В темном-темном лесу

Снег выпал ночью, а утром, едва открыв глаза, Ясь поразился серебристому свету, заливающему избу. Мягкий, рассеянный, свет шел словно со всех сторон разом, не оставляя теней. Не одеваясь, босиком Ясь выскочил на крыльцо. Чуть поежился от легкого морозца, полюбовался белым ковром с узором птичьих следов, раскинувшимся на поляне перед избой, с наслаждением вдохнул прохладный воздух. У первого снега есть свой запах — тонкий, едва уловимый, ни на что не похожий. Раз в году можно этот запах почувствовать. Ясь зачерпнул пригоршню снега, умылся. И стоял, пока не начал замерзать. Вернуться в живое, уютное тепло избы тоже было наслаждением. После завтрака Ясь собрался на обход. Хотел было позвать с собой Ваську, но посмотрел, как жадно он косится на книгу, и махнул рукой. Снег выбелил поляны, прогалины, просеки, четко и ярко, как на старинной гравюре, контрастируя с черными стволами и палой листвой под деревьями. Ясь шел не спеша, с удовольствием, оглядываясь по сторонам. Прихваченные морозом сухие листья под ногами шуршали громко, как целлофановые. Встревоженные птахи перелетали с места на место. Выскочил на просеку ошалевший заяц, недолинявший, пегий, одинаково заметный и на снегу, и в пожухшей траве, пометался туда-сюда, наконец сиганул обратно в лес, причем в ту же сторону, откуда выскочил. На белом полотне выделялись словно тонкой кисточкой нарисованные следы — всякий зверь тяжелее зайца продавливал тонкий слой снега до черной земли. Ясь присматривался к этим следам, уточнял, кто у него на участке живет. Поляна вокруг старого дуба была вся изрыта, истоптана кабанами. Ну правильно, когда снег ляжет по-настоящему, добраться до желудей будет гораздо сложнее. Ясь побродил по поляне, пригляделся. Следы еще раз подтвердили, что лето для кабанов выдалось удачное. Кроме секача и трех свиней, тут топталось чуть ли не два десятка подсвинков. Зиму переживут, конечно, далеко не все. Ну что поделать, природа немилосердна, волкам, нацыгам и рысям тоже надо жить и растить детенышей… А все-таки с таким выводком за кабанов можно не опасаться. Потом Ясь подошел к дубу, прижал к стволу обе ладони и замер, чувствуя, как снисходит на него какое-то спокойствие, ощущение гармонии, словно его пульс входит в резонанс с пульсом вселенной… нет, не найти таких слов, чтобы это передать! Просто становилось хорошо на душе. Очень хорошо. Этот дуб давно волновал воображение Яся. Откуда он взялся — один-единственный на весь участок, да чуть ли не на все лесничество? Как он вырос посреди соснового бора? Почему поляна вокруг него не зарастает подлеском? Ясь был почти уверен, что дуб появился тут не сам собой, что он посажен человеческими руками… а может, не человеческими. Когда? Зачем? Кто знает… Много в лесу тайн. Он с некоторым сожалением оторвался от дуба, пошел дальше. Солнце уже клонилось к вечеру, когда Ясь встретил лося. Невольно отступил на шаг, замер — не из опасения, лось первым может напасть разве что во время гона. Скорее из уважения. Истинный царь леса! В холке на голову выше самого Яся, под темной шкурой перекатываются могучие мышцы, на морде застыло высокомерное выражение… Только что без короны. Гон закончился месяц назад, и рога ему уж ни к чему. Ясь любовался огромным зверем, в который раз поражаясь, как гармонично складываются детали, по отдельности вроде бы неприглядные. Горбатая спина, несуразно длинные ноги, короткая, как у коровы, шея, брюзгливо отвисшие губы… А в целом — красавец! Особенно когда идет, как сейчас, спокойно и уверенно, не спеша, без опаски. А кого ему бояться? Стая волков рискнет напасть на такого великана только по великой бескормице, и медведь на открытом месте побоится драки. Именно этого лося Ясь знал уже давно, узнавал по рваной «серьге». По его прикидкам, сохатому уже исполнилось десять лет — возраст солидный, мало кто доживает до такого. Еще год-другой — и он перестанет по осени вызывать соперников, перестанет драться за самку, шкура подернется сединой, а потом придет последняя зима… И кто-то из молодых займет его место, и все начнется сначала… Вечный круговорот. Следов снежных волков Ясь не нашел, да и не слишком надеялся. С первым снегом они появляются очень редко, если только снегопад случается исключительно сильным, на памяти Яся такое случалось раза три, не больше. Через пару дней снег, как водится, растаял, потом выпал снова, и с третьей попытки наконец лег прочно и надежно, до самой весны. И пошли привычные зимние дела, одни и те же каждую зиму — и все-таки каждый раз новые. И как это некоторые люди считают, что лес однообразен и жизнь в нем скучна? Ясь с Васькой вырубили кустарник на дальней просеке — давно до нее руки не доходили. Зимой для этого самое время — и рубить мерзлую древесину легче, и тащить потом до избушки проще, волоком по снегу. Прутья, что потоньше, Ясь навязал в веники, пойдут на подкормку лосям и зайцам, ну и собственно на веники тоже, а то в Васькиных руках голики почему-то быстро ломались. А толстые комли — в печку. Пару раз приезжали охотники — на косулю и на зайцев. Первую компанию Ясь хорошо знал, они каждый год охотятся. Приличные люди, лес уважают и правила соблюдают, за них можно было не волноваться. А вот вторые — незнакомые, молодые, в первый раз на охоте. Чудаки! Кто же так делает — ничего не зная, сразу в лес! Нет бы для начала присоединиться к кому-нибудь из опытных. Ясь с ними полдня провел. Ну вроде ничего ребята, понимающие. Сам Ясь охоту не любил. Не из идейных соображений, конечно, вот еще глупости! Природа — это вечная война, все против всех, и человек — часть природы. Просто не доставляло ему это удовольствия. Мясом их обеспечивал Васька. В прошлом году — в основном зайчатиной, а тут недавно подсвинка приволок. Ясь покачал головой: — А если бы секач за детеныша заступился? Ты все-таки еще не взрослый, не забывай! Васька беспечно отмахнулся. — Я бы его учуял. Ясь вздохнул. Растет парень, в избе не удержишь. И как живут люди, у которых свои, настоящие дети? Страшно же за них. И удерживать нельзя, каждый должен сам свои шишки набивать… Между прочим, у Тимура два сына. Младший пока с ним, в лесу, старший — в городе у родителей Тимура, ему в школу надо ходить. Только на каникулы приезжает. Ясь несколько раз бывал в гостях у Тимура, в его уютном доме с вышитыми занавесками на окнах, с запахом пирогов и с разбросанными повсюду игрушками. И порой завидовал ему. А порой — сочувствовал. Через два года младшему тоже в школу идти. Останется ли тогда с Тимуром жена? Или тоже будет приезжать только на лето? Пару раз Ясь видел снежных волков. Ну, что значит видел? Замечал краем глаза, как мелькает что-то белое среди белой поземки. Взрослые звери осторожны, близко не подпустят. Потом Васька нашел их логово. То есть, конечно, не логово в полном смысле, какое может быть логово при их образе жизни! А с другой стороны — как иначе назвать укромное место, где они чувствуют себя в безопасности, где собираются рожать волчат? В этом году снежные волки облюбовали глубокий, заваленный валежником овраг с крутыми, почти отвесными склонами. Хороший выбор, там и летом-то не пройдешь, а зимой, когда валежник скрыт под снегом, и вовсе все ноги переломаешь. Даже и пугалки не надо тратить, и так никто туда не полезет. Впрочем, штук пять пугалок Ясь все же развесил на тропинках, на всякий случай. В сам овраг не полезут, верно — но мало ли, вдруг наткнутся на волчат, когда те подрастут и начнут потихоньку изучать окрестность… Отпугивающее заклинание никому вреда не причинит, висит себе на дереве линялая тряпочка — но неподготовленный человек, приблизившись, почувствует странную тревогу, словно впереди какая-то опасность. И повернет назад. Снежные волки первыми не нападают, но если им покажется, что кто-то угрожает волчонку… Даже кошка становится страшным зверем, защищая котят. Но пугалки — это от посторонних, а для себя Ясь, наоборот, расчистил тропиночку. Узенькую, извилистую, незаметную. Потому что ходил он туда теперь регулярно, в каждый снегопад. Так, чтобы к моменту ощена волки к нему привыкли. Ясь сам затруднился бы ответить на вопрос, зачем он так настойчиво хочет приручить снежного волка. Просто так. Интересно. А зачем Трофим третий год объезжает келпи? У снежных волков хоть есть интересные отличия от обычных, а келпи в качестве ездовых животных ничуть не лучше обычных лошадей. Ясь старался оказаться в овраге до начала снегопада. Стоял тихонько и наблюдал. Формирование псевдотела снежного волка было настоящим чудом, из тех, к которым невозможно привыкнуть. Просто идет снег, в каком-то месте вдруг начинает сгущаться, как будто несколько снежинок повисает в воздухе, не долетев до земли… к ним прилипают другие… И вот уже вылепилась из падающего снега крепкая, поджарая фигура, и смотрят на тебя льдистые голубые глаза. Зверь вовсе не кажется призрачным, бестелесным, он вполне реальный, протяни руку — и коснешься настоящей шерсти, густой и пушистой, волосок к волоску… и клыки, которые тут же сомкнутся на неосторожной руке, тоже будут самыми настоящими. А едва закончится метель, как все это осядет самым обыкновенным сугробом. До следующего раза. В логове обычно оказывалось один-два волка. Но Ясь понемногу начал их различать, и у него сложилось впечатление, что всего в стае не меньше пяти животных. И среди них щенная волчица, что очень радовало. В прошлом году волчат не было. А в позапрошлом, наверное, были, но Ясь не нашел логово. Тогда у него не было Васьки. В самом начале декабря родились волчата. Собственно родов Ясь не застал, да и не очень-то хотел, если честно. Это дело интимное, не стоит нервировать волчицу без нужды. Хотя, конечно, было любопытно, как оно происходит у псевдобестелесных. Выглядит ли это так же, как и у обычных животных? Или детеныши рождаются в виде энергетических сгустков и уже самостоятельно строят себе снежную псевдоплоть? Ясь знал только, что роды неразрывно связаны со снегом. Если среди зимы вдруг случится длительный бесснежный период, волчата не появятся, даже если в начале зимы наблюдались щенные волчицы. Как бы там ни было, но в очередной раз придя в овраг, Ясь увидел в завитках метели двух взрослых волков и трех волчат, копошащихся рядом с матерью. Совсем крохотные, трогательно пушистые, толстолапые… Ясь присел на корточки, с умилением разглядывая малышей. Волчица вскинула голову, бросила на него предупреждающий взгляд. Ясь послушно отодвинулся на полшага. Через неделю волчата уже смело бродили по оврагу, с любопытством оглядываясь по сторонам. На Яся они обращали внимания не больше, чем на деревья. А потом один из волчат подошел к Ясю, поднял на него взгляд зеленовато-голубых глаз и вильнул хвостиком. Ясь улыбнулся и протянул к нему руку. — Ну что, Пушок, будем дружить? Шерсть у волчонка была необыкновенно мягкой. И, разумеется, леденяще холодной. Еще через неделю Ясь перестал ходить в овраг — Пушок теперь сам целыми днями крутился вокруг избы. Ему все было интересно, он изучал сруб колодца и дрова в поленнице, с любопытством и брезгливостью обнюхивал сарай, из которого разило бензином и железом (там до весны отдыхал мотоцикл), играл в догонялки с Васькой. Ясь опасался было, что Васька будет ревновать его к волчонку. Опасения оказались напрасны, они прекрасно сошлись. Все-таки Васька еще не взрослый, ему хочется поиграть, побегать, побороться… ну не с Ясем же! А с Пушком — самое оно. Как-то к Ясю заехал на снегоходе шеф, уточнить подробности санитарной рубки. В принципе это и по рации можно было обсудить, но Ясь не стал переспрашивать. Мало ли, какие соображения могут быть у начальства… К чужому человеку Пушок не подошел, тихонько рычал издалека, к огорчению Васьки — тот всегда огорчался, если его друзья не дружили между собой. Зато когда люди ушли в дом, Пушок без страха подбежал к Чернышу, обнюхал его и запрыгал, завилял хвостом, приглашая в игру. Шеф посмеивался, глядя в окно на морду обалдевшего Черныша. Вырубку решили отложить до середины января, до самых сильных морозов — вывозить стволы было удобнее через заболоченный луг, и надо было, чтобы лед выдержал вес тракторов. Вместе прикинули необходимое количество техники. А потом вдруг шеф сообщил, глядя куда-то в сторону: — Максим мне вчера сообщил, у него на участке нацыги появились. Ну, ты же знаешь, что долго они на месте не останутся. Так что через неделю-другую жди их у себя. Лицо у него было таким серьезным и озабоченным, что Ясь даже растерялся. Таким он шефа еще, кажется, не видел. — Вы за кого волнуетесь, за меня или за него? — неловко попытался он пошутить. Шеф поморщился. — Да не волнуюсь я ни за кого! Вот еще, волноваться… ты взрослый человек, сам разберешься. Просто имей в виду, ладно? И, раньше чем Ясь успел найти ответ, шеф перевел разговор на другое. На Солнцеворот, до которого оставалось три дня.