянь пиздаболит от скуки, или же он серьезен. А Тянь смотрит в ответ серьезно, сцепив руки в замок и уперев в них подборок, сидит, широко расставив ноги и смотрит липко, своим ощутимым, колким взглядом. Сначала вверх, потом вниз, затем снова вверх, вгрызаясь в глаза. Рыжий молчит. Опускает взгляд в телефон. — Понял. Пытался скрыть от Тяня, но не удалось. Дернувшаяся верхняя губа с лихвой выдавала его по — детски нетерпимое предвкушение. *** Парень — коротышка с крашенными в синий волосами немного удивленно окидывает взглядом Хэ Тяня, подтянув колени к груди. Тяню кажется, что где-то в стенах универа он его видел. — Так…я что-то не понял. Он разве не натурал? Рыжий мальчик, сидящий рядом, с большими зелеными глазками и вздернутым носиком, игриво закусывает губу. А Хэ Тяню кажется, что он попал в какой-то шлюхо-притон. Отель с красными, по — блядски, стенами и постельным бельем. Огромная кровать — траходром. От всего веяло дешевыми разукрашенными проститутками, но Хэ Тянь руку на отсечение готов отдать, что Рыжий в свете красного постельного белья выглядит чертовски сексуально. Четверо парней, трое из которых геи, двое из которых сучки. Тем не менее, на рыжего кудрявого мальчишку Хэ Тянь положил взгляд первоочередно. Мелкий, смазливый, худощавый, сразу видно — подбор сучек Рыжий вел по своим вкусам. Второй парень не понравился Хэ Тяню в ту же секунду как их взгляды пересеклись. Хитрый взгляд, ухмылочка, щека, подпертая ладонью. Словно о чем-то знает. Словно смотрит на всех свысока. И эти уебищные синие волосы. Такой кринж. Не успевает Хэ Тянь раскрыть и рта как тут же проглатывает сердце, знакомя его с пищевой системой. Рыжий бесцеремонно сдирает с себя футболку с восточным драконом, сверкая татуировками. Прекрасными татуировками, которых будет касаться кто-то другой. — Сначала я выебу этого, — кивает на синевласого, — потом поменяемся. Хэ Тянь с ахуевшим видом открывает и закрывает рот, словно рыба, выброшенная на сушу. — В смысле, меняться, — наконец выдыхает, — ты меня в свингерство тянешь? Рыжий лезет на постель, в то время как синхронно с ним прогибается в спине синеволосый пацан. Хэ Тянь мерзко ежится. — 18 есть? — 23, — отвечает рыжий мальчишка и лучезарно улыбается. На самом деле, он ни сном ни духом не ебал что делать, что говорить, как говорить. Он стоял истуканом в нарастающей панике наблюдая, как Рыжий возбужденно тянет с парнишки футболку, абсолютно позабыв о существовании такого человека как Хэ Тянь. И непонятно почему, но очень хотелось подойти и впечатать эту бестолковую, заржавевшую как изнутри, так и снаружи голову - в гребаную шлюшью красную стену. Вдруг руки касаются чьи-то мягкие пальцы. Тянь примерзает. — Ты ведь совсем не знаешь что делать, верно? Новенький во всей этой теме? Рыжий мальчик, прогнувшись в спине, подползает с другого края гигантской кровати, беря Хэ Тяня за руку. От этого призрачного движения позвоночник Хэ Тяня пропустил дрожь отвращения. Спать с мужиком. У которого член между ног. От которого при поцелуе будет нести пеной для бритья. А может и сигаретами. Как от Рыжего. Блять, серьезно? Почему - то этот момент горячими прутьями начал тянуть низ живота. Зеленоглазый пацан стал тянуть Тяня за руку, продавливаясь в кровати. Хэ Тянь замер, примерз, неспособный шевельнуться. Стоит, как еблан, напоминая самому себе нихуя не въезжающего мальчика Эдди из фильма «Оно». Он понимает, что не сможет. Он смотрит в глаза этому милому, давно не маленькому мальчику и чувствует лишь отвращение. Он может представить что угодно: как они гуляют вместе, играют в баскетбол, толкают друг друга локтем по-дружески, спят в одной кровати, потому что кто-то из них остался на ночь после обычной тусы дома. Что угодно, но никак не еблю с ним. Не может он спать с парнем, еб вашу мать. Не может спать с парнем, если это не Рыжий. А Ху Еть. Рыжий по-зверски впивается в худую шею, в тот момент, как этот пацан — радуга на башке, задушенно кусая губу расстегивает его ремень. — А.., — рыжий мальчик неожиданно усмехается, проследив за взглядом Тяня, — я понял. Он хватает Тяня за бедра, утягивая за собой на кровать. Кто ж ебал, что геи такие прохаванные. Тянь теряет равновесие и по-идиотски шлепается на простыни. Маленькие мягкие пальчики сплетаются с большой сухой рукой Тяня. — Размер, конечно, маловат, — парнишка перевел взгляд со своей руки на Тяня и заговорщицки подмигнул, — но ты надеюсь не придирчивый. Он опускается на колени. — А, — Тянь попытался издать звук, одновременно позволяющий ему не произносить трусливые слова, но и давший все понять его партнеру. — Тшшш, — опережает, — я знаю. Просто закрой глаза, окей? Доверься мне, братишка. Представь того, с кем бы хотел провести этот момент. И Тянь закрывает. И его пряжка расслабляется. Он в неком страхе ожидания и тьмы за опущенными веками сжимает чужую ручку сильней, получая слабый отклик чужих пальцев. И тут его накрывает ебаное цунами. Так, как никогда в жизни. Он выгибает спину, впиваясь ногтями одной руки в кровать, другими в податливую мягкую кожу. Губы самовольно распахивая, роняя громкий вздох. Ебаный свет. Если бы он только знал, как хорошо геи (или только этот парнишка такой рабочий) отсасывают, возможно, стал бы бисексуалом еще будучи подростком. А им вообще можно стать? Рядом звучно заскрипела кровать, но стоны были приглушенные, словно Радуге зажали рот. Ах да, Рыжий ведь по садо-мазо. Тянь попытался открыть глаза, думая, что вид Рыжего в пылу возбуждения и страсти пропустить, словно от Дара Божьего отказаться, но при этой самой попытке из этих самых глаз посыпались искры. И тут происходит пиздец. Тянь просто, без единой здравой мысли в кипящей башке протягивает на слепую свою вездесущую руку, нашаривает зачесанную назад колкую макушку, схватывает крепко, выдыхая: — Поцелуй меня, ебаный твой рот. И встречается с высушенными, горячими, словно лава, губами, юрким языком, и получает пламенный ответ, с заведенной в густые черные волосы рукой, с прокусыванием губ, с выдохами, перемешанными со стонами. Вода в ванне уже остывает, а стоны все никак не затыкаются. Он лежит в ней порядком сорока минут. Какой же Рыжий все-таки ебаный зверь. За эти сорок минут тембр стонов сменился по два раза. Бедные мальчики. Уведомление. Брат [00:34]: Я зарегистрировал на тебя билет. А Цю будет ждать в аэропорту. Вы [00:34]: Даже не встретишь? Брат [00:36]: Никак. В этот день у меня совещание. Вы [00:36]: Мое нежнейшее братское сердечко разбито. Брат [00:37]: Не выебывайся. Вы [00:39]: Фото Долго отвечает. Рассматривает. Брат [00:41]:: Что за незрелый одуванчик? Вы [00:41]: Это мой друг, и только мне можно подъебывать его за цвет волос. От слова «друг» с губ срываются нервные смешки. Брат [00:42]: Впервые слышу о твоих друзьях в Калифорнии. Расскажешь подробнее. Вы [00:44]: С удовольствием. Рыжий курит в одиночестве, на нем только белые боксеры и пачка «Мальборо» в руке, локтем которой он уперся в балкон. Хэ Тянь упирается спиной рядом. Получает щедро врученную сигарету. Приближает голову, поджигая кончик своей сигареты о чужую. Они молчат. — Звезды ахуенные. Хэ Тянь не сказал бы, что Рыжий вообще являлся ценителем ахуительности звезд. — Угу. — Мать просила вернуться на лето. С года поступления в Ханчжоу не был. И сам уже соскучился. — Угу. Тянь опускается, кладя голову на веснушчатое, отливающее золотом в свете звезд и огней ночной Калифорнии плечо. Оно теплое. Подернутое ночной прохладой. — Ты чего, спишь? — Угу. — С сигаретой во рту? — Угу. Молчание. Трется щекой, покрытой пробившейся золотой щетиной о угольную, влажную макушку. — Ты еблоид, Тянь. Улыбка сквозь фильтр сигареты. — Угу.