В темном-темном лесу

В избе было сильно, до духоты, натоплено. И почти темно, только свечка горела на столе. Ну правильно, запускать генератор Васька не умеет. Сам он сидел за столом. Одетый. С книжкой. Совсем как раньше. Это выглядело настолько привычным, обыденным, что Ясь не удержался от такого же привычного замечания: — Не читай в темноте, Вася, глаза испортишь! — Мне светло, — как всегда, отозвался Васька. Отложил книгу, подошел к Ясю, спросил: — Будем завтракать? — Завтракать? — Ясь невольно рассмеялся. За окном непроглядная темень, на часах четвертый час ночи. — Скорее ужинать! — Ты спал, — рассудительно возразил Васька. — Потом проснулся. Когда просыпаются и встают — это завтрак. Ясь вдруг почувствовал, что зверски хочет есть. Что готов позавтракать, пообедать и поужинать сразу. Нога опухла, наступать на нее было невозможно. Васька помог ему встать, дойти до стола. Вынул из печи котелок. С картошкой. Ясь растрогался от такой заботы. Надо же, помнит… Месяц жизни в звериной шкуре Васькины хозяйственные навыки не улучшил. Клубни были очищены едва ли наполовину. Ну и ладно! Говорят, в кожуре самые витамины. За второй чашкой чая Ясь вспомнил: — Надо бы с шефом связаться… — Я связался, — коротко ответил Васька. — Ты смог с рацией управиться? — не поверил Ясь. И, как выяснилось, правильно не поверил. — Я Пушка послал. После «завтрака» Ясь с помощью Васьки добрался до кровати и снова заснул. Проснулся, когда уже рассвело, и они еще раз позавтракали. И, наверное, Ясь опять заснул бы, но тут подъехал шеф. Крепко пожал Ваське руку. Долго и внимательно ощупывал Ясю ногу, наконец объявил, что кости целы. — Будто я в этом сомневался, — проворчал Ясь. — Хочешь, я с тобой поживу недельку? — предложил шеф, туго бинтуя ему щиколотку. — Или тебя отвезу к себе, ну или ещё куда, к Тимуру, например? — Не надо, — решительно отказался Ясь. — Мы с Васькой и вдвоем справимся. Вы бы лучше засаду устроили там, около капкана. Придет же кто-нибудь его проверять. — Уже все сделано, — усмехнулся шеф. — Там Черныш остался. — Здорово! — одобрил Ясь. Встреча с Чернышом, несомненно, впечатлит браконьеров больше, чем штраф и лишение охотничьего билета. Ясь просил шефа не распространяться о подробностях его злоключений, не хотел никого пугать. Но на следующий день с утра пораньше к нему заявился Серый. — Привет товарищам тяжело- и легкораненым! — с ходу поприветствовал он. — Шеф насплетничал? — хмуро поинтересовался Ясь. — Нет, Рататоск встретил Пушка… Ясь обреченно вздохнул. Если Рататоск узнал — значит, весь лес будет знать… Потом приезжал Тимур с Алиниными пирожками, приходил Слава… На третий день Ясь первый раз самостоятельно вышел из избы. А через неделю за ужином, опустив голову, он тихо сказал: — Знаешь, Вася… Спасибо тебе. Я бы без тебя пропал. А теперь я уже в норме, могу и сам справиться… В общем, ты можешь возвращаться к своим. Сказать это было очень трудно. Но нужно. Раз Васька выбрал стаю и звериное обличье… это его выбор. Ясь уже почти привык снова жить без него. — Не хочу, — спокойно, даже равнодушно ответил Васька. — Что?! — Ясь вскинул взгляд. — В стае скучно, — пояснил тот. — Поговорить не с кем. Не о чем. Книжек никто не читает. Я скучал. — По книжкам? — растерянно переспросил Ясь. — По книжкам. И по тебе. Я хочу остаться. Ты не против? — Я? — он с трудом сдержал нервный смех. — Я не против. Я очень даже за, я тоже скучал. Вась, я очень рад, что ты остаешься. Только знай, если ты все-таки уйдешь, я не обижусь. Ты можешь уйти, это нормально. Там же твои… — Живи там, где живет твой народ, твое племя и твоя кровь? — перебил Васька. Ясь растерялся. Он привык к тому, что Васька умеет и даже любит читать, но чтобы так точно запомнить цитату, так к месту ее употребить… — Ты думал о себе, когда это читал, да? — Думал, — кивнул Васька. Помолчал и добавил: — Мне сначала понравилось в стае. Весело бегать и охотиться всем вместе. А потом надоело. — Я рад, — повторил Ясь. — Только через год ты станешь взрослым. И, наверное, все-таки захочешь уйти. Васька подумал. — Я буду уходить и возвращаться. Ты не против? У Яся перехватило горло. Хотелось обнять Ваську. Хотелось сказать что-то хорошее, правильное… — Ты бери пока мою одежду, — сказал он. — Мы тебе потом купим новую, а пока бери мою, а то ты ведь уже вон как вырос, футболка еле налезает… За солнечным январем наступил февраль. В этом году он выдался, можно сказать, классическим — вьюжень, лютень, снежень. То метели, то оттепели, то снова мороз. В такую пору всем в лесу тяжело. Лисы и те голодают — трудно мышковать, когда до земли чуть ли не метр рыхлого снега, перекрытого несколькими слоями твердого наста. А хуже всего копытным — ни корма не найти, ни от волков не убежать. Одним только волкам в радость такая погода. Широкие волчьи лапы не проламывают наст, позволяя с легкостью догонять косуль и молодых кабанов. Ну и снежные волки, конечно, радуются постоянным снегопадам и метелям. Ясь не жалел веников и сена, регулярно наполнял кормушки. За лосей он, впрочем, не слишком волновался, они нормально могут обойтись веточной диетой, для них подкормка — скорее приятное дополнение, чем необходимость. Кабанам труднее, но тоже не критично, в самом крайнем случае продержатся на подкожных запасах. Больше всего Ясь беспокоился за единорогов. Расселение этих животных так далеко на север от исходного ареала началась совсем недавно, опыт еще не накопился, и до многого приходилось доходить самому. Например, простейший, казалось бы, вопрос — как расположить подкормку? Использовать низкую, как для кабанов и косуль, кормушку? Так кабаны все и съедят, сквозь повизгивающее и похрюкивающее стадо единороги туда просто не пробьются. Поднять корм высоко, как для лосей? Так лосям с их короткой шеей привычно кормиться на высоте своего роста, а единороги обычно питаются травой, так что неизвестно, станут ли они пользоваться такой кормушкой. Наконец Ясь придумал — сделать низкую кормушку с высокими стенками. Кабаны туда не доберутся, а единороги смогут кормиться, опустив голову, как на пастбище. Неплохие жердины у Яся остались после санитарной рубки. Стволы, что поприличнее, шеф сдал как древесину, а остатки Ясь сразу же прибрал — в хозяйстве пригодится… Вот и пригодилось. Кормушек для кабанов у Яся было несколько, раскиданных по всему лесу. Он пользовался ими по очереди, чтобы не привадить нечаянно хищников, четвероногих или двуногих. Допустим, самим кабанам тоже было бы удобнее всегда кормиться на одном и том же месте — но ничего страшного, проголодаются — найдут. Теперь надо было каждую из них слегка переделать. Конечно, удобнее было бы заниматься этим осенью, чем сейчас, по морозу и глубокому снегу, но что поделать, не подумал вовремя. Дурная голова ногам покоя не дает. И рукам тоже. Топор за пояс, гвозди в карман, жердины сзади волоком — и вперед… На второй день к Ясю присоединился Слава. — Я мимо проходил, слышу — топор стучит. Давай, что ли, помогу! Ясь не стал отказываться. Он знал, что Слава умеет плотничать, видел, как тот рубил свой балаган. Они как-то сразу сработались, без слов понимая друг друга. Задувал ветер, между деревьев гуляла поземка. Васька и Пушок играли, бегали, боролись. Пушок здорово вымахал за зиму, на вид его можно было принять за прибылого, а уж никак не за трехмесячного волчонка. Впрочем, рядом с Васькой он по-прежнему выглядел маленьким. И всегда так будет выглядеть — на следующий год волк подрастет, но ведь и нацыга тоже. Снежный волк вырастает размером с обычного, взрослая нацыга — раза в полтора крупнее. Для Яся по-прежнему оставалось загадкой, чем Пушок питается. Во всяком случае, точно не мясом — от предложенного куска он всегда отказывался. Впрочем, от любой другой пищи тоже. И при этом выглядел вполне упитанным, погладишь — ребер не прощупаешь. Васька и Пушок вдруг насторожились и резко рванули куда-то прочь. Добычу почуяли… Ясь никогда не вмешивался в отношения между хищниками и травоядными. Жизнь — это вечная война, и каждый в своем праве, и волк так же хочет жить, как и заяц. Вот разве что за единорогов немного тревожно, но если им хватит ума всегда держаться посреди кабаньего стада, то все обойдется. Закончив работу, они не сразу разошлись. Слава достал из полупустого рюкзака термос. Они сидели на краю кормушки — заодно на прочность его проверяли, а то вдруг кабаны смогут разломать жерди, отделяющие их от корма? Пили горячий чай, передавая друг другу крышку термоса. В чае чувствовался привкус кипрея и ягод шиповника. — А зачем вообще их сюда завезли? — спросил Слава. Ясь не сразу понял вопрос. — Кого? — Ну, всех их… единорогов, келпи, джекалопа. Разве без них живности мало? А то вдруг получится, как с кроликами в Австралии. — Как с кроликами точно не получится, — успокоил его Ясь. — Для этого надо плодиться, как кролики. А потом, джекалопов никто не завозил. Он тут в единственном числе, без пары, так что расплодиться никак не сможет. Это Тимур привез для Русланчика. Келпи… ну, про келпи много было исследований, долго обсуждали, стоит ли их завозить. Ну, нет таких данных, чтобы от них был вред рыбам или еще кому. А потом, они размножаются медленно, до сих пор весь табун — голов тридцать. — Ну, вреда нет, хорошо, — качнул головой Слава. — А польза что, есть? Ясь вдруг с легким удивлением подумал, что Слава, кажется, первый раз за все годы сам пошел на контакт. И в первый раз сам начал разговор. Это хорошо, оттаивает человек. Понять бы еще, что его так заморозило… — А от цветов какая польза? — возразил он. — Или, скажем, от соловья? Они красивые. Ты видел, как они под водопадом скачут? Или в грозу? Слава отрицательно мотнул головой. — Летом спроси Трофима, он тебе покажет. Правда очень красиво. И потом, вроде раньше в наших краях водяные лошадки тоже водились. Может, и не келпи, а какой-то другой вид, теперь уж никто не скажет. Но получается, что это не расселение, а восстановление. А с единорогами вообще случайно получилось. Никто их не завозил. Ты разве этой истории не слышал? Это восемь лет назад было. — Меня здесь восемь лет назад не было, — напомнил Слава. — В городе проездом был передвижной зоопарк, ну, знаешь, такой, где клетки чуть больше твоего балагана. И когда их всех только запретят совсем! И что-то у них там случилось, то ли разорились и решили от зверья избавиться, то ли какой-то сумасшедший гринписовец руку приложил… В общем, весь этот зверинец оказался в наших лесах. Представляешь? Там половина зверья вообще на свободе никогда не жила, так в клетке и родились! И вдруг — в дикую жизнь, без кормушки и без крыши. Ну, хищников, к счастью, быстро переловили, беды не случилось… ни с ними, ни с людьми. А единорогов долго искали, а потом решили — раз уж два месяца в лесу прожили, может, и дальше проживут? Вроде как сама жизнь эксперимент поставила. И вот — живут. У Алекса табунок, а эта пара, видишь, решила отделиться. Интересно же! Чай закончился. Они уже собирались уходить, когда к ним на прогалину выскочили Васька и Пушок. В зубах Васька тащил тушку зайца. — Молодец, добытчик, — Ясь потрепал Ваську по голове. Повернулся к Славе: — Возьмешь половину? Или целого, мне Васька еще добудет? Слава чуть заметно поморщился: — Да ну, разделывать, возиться… У меня еще тушенка есть. Сначала им было по дороге, потом разошлись. Васька бежал легкой волчьей трусцой, то забегая вперед Яся, то останавливаясь и поджидая его. А Пушок неожиданно пошел провожать Славу. И, видимо, довольно долго провожал, Яся догнал только у самой избы. Подпрыгнул, широко размахивая хвостом, лизнул в лицо шершавым холодным языком, свернулся калачиком у крыльца и исчез, превратившись в сугроб… Васька тем временем вскочил на крыльцо и обернулся человеком. Почему-то он никогда не входил в дом в зверином обличье. Ясь улыбнулся, подобрал зайца и вошел в избу.